«Кадровая революция», которая произошла на заседании Священного Синода РПЦ, вновь заставляет задуматься о «преемстве» высшей церковной власти в Московской Патриархии
То, что произошло на заседании Священного синода Русской православной церкви (РПЦ) 7 мая, уже окрестили «кадровой революцией», внезапно совершившейся почти на самой вершине церковной власти. В ситуации, когда пожилой Патриарх Алексий II уже более шести месяцев тяжело болеет, очень редко появляется на публике и почти не служит, такие радикальные перестановки наводят на мысль, что вопрос о «преемстве власти» в РПЦ стоит очень серьезно. Перемещения Синод принял два основных кадровых решения: «крепкого хозяйственника» митрополита Мефодия (Немцова) отправили из Воронежа, где он прослужил 21 год, в Казахстан, а управляющего делами Московской патриархии, фактического заместителя патриарха по административным вопросам митрополита Сергия (Фомина) назначили в Воронеж, причем с сохранением в должности управделами. Остальные кадровые перестановки сами по себе менее заметны, но все они, вместе взятые, ведут к решительному укреплению позиций митрополита Кирилла (Гундяева) — иерарха, считающегося самым влиятельным после патриарха в современной РПЦ. Сразу несколько выходцев из Отдела внешних церковных связей (ОВЦС), который возглавляет митрополит Кирилл, получили новые назначения. Бывший заместитель председателя ОВЦС по финансовым вопросам епископ Феофан (Ашурков) переведен из Магадана в Ставрополь, бывший архиепископ Венский Павел назначен в Рязань, а один из ближайших помощников митрополита Кирилла епископ Иларион (Алфеев), представлявший РПЦ при Евросоюзе, возгла вил Венскую епархию. В РПЦ редко перемещают иерархов такого уровня, как митрополиты Сергий и Мефодий. В эпоху патриаршества Алексия II (а она продолжается уже 13 лет) перемещения такого масштаба совершались лишь один раз — сразу после избрания и настолования патриарха. От каждого из иерархов такого уровня столь многое зависит в общей «расстановке сил» внутри РПЦ, что нарушение баланса между ними чревато дезорганизацией церковной жизни. Кроме того, высокий уровень (например, статус постоянного члена Синода) обычно гарантирует стабильность положения того, кто этого уровня достиг. С другой стороны, ситуация «выхода из строя» патриарха на столь длительный срок с отсутствием ясных перспектив его «возвращения в строй» тоже является «нештатной». Церковная администрация вынуждена как-то к этой ситуации приспосабливаться и, что греха таить, крепко задумываться о раскладе сил на выборах будущего предстоятеля Церкви. Кто окреп До последнего времени проблему «наследования патриаршего престола» сводили к коллизии двух митрополитов — Кирилла и Мефодия. Оба располагают достаточными финансовыми ресурсами, имеют связи в высших органах государственной власти, обладают большим церковно-политическим опытом. Основным преимуществом митрополита Кирилла считается наличие в его руках мощного аппарата в лице ОВЦС, который сосредоточил в своих руках почти все контакты РПЦ с внешним миром. С другой стороны, митрополит Мефодий не обладает репутацией «политикана-либерала», ведущего светский образ жизни, а значит, имеет более традиционалистский имидж, необходимый, чтобы снискать симпатии церковных «масс». Фигура митрополита Сергия до поры до времени оставалась в тени. Высылка митрополита Мефодия в Казахстан именно его, Сергия, выводит на авансцену борьбы за патриаршее наследство. И митрополит Сергий имеет все шансы унаследовать те имиджевые черты, которыми церковное сознание наделяло митрополита Мефодия. Митрополит Сергий никогда не занимал собственной кафедры — он всегда был титулярным архиереем, то есть московским церковным чиновником. Сначала он работал в системе ОВЦС (до того, как ОВЦС возглавил митрополит Кирилл), потом руководил Отделом РПЦ по благотворительности (где, впрочем, особо себя не проявил), а затем стал управляющим делами патриархии. Эту должность некогда занимал в сане митрополита сам нынешний патриарх. После избрания Алексия II предстоятелем РПЦ должность была упразднена, а восстановили ее лишь в середине 90-х годов. Церковные аналитики однозначно восприняли этот шаг патриарха как стремление ограничить всевластие ОВЦС, который захватывал все больше церковно-административных функций. А значит, митрополит Сергий «по должности» вынужден был стать противовесом митрополиту Кириллу. Теперь Сергий не просто высокий церковный чиновник, а епархиальный архиерей, — только из среды таких архиереев может быть выдвинута кандидатура патриарха… Но позиции митрополита Кирилла укрепились все же в большей степени, чем позиции митрополита Сергия. Во-первых, митрополит Мефодий был, что ни говори, более серьезным оппонентом. Он имеет обширные связи в среде финансовой и политической