 |
| Православие и Мир | Митрополит Вениамин (Федченков) | 05.01.2007 |
«Ратника убити»
Стоишь за службой, а многое проходит незаметно. Как часы тикают и не замечаешь этого. А то вдруг иногда точно часы «забьют» — и очнешься. Вдруг иное слово или отдельная мысль останутся в сердце.Вот ныне (22 декабря), слышу, прочитал чтец: «Ратника убити грядет Христос, «Царь мира» (первая песнь канона). Ратник, вооруженный противник — это диавол. И снова пошли мысли: как часто, настойчиво, с исключительною силою, с особым вниманием Церковь говорит о диаволе. И очевидно становится, что главное, основное зло она видит даже не во грехах, а в том, кто за ними стоит дальше: в искусителе, враге Божьем, а из-за этого — и во враге человеческом.
Вот и снова слышу: «Обуревает зима сопротивных помышлений смиренное сердце мое лукавых духов наветами: Боголюбивая Владычице! Укроти сию ходатайством Твоим» (Богородичен, шестая песнь первого канона).
И вообще — постоянно! Что же это значит? Очевидно, несомненно: здесь главный враг! И в таком случае открывается и главная цель пришествия Господа: освободить мир от державы диавольской.
Не научить лишь вере, не показать пример святости только, и даже (примите во внимание) не простить лишь нам грехи, — а вырвать самый корень зла: уничтожить силу диавола, разрушить его царство. Вот смысл всего искупительного дела Христова. И начинается это с Воплощения. Все прочее — последует ему.
Как это далеко от обычных воззрений интеллигентных людей на религию, в особенности на христианство! А некоторые (увы, даже почитающие себя христианами) совсем не веруют в бытие злых духов. Другие же, если и веруют, то не думают об этом, как о предмете будто бы маловажном и побочном в христианском воззрении и жизни. Даже и мы, по — настоящему верующие, и то не придаем надлежаще-страшного значения этому вопросу. Не правда ли?
Между тем, жития святых переполнены борьбою диавола с ними. И Церковь, зная эту истину точно, и, зная, что здесь — главный враг, постоянно напоминает об этом.
Иоанн Богослов прямо говорит: Для сего-mo и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8), врага Божия. А если он главный враг, то кто может избавить от его силы, кроме Сильнейшего Бога?
Потому апостол Иоанн и говорит христианам: Дети! Вы от Бога, и победили лжепророков, ибо Тот, кто в вас, больше него, кто в мире (1 Ин. 4, 4), сильнее диавола. Потому подвижники и призывают постоянно имя Иисуса Христа как Спасителя и Победителя «горькаго царства», потому и крестное знамение совершают на себе, потому и вообще молятся: одни — беспомощны!
Теперь мне стало понятно и имя, пророчески данное пророком Исаией родившемуся у него сыну: «скоро плени, нагло (стремительно) расхити». И дальше приводятся слова славного рождественского гимна, коим «открываются» песнопения на всенощной под Рождество:
«С нами Бог!» (по — еврейски «Еммануил»). Очевидно, то страшное имя, данное Исаией, носится ко Христу. Что же оно означает? О каком «плене» и «разграблении», и о какой добыче пророчествуется?
Несомненно — о разрушении державы диавола Еммануилом, об отобрании плененных им душ, о возвращении награбленной им добычи- мира. И Сам Господь говорит о Себе, как о пришедшем «связать сильнаг «войти в дом его» и «расхитить его вещи» (Мф. 12, 29). Апостол Павел также объясняет, что Господь нисходил в првисподния места земли и пленил плен — ясно, диавола, пленившего прежде человечество (Еф. 4, 8−9). !4 дал дары геловекаи (там же, из псалма 67, 19). Плененная добыча потом раздается Вождем Своим воинам: то есть Господь, победив диавола, отдал его самого во власть людям. Так иногда и дети господствуют и даже глумятся над пленниками, уже беспомощными.
Однако этот «пленник» опасен и доселе, если «дети» (люди) понадеются лишь на свою силу, а не на стоящих за ними старших (святых) и самого Царя (Господа). И об этом знают жития святых. И лучше всех знает Церковь.
Вот какого врага пришел победить Еммануил — «С нами Бог!» Наше дело — продолжить борьбу с разбитым уже неприятелем — но силою Его же, Еммануила.
Легче исповедоваться
Ныне у меня исповедовался один из братии. И я почувствовал в душе, что ныне, в большой праздник Господь особенно охотно и милосердно прощает грехи. Как бы сказать: легче, чем в другие дни. А потому и исповедоваться легче. Не требуется такого сокрушения, как в обычные дни, а больше — веры в милосердие Божие. И основания к сему (помимо живого ощущения) таковы. Праздники — дни особенно важные в деле спасения; спасение же заключается в конце концов в помиловании, в прощении грехов по благодати; но в дни двунадесятых праздников даруется особенная милость; «не по заслугам», — говорит святой Иоанн Лествичник. Больше всего это чувствуется на Пасху, в меньшей — во все праздники.
