 |
| Русская неделя | Мирослав Бакулин | 13.12.2006 |
Некоторым сегодня кажется, что полковые священники — это замена политруков. На самом деле это политрук стал заменой полкового священника. Потому что политрук — священнослужитель марксистской религии. Когда в 1917 году подлинную религию отменили, то на ее месте возникла искусственная, синтетическая религия под названием марксизм, в которой появились священнослужители — политруки, которые и заменили военное духовенство. Теперь надо просто вернуть все на свои места.
Сегодня институты военного духовенства существуют в армиях большинства стран мира. В США, Великобритании, ФРГ, Франции, Израиле, Индии, Пакистане и других государствах имеются специальные структуры, содействующие полноценной религиозной жизни военнослужащих. По этому пути уже пошли страны Балтии и Армения, о своей готовности ввести подобный институт заявили представители Украины и Грузии.
Для христиан небезразличны условия службы в армии и милиции близких людей: отцов, сыновей, братьев.
К сожалению, до сих пор в российском законодательстве, отсутствует механизм реализации права на свободу вероисповедания госчиновников. На своем рабочем месте госчиновник не может верить ни во что, кроме указаний его непосредственного руководства. Эта абсурдная ситуация распространяется и на служащих в силовых ведомствах.
Положительный отечественный и мировой опыт свидетельствует о том, что возрождение института военного духовенства способно принести пользу государству и обществу.
Именно поэтому заявлением от 11 апреля этого года Священный Синод Русской Православной Церкви заявил о желании восстановить институт военного духовенства в Российской армии и органах внутренних дел.
Для чего нужен священник в силовых ведомствах?
Конечно, самая прямая и непосредственная цель — совершение богослужений, окормление солдат и курсантов, приведение их к православной вере, создание атмосферы альтернативной той, которую каждый из курсантов или офицеров наблюдает в рамках несения службы в армии или милиции.
Крестить сегодня много не приходится, потому что большинство солдат и милиционеров крещеные. Священник мог бы вести общественную работу, сокращая количество случаев самоубийств, унижения достоинства человеческой личности и других противоправных действий.
Конечно, у многих возникают вопросы об иноверцах. Но опыт работы православного священства в «горячих точках» показывает, что для общения приходят и мусульмане, чтобы задать житейские вопросы, вопросы по культуре. Потому что когда человек живёт рядом со священником, грех не воспользоваться такой ситуацией, задать «вредные» вопросы, которые у человека появляются. В храм он боится зайти, потому что «вера не позволяет», говорит: «Я мусульманин, но у меня есть интерес». Межрелигиозного конфликта возникнуть здесь не может, потому что мусульман практикующих фактически нет. Намаз никто не соблюдает, свинину едят, закет не дают и об исламе знают 2−3 слова. Таков уровень подготовки, который они получили у себя до службы. И то, что появится православный священник для крещеного большинства, человек, который мог рассказать об исламе больше, чем они знают — это хорошо. Естественно, он не должен пропагандировать ислам, но уметь сказать: «Мусульмане говорят так, а у православных вот так, смотрите, где лучше, выбирайте».
Какова же специфика работы священника в правоохранительных частях?
Никогда не нужно забывать, что военные — это люди, которые находятся на тяжелой, иногда круглосуточной работе. Поэтому не всегда есть возможность побывать на службе, прийти на лекцию. Сам священник должен идти к ним: в палатку, в наряд и т. д.
Так намного лучше, чем в командно-приказном порядке. «Обязаловка» может очень многих людей оттолкнуть. Батюшка не может быть авторитетом, только потому, что командир части сказал: «Всем слушать батюшку!», на такой приказной лекции чаще всего просто спят.
В Евангелии слова «авторитет» нет, христианине свидетельствуют об Истине, и эта истинность располагает к себе людей. Полковые священники в не просто функционеры рясы и креста, они должны быть, прежде всего, христианами изначально. Здесь не столько важен устав, сколько любовь, тот отсвет Истины, которую представляет Христос.
