 |
| Православие и Мир | Протоиерей Михаил Шполянский | 02.05.2007 |
Вопрос сколь важный, столь же и сложный, по сути дела относящийся не к сфере познания, но к области веры. Апостол Павел признает: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5, 32). Единственное объективное свидетельство о природе Церкви принадлежит Священному Писанию: «…Христос глава Церкви…» (Еф. 5, 23) и «…вы (члены Церкви) — тело Христово…» (1 Кор. 12, 27). Итак, Христос есть глава Церкви, но не как «руководитель», а как глава тела, являющаяся средоточием его разумного существования. Мы же все есть члены этого мистического тела (см. 12-ю главу Первого послания святого апостола Павла к Коринфянам). Приступить разумом к этой тайне возможно в осознании реальности воссоединения нашего бренного тела с Божественной природой в Таинстве Причастия Тела и Крови Христовых; полнота же ведения достижима только в Царствии Божием. И потому не будем множить наши условные объяснения, но вверим коечную истину бытия Церкви верующему сердцу и чистой душе. Приведем только ставшие классическими в современном богословии определения природы Церкви.
1) «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных Православной верой, Законом Божиим, священноначалием и Таинствами» — из «Пространного христианского Катехизиса» 12 в составлении святителя Филарета (Дроздова). Это определение не отражает мистического содержания природы Церкви: Церковь описана как общественная организация со своим уставом.
2) Несравнимо более глубокое и сильное определение Церкви принадлежит крупнейшему религиозному мыслителю XIX века А.С. Хомякову: «Церковь есть единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати».
3) Существует и такое определение, учитывающее разные стороны бытия Церкви: «Церковь есть единый мистический организм Тела Христова, актуализированный в мире как общество людей, соборно (в свободе и любви) приемлющих дары благодати Божией (Таинства)».
Отметим еще и то, что православное богословие рассматривает Церковь как явление двусоставное: Церковь Небесную и Церковь земную. Церковь Небесная — предвечная идея Церкви, Божий замысел о спасении мира, «Невеста Христова» (5 глава Послания святого апостола Павла к Ефесянам); Святая, Непорочная и Преславная. Церковь земная — историческое воплощение Церкви Небесной, в своем эмпирическом виде установленная Христом среди Его учеников и получившая обетование существования до скончания веков земной истории: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). Церковь земная одухотворяется и освящается Церковью Небесной, и потому, несмотря на все немощи, ошибки и грехи своих членов, она неистребимо свята святостью своей Небесной ипостаси. Действие благодати Божией в Церкви непреложно, ибо сие есть дар и установление Господне: «…примите Духа Святаго…» (Иоанн.20.22)
Итак, можно сказать, что практически для нас Церковь — это инструмент действия Бога в мире, актуализация благодати. Земная Церковь — это форма, хранящая и дарующая свое небесное содержание.
Форма…. Представьте себе какой-либо сосуд. Сам по себе он ничего не значит; если в нем нет воды — жаждущего он не спасет. Но с другой стороны, если воду не во что поместить — она разольется, растечется и исчезнет, испарится. И потому форма — да, вторична, но и во вторичности она совершенно необходима.
И еще форма может рассматриваться как граница (стенка сосуда). А понятие границы — это очень важно для человека в его религиозных исканиях. Ибо запутаться в безбрежном море религиозных и псевдорелигиозных течений более чем легко. Не имея ясных ориентиров — как не ошибиться: где богодарованный путь к Небесному Отечеству, а где неоновая реклама «религии с черного хода» — лестницы в подвал? И Церковь в ее жизни, в том числе и в богослужении, есть тот самый данный свыше ориентир, та ограда, где звучат слова Христа: «Иди за Мною"(Мф.8.22).
Что еще даруется нам Церковью в ее повседневной жизни?
Церковь — это лестница на небо. По слову святых отцов, мы странники в этом мире, и Церковь — наша дорога в мир вышний, горний.
Церковь — это станция спасения. Это «донорский пункт», где дарует нам Господь Свои Пречистые Дары, Тело и Кровь Христовы — зародыш вечной жизни в нашем бренном теле.
Церковь — это тот жертвенник, на котором мы приносим Господу жертву своей любви. Подлинная любовь стремится не потреблять, а отдавать. Мало что реального мы можем преподнести Господу в мире сем. Но, преодолевая вязкость среды и немощь плоти, мы приходим в храм — и вот брачный пир исполнен. Это дело нашей любви.
Церковь — это наш «мобилизационный пункт», место, где мы собираем себя. Еженедельное богослужение, утренние и вечерние молитвы (замечательно названные «правило»!), посты, праздники — все это извлекает нас из суетливого морока повседневности и останавливает на грани пропасти в искушениях. Это не дает нам забыть о высших гранях бытия, чуждых сему плотяному миру.
Церковь — это единственная реальная сила, противостоящая неумолимому закону распада, энтропии (Второе начало термодинамики), причем на всех уровнях: от макрокосмоса (во всех храмах на литургии читается молитва «о вселенной»!) до социумов и внутреннего мира человека. Принцип устроения Церкви — соборность — глубочайшее понятие, по сути дела недоступное секулярному миру в его стремлении к дискретности и минимализму общих интересов. Яркая иллюстрация тому — рожденный этим миром принцип консенсуса — согласия на минимальных требованиях и максимальных уступках, в то время как идея соборности включает в себя благодатную полноту в единстве духа. Таким образом, единство и жизненность народа, гармоничный мир в душе человека и само существование вселенной — все это плоды соборности Церкви.
Далее: Церковь — это великая школа. Школа любви, школа красоты, школа гармонии. Богослужение есть сокровищница лучших достижений человеческого духа: философия в ее высшей форме богомыслия, фундаментальные моральные принципы (даже для «кодекса строителей» ничего лучшего изобрести не сумели!), умозрение в красках — икона, богослужебное пение, вневременное чудо храмовой архитектуры, гармония социума в монастырском укладе — все даруется Церковью миру. И хотя мир предпочитает «свиная мяса паче пищи небесныя» (см. Исход 16), но ищущему дверь отворена, чертог убран, пир приготовлен: «Вкусите и видите, яко благ Господь!». И даже самый бесхитростный человек, питающийся от источников таковой школы, уже обретает мудрость над знаниями — таков народный образ простого и здравого православного человека из нашего прошлого.
И, наконец, Церковь — это радость и утешение. Как ни ошибочно сводить значение Церкви именно к этим функциям (что снисходительно допускают и чем хотят ограничить ее поле жизни нынешние идеологи), все-таки и недооценивать этой стороны церковной жизни нельзя. «Радуйтесь!» — многократно повторяемый евангельский призыв. «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас…» (Мф. 11, 28), — призывает Господь. «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе. Духа не угашайте» (1 Фес. 5, 16−19), — учит апостол Павел. Свойство Церкви нести радость и утешение настолько очевидно, что нет нужды особо на этом останавливаться. Скажем только, что той чистоты радости и глубины утешения, которые живут в Церкви и являются как бы свойствами ее природы (ибо коренятся в вечном благе) нигде вне Церкви обрести невозможно.
Все эти свойства Церкви — её неотъемлемые качества и функции. Но очевидно, что наиболее очевидной и многогранной актуализацией Церкви в мире есть храмовое богослужение; Церковь являет себя миру по преимуществу через богослужение.
