Икона на чашке, матрешке; икона — как часть интерьера?

Этой осенью мне довелось побывать в Греции, во втором по величине и значимости после Афин городе Салоники.

На центральной улице Egnatia бросилось в глаза довольно большое количество магазинов церковной утвари, в России такое встретишь не часто. В витринах — книги, лампады, иконы и… деревянные коряги, на которых прописаны лики святых.

Своим недоумением я решила поделиться с иконописцем Евгенией Малушиной, которая живет в Греции уже много лет. «Да, — сказала она, — такая проблема существует. К сожалению, люди перестали понимать, что имеют дело со святыней. Однажды ко мне в мастерскую пришла женщина и попросила написать икону на камне. Почему на камне? Потому что это, по ее словам, хороший сувенир. А недавно молодые люди хотели заказать образ, чтобы повесить его над кроватью и как-то украсить комнату. То есть, икона становится деталью интерьера, не больше. Все это очень печально». В России есть свои «находки»: довольно часто изображения Иисуса Христа, Богородицы и святых можно встретить на матрешках, тарелках, ложках, брелоках.

Сегодня хорошо бы всем нам оглянуться в прошлое и вспомнить, как это ни странно, «Домострой»: «В дому своем всякому християнину в всякои храмине святыя и честныя образы написанныя на иконах по существу ставити на сенах, устроив благолепно место со всяким украшением и со светильники. <…> А к святым образом касатися достоиным в чисте совести. <…> В молитвах и во бдениих, и в поклонех и во всяком славословии Божии всегда почитати их со слезами и с рыданием и сокрушенным сердцем».

Гуляя по Салоникам, можно увидеть и такую картину: в витрине иконописной мастерской сидит человек и пишет икону. Напоминает наш Арбат: прогуливаешься от одного художника к другому и наблюдаешь за их работой.

«Здесь странная система, — говорит Евгения Малушина. — Принято работать на виду, устраивать шоу для привлечения потенциальных клиентов. Как-то я услышала такой разговор: „Посоветуйте икону“ — „А на какую сумму вы рассчитываете?“». Получается, что иконописное матерство станосится комерческим делом, извлечением прибыли из богоугодного дела. Именно прибыли, а не «мзды» за труд.

Подобная ситуация встречалась и раньше. В XVI веке в крупных русских городах иконы стали писать не только и не столько церковнослужители, сколько люди светские. Федор Буслаев пишет: «Искусство сделалось предметом ремесленного производства значительно класса рабочих, которым, как бы самостоятельному цеху, потребовалось дать особую организацию, а церковное искусство предохранить от порчи, неминуемо последовавшей за распространением его производства между массами простого народа».

Предупреждение недобросовестным иконописцам помещено в 43 главе «Стоглава», появившегося как раз в XVI веке: «Не всем людям иконописцами быть; много есть и других ремесл, которыми люди кормятся, кроме иконного писания. Божия образа в укор и поношение не давать».

Эта глава «Стоглава» высоко ценилась нашими предками, в XVII — XVIII столетиях отдельные фрагменты из нее периодически появлялись в предисловиях к иконописным подлинникам, т. е. руководствам по написанию икон. Перечитывая ее сегодня, приходишь к выводу, что наши проблемы мало чем отличаются от проблем дней минувших. Главная из них — сохранение духа образа. Евгения Малышева комментирует: «Зачастую бывает, что пишущие иконы, отвлекаясь от основного, сбиваются на украшательство. Иконы делают „под новь“, „под старь“, увлекаются раскрашиванием, техникой, забывая о сути, о внутреннем содержании образа».

Здесь уместно вспомнить слова священника Павла Флоренского, обращающего внимание именно на духовную сторону иконописного искусства: «Каждая <икона> должна свидетельствовать возможно живо о подлинной реальности иного мира, и невнятность ее удостоверения, а тем более сбивчивость, может быть ложность, имеет нанести непоправимый ущерб одной или многим христианским душам, как, напротив, ее духовная правдивость кому-то поможет, кого-то укрепит».

Таким образом, иконописец должен каждую минуту помнить о том, что его дело — это высокое и священное служение, которое не терпит «мирской» суеты.

Отсюда и повышенные требования, как сегодня, так и в былые времена к нему предъявляемые: «Подобает быть живописцу смирену, кротку, благоговейну, не празднословцу, не смехотворцу, не сварливу, не завистливу, не пьяницы, не грабежнику, не убийцы, но и паче же хранити чистоту душевную и телесную со всяцем опасеньем…» («Стоглав»).

Не ради заработка создаются иконы. Они связывают людей с Богом.

Иконы… не содержат чудодейственной силы, а Господу угодно являть чудо от них или в присутствии их: или для возбуждения веры, кем-либо проявляемой, или для того и другого вместе. Затем высокое чествование сих икон уже последует естественно, как ради того, что Господу угодно было чрез эту икону явить милость Свою, так и потому, что чают и себе сподобиться той же милости пред сею иконою.

Святитель Феофан, Затворник Вышенский (1815−1894).

Иконы требуются нашею природою. Может ли природа наша обойтись без образа? Можно ли, вспоминая об отсутствующем, не воображать его? Не Сам ли Бог дал нам способность воображения? Иконы — ответ Церкви на вопиющую потребность нашей природы.

Православный христианин обращается лицом к святым иконам Спасителя, Божьей Матери, Ангелов и святых различных для того, чтобы наглядно показать свою веру в присутствии их, в близость их к себе; в святых иконах — реализуют, осуществляют веру нашу православную, а без святых икон мы висим как бы в воздухе, не зная, кому молимся. Молясь Господу, пророк Давид говорил: взыщите Лица Его выну; Лица Твоего, Господи, взыщу. Лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память их (Пс. 33,17).

Господь весь на всяком месте; потому Он весь же и на иконе, и на лик Спасителя на иконе надо смотреть как на живого Спасителя.

Св. праведный Иоанн Кронштадтский (1829−1908)

http://www.pravmir.ru/article_1656.html