Церковные праздники и светские памятные даты: в чем разница?

Христос рождается — славите, — обращается к нам святая Церковь в эти праздничные дни. Так последуем же ее призыву и будем славить Его в наших делах и словах, мыслях и чувствах. Славить Бога в праздник — значит благодарить Господа за этот праздник и думать о великих событиях, с ним связанных.

Много знаменательных дат было в жизни народов и государств: победа греков над персами, римлян над Карфагеном, Московского царства над Казанским ханством, рождение Перикла, Сократа, Шекспира, Пушкина, Александра Македонского и корсиканца Наполеона, открытие Америки, первый полет аэроплана и бесчисленное множество других событий, постепенно уплывающих в туман веков. Они не задевают глубоко чувств, не возбуждают мыслей о смысле жизни и в конце концов сохраняются в памяти лишь у специалистов-историков.

Среди этого множества множеств событий, происшедших на земле, яркими, согревающими нас огоньками горят праздники святой Церкви. Они вспоминаются не как некогда происшедшие исторические события, подобно нашествию Наполеона или Великой французской революции, а переживаются нами снова и снова, как имеющие произойти сейчас. Вот почему в Рождественском кондаке поется «Дева днесь Пресущественного раждает», — вот почему эту же мысль настойчиво повторяет и стихира на стиховне «Днесь раждает Дева Творца всех».

Откуда эти различия в воспоминании событий светской истории — и событий, отмечаемых в церковных праздниках? Первые из них с течением времени теряют свой смысл и актуальность, — со вторыми связана личная судьба каждого отдельного человека. Они происходили для каждой вступающей в мир души, в какой бы год и час она ни родилась на земле для жизни в вечности. Вот отчего мы ежегодно переживаем христианские праздники как вновь происходящие события.

Но мы растем, живем, изменяется наш душевный и духовный облик, и каждый из нас не похож на другого. Поэтому у каждого восприятие праздника чем-то отличается от восприятия других. Каждый год вносит для отдельного христианина в восприятие христианского праздника (как и в восприятие самой окружающей нас жизни) новые мотивы. Конечно, эти оттенки касаются не самой сути настоящего Праздника, заключающейся в пришествии на Землю Еммануила «еже есть сказаемо: с нами Бог» (Мф 1:23), а его, так сказать, окружения.

Моя мысль последние годы останавливается на образе волхвов, пришедших вслед за звездою от востока поклониться родившемуся Христу.

В Персии волхвами называли людей мудрых, обладающих высокими, обширными (и тайными) познаниями, в особенности медицинскими. Они пользовались великим уважением и почетом, и при вавилонском и персидском дворах бывали советниками царей.

У пророка Даниила волхв — это наблюдатель природы, и, по-видимому, упоминаемые в Евангелии волхвы были астрономами или астрологами; в церковных песнопениях они называются мудрыми звездоблюстителями, «звездам служащие, звездою учаху-ся». Родина их точно не известна; апостол и Евангелист Матфей лишь кратко говорит «пришли в Иерусалим волхвы с востока» (Мф 2:1), но древнее церковное Предание, упоминаемое свтт. Василием Великим и Иоанном Златоустом, Климентом и Кириллом Александрийскими называет их отечеством Персию. Религия древних персов была чужда грубого идолослужения и многобожия, которыми отличались религии других древних языческих народов. Это значительно облегчало персидским волхвам путь к истинному Боговедению. Последнему особенно способствовало то, что долгое время в Персии и Вавилоне жил пророк Даниил и был там главою мудрых. По-видимому, он поведал группам местных мудрецов о Мессии, о Том, Кто «составлял чаяние языков». Халдейским и персидским мудрецам, вероятно, были известны и передавались из поколения в поколение и книги Даниила, указывающие, какое количество седмиц должно пройти до времени рождения Христа. И вот, когда приблизилось окончание этих седмиц и появилась на небе необыкновенная звезда, о которой еще Валаам пророчествовал: «Воссияет звезда Иакова и восстанет человек от Израиля» (Числ 24:17), некоторые волхвы поняли, что родился в мире необыкновенный Царь, подлинная надежда язычников, и устремили взоры к Иудее и Иерусалиму. И трое из них — Мельхиор, Бальтазар и Гаспар, как передает их имена церковное Предание, возгорелись желанием поклониться Ему и отправились в длинный, тяжелый по тем временам путь в Иерусалим, через дикие степи и пустыни Передней Азии, где их поджидали бури, жажда, дикие звери и еще более страшные и опасные разбойники.

