 |
| Православие и Мир | Мария Дылец | 08.02.2007 |
«Умственная отсталость» — так звучит «приговор», для тысяч семей, и тысяч людей. Что мы знаем об умственной отсталости?
«Умственно отсталым, называют такого ребенка, у которого стойко нарушена познавательная деятельность вследствие органического поражения головного мозга (наследуемого или приобретенного)»: говорит учебник психологии под редакцией С.Я. Рубинштейна. Но там же мы можем узнать и о том, что умственная отсталость в некоторых случаях может быть не заметна для окружающих. Например, человек может быть выдающимся в какой-либо области, но заблудиться во дворах домов, т.к. у него было органическое нарушение, и как следствие этого — нарушение пространственного восприятия.
Есть более тяжелые случаи, но ни одно из них не является неизменным. Говоря «человек», кроме физиологической составляющей мы так же подразумеваем и личность. И если даже у обычных подростков она формируется с изломами, проходя через вереницу переходных возрастов, то у детей с умственно отсталостью это происходит во много раз сложнее. Ознакомившись с криминальными сводками, мы можем увидеть какой немалый процент преступлений совершается руками умственно отсталых людей, но при всем при этом они не в состоянии дать адекватную оценку содеянному. Тот печальный факт, что находятся среди здоровых людей, желающие достигать преступные цели с помощью рук больного человека, заставляет задуматься, почему это происходит.
После того, как родители узнают, что их ребенок инвалид, происходит сильный разлом в семье, и нередко случается, что заботы о таком малыше выпадают на плечи только одного родителя, либо принимается решение отдать такого ребенка в специальный интернат. И в том и в другом случае, даже если за ребенком ухаживают оба родителя, к малышу нужен особый подход. И не только во время его младенчества и детства, а зачастую на протяжении всей жизни этого человека. Это в идеале.
Де-факто таких детей, как правило, ожидает вспомогательная школа, где его обучают навыкам письма, чтения, арифметике. Есть социальные организации, где с детьми и подростками дополнительно занимаются дефектологи, психологи, преподаватели. Подростков учат танцевать, рисовать, петь, с ними готовят утренники и концерты. Все бы хорошо, но в 18 лет идиллия, зачастую, заканчивается. Сирот выпускают из интернатов, школьников — из школ, специальные центры уже не имеют права заниматься с этими молодыми людьми, потому что это детские центры, и так как выбывшим всегда приходит новая смена из прибывших. Что происходит потом трудно представить, не испытав это на себе.
Поделюсь случаем, рассказанным одной из мам таких подростков. Вечером она возвращается с работы, и видит у подъезда фуру Coca — Cola, женщина немного удивилась не каждый день в дворах обычных спальных районов стоят такие машины. А дома ее уже ждали водитель и грузчики, оказывается ее сын, когда ему захотелось попить, нашел телефон представительства это компании, и заказал на свой домашний адрес машину этого напитка. Из-за того, что была пригнана машина, необходимо было оплатить неустойку, спасибо руководству отделения компании, которое пожалело мать инвалида, хоть и весьма остроумного. Этот же юноша вместе со своим таким же другом мог спокойно уехать за пределы города, опять же спасибо посторонним людям милиции, служащим вокзалов, которые помогали возвращать «путешественников» домой. Но согласитесь, сидеть всегда рядом и контролировать такого ребенка не всегда возможно, особенно, когда сыну 25 лет, нужно его одевать и кормить.
Мы жалеем сироток в детских домах, деток в специальных школах, но мы не вспоминаем о них, когда те уже не крохи, а большие люди во всех смыслах этого слова. Они не думают, о том, что делают, не анализируют последствия. Это люди, которых учить «что такое хорошо, и что такое плохо» нужно непрестанно долгие годы. И если этим не заниматься, мы получаем преступников и бездельников. О втором скажу отдельно. Безделье не всегда физиологично детерминировано, давно установлено, что искру желания, что-либо делать у этих людей нужно зажигать мощным пламенем собственных усилий и труда.
В Беларусь при православном приходе «Всех скорбящих Радость» существует единственные мастерские для таких людей. Они осваивают не только ремесла, но и работают над собой. Рядом с храмом они учатся выживать и становятся личностями. И это не происходит сразу, это масса сил и терпения, а порой просто молитв от бессилия.
Но главное есть результат! Мамы поражаются тому, что их великовозрастные дети моют пол, и убирают за собой рабочие места, те, кто дома не знает, где стоит швабра и веник. Они осваивают переплетное мастерство, столярное, учатся вязать, шить. Они учатся, что можно делать, а что нельзя, и не просто запоминают это как команды, а усваивают логику действий. С точки зрения психотерапии подобный центр оказывает невосполнимую помощь, как этим людям, так и их семьям. А как повышается их самооценка, как полноценных людей, когда они могут принести домой заработанную зарплату, маленькую, но заработанную своим трудом.
Но опять же к великому сожалению таких центров единицы, организация их очень затратная. Если кому-либо из читателей этой статьи удастся найти денег на такой социальный проект, это очень здорово.
Но давайте посмотрим округ себя! Эти семьи часто оказываются нашими соседями, а мы проходим мимо, лишь понимающе и сочувствующе качая головой. «Не холодные и не горячие», а ведь от простого и банального общения таких людей с нами — уже польза. Ну, уж если мы сможем их чему-либо обучить, из того, что умеем сами (вязать, выпиливать, клеить, мастерить), мы, вполне возможно, обеспечим им заработок.
В канун Великого поста давайте попробуем сделать еще кого-нибудь хотя бы немножко счастливее.