Лучший страж!
Стою на правиле, вспоминаю переживаемые восторги. Но сердце не позволяет более напрягать себя: сил нет. И не должно! Все же нужно помнить о своей духовной бедноте. И это покаянно-мирное сокрушение- лучший страж души, предохраняющий ее и от лукавого, и от возможных неправильных уклонов. Да! Восторги — это уже небесные гости. А наше земное дело «в поте лица» зарабатывать хотя бы «хлеб насущный». А приглашенными быть к Царской трапезе — не от нас зависит. Да! Покаяние (тихое) — лучший «дар» наш. Спокойнее с ним становится. Много спокойнее. И безопаснее!Это точно известно мне не только по опыту, но и из Святых Отцов.
«Немощныя дерзости»
Меня не раз занимал вопрос почему при учреждении христианства, и целых триста лет, нужны были и оказались прежде всего мученики. Преподобные пришли после.И теперь вот, перед Рождеством, все память мучеников, мучениц, преподобномучениц (и мало преподобных, 23 декабря святой Нифонт, например). После Рождества Христова же (27 сентября) первомучеиик архидиакон Стефан. 28 декабря — двадцать тысяч (в один день!) сожженных в Никомидии (302 год). 29 декабря — четырнадцать тысяч младенцев, Иродом убиенных, и так далее, и так далее.
Точно драгоценное ожерелье из самоцветных камней на иконе Рождества Господа. Или как ближайшая царская свита при Царе.
И самый главный ответ теперь мне ясен: война, поднятая Еммануилом против диавола, принята была потом на свои плечи Его воинами — христианами и христианками. На них и ополчился со всею злобою и коварством «князь мира», сатана. Но они побеждали его силою Христа Господа, пока не разрушили его царства до конца: христианство объявлено было религиею сначала дозволенною, а потом и господствующею.
Потому и поется им в общем тропаре: «ииуще бо крепость Твою», Господи, «мучителей низложиша, сокрушиша и демонов немощныя дерзости». Вот где был самый основной фронт их борьбы. Они, демоны, злобствовали, «дерзали» против воинов Христовых, но их злоба оказалась лишь «безсильной дерзостью».
Между прочим: обычно на иконах мученики изображаются с крестом или пальмою (или и с тем, и другим). Крест — символ победы Христа над адом; пальма тоже символ победы. А так как с пальмами встречали и Господа при входе в Иерусалим как «Победителя… горькаго царства» смерти и ада, то становится еще более очевидною связь, что мученики — продолжатели «Грядущаго» на борьбу и победу над диаволом. Но тогда уже был последний решительный момент борьбы. А теперь, на Рождество, пророчески предсказывается она событиями: смертью четырнадцати тысяч младенцев, после — архидиакона Стефана и так далее.
И нам нужно знать, что для христианина главная борьба — с «разбитым неприятелем», бесами… Ax! Как часто мы это забываем. И… попадаемся в сети.
А последняя борьба встретит нас на мытарствах. Господи, помоги нам избавиться от сетей вражьих: «да не когда режет враг мой: укрепихся на него!» (молитва перед сном). Нужно молиться. Молиться, да не внидете в напасть, — сказал Сам Господь (Мф. 26, 41). А я мало молюсь. И главное: легко, поверхностно, сухо… И лишь иногда иначе…
Молюсь
Пришел ныне утром на полунощницу и зачитало ее. И вдруг мысль: вот я молюсь сейчас. Боже Мой! Как же это прекрасно и важно! Ведь я же «в уши» Господу говорю. Его, воистину Его, прошу. С Ним беседую. К Нему припадаю. Его умоляю. Так разве же Он, Всемогущий, не в силах исполнить моей просьбы?! (Доброй, конечно, и нужной).Вот говорю: «Помилуй нас». Меня помилуй. Он слышит это. «Приклоняет ухо Свое» (Пс. 114, 2). Внимает моему желанию и молению.
Так разве это может остаться совершенно бесплодным? Никак! Уже самая молитва содержит в себе же самой и исполнение ее: искренно молиться — значит уже получать. И это радовало душу. А уж не говорю, как это неизмеримо ценно!
Вот и другая невеста Христова
Ныне память святой Анастасии Узорешительницы. Вчера — дева Иулиания, ныне Анастасия, дева в браке (она не хотела жить с мужем язычником брачно). И эта невеста, как и вчерашняя, говорит мучителям на допросе: «Люблю мучения за Возлюбленного Христа».«Ищу Господа», — поет вместе с нею Церковь (третий тропарь третьей песни второго канона).