Почему только трое из волхвов поняли значение явившейся на небе звезды и отправились в Иерусалим, а не все, кто изучал движение небесных тел? Потому что они изучали природу с умом, чуждым гордости, стремились к познанию истины, а не к удовлетворению своего честолюбия. Помните, у псалмопевца: «Не нам Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу» (Пс 113:9). Это чувство несомненно жило в волхвах, хотя они и не знали Истинного Бога.

Ощущение в природе Божественной мысли, стремление к ее ведению и восторг перед ее мудростию характерны и для многих выдающихся естествоиспытателей нового времени.

Горячая вера в то, что «Бог не есть Бог неустройства, но Бог порядка», заставила Кеплера искать стройные законы движения планет. Свое сочинение о гармонии миров он закончил молитвой: «Благодарю Тебя, Создатель мой и Господь, что Ты дал мне эту радость в Твоем творении, это наслаждение в труде рук Твоих. Я показал людям превосходство Твоих творений, насколько мой конечный дух был способен понять Твою бесконечность. Если я сказал что-нибудь недостойное против Тебя, или что-нибудь, чем хотел сам прославиться, милосердно прости меня».

Близкое настроение мы видим у Паскаля, Ломоносова, который в работе о слоях земли писал: «Натура есть некоторое Евангелие, благовествующее неумолчно творческую силу, премудрость — величество. Не токмо небеса, но и недра земли поведают славу Божию». А тех, кто пытался найти противоречие между естественной историей и Священным Писанием, он называл клеветниками и ссорщиками, старающимися произвести «вражду между Божией дщерью натурой и между невестою Христовою Церковью».

Аналогичные мысли высказывал и ботаник Мюллер: «Природа и Библия, будучи произведениями одного и того же Существа, не могут противоречить одна другой».

И как бы подхватывая эту мысль, физик Эйнштейн, говоря о великой книге мироздания, писал: «Чем больше мы читаем, тем более полно и высоко мы оцениваем совершенную конструкцию книги, хотя полная разгадка ее кажется все удаляющейся по мере того, как мы продвигаемся вперед».
О познаваемости через науку чудесной гармонии мира писал А. Ферсман, человек, кажется, неверующий, и многие другие ученые. «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим 1:20).

И в настоящее время, когда человечество отводит науке огромную роль в своей жизни, провозглашает ее открывательницей истины, Бог ею призывает к Себе ученых, а за ними остальное человечество, подобно тому, как Христос Петра-рыбака привлек к Себе, поразив его множеством пойманных рыб, а звездоблюстителей волхвов — появлением звезды.

После долгого и трудного путешествия волхвы пришли в Иерусалим и спросили царя Ирода и иерусалимлян: «Где родившийся царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним». У Ирода явилось желание убить родившегося Младенца. Он собрал «всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском <…> Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему» (Мф 2:2−5,7−8). Он лицемерил: слушателей истины, мудрых звездоблюстителей, возвестивших о рождении Христа, он хотел использовать для Его убиения.

Нечто подобное мы видим и в настоящее время. Ученые, которые по идее должны являться служителями истины, результаты своего изучения природы (так же, как Ирод — наблюдения волхвов за звездами) пытаются использовать для борьбы с Богом и истиной и ведут антирелигиозную пропаганду якобы для утверждения истины, ссылаясь на якобы научное исследование.

Но вот когда научные исследования показывают ту же последовательность этапов творения, что и Библия, когда астрономия и физика, исходя из изучения природы, возвещают, что было некогда начало мира, когда раскопки археологов свидетельствуют, что Библия является одним из достовернейших исторических документов, когда исследования историков подтверждают историчность Христа, — тогда мы видим Иродово смущение атеистов. Они пытаются засекретить эти открытия или объявляют их ложью, «путем к поповщине».

