 |
| Русская неделя | Священник Вадим Булатов | 30.03.2007 |
В самом деле, почему бы им не принять точку зрения Путина, который озвучил ее достаточно ясно: «Православие — основа безопасного существования России». Это официальная точка зрения.
Однако в процессе ознакомления с этой точкой зрения школьник или студент получает все большую и большую возможность ознакомиться и с «черными мифами» о Православии, которые внешне логично и просто докажут им, что главной причиной всех бед России является именно Православие. Эта концепция опирается на некоторые работы свободомыслящих русских философов-западников вроде Бердяева и поэтому подернута некоей благородной патиной древности. Мол, мыслящие люди всегда об этом говорили. Этим приемом с удручающей частотой пользуется г-н Познер, который никогда не упустит возможности ввернуть соответствующую цитатку с едким комментарием.
Однако гораздо больше меня насторожило то, что такую риторику можно встретить и в последнем романе Пелевина, который при всей своей неоднозначности славится одним конкретным свойством — он точно знает, что будет модно в следующие годы, и пишет об этом роман. Эта цитата на следующий день после выхода романа «V empire» была буквально растащена на куски сетевыми и печатными СМИ. Никто не отказывал себе в удовольствии ее пересказать:
«Каждый народ в обязательном порядке должен разрабатывать свою религию сам, а не донашивать тряпье, кишащее чужими вшами — от них все болезни… Народы, которые в наше время на подъеме — Индия, Китай и так далее — ввозят только технологии и капитал, а религии у них местного производства. А у нас… Сделать фундаментом национального мировоззрения набор текстов, писаных непонятно кем, непонятно где и непонятно когда — это все равно что установить на стратегический компьютер пиратскую версию „виндоуз-95“ на турецком языке — без возможности апгрейда, с дырами в защите, червями и вирусами. Людям нужна открытая архитектура духа, open source. Но христиане очень хитры. Получается, любой, кто предложит людям такую архитектуру — это антихрист».
С огромной радостью за эту цитату уцепились неоязычники. В запале некоторые даже предложили устраивать из храмов рок-клубы и картофелехранилища, а всех Православных лишать гражданства или, по крайней мере, занимать любые государственные должности. Но не стоит даже полемизировать с такими отчаянными маргиналами. Достаточно полюбопытствовать: молятся ли по-настоящему успешные нации вроде американцев или англичан своим исконным Вотану, Тору или Маниту. Безусловно, Япония и Китай совершили впечатляющий рывок, когда отказались от официального язычества. Индия, безусловно, языческая и очень религиозная страна, но полюбопытствуйте хотя бы, есть ли там хотя бы пенсионная система. Ее нет и не будет. Безусловно, Индия весьма достойная страна с хорошим будущим, но кого из ее достойнейших представителей ни вспомни, всегда обнаруживается, что позади была или учеба в христианском колледже, или предельно циничное отношение к верованиям своих же соплеменников.
Так что с Россией языческой можно завязывать. Ни одна из языческих стран Европы не уцелела к 14 веку и такая же участь ждала бы и Россию. Так что для князя Владимира выбор веры был крайне важным вопросом — вопросом сохранения страны. Здесь сторонники «черных мифов» о Православии и видят главный момент в истории России. Они рисуют умилительные и грандиозные картины благостного процветания католической России. Они пророчат величие России мусульманской. И, указывая на сегодняшнее положение России, вопрошают, а не было ли ошибкой принятие «гнилостного византийского канона».
В развернутом и подробном виде описания России католической и мусульманской мы встречаем у писателя Александра Бушкова.
Как писатель он гораздо раскрученнее и популярнее Пелевина. По его книгам ставят миллионодолларовые блокбастеры («Охота на пиранью»). Все его новые сочинения сметаются с прилавков. Да что там говорить, я сам с удовольствием прочитал все его книги, а количество их давно перевалило за полсотни. И еще более того, его историографическая серия «Россия, которой не было», основанная на работах Фоменко, Постникова, Морозова, Валянского, Калюжного, Жабинского, Кеслера, вызывает у меня иногда вполне положительные эмоции. Однако в увлекательном описании католического и мусульманского проекта для России в связи с банальным незнанием Православия, католичества и ислама допущены совершенно нелепые ошибки. Я совершенно искренне полагаю, что только Православие дало возможность для существования государства Россия с ее уникальной культурой и духовностью, а не непонятного скопища тверских, новгородских, рязанских королевств или ханств. И всякий путь, отличный от Православия, был бы тупиком.
