 |
| Московские новости | Владимир Можегов | 26.03.2007 |
Несмотря на свою вопиющую форму, посягающую на право патриарха и являющуюся полной профанацией церковной дисциплины, и свой накал (воззвание содержит обвинения Московской патриархии в уклонении от «чистоты православия», то есть ни много ни мало — в ереси), оно действительно отражает преобладающие апокалиптические настроения некоторой части церковного народа. Адогматизм, языческие и тоталитарно-монархические пристрастия. Является его, так сказать, коллективным бессознательным.
Аналогов воззванию «чукотского адаманта» трудно найти в истории нашего новейшего духовного возрождения. Зато вспоминается Древняя Византия с утопающей в роскоши и коррупции митрополией, подвергающейся атакам со стороны утопающего же в мракобесии монашества, поминутно вынашивающего и выдающего на-гора разнообразные ереси. В этом смысле Обращение чукотского адаманта становится закономерным итогом нашего возрождения — торжеством православия византийской модели…
Чистейшей прелести чистейший образец
В чем обвиняет «митрополию» мятежный епископ? В необличении «антинародной политики существующей власти», «одобрении демократии», в следовании «еретическому учению экуменизма», «нарушении Соборной клятвы 1613 года» (последнее особенно умилительно, если вспомнить, с какой готовностью и усердием русские иерархи и церковный народ отрекались от царя в феврале 17-го), в «проведении межрелигиозного саммита, с обращением к лидерам «Большой восьмерки», являющейся «органом мирового масонского правительства» и подготавливающей «приход антихриста», «в принятии ИНН» и прочем в том же духе…Перед нами доведенный до кристальной ясности и лаконичности свод всех будоражащих церковное сознание последних 20 лет мифов. Перед нами «чистейшей прелести чистейший образец» русской церковной мифологии, образцовый артефакт народного консерватизма (т.н. «патриотического сознания»), сводимый к тезису: мы — русские, с нами Бог, остальное гори синим пламенем.
Что касается вывода обращения об оппортунизме церковной иерархии (отходе от «чистоты православия»), нужно заметить: компромисс есть свойство любой власти — и светской и духовной — везде и во все времена. «Чистота православия» — это ведь тоже в известном смысле миф, и даже своего рода ересь, поскольку никакой идеал на земле недостижим, а с актуализацией христианства в нашем бренном мире дела всегда обстояли неважно.
Чистота догматов и их актуализация — это еще не одно и то же, на что владыке совершенно справедливо указали, оценив его потерю всякой связи с реальностью (дьякон Андрей Кураев). Потеря эта, однако, хоть и необходимое, но еще недостаточное условие возникновения артефакта. Ибо чтобы составить это уравнение целиком, не обошлось без той неизбежной параноидальности, которая составляет основу «народного консерватизма» и возвращает послание «чукотского адаманта» на грешную землю реальности.
В окружении…
Мы начали с затруднений найти нечто подобное делу епископа Диомида в новейшей истории. Но вот, кстати, вспомнился пример — судьба иеромонаха Романа, не самого плохого самодеятельного автора-исполнителя, превращенного усилиями окружения в «великого православного поэта» и «духовного лидера русского патриотического возрождения». После чего о. Роман потерял голос и начал слагать вирши уже совершенно чудовищные (уж не знаю, что сейчас). История опять же не случайная (вспомним «впавшего в неслыханную простоту» яснополянского графа, также не сумевшего вырваться из окружения своих многочисленных г-д Чертковых).Глумиться здесь, конечно, грех, ибо по большому счету все это — большая человеческая трагедия. К тому же очень-очень русская. (Так что мы со своими примерами не слишком уклонились от темы.) А поскольку, как и иеромонаху Роману, лавры Гермогена или протопопа Аввакума епископу Диомиду, кажется, не по плечу (да и вряд ли он к ним стремится), то более всего происходящее походит на акт отчаяния. Не столько Диомида, сколько тех «находящихся в тени» сил, которые в Церкви уже пообещали «вывести на чистую воду» и для поиска которых никакой кипучей деятельности разводить вовсе не требуется. Поскольку уши «темных сил», жертвой которых простодушный епископ явился, за всей этой историей торчат совершенно открыто.