«Жених Церковный»
Вот опять услышал это слово (и пел) на «Царских часах» (третий тропарь на девятом часе).И вспомнилось мне об обручении Христа с Церковью на праздник Обрезания. Несомненно, эта мысль верная, ибо церковная. Да и в тропаре мученикам поется: «Агница Твоя, Иисусе, (имярек) зовет Ти велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю; и Тебе ищущи, страдальгествую… И умираю за Тя, да и живу с Тобою».
А эти образы взяты из книги Песни Песней (гл. 3, 1−4); из-за того, что в сей книге заключаются такие яркие прообразы пламенной любви души к Богу, она и внесена в канон священных книг.
Образ в образах
Не знаю, насколько это верно, но пришла ныне на службе такая мысль: сколько Церковь всюду видит прообразов Спасителя! Даже там, где говорится о каком-либо историческом лице или событии, где все объясняется «естественно-исторически», Церковь зрит таинственный смысл о Господе. В чем же основание к этой связи?Ныне пришла такая мысль. Господь воплотился, сделался человеком- таким же, как и все, — кроме греха. И Адам был ведь в раю сначала без греха, но пал. А Господь-Человек, Новый Адам, пришел без греха и показал, что можно бы ему, ветхому Адаму, и не падать, ибо и Новый Адам во всем был человеком. И следовательно, жизнь в нас всех общая, подобная. И уже потому ничего нет худого в подобных сближениях. Но есть и другой, более глубокий смысл: во всяком человеке все хорошее не принадлежит ему самому, а соединено тончайшими нитями со Христом.
Как? Ведь люди созданы по образу Божию; а образ Божий, образ Отца есть Христос Сын Божий. А что такое «образ»? Это не мертвый слепок, не безжизненна я фотография, а нечто большее, живущее в отображающем. Сын Божий есть Образ Отца. Это значит, что Отец живет в Сыне. Видевый Мене, виде Отца (Ин. 14, 9). Аз и Отец едино (Ин. 10, 30). Отец во Мне, и Я в Нем (Ин. 10, 37).
А отсюда заключать будем дальше: если люди созданы по образу Образа, то Сей образ, Сын Божий, живет в них. И все светлое есть отображение Его в человеке. А так как вполне, «телесно», проявившийся в человеческом лике (иконе, образе) есть Сын Божий воплотившийся, то отсюда нужно сделать вывод такой: то, что в Ветхом Завете в каждом человеке Божьего было сокрыто, то открылось явно в Богочеловеке Христе. Тогда уже прообразы будут совершенно естественно иметь связь с Образом. Или еще лучше сказать: в Новом Завете явился Тот же Самый Христос — Образ Божий, Который жил в людях и в Ветхом Завете.
32
Ведь Апостол Павел говорит про себя: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). А сокровенно это было и в ветхозаветных праведниках или событиях. Разница лишь в том, что в Новом Завете это явилось открыто — сама «Истина» пришла, а в Ветхом Завете это было «тенью», как и поется: «Прейде сень законная, благодати пришедшей» (догматик второго гласа). Или еще: «Сень мимотече: истина Божия».
Ведь и сила чудотворной иконы (самая, следовательно, суть ее) совсем не заключается во внешнем сходстве с изображенным ликом, а в той силе, какую Изображенный — Сам ли Господь или по данной от Него благодати святые — сообщают изображению. И выходит, что в иконе присутствует Сам Изображенный. Потому мы смотрим на иконы и обращаемся к изображенным как к живым: «Пресвятая Богородице! Отче Николае!» и так далее.
А ныне из жития святого Нифонта читалось на трапезе, как Ангел Хранитель плакал о порученном ему человеке, который грешил в то время с блудницею в доме. Спрошенный, почему он плачет, Ангел ответил: «Ведь в нем (блуднике) Образ Божий!»
Ангельская песнь
Мы все знаем ее. Но понимаем иногда по-разному частности ее. Например, в одной проповеди (у Саруги) я прочитал такое объяснение (кратко): слава Богу в Небе, на земле мир, в людях — надежда и так далее. Но лучше всего принимать нам церковное объяснение. А его я ныне опять услышал в песнопении, и потому выпишу.«Вместо мира» принесем «от душевных сокровищ» пение: «с Вышних слава Богу, сущему в Троице, Егоже ради в человецех благоволение явися, Адама избавляя первородныя клятвы, яко Человеколюбец» (первый тропарь на шестом часе Царских часов).
Не совсем ясно. Переведу вторую половину (с «егоже ради»): за то, что в людях явилось (Само) Благоволение (то есть Сын Божий Примиритель, на Немже Мое — Отца — благоволение"), избавляющее, по Своему (яко) Человеколюбию, Адама от первородныя клятвы. Можно несколько иначе перевести, но суть останется одна и та же, а именно: все совершается Пресвятою Троицею
(Ей и слава на Небе — от Ангелов и людей)
Посредником — Человеколюбцем Христом, Сыном Божиим. Ради Него возвращается к падшему миру
«благоволение» Троицы (здесь суть дела) и снимается проклятие.