«… создали бы в сочетании с католической Европой совершенно другую цивилизацию, не столь занятую гонкой за золотом и успехом. Несомненно одно: духовности было бы не в пример больше, а следовательно — больше душевного спокойствия, доброты и любви. Увы, на пути к этому варианту зловещей тенью высится фигура князя Владимира — тирана, развратника, братоубийцы, впрыснувшего в вены Руси отдающий тленом византийский канон, чье действие сказывается даже сегодня, когда от Византии остались одни воспоминания…»
Меня крайне умиляет это выражение «отдающий тленом византийский канон», еще с тех пор, когда я читал это у русских философов-либералов. Что за канон? Богослужебный? Вероучительный? Однако в конкретику не вдавался никто. Столкнувшись с феноменом русского Православия, они торопливо бормотали «византийский яд, византийский яд» и больше ничего. Те же философы, кто давал себе хоть минимальный труд понять Православие, войти внутрь Церкви, никогда не уставали восхищаться им и благодарить Бога за то, что он дал России этот чудесный дар — Православие. Количество таких философов очень велико: Аксаков, Леонтьев, Хомяков, Данилевский, Достоевский, Страхов, Розанов, даже поздний Бердяев. Заподозрить их в угодничестве и низкопоклонстве — нелепо. В тогдашней России объявить себя защитником Православия было все равно что плюнуть в лицо всему «образованному обществу».
Впрочем, Бушков буквально одним абзацем поясняет суть «византийского канона».
«…никак не в силах отделаться от убеждения, что в „византийском“ каноне таится некая полумистическая отрава, причинявшая массу бедствий и потрясений странам, имевшим несчастье с ним соприкоснуться. Даже русские авторы не раз грустно отмечали, что „византийское наследство“ по сути привело к тому, что русское Православие столетиями оставалось пронизанным метастазами язычества, сплошь и рядом заводившего в тупики, весьма далекие от христианских канонов. Вопрос этот слишком обширный и сложный, чтобы излагать его хотя бы вкратце, замечу лишь вскользь, что судьба стран, принявших византийский канон — Россия, Болгария, Греция, Сербия, — форменным образом „выламывается“ из европейской истории, отличаясь ненормально большим количеством невзгод. Здесь и роковые смуты, ставившие порой под сомнение само существование нации, и многовековое прозябание под иноземным игом, и едва ли не полная потеря духовно-национальных корней».
Поверьте мне, на страницах этой книги Бушков достаточно многословен по любому, даже весьма ничтожному поводу. Например, он подробно перечисляет все 13 отпрысков князя Ольгерда Литовского и прослеживает их историческую судьбу. И то, что он находит слишком сложным изложить основную мысль целого раздела книги, наводит на мысль, что ему просто нечего сказать. Однако, здесь есть целых три мысли, за которые можно зацепиться, рассуждая о «гибельности византизма». 1. Метастазы язычества 2. Ненормальное количество невзгод у православных стран 3. Потеря духовно-национальных корней.
И вновь извечный вопрос о «языческих метастазах». Попросишь кого-нибудь пояснить, что он имеет в виду, и встретишь совершеннейшее недоумение. Как же, это же всем известно, что Православие не боролось с язычеством, и оно процветало всегда. Об этом в голос говорили все советские историки. Когда конкретно ничего не говорится, а только повторяются штампы — это служит несомненным признаком пропаганды и промывания мозгов. Наконец вспоминают и радостно выпаливают: «Православные отмечают языческую масленицу и пекут блины — символ солнца Ярилы». Ну и что, а католики отмечают Карнавал, да так, что самая разгульная масленица покажется баптистским барбекю. «У вас гадают на Святках и ходят ряженые». А у католиков совершают черные мессы, собираются на ведьминские шабаши, и на почве католичества проросли сотни оккультных и сатанинских сект с омерзительными практиками.