Вчера было рано, завтра будет поздно…
Письмо чукотского владыки было опубликовано в широко известном в узких кругах таблоиде «Русь православная» — органе почитателей Малюты Лукьяновича Скуратова и старательных делателей на поприще новой русской смуты.Когда-то вся эта опричная братия группировалась вокруг митрополита СПб и Ладожского Иоанна Снычева, лидера харизматического и тоже во многом ставшего их жертвой. Известно, что последние написанные его окружением и самые одиозные книги (такие, как «Самодержавие духа» — с неслыханной апологией Ивана Грозного), над которыми стоит имя владыки, — он вряд ли даже читал. Владыка Иоанн почил в Бозе, ревнители же без духовного лидера заскучали. Епископ Диомид оказался как нельзя более кстати.
То, что в орбиту их влияния попадают люди достаточно чистые (как епископ Диомид или иеромонах Роман), но со слабой психикой или волей, — конечно, не случайно. Из таких в основном и состоит церковный народ. Стоит ли удивляться и успеху их пропаганды (как в свое время успеху пропаганды большевистской)? Невежество масс настолько велико, а последствия двадцатилетнего хаоса в России настолько живы, что человеконенавистнические идеи легко развращают слабые души и дают обильные всходы. Причем, как видим, заражены этой (совершенно антихристианской по сути идеологией) и русские епископы, да и, как говорят, наша военная верхушка. И недооценивать их не стоит. Это такие матерые бесы, что и самому Федору Михайловичу должно было бы поостеречься класть им палец в рот.
Но назвать вещи своими именами все-таки нужно. В лице этих сил мы имеем дело с деструктивной сектой (массовости которой позавидует любая из имеющихся ныне) и тоталитарной политической партией, скрывающихся под личиной церковности, ибо конечной и нескрываемой целью этих людей является приход к власти, а предполагаемой «паствой» — весь русский народ.
И если нет у них сегодня достаточных сил (у этнонационалистов, скажем, их гораздо больше), зато есть идеология — а это в России дорогого стоит. Большевиков в 17-м тоже была горстка. И лозунг «Вся власть Учредительному собранию» (Поместному собору, по-нынешнему) они тоже поддерживали.
Показательно, что чукотское дацзыбао вызвало оживление не только среди одиозных «патриотов» с «Кольца патриотических ресурсов», но и среди разношерстного диссиденствующе-раскольничьего элемента, и во вполне себе либеральных кругах, ранее в каких бы то ни было черносотенных симпатиях не замеченных.
Публика, в общем, зашумела все достаточно неразборчивая. А призывы раздаются самые неадекватные. (Чего стоят хотя бы такие: ставить подписи под воззванием Диомида, собираться в отряды и крестными ходами идти на Москву (!)
Пока РПЦ связываться с любителями Малюты Лукьяновича, опасаясь их массовости и брутальности, побаивается, опричная гвардия смело идет ва-банк, ибо «вчера было рано, завтра будет поздно». Примирение русской и зарубежной Церкви создаст несколько иную обстановку, в которой голос их может потерять остроту (хотя заражена этими идеями и РПЦЗ, все же люди немного другие, с другим опытом и сознанием истории).
Но есть и Божий суд…
История с епископом-динамитом — красноречивейший и печальный результат нашего духовного возрождения. Знак того, что православие у нас возродилось сегодня в основном в самых мертвенных формулах конца XIX века, т. е. в своих предреволюционных формах. И либералы тут ни при чем. Это торжество настроений, которые сама Церковь насаждала, растила и возрождала все эти годы. Сама же и воспитала своих «динамитов».Как и почему это произошло? Дело, думается, в природе нашего консерватизма, памяти тоталитарного прошлого, в страхе перед живой жизнью, стремлении спрятаться в утробу матери, отказе от настоящей любви, всегда требующей риска.
Дело во многовековом слиянии Церкви с империей, ее отказе от подлинного духовного радикализма, дающего, как следствие, радикализм извращенный.
Когда стена советской идеологии рухнула, люди бросились в Церковь за защитой, которую давал советский бункер. Церковь приняла это как должное. Но привела не к Богу, а к себе самой.
Трагедия современной (да и исторической Церкви) в том, что, оказавшись не в состоянии преобразить человека внутренне, просветить его жизнь Христовым светом, она превратила преданных себе людей в партию имени самой себя, в партию против мира. И в этом главный грех Церкви, призванной жить болью мира, молиться о мире. В своем подлинном самосознании Церковь — никакая, конечно, не «партия», а «мистическая основа мира» (Вл. Лосский), в которую весь мир призван войти. Но отвергая свои вселенские измерения, Церковь отвергает мысль Бога о себе. И получает в ответ то, что получает: воспитанные ею «бойцы» поворачивают оружие против нее самой. Так это было в 17-м (когда бурсы становились главными рассадниками большевизма), так происходит сегодня. Таковы суды Бога и Истории.
