Иван Роса о дискуссии по еп. Диомиду

Весь март на нашем портале живо обсуждались материалы о «послании епископа Диомида». И вот, один из наших авторов Иван Роса предложил поразмышлять над сложившейся ситуацией.

МОЛИТВА И РАССУЖДЕНИ, РАССУЖДЕНИЕ И МОЛИТВА
(о дискуссии по поводу «обращения епископа Диомида»)

Когда ты стоишь и молишься, и сердце твое горит от любви ко Христу и трепещет от этого, и умиляется, ты видишь тогда, хоть немного чувствуешь, как может любить Бог свою Церковь, которая есть вся совокупность людей, объединенных верой во Христа и причастием Его Плоти и Крови. Вот тогда и «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3, 28), и, самое главное, нет разделения, этой ненавистной розни и пустых споров, этих ярлыков, отдаляющих и озлобляющих людей. И все равно тебе, в «московскую» ли церковь ходит человек или в зарубежную, новостильник он или старовер, ты же видишь его красоту, сияние его бессмертной души, ее невыразимое величие и ценность в очах Божиих, и понимаешь, в своей мере, слова Апостола, желающего даже быть отлученным от Христа за братьев своих, лишь бы они спаслись. И тогда те, которых ты видишь и так чувствуешь, чувствуют и тебя, и вы понимаете, что вы — не разное, вы едины, едино что-то очень глубокое, очень важное и драгоценное в вас, то, что ближе и роднее всего, и вы — одно, поскольку это родное и драгоценное — Христос, живущий в вас. И после этого невозможно спорить, невозможно поучать, невозможно даже помыслить что-либо дурное, а тем более сказать о ком-то, ведь это все равно, что сказать о Христе…

Рассуждение — великий дар. Но он, как и любой Божий дар, неразрывно связан с молитвой, с мирным духом, с любовью, без которой, как известно, все — ничто. Без молитвы рассуждение, в лучшем случае, всего лишь суждение, а часто и осуждение. И вот именно поэтому хочется попросить редактора сайта и вообще всех авторов и читателей, помнить об этом и по возможности избегать желания спровоцировать кого-либо на такие резкие высказывания, какие присутствуют на обсуждении. Ведь сам тон этой дискуссии задан таким названием, которое, наверное, не должно появляться, по крайней мере, в оглавлении, на страницах сайта, создаваемого и поддерживаемого православными людьми, — «Неправда епископа Диомида». Такие кричащие заголовки — удел желтой прессы, а не православного ресурса, направленного на общение и обмен мнениями людей, стремящихся жить в мире с Богом. Часто такая провокация (в чем, несомненно, большой мастер о. Андрей Кураев) приводит к желанию и навязыванию своей «правды», исканию все новых и изощренных аргументов в ее поддержку, а тогда услышать другого уже невозможно. Помню, на Афоне один из монахов мне как-то сказал по этому поводу, не без юмора, — «если ты приехал сюда свою правду искать, так это ты зря, это тебе не на Афон, это тебе в Гаагу надо…»

Конечно, обсуждения и дискуссии очень нужны. Есть много крайне болевых т.н. «вызовов времени» — проблем, стоящих как перед всей Церковью, так и каждым христианином, нуждающихся в осмыслении или переосмыслении. И каждый христианин не то что имеет право, а должен, если чувствует такую потребность, высказаться. Может, именно его мнение будет ценным вкладом в общее дело — понимание и правильное устроение жизни христианина в современном обществе. А к пониманию этого — молитва и рассуждение, рассуждение и молитва.

На размышления Ивана Росы отвечает редактор «Русской недели» Мирослав Бакулин.

ОБСУЖДЕНИЕ — ЭТО УЖЕ СОБОРНОСТЬ

Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем,
что Христос умер за нас,
когда мы были еще грешниками. (Рим.5,8)

Действительно, во Христе нет ни эллина, ни иудея, но они есть ВНЕ Христа. Кто из нас, многогрешных может в полной мере вместе с Апостолом сказать, что «и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2.20)? Молитва как раз и рождается от чувства моей отчужденности от источника жизни, отчужденности от другого человека, иногда отчужденности даже от истинных желаний моего сердца, потому что делаю то, чего не хочу. Поэтому ВНЕ Христа есть и эллин, и иудей, и русский с его проблемами. А у него, у русского проблем не просто много. Его история — это прекрасная, но катастрофическая история. И сегодня ему нужно делать выборы, которых не смогли сделать его родители, обрекшие страну на многие десятилетия духовного голода блудного сына. Сегодня мы возвращаемся в дом Отца, и нам нужно ВНОВЬ привыкать к правилам жизни здесь. Русский возвращается в храм, а как вести себя здесь, как жить здесь, пока не знает. Тем более, что и домов вдруг оказалось много. И зазывают бедного русского в истинную, катакомбную, автономную, автокефальную, независимую, подвальную и прочая, и прочая… А как же быть со своей Родной Матерью-Церковью Московского Патриархата, которую обливают сегодня ушатами помоев со всех сторон? Как относиться к столь долгожданному воссоединению с Церковью Зарубежною, которая комфортно отделилась, комфортно существовала на Западе, когда ЗДЕСЬ Церковь умывалась кровью своих новомученников и исповедников? И как быть с тем, что зарубежники до последнего времени обвиняли нас в сергианстве, сотрудничестве с ГБ, экуменизме и т. д.