Православие на Руси вовсе не видело своей задачи в том, чтобы истреблять деревенские праздники и обычаи, которые ничего не убавляли и не прибавляли к христианству. В Православии не было широкомасштабной войны с ведьмами и колдунами. Смрад от костров не отравлял небо Руси. А язычество, понимаемое как целенаправленное поклонение иным богам, исчезло примерно тогда же, когда и в других странах, через одно-два столетия после принятия христианства. И явным преимуществом византийского канона перед католическим было стыдливо опущенное Бушковым обстоятельство. Византийский канон предусматривал полный и бескомпромиссный перевод всех богослужебных и вероучительных книг на родной язык. В католичестве использовалась только латынь. Последствия этого настолько громадны, что не заметить их невозможно. В то время, как любой русский человек еженедельно слышал в Церкви «Символ веры» и знал, о чем там говорится, на Западе один из тысячи мог пробарабанить его, а один из ста тысяч знал, что он при этом говорит. Пропасть между глобальным невежеством в самих основах веры на Западе и в России потрясает. Поэтому «метастазы язычества» на Руси были преодолены сравнительно быстро, а католики до 17 века жгли ведьм на кострах. Неужели Бушков думал, что приняв католичество, Русь избежит глобального помешательства охоты на ведьм, вызванного полным невежеством в христианском вероучении. Нет, такого католичества нам не нужно.
Невзгоды православных стран никоим образом не могут служить доказательством порочности их веры. Неужели Бушков, увидев хорошо одетого, всем довольного господина, выходящего из «Мерседеса» у казино, воскликнет: «Вот, его мировоззрение и вера самые правильные». И увидев бедную учительницу, покупающую дешевые макароны, насмешливо скажет: «Да, не повезло тебе с твоим мировоззрением, не иначе как соприкоснулась с гибельным византизмом». И дальше в книге Бушков сам осуждает кальвинизм, утверждающий, что богатство человека — это признак его богоизбранности. Почему же ему не сделать еще один шаг и не признать, что никакие невзгоды не в силах доказать, правильную ли веру избрал тот или иной народ. А несчастья, раздоры, смуты и периоды самоизоляции были у всех народов, даже и ветхозаветного богоизбранного еврейского.
Давайте, однако, перенесемся в начало 20 века, когда, собственно уже кончалась эпоха глобального влияния религии на государство. Тогда существовала огромная Православная Россия, вызывавшая у иностранцев восхищение темпами экономического роста и, одновременно, ужас. Все попытки анализа и прогноза ситуации тогда давали однозначный ответ: через полвека на Земле останется только Россия и проч. Где в это время находится католическая Испания? Не разглядеть и в микроскоп, сдает без боя свои колонии американцам. Может, католическая Италия с папским престолом? То же самое. Австро-Венгрия? Противоречий настолько много, что поражение привело к усыханию империи до крохотной Австрии, которая уже ни во что и никогда не вмешивалась, в то время как Россия преспокойно восстановилась в имперских границах.
Или возьмем историю 15−17 веков, когда на Руси существовало два равнозначных проекта: Русь Литовская и Московская. Русь Литовская — огромное государство от моря до моря, от Смоленска до Бреста, в котором главную роль играли славяне, но избравшее ориентиром именно католический проект и союз с Польшей. Русь Московская — сравнительно маленькая по территории в котором богатейшие области, как Тверская и Новгородская, стремились в Литву. И что же мы видим далее. Литва разваливается на части, а большинство земель переходят под власть православной Москвы. Русский католический проект при всех своих преимуществах уже потерпел свое историческое поражение.
Все беды в нынешней России явились следствием некоего повсеместного отказа от Православия. И это вовсе не служит доказательствами порочности Православия, а даже наоборот. Допустим, у вас в жизни есть два правила: всегда вставать с кровати с правой ноги и никогда не подлизываться перед начальством. От какого правила легче отказаться в трудную минуту? Вообще, с соблюдением какого правила у вас непременно будут проблемы? Так что от более высокого идеала, который бросает вам духовный вызов, отказаться гораздо легче.