Есть нечто еще более страшное, — когда сами ученые объявляют свои открытия ложью, коль скоро те открывают им самим Бога. Об этом трудно говорить без содрогания. «Ибо открывается гнев Божий с неба, — пишет апостол Павел, — на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели <…> И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло <…> безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы» (Рим 1:18−22,28−31).

Вот как бывает, когда наукой занимаются не для раскрытия истины, не для служения людям (об этом лишь часто говорят), а ради своей гордыни, своего честолюбия.

Как это далеко от «не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу» (Пс 113:9). Вот почему «они осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное сердце их; называя себя мудрыми, обезумели».

В Евангельской истории волхвов можно выделить три этапа: первый, о котором уже говорилось, от момента появления звезды до прихода в Иерусалим; второй — от прихода в Иерусалим до прихода в Вифлеем; и, наконец, третий — от поклонения Христу до отшествия в страну свою.

Чем замечательны эти этапы и чему они нас учат? Первый — от появления звезды до прихода в Иерусалим — это рассмотрение, постижение и познание воли Божией через природу. Оно потребовало от волхвов огромного труда — далекого путешествия, но дало лишь приблизительное познание воли Божией: Родился «царь во Иудеи».

Чистоте сердечной в научных исследованиях учит нас шествие волхвов за звездой. К науке надо подходить как к чтению Евангелия, с душою, чуждою зависти и лукавства, гордости и честолюбия, ибо «кто возносится естественными дарованиями, — пишет св. Иоанн Лествичник, — как-то: остроумием, понятливостью, искусством в чтении или произношении, быстротою ума и другими подобными способностями, без труда нами получаемыми, тот никогда выше естественных благ не получит, ибо неверный в малом и во многом неверен будет по своему тщеславию».

История волхвов от появления звезды до прихода в Иерусалим показывает, кроме того, невозможность через одну только науку в совершенстве познать волю Божию.

Более совершенное познание ее волхвы получили в Иерусалиме из Священного Писания: «И ты, Вифлеем, земля Иудина, — прочитали им книжники слова пророка Михея, — ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля» (Мф 2:6).

Изучая природу, «бездонную реальность, нас окружающую», можно придти к тому выводу, к которому пришел Вернадский, — «в мире существует некая Разумная Сила». Но вчитываясь в священные книги, мы можем постигнуть волеизъявление этой Разумной Силы — Бога, и читая одновременно Библию и великую книгу природы, мы видим удивительное между ними согласие, что свидетельствует об истинности их обеих. Изучая одновременно обе книги, написанные Творцом — Природу и боговдохновен-ное Священное Писание, мы глубже постигаем каждую из них в отдельности. Это расширяет ум и облагораживает душу, помогает видеть идею Творца в каждом Его творении.

Священное Писание является Божественным откровением, рассказывающим о Божием домостроительстве и научающим жизни. Читая его, в особенности Четвероевангелие, люди шли на подвиги самоотречения, любви, милосердия, самоотвержения и мужества, наполнялись живой верой в Бога. Известно много случаев, когда читая попавшее «случайно», с точки зрения человеков, в руки Евангелие, люди неверующие проникались верой, вместо самоубийства шли в церковь, вместо пропаганды атеизма принимали венец мучеников за проповедь христианства. Вот почему распространения Евангелия боятся атеисты, — ибо в нем заключена сила.

Волхвы, узнав от первосвященников и книжников народных, что в Священном Писании написано через пророка «И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля <…> пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну» (Мф 2:6,9−11). «Золото, — пишет святитель Феофилакт, — как царю, ладан — как Богу, и смирну — как человеку».

Таким образом волхвы вошли в третий этап своего развития, поднялись к непосредственному богообщению. «И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Мф 2:12), — это тоже непосредственное богообщение и богооткровение.

О дальнейшей судьбе волхвов Евангелие ничего не говорит, но древнее церковное Предание повествует, что волхвы были крещены апостолом Фомою во время проповеди его в Персии и стали благовестниками христианства на востоке.