Хороша такая форма, когда церковные и военные люди заинтересованы в совместной работе. Потому что многое из того, что делают священники в воинских частях, разбивается о то, что люди не видят, как этот человек ведёт себя в обыденной жизни. По-настоящему институт полковых священников мог бы состояться только при одном условии, если бы священник постоянно находился в части, тогда была бы большая, серьёзная польза.
Понятно, что в сфере быта правоохранительных органов почти невероятен пост и часто основной лексикой становится матерщина. Именно полковой священник, каждодневно самим своим образом жизни говорящий о христианских идеалах воздержания и борьбы со страстями, может стать образцом христианской жизни для солдат и курсантов. Если кто сможет тянуться к этому образцу — слава Богу, кто не может, тот, по крайней мере, узнает, что есть некоторая планка, к которой нужно стремиться.
Полковой священник может собирать личный состав на чаепития, выпускать в части информационный листок, потому что не всегда получается четко ответить на все вопросы, а от Церкви ждут серьезного духовного отношения.
В коллективе, где не принято делать что-то в одиночку, нельзя допустить, чтобы верующие как-то противопоставляли себя коллективу. В армейских кругах есть термин «загаситься», т. е. уклониться от исполнения какой-либо работы. Очень важно, чтобы христиане не выглядели в глазах своих же бойцов людьми, уклоняющимися от общей работы.
Мы очень часто представляем себе армию закрытым сообществом, которое живет какими-то своими целями и интересами, отличными от остального общества, но объективно это не так. В армии и милиции те же самые люди, что и на улице, и в школе, и в университете. Они как правило только закончили школу, и поэтому у них те же самые интересы, что и у их сверстников «на гражданке». Главной военной прокуратуре (ГВП) приходиться сталкиваться и разбираться с проблемами в армии — дедовщиной, суицидом, побегами и т. п. Она уже не видит другого выхода по оздоровлению ситуации, кроме привлечения к этим проблемам военного духовенства. Поэтому прокуратура подготовила и направила в Минобороны законопроект о полковых священниках, которые должны «укрепить армейскую дисциплину, повысить уровень патриотизма в войсках, а также решить проблему армейской дедовщины». Здесь нужно помнить, что военное духовенство не должно подменять собой существующие органы воспитательной работы в силовых ведомствах. Священник не может брать на себя функции армейских полицейских и хватать за руку тех, кто занимается «дедовщиной». Присутствие священников в армии должно иметь воспитательное значение.
Конечно, вопрос о полковых священниках имеет под собой серьезный кадровый вопрос, Церковь только что вышла из кризиса, в котором находились приходы, не имея своих священнослужителей.
До сих пор представители церкви работали в армии исключительно на общественных началах — по статистике сегодня в войсках находится порядка 2 тысяч священников, но степень регулярности общения с солдатами у всех разная. Одни общаются с военнослужащими раз в неделю, другие раз в две недели, третьи раз в месяц. А реальная потребность армии и МВД — 5 тысяч священнослужителей.
При этом нужно открыть специальное училище военных священников, которое должно финансироваться из бюджета Минобороны и готовить профессионалов своего дела.
Должно быть двойное подчинение полковых священников: по распорядку они должны подчинятся армейскому начальству, а по духовной линии — иерархии.
При полном невмешательстве в боевую подготовку, исключительная деятельность священника в армии — душепопечительство, потому что подлинные христиане — это и есть те люди, которые нужны нашим силовым структурам. Христиане самые лучшие воины. Священники будут катехизировать и воцерковлять уже крещеный народ.
На мнение противников законопроекта, что армия будто бы не готова к введению института полковых священников, ответил генпрокурор РФ риторическим вопросом: «Значит — воровать и бить готова, а восстанавливать моральные основы не готова?»
Социологические опросы показывают, что за введение полковых священников высказывается больше 60% населения России. В Тюменском юридическом институте МВД РФ есть свой храм, хорошо, если бы был и свой полковой священник, который мог бы не только проводить молебны об учащих и учащихся, но и духовно готовил сотрудников для несения службы в «горячих точках», венчал курсантов и крестил их детей.