Все это приводит нас и к третьему аргументу Бушкова о том, что Православие губит духовно-национальные корни народа. Во-первых, народы, никогда от Православия не отказывающиеся, прекрасно сохранили свои национальные корни: Сербия, Болгария, Румыния, Греция, Черногория. Эти государства завоевали свою независимость в кровопролитных войнах против Османской империи и, смею вас уверить, что с национальными чувствами и ощущением общности у них все в полном порядке. Напротив, славяне-католики: хорваты, чехи, поляки, словаки пребывали в составе других государств едва ли не до середины 20 века, и независимость была им дана другими. Как они распорядились независимостью? Хорваты устроили при поддержке гитлеровцев массовую резню сербов, уничтожив в концлагерях до полутора миллионов человек. Поляки в 20-х годах сжигали православных белорусов заживо в храмах. Чехи разбирались с немцами, словаки — с венграми. Неужели Бушков видит в этом подлинное проявление вдохновленного католицизмом духовно-национального развития?
Однако Бушков уже летит дальше. Сразу же после гипотетического принятия князем Владимиром католичества он, как-то вдруг, перескакивает в 16 век, когда католическая Русь, Литва и Польша имели шанс создать единое государство, раз и навсегда разобраться с протестантизмом, уничтожить мусульманство как таковое и стать во главе всей планеты на пути к процветанию, отринув безумную погоню за прогрессом и восстановив идеалы добра. Куда же пропали 500 лет, которые характеризуются как время феодальной раздробленности, и помог ли бы католицизм эту раздробленность преодолеть, как это успешно сделало Православие?
Ранние средние века характеризуются большими протогосударствами, как империя Карла Великого, объединявшая почти всю Западную Европу, и Древняя Русь. Как получилось, что империя Карла распалась, и постепенно дробилась на множество мелких частей, а Русь всегда имела тенденцию к восстановлению и к 17 веку оказалась в прежних границах. Напомним, что единая Германия образовалась только в 1867 году из сотен княжеств. Дело в том, что Римскому престолу было совершенно невыгодно иметь соперника в лице мощной империи или государства и основная тенденция католичества — это размельчение и умножение субъектов, по отношению к которым Папа выступал бы с позиции силы. Исключением явилась Англия, которая после завоевания норманнами образовала единый феод Вильгельма, и только он мог жаловать земли феодалам на правах достаточно условного владения. То же самое в Испании, где маленькие Арагон, Леон, Кастилия, Наварра и Браганса вели отвоевание земель, и большая их часть оказалась в руках у Кастилии. Францию все эти годы терзали междоусобные войны. Англичане, бургунды, лотарингцы поддерживались Римом. Одним из эпизодов этой войны был и захват французами Рима, где король лично отхлестал папу по щекам. Теперь представьте, что папу по щекам хлещет Иван Грозный за то, что тот искусно разжигает борьбу княжеств между собой на Руси.
Мог ли Римский папа допустить существование могучего единого славянского государства? Ни в коем случае. Политикой Рима было бы умножение числа королевств: Рязанских, Новгородских, Киевских и окончательное закрепление раздробленности. Не спасло бы католичество и от нашествия с запада и тем более с востока. В 13 веке папа уже короновал Даниила Галичского, возложив на него святую обязанность — обороняться от татар. И буквально тут же новоиспеченное королевство было разорвано на куски Польшей и Венгрией. Так что для своей утопии Бушков берет вполне конкретное — централизованное Московское государство, всецело образованное православным менталитетом, и пытается сварганить из него сомнительный католический винегрет.
«Но все это — частности. Главное же в том, что католицизм, как уже говорилось, лишь способствовал национально-духовному процветанию принявших его народов, в том числе и славянских. И потому чуточку смешно выглядят „обличения“ одного весьма крупного историка прошлого столетия в адрес злокозненных „езуитов“. Судите сами. Историк негодует главным образом по поводу того, что коварные иезуиты „портили“ украинскую молодежь XVII столетия — вместо того, чтобы и далее продолжать свое образование в культурных центрах вроде Яблонца (знает кто-нибудь, где это?!), по наущению иезуитов и за их счет юноши отправлялись учиться в Австрию, Францию, Испанию и Италию. В самом деле, коварство иезуитов тут превосходит всякие границы — вместо загадочного Яблонца юные славяне были обречены прозябать под небом Флоренции, Вены или Мадрида… Русь несколько веков развивалась бы как неотъемлемая часть Европы. Русские молодые люди обучались бы в испанских, французских и итальянских университетах».