Следовательно, Церковь истолковала Ангельскую песнь в искупительном смысле возвращения потерянного прежде благоволения Божия.
Но это благоволение собственно почило на Воплотившемся Господе, а уже через Него перешло и на «сродников» Его по плоти, клятву с коих Он перенес на Себя и пострадал за нее.
Итак, «совет» о спасении мира в Святой Троице, явление Воплотившегося Сына, на Коем — благоволение, а через Него возвращается благоволение и к людям. Посему в душах их и во всем мере — мир как примирение с Богом, мир как братская любовь, мир как умиренное настроение души.
Этот смысл можно усматривать и в других песнопениях.
«Присвоимся благодатию»
И это место запало в душу. Господь, говорится в службе, пришел к «Своим>, то есть к иудеям. А мы «присвоимся» Ему благодатию Святого духа в таинстве Крещения и в других таинствах, и всею благодатною жизнью. После я посмотрел этот тропарь (22 декабря, первый тропарь шестой песни первого канона) и увидел продолжение: «и добродетель»; значит, и это усваивает нас Христу. Но по общему святоотеческому (и преподобного Серафима) ~~ толкованию добродетели не только совершаются благодатию Святого Духа, но, главное, являются путем к обитанию ее в нас («если будете исполнять заповеди, то Мы придем и обитель в душе сотворим» (См. Ин 14, 23); а благодать уже сочетавает со Христом и образует душу по образу Христа. Но Боже, Боже! Как современный мир далек от всего этого! Благодать, Спаситель от ада, Разрушитель клятвы, благоволение Пресвятой Троицы, добродетель… Это — здесь. Политика, материальная культура, танцы, литературные вечера со смехом… Это — там. Мир раскололся. Христианство «выживается» из жизни.
Несомненно было
А ведь все, чем мы живем, есть несомненно: ибо несомненно было исторически — очевидно было. Было! Это пережито было мною за службой. Ясно, ~зрительно", неопровержимо! И это всегда помогает укрепляться вере. И радует. Все это, следовательно, и есть. Уже я теперь вот позабыл о поводе, вызвавшем такое переживание, очень ясное. Но хорошо и живо сохранилось оно в душе моей. И стало мне понятно, почему даже святой Тихон ЗадонскийIг счел нужным в одной из своих проповедей говорить об очевидности явления Сына Божия во плоти. Выпишу это сюда. «Благословен Бог, Который пришел грешников спасти и погибших взыскать. Открыли нам сие сокровище спасения очевидцы, которые видели Его, и слышали Его, и беседовали с Ним, и жили, и общались с Ним, и освязали Его, и пили и ели с Ним, и пребыли в напасти с Ним… Истину сию те самовидцы и достоверные свидетели не только словом и чудесами и разными знамениями, но кровию своею, и различным страданием, смертию своею утвердить не усумнились».«Размышляй о сем, брат христианин, в сем поучайся, в сем стой, мужайся, крепись; и хульникам, и безбожникам, которых уже не мало является, заграждай уста; и молись, — да Бога, явльшагося во плоти нас ради, не видяще, всем сердцем возлюбим (1 Пет. 1, 8−9)».
В середине дня я читал очередную главу из Божественной книги Деяний. Поразительная очевидность! То есть абсолютная несомненность бывшего. Это — исторический документ. Церковный дневник первых дней христианства.
Кто хочет видеть Церковь Христианскую — пусть читает Деяния. И у него, я уверен, не останется никакого сомнения, что все это несомненно было.
А следовательно, и есть.
А следовательно, это все Сама Истина.
А следовательно, Истиною и нужно жить.
А следовательно, все остальное в мире важно и ценно лишь постольку, поскольку согласно с сею Божественною Истиною, принесенною Воплотившимся.
Молва предпраздничная
Заметил я, что предпраздничная забота о надвигающемся празднике много ослабляет душу, рассеивает благодать.В частности, даже написание поздравительных писем выводит душу из того состояния, в кое вводит ее Церковь подготовительным богослужением, постом, говением. Даже вот эти записки и то как-то мешают, отвлекая от главнейшего: от молитвы и собранности души. А это вредит более углубленному восприятию праздничной благодати. Недаром же святой Исихий Иерусалимский’з пишет: «Емлемся (возьмемся) убо за молитву и смирение, сии два оружия, коими, совокупно с трезвением, как мечем огненным, ополчаются мысленные воители против демонов. Если так будем вести жизнь свою, то каждый день и час можем таинственно радостный имеешь праздник в сердце».
И наоборот, если сердце занято молвою (противоположной трезвению), то и в праздники душа останется буднично-пустою от благодати.