элиты, умеет эффективно работать с прессой (в Москве был создан целый «пул церковных журналистов», занимавшихся пиаром митрополита Мефодия). Во-вторых, вскоре может «выясниться», что митрополиту Сергию сложно совмещать работу в Москве на хлопотной должности управделами и руководство крупной Воронежской епархией. А значит, может последовать отставка митрополита Сергия с его наиболее влиятельной должности… Аналоги и корни Нынешний расклад сил в церковных верхах удивительно напоминает ситуацию, сложившуюся 30 лет назад, в последние годы патриаршества Алексия I. Тогда, в начале 1970-х гг., также существовало два наиболее вероятных кандидата на патриарший престол — тогдашний председатель ОВЦС, митрополит Никодим (Ротов) и бывший управляющий делами патриархии, митрополит Пимен (Извеков). Безусловно, митрополит Никодим был более яркой фигурой — в условиях жесткого прессинга госатеизма он умудрялся вести «свою игру» с властями, в основном за счет активной внешней деятельности Церкви. Одновременно внутри Церкви митрополит Никодим пользовался репутацией либерала и даже еретика. Митрополит же Пимен был вполне «законопослушным», хотя тоже по-своему пытался защищать церковные интересы, но едва ли мог делать это так же эффективно, как Никодим. Внутри Церкви Пимен слыл консерватором и «охранителем», что на фоне либерального экумениста Никодима создавало ему положительный имидж. Никодим был более влиятельным иерархом, но патриархом не стал — власти не хотели себе лишних проблем с чрезмерно самостоятельным и расчетливым главой Церкви. Очевидно, что и сегодня кандидатура митрополита Сергия (равно как и Мефодия, но он практически выбыл из игры) обеспечивает, с точки зрения государственной власти, большую «предсказуемость» церковного руководства. Митрополит Кирилл зарекомендовал себя за последнее десятилетие как истовый «никодимовец», который взялся в новых политических условиях реализовать программу своего учителя. Идеалом митрополита Никодима была сильная и самостоятельная Церковь, которая является своего рода «субъектом международного права», а поэтому не находится в полной и безусловной юрисдикции светской власти своей страны. Поэтому, видимо, так любил митрополит Никодим Ватикан, который политически ни от кого напрямую не зависит. Митрополит Кирилл, создав представительство РПЦ при международных европейских организациях в Брюсселе, также стремится «позиционировать» Московский патриархат как самостоятельного и влиятельного участника международных, в частности — европейских, процессов. Именно по инициативе митрополита Кирилла, безо всяких на то указаний светской власти, представители РПЦ спешат «отметиться» во всех «горячих точках» — церковные делегации постоянно летали в Югославию во время косовского кризиса, теперь вот, буквально накануне войны в Ираке, ближайший соратник митрополита Кирилла епископ Феофан летал в Багдад. Ясно, что Багдад не входит в сферу прямых церковных интересов РПЦ — значит, митрополит Кирилл мыслит Церковь в качестве полноправного участника совершенно нецерковных политических процессов. Внутри страны ОВЦС проводит ту же линию на «суверенизацию» Церкви как «субъекта политического процесса», проводя консультации разных политических сил (особенно накануне парламентских и президентских выборов), поддерживая равные отношения с различными партиями, а особенно — с финансово-олигархическими структурами. Все это, в идеале, должно превратить РПЦ в такую влиятельную политическую силу, которая сможет ставить перед государственной властью свои условия (например, требовать реституции церковной собственности или введения преподавания в школах «Основ православной культуры»), добиваясь их исполнения самыми радикальными методами — вплоть до знаменитого «гражданского неповиновения», угроза которого содержится в действующих «Основах социальной концепции» РПЦ. Все эти идеи — очень привлекательные не только для церковных либералов, но и для многих консерваторов-сторонников «сильной», «государствообразующей» Церкви — накрепко связаны с именем митрополита Кирилла; по сути, они являются его предвыборной программой. Ничего подобного нет у митрополита Сергия (в отличие, между прочим, от митрополита Мефодия, у которого своя программа — какая-никакая — все же была). И именно поэтому его кандидатура вызывает интерес у тех государственных чиновников, которые хотели бы видеть в РПЦ не мощного «хозяйствующего субъекта» или независимого «субъекта международного права», а «хранительницу духовно-культурного наследия» России или один из инструментов внутренней и внешней политики государства. Внутри же Церкви митрополит Сергий также может получить определенную поддержку — главным образом, за счет отторжения чрезмерно либерального для церковного сознания образа митрополита Кирилла.