Действительно, почему завоеватели не спешат основывать или поддерживать университеты в завоеванных странах, а обучают самых умных молодых людей у себя? И почему это на Православной Украине, страдавшей под гнетом католиков, польские иезуиты стремились выдернуть самых способных, чтобы обучить их в своем духе, не иначе как по своей великой бескорыстности и доброте? Это классическая схема подготовки агентов влияния. В ответ на это на Украине появились свои университеты, но Бушков отказывает им в состоятельности. И хочется спросить его, а обучались ли русские в таком случае в своих университетах, почему непременно надо было ездить куда-то еще?
Немного об университетах. Там в средние века обучали только трем специальностям: богословию, медицине и юриспруденции. Средневековое богословие — это схоластика и нужна ли она была на Руси — это очень большой вопрос, даже на Западе от нее отказались давным-давно и сочли тупиковым путем развития вероучения.
Медицина — это вообще отдельная история. Если бы сейчас любому доктору предложили выбрать для лечения больного методы средневековой западной медицины и традиционные методы русских травников, то 100% из 100 предпочтут методы травников.
И юриспруденция. Конечно же, самой необходимой вещью для русских было создание армады квалифицированных юристов.
Я более чем уверен, что если бы университеты могли научить чему-то полезному, они появились бы и в Средневековой Руси. Предназначением университетов было, прежде всего, обучение латыни. Должен же хоть кто-нибудь понимать католическое богослужение. Русским это было не нужно.
Единственная польза от университетов была в том, что они сформировали целый слой интеллигенции, который, существуя в веках, преодолел все детские болезни роста и стал верным помощником своих народов. В России таких традиций было мало, и слой интеллигенции, не обладая корнями, стал разрушителем народа. Здесь я вынужден признать правоту Бушкова. Но его мечтания о католическом славянском государстве-монолите, не подверженном ересям и охоте на ведьм, абсолютно беспочвенны. Были бы и протестантские ереси и религиозные войны, только в Германии оставившие в живых только 10% населения, и вековая раздробленность и провинциальные университеты из которых молодежь стремилась бы вырваться в Италию и Испанию.
«Кроме того, на Руси искусство могло бы развиваться столь же свободно и многогранно, как в Западной Европе. Омертвевший византийский канон загнал русское искусство в узкие, сугубо церковные рамки (факт, против которого просто нет аргументов), а потому отечественная светская живопись смогла достигнуть первых успехов лишь во второй половине XVIII столетия. В Западной Европе, где католицизм не препятствовал развитию скульптуры, живописи, светской поэзии, обстояло как раз наоборот. Вполне возможно, что и на Руси в XVI—XVII вв.еках жили люди, способные стать нашими Микеланджело, Рембрандтами, Боттичелли и Леонардо, но им просто-напросто не представилось случая проявить свои таланты, и они сошли в могилу, всю жизнь прозанимавшись не своим делом… Сколько шедевров мы потеряли, установить не представляется возможным».
Еще одна песнь о потерянных шедеврах. В доме каждого человека висели бы картины местных Боттичелли, а на каждом углу стояли бы статуи Микеланджело. Однако иконы Андрея Рублева при католицизме возникнуть бы не смогли (факт, против которого просто нет аргументов). Хоть отдай миллион золотых монет, хоть сожги дом и бегай голый по улицам в безумии, Рублева ты не получишь, а только улучшенного Рафаэля. Опять обеднение культуры ради сомнительной массовости «шедевров».
Так что прочитав Бушкова, остается подивиться его детской наивности и непосредственности и только. А о проекте Руси мусульманской, который смешон просто гомерически, мы, возможно, поговорим позже. Пока же надо понять, что у князя Владимира в общем-то не было выбора. Большая часть его дружины были православными. Почитаемая всеми княгиня Ольга тоже. Были богослужебные книги на славянском языке. Католики же могли предложить только латынь без вариантов. Так же без вариантов происходило бы и поставление епископов — всецело по воле Рима, а отдать такие «маловажные» вещи, как духовное воспитание народа, формирование его мировоззрения и так далее на откуп доброму римскому дяденьке, было довольно сложно. А в Православии прямо перед глазами князя Владимира был пример существования полностью независимой от Константинополя Болгарской архиепископии, где патриарх выбирался местными епископами. И вообще отсутствие примата одного епископа в Православии — это очень и очень весомый аргумент. Взамен права папы вмешиваться в светскую жизнь византийский канон предлагал симфонию светской и духовной властей. Это ли не пресловутый open source, взыскуемый Пелевиным, открытая архитектура духа.