Те же Душенов и Назаров, на которых навешали всех собак, много лет развращали церковный народ не просто при попустительстве, а со всевозможной поддержкой Церкви. Их книги широко продавались и продаются до сих пор в церковных лавках, им создавалась реклама в церковных СМИ. На волнах уважаемых православных радиостанций (пусть меня простят их работники) Назаров много лет в ореоле песнопений и молитв вливал зрелый яд своей ненависти в уши церковного народа. Он и тогда уже оправдывал Гитлера и фашизм, правда, был лоялен к РПЦ МП. То есть был «наш мерзавец». Теперь стал чужой мерзавец… Что изменилось? Думается, с точки зрения Господа Бога ровным счетом ничего. Отчего же сейчас многоуважаемые отцы об этом молчат? Отчего они молчали тогда?
И в дальнейшем в мерзавцах недостатка не будет. Чтобы в этом убедиться, достаточно полистать сегодняшние «околоправославные» газеты и сайты, особенно те, что называют себя «патриотическими» — они полны самых негуманных идей и дикой ненависти ко всему, что не есть «мы"…
В 17-м Россия слиняла в два дня вместе со всем своим православием, самодержавием и народностью, от которых не осталось камня на камне.
Сегодняшних упоенных собой большевиков-«динамитов» с их священным пламенем в глазах и готовностью переступать через что угодно, недооценивать не стоит. Противопоставить им можно только очевидную каждому нормальному человека правду «простейшей в мире книги» (прот. Александр Шмеман).
О православии с человеческим лицом
Что же за всем этим следует? Как и Кондопога, «Послание Диомида» только расставило все по своим местам. Уклониться от этих вопросов стало невозможно. При всех известных «моментах» есть в Церкви здоровые силы и люди, их не мало. Но «люди премудрые тихо живут», вопли же всевозможных «православных граждан» слышны повсюду.И о Поместном соборе, к которому призывают «новые динамиты», имело бы смысл подумать. Со свойственным ей самоупоением черносотенная братия полагает, что за ней большинство. Ничуть не бывало. За ней «большинство» до тех пор, пока «большинству» этому видна некоторая фигура умолчания в «вышине». Стоит зазвучать из «надмирных сфер» голосу правды, чары демонов революции рассеются. Зазвучит ли голос?
Слишком нелицеприятная и неудобная вещь — правда. Пусть, наконец, Церковь берет пример с Путина, начавшего говорить правду без экивоков. Это будет лучшим представлением симфонии Церкви и власти.
А вот держаться за юбку последней, наверное, уже не к лицу. Пора учиться стоять на ногах. Только по-настоящему независимая Церковь может стать совестью нации.
Вместо мутных «обезьяньих процессов», попыток запрета постановок пушкинских сказок и прочей псевдоцерковной попсни можно было бы озаботиться и конкретными делами. Обратить, например, внимание на миллионную армию сирот, 90% которых по выходе из детдомов оказываются в уголовной среде, на бездну наркомании, в которую проваливаются уже целые поколения… Озаботиться тем, ради чего Церковь и существует, к чему призвана и что от нее общество ждет. Тем, чего в нашей жизни действительно не хватает — любовью и милосердием.
Вместо умозрительных купаний в сладких мечтах виртуального монархизма или разведения в том же аквариуме апокалиптических чудищ имело бы смысл обернуться к живой жизни и заняться ее осмыслением (воцерковлением демократии, например). Пора в конце концов обратиться к совести. Пока уважаемые пастыри в уютных особняках рассуждают о достоинствах митр с бриллиантовыми крестами, черносотенные волки рыщут повсюду и расхищают паству.
И пора уже осознать, наконец, что нормальному человеку находиться в одной организации с любителями Малюты Скуратова мешают вовсе не «козни злых либералов», а обычная человеческая чистоплотность.
Сколько у нас православных?
Итак, звонок прозвенел. Случившееся может стать и началом раскола, и началом подлинного возрождения Церкви (и, естественно, России). Для того чтобы изменения начались, нужно немного — немного совести, немного смирения и умения признаваться в своих ошибках. И плюс еще капельку милосердия. Немного христианства, одним словом.Сегодня называют разные цифры православных в России. Кто 3%, кто 8, кто 18, а кто и 80%. Недавно от одного мудрого батюшки я услышал еще одну (по-моему, самую достоверную) — 0,0001%.
И пусть лучше будет 0,0001% - но настоящих. (Думать, что где-то в какие-то времена было больше, было бы неверно.) И для спасения мира этого будет вполне достаточно. Вот только не оказалась бы и эта цифра излишне самонадеянной и оптимистичной.