Путь волхвов — это путь от изучения природы к Библии, от Библии к непосредственному богообщению, к высшей степени богопознания и духовной жизни. Свою жизнь они окончили как благовестники Евангелия. Этот путь длинный и трудный. Сколько опасностей поджидало волхвов на пути! Сколько сомнений, вероятно, пришлось пережить им в их трудном шествии! Их было трое, и они помогали друг другу в минуту опасности, поддерживали в моменты душевных депрессий и сомнений. «Как хорошо <…> жить братьям вместе» (Пс 132:1), — восклицает псалмопевец. Мог ли на подвиг волхвов отважиться один человек? Вряд ли.

Родившемуся Христу поклонились не одни волхвы. В ту ночь, когда родился Христос, в окрестностях Вифлеема «были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего <…> И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем.

И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за все то, что слышали и видели, как им сказано было» (Лк 2:8,10−20).

Насколько проще история пастухов истории волхвов! Они без изучения природы, без чтения Библии, непосредственно в простоте душевной получили богооткровение, что родился Христос, и быстро, в ту же ночь, увидели Его. Вот он — путь простой немудрствующей веры. Путь прекрасный и легкий. Этот путь мог пройти в одиночку и один человек. Но каждому ли возможен он? Человеку, чей ум изощрен в научных изысканиях, утончен современным скептицизмом, более свойственен тяжелый и длинный путь волхвов, через изучение природы и истории; но на этом пути совершенно обязательно изучение Священных книг. Они будут поддерживать в минуты сомнений, без них ученый не поймет смысла своих научных изысканий. Если пастух может молиться, не читая духовных книг, то для верующего, идущего путем волхвов интеллигента чтение их настраивает на молитву, подвигает к непосредственному личному созерцанию и переживанию Бога, и это переживание может иногда наступить лишь в конце пути.

Редко у кого в наше время эти пути духовного роста наблюдаются в чистом виде. Элементы пути пастухов переплетаются с элементами пути волхвов, но какой-то из них преобладает. Какой из них прекрасней? Оба хороши.

Волхвы свой длинный и трудный жизненный путь закончили проповедью о Христе, об откровении в природе, в Писании, о непосредственном созерцании Христа. Не является ли это примером для ученых христиан, примером — проповедовать о раскрытии наукой Божественного Промысла? Ибо «тайну цареву прилично хранить, а о делах Божиих объявлять похвально» (Тов 12:7,11).

Много волхвов прошло по земле; и в Рождественскую неделю хочется обратиться к трем волхвам — Мельхиору, Бальтазару и Гаспару, — чтобы они помолились Господу о всех волхвах, великих и малых, прошедших и идущих по земле: об Александре Ферсмане, который только видел гармонию в природе, о восхищенном великой книгой мироздания Альберте Эйнштейне, о Владимире Вернадском, дошедшем до признания, что в мире существует некая Разумная Сила, и ушедшем к Господу в Рождественский сочельник, о православном христианине Иване Павлове, о хирурге Николае Пирогове, о Михаиле Ломоносове, который учил, что «не только небеса, но и недра земли поведают славу Бо-жию», об Исааке Ньютоне, который при слове «Бог» снимал шляпу; хочется вспомнить Блеза Паскаля, одинаково прекрасного как в своих научных, так и в своих духовных творениях, говорившего: «Я много знаю, поэтому верую, как бретонский рыбак, если бы знал еще больше, то верил бы, как бретонская женщина». Думая о волхвах, хочется помолиться о душе лауреата Сталинской премии 1-й степени профессора В. Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки), сменившего профессорскую кафедру на монашескую келию, церковный амвон и тюремные камеры, о геологе и апологете митрополите Иоанне (Вендланде), хочется помолиться о упокоении души священника-мученика, физика, искусствоведа, математика и изобретателя Павла Флоренского, и о многих, многих других, и благодарственно пропеть им: «Вечная память».

На великой вечерне при открытых Царских вратах чтец читает: «Тайно родился еси в вертепе, но небо Тя всем проповеда, — якоже уста, звезду предлагая, Спасе, и волхвы Ти приведе, верою покланяющияся Тебе, с ними же помилуй нас». И хор как великую просьбу христиан подхватывает: «С ними же помилуй нас».

Приготовьте путь Господу. Рождественские проповеди. М., 2006.

http://www.pravmir.ru/article_1642.html