 |
| Русская неделя | Алексей Осипов | 07.06.2007 |
Мы опытно знаем, как бывает ужасно, когда нас охватывает какая-нибудь страсть — ревность или злоба. И вот за гробом человек встанет перед лицом этого ужаса страстей, встанет перед вопросом: окончательно ли он раб этих страстей или нет, и есть ли в нем искра жизни; способен ли он оторваться от страстей и обратиться к Богу? Вот что есть мытарства.
А в отношении бесов происходит нечто другое, как говорят святые Отцы, сродное соединяется со сродным, бесы предсидят каждому греху. Душа человеческая соединяется с соответствующим духом, то есть страстью, которая в нем и господствует. Если человек подвержен страсти сребролюбия, происходит соединение с бесовским духом-мучителем сребролюбия. Причем человек соединяется с этим духом перед лицом Бога: Бога он отвергает, а со страстью соединяется. В этом-то ужас страдания души человеческой.
Вот почему Церковь призывает к покаянию. Кто здесь боролся, пусть ошибался, падал, но боролся, как истинный воин, тому будет возможно отказаться от страсти. У него уже есть задаток, потенция борьбы, и перед лицом Бога он сможет отказаться от страсти и ее мучений.
По учению Церкви на мытарствах душа ставится перед лицом добродетелей и соответственно реагирует на них: если человек действительно стремился к добродетели, то с ней соединяется, а если попрал ее, то оказывается вне ее. Поэтому земная жизнь представляет колоссальную ценность с этой точки зрения. Мы здесь можем заложить зерна добра и (увы!) зерна зла. И тогда наша душа соединяется с духами добра или зла. С третьего по девятый день человек проходит обители Царства Небесного. Но это не значит, что душа до каких-то планет долетает, нет, она становится пред лицом святынь, плодов Духа: любви, радости, мира, долготерпения… и устанавливается соответствие души, тому что из этих святынь она приемлет, а что не приемлет. Далее, с 9 по 40 день, душа ставится перед лицом зла во всех его разновидностях, и вот здесь происходит первый суд над душой. Кто ее судит? Душа сама принимает или отвергает как добро, так и зло.
— До Второго пришествия ад — еще не окончательная участь, а как бы чистилище для некоторых? И каким образом по молитвам живых происходит очищение умерших?
— «Чистилище» — это чисто католический термин, и он, может быть, применим только в контексте католического богословия. Там он означает место пребывания души, которая хоть и покаялась, но не принесла соответствующее удовлетворение правосудию Божию. Поскольку она покаялась, ее надо бы отправить в рай, а поскольку не принесла удовлетворения правосудию, то — в ад. И вот огромные богословские головы придумали чистилище, где душа отбывает свой срок, приносит соответствующее удовлетворение и уже через эти муки приходит в рай.
Такой идеи нет в Православии, нет никакого чистилища, а есть процесс опытного осознания человеком, что есть страсти. Преп. Исаак Сирин называет геенну одним из промыслительных действий Божиих1, которое в полной мере показывает человеку, что такое страсти: «Ты сам это приобрел, Бог не касался твоей свободы».
Молитвы живых людей могут помочь умершим. Это подобно тому, как у нас в живом организме одна клеточка помогает жить другой. Православие предлагает идею, которая практически неизвестна миру, что человек существует не как единичное существо, а как соборное. Церковь есть тело Христово, то есть все мы, независимо от нашего отношения друг к другу, составляем единый живой организм. И случается беда, глупость, ненормальность, сумасшествие, когда глаз кричит руке: «Ты мне совершенно не нужна, я без тебя хорошо вижу». Не понимает бедный глаз, что плохо будет без руки всему организму, значит и ему самому. Беда, когда рука кричит уху: «Ты мне больше не нужно, я и так хорошо работаю». Это образ дает апостол Павел, он прекрасно показывает, что человек создан соборным. Так вот, в соборном организме Церкви мы все можем помогать друг другу, и молитва является действенным средством помощи. Как нужно молиться? Когда у нас кто-то из родных болеет или умирает, мы по всем храмам и монастырям рассылаем записки, деньги на требы, но при этом забываем самое главное: Богу не нужны деньги. Молитвы могут оказаться действенными только при одном условии — когда мы сами хоть немножко подвигнемся в христианской жизни. Сила нашей молитвы обусловлена степенью нашего духовного очищения. Вот тогда наши жертвы в храмы и монастыри, скажу так, приобретают выраженную положительную энергию. Судьба человека не продается и не покупается2, а зависит от нашего духовного состояния. Поэтому тот, кто хочет помочь молитвой усопшим и живым, должен сам подвигнуться в христианской жизни. Степень нашего духовного очищения является степенью действенности наших молитв за другого человека. По мере оздоровления нашей клетки в едином организме Церкви, она может оказать помощь больной клетке.
Не о чистилище идет речь, а о познании человеком, кто он есть без Бога, о познании действия страстей и о возможной помощи друг другу через молитву.
— По учению Церкви, душе после выхода из тела с третьего по девятый день показываются обители рая, а с девятого по сороковой — ад. Почему по земному времени ад показывается дольше рая?
— Если мы попытаемся посмотреть на себя, сняв розовые очки, то чего больше увидим — рая или ада? Словесные формы «показывают рай» или «показывают ад» даются для выражения того, что же, в конечном счете, происходит с человеком после смерти. На самом деле идет испытание совести перед лицом добра и зла. Происходит духовная и моральная оценка поступков, состояния души, направленности жизни. Это не догматическое учение Церкви, потому что трудно выразить то, что там происходит. Человек ставится перед лицом нравственной оценки содеянного, и устанавливается соразмерность добру полноценному, что мы называем Царством Божьим. А затем происходит оценка наших грехов, и поскольку их гораздо больше, то и времени требуется больше.
Сначала мы убеждаемся, что ничего доброго не сделали, и все добро отравлено тщеславием, самомнением, расчетом, естественной жалостью. Добра, то есть понуждения себя к исполнению заповедей Божиих, почти нет. Святые оплакивали свои добродетели как грехи, потому что видели примесь к бочке меда ложки дегтя. Мы это видим постоянно, но по славам апостола Павел, «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1 Кор. 13, 12), там же мы увидим это лицом к лицу. Вот и произойдет в нас оценка наших добродетелей и грехов. Человек окажется перед выбором: смогу я отказаться от своей страсти и придти к Богу или нет? Уже и земная жизнь нам показывает, что такое страсть, когда мы знаем, к каким тяжелейшим последствиям поступок приведет в нашей жизни, и, тем не менее, совершаем его. Если человек не боролся с этим здесь, там он победить страсть не сможет и, таким образом, не сможет придти к Богу. Страсти коренятся в душе, тело только инструмент, вот в чем опасность страстей. Перед лицом самой Истины, самого Бога человек не может отрешиться от страсти, вот какое влечение! Христианство призывает ЗДЕСЬ бороться с этим и каяться, и тогда, по смерти человеческой, душе будет во сто раз легче освободиться от этой страсти. Достаточно вспомнить хоть одну свою страсть, которую мы победить не можем, и становится понятно, что ждет нас там, где душа теряет волю.
2. В католицизме это имеет место с так называемыми индульгенциями.