+ + +
Перераспределение церковной власти — процесс не только болезненный для самой Церкви, но и весьма важный для светского общества, поскольку РПЦ получает все большее влияние на самые разные стороны общественной жизни. И здесь бы пожелать многолетия Патриарху Алексию II, который сумел на протяжении 13 лет сохранять баланс разных, плохо совместимых сил как внутри Церкви, так и вокруг нее. Но было бы глупо не замечать того, что церковная администрация (в отличие, например, от сакральной жизни Церкви) подчиняется тем же земным законам, что и любая администрация. А посему размышления о том, «что будет дальше», здесь вполне оправданны и даже необходимы… Досье МН Митрополит Астанайский и Алматинский Мефодий (Немцов) (до 7 мая с.г. — митрополит Воронежский и Липецкий) родился в 1949 году в Луганской области Украины. Окончил Одесскую духовную семинарию и Ленинградскую духовную академию. В 1974 году пострижен в монашество и рукоположен в сан иеромонаха. С 1980 г. — епископ Иркутский и Хабаровский, в 1982 г. переведен на Воронежскую кафедру, где возведен в сан архиепископа, а затем и митрополита. В середине 1980-х гг. руководил Хозяйственным управлением Московской патриархии и Комиссией по реставрации Свято-Данилова монастыря. В середине 1990-х гг. назначен председателем Фонда по премиям имени митрополита Макария и Церковно-правовой комиссии РПЦ (7 мая с.г. освобожден от всех должностей). Член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ. Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) родился в 1946 году в Ленинграде. Окончил Ленинградские духовные семинарию и академию, был личным секретарем митрополита Никодима (Ротова). В 1974 г. назначен ректором Ленинградских духовных школ, в 1976 г. рукоположен во епископа Выборгского, викария Ленинградской епархии. Активный участник экуменического движения, член исполнительных органов Всемирного совета церквей. В 1984 г. в сане архиепископа переведен на Смоленскую кафедру, в 1989 г. назначен председателем ОВЦС и постоянным членом Священного синода, в 1991 г. возведен в сан митрополита. Координировал работу над «Основами социальной концепции» РПЦ и новым уставом РПЦ. Возглавляет ряд церковно-общественных организаций, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ. Митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий (Фомин) (до 7 мая с.г. — митрополит Солнечногорский, викарий Московской епархии) родился в 1949 г. в г. Краснозаводске (Московская обл.). Окончил Московские духовные семинарию и академию в 1974 г. В 1973 г. принял монашеский постриг и был рукоположен во иеромонаха. С 1983 г. — епископ Солнечногорский, викарий Московской епархии, представитель РПЦ при Всемирном совете церквей. В 1986 — 1989 гг. — заместитель председателя ОВЦС, с 1988 г. — архиепископ. В 1990 г. назначен председателем вновь созданного Отдела по благотворительности и социальному служению РПЦ, а в 1995 г. — управляющим делами Московской патриархии, постоянным членом Священного синода. В 1999 г. возведен в сан митрополита. Является акционером и учредителем ряда коммерческих структур. Член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ.