Именно поэтому провокация с текстом епископа Диомида стала информационной бомбой, которая была выгодна, конечно, именно врагам Церквей и их воссоединения. Разве все это происходит во Христе? Нет. Поэтому сама проблема заключается в том, что отсутствует не просто молитва и рассуждение, а СОБОРНОСТЬ этой молитвы и этого рассуждения.

Просто говоря, Зарубежная Церковь, оказавшись в инославном мире, стала на позиции охранительные, она сохраняла свою Традицию, свое культурное и церковное преемство, чтобы остаться Той, Кем она была изначала. Поэтому-то на этом охранительном принципе и строились ее обвинения к Церкви Московского Патриархата. Нас обвиняли в принятии чего-то «принципиально нового и чуждого древней традиции»: сотрудничестве с властями и экуменизме.

Но если мы вспомним времена первых христиан, то увидим, что и они могли не идти проповедовать всему миру, они могли создать малую счастливую общину, в которой бы «в радости каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2,47). Но нет, они почему-то пошли проповедовать всюду, мученически исповедали Христа, неся христианскую закваску всему миру. На этом исповедническом несении веры в 20 веке и стояла наша Церковь в России. И когда безбожная власть канула в лету, миссионерский посыл несения веры остался важным и насущным. В соединении двух Церквей встретились эти два вектора — «охранительный» в Зарубежной и «миссионерский» в России. Но не нужно думать, что векторы эти — разнонаправлены. Сохранение Церковного предания, молитвенной традиции и несение слова Божия современному миру на понятном и доступном ему языке — имеют один корень — веру в Бога, который из любви к человеку Сам стал Человеком — Христом. И евхаристическое соединение Церквей — это как раз восполнение взаимных недостатков — изоляционизма «охранителей» и излишнего экуменизма «миссионеров».

Поэтому-то использование текста епископа Диомида как «послания к соборной пастве» и стало не просто провокацией, но именно неправдой, потому что не просто обострила проблемы, но вдруг представила их будто бы непреодолимыми.

Церковь совсем недавно перестала быть гонимой, мы совсем недавно начали ходить в храм, совсем мало прошло времени, чтобы родилась настоящая СОБОРНОСТЬ. Мы из года в год молимся в храме рядом с людьми, у которых не то что не были в гостях на святки, но даже часто и не знаем, как их зовут. О каком церковном соборном обсуждении проблем (а их невероятное множество, потому что приходящему в храм нужно менять не только внешнее, но и весь строй своей жизни) можно говорить?

Поэтому живое, пристрастное, честное обсуждение провокации с текстом владыки Диомида и есть полигон (да, весьма болезненный для многих) рождения истинной церковной СОБОРНОСТИ. И нет в этом духа желтой прессы и скандальности. В этом — сама жизнь, в этом — понимание, КТО рядом с тобой хотел бы стоять перед Христом, КТО хотел бы быть христианином.

Господь дает нам великий дар: воссоединение Церквей, в Господе все едины. И это единение, несомненно, поможет нам осознать все наши ошибки и заблуждения, если мы захотим обсуждать их трезво и нелицемерно.

И еще о молитве и рассуждении. Молитва — это всегда молитва двух или трех: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мат. 18, 20). Даже когда вы молитесь в одиночку в своей комнате, вместе с вами молится Ангел-Хранитель, вашей молитве внимает Христос, вы не одиноки, и это — самая малая соборность. Истинная же глубина молитвы там, где наш голос сплетается с сотнями других в пении Символа Веры. Так и с рассуждением. Один может только судить и осуждать, рассуждение возможно там, где есть друг — другой, не такой, как ты, но любящий тебя, когда ваши точки зрения отличаются хотя бы даже физическим местоположением. И если между вами рождается единомыслие, то действие, произведшее это единомыслие, мы и можем назвать рассуждением.

Итак, природа молитвы и рассуждения — единение в соборности. А соборности нам только предстоит учиться. И апостол Павел не хвалил спорящих, но понимал, что разномыслиям надлежит быть, дабы открылись искусные (1 Кор. 11, 17).

Церквам только надлежит соединиться, и мы, конечно, встретимся с разномыслием. Нам нужно учиться быть единомысленными, вот поэтому сегодня в таких тяжелых муках рождается настоящая соборность.

Интернет-журнал «Русская неделя»