О помыслах добрых и злых

Сила доброго помысла

— Геронда, в Ветхом Завете, в Четвертой Книге Маккавейской, говорится следующее: «Благочестивый помысл не искоренитель страстей, а их противник». Что это значит?

— Смотри: страсти глубоко укоренены у нас внутри, но благочестивый, добрый помысл помогает нам не попадать к ним в рабство. Когда человек, постоянно включая в работу добрые помыслы, делает свое доброе состояние твердым, устойчивым, [его] страсти прекращают действовать и их словно не существует. То есть благочестивый помысл не искореняет страсти, но борется с ними и может их одолеть. В Четвертой Книге Маккавейской описаны [мучения], которые смогли перенести семь Святых Отроков, их мать Святая Соломонида и их учитель Святой Елеазар, имея благочестивые помыслы. Я думаю, что писатель [Священной Книги] говорит об этом для того, чтобы ясно показать силу доброго помысла.

Один добрый помысл равен по силе многочасовому всенощному бдению! Он обладает великой силой. Сейчас есть такие противоракетные системы, которые лазерными лучами поражают ракету противника еще на стартовой площадке и не дают ей взлететь. Так и добрые помыслы: они предупреждают взлет злых помыслов с диавольских «аэродромов», на которых те базируются, и не дают им подняться в воздух. Поэтому, насколько можете, постарайтесь не дать диаволу успеть насадить в вас злые помыслы. Постарайтесь сами опередить его и насадить в себе помыслы добрые, чтобы ваше сердце стало цветником и вашу молитву сопровождало божественное благоухание вашего сердца.

Если человек держит [в себе] пусть даже и «немного левый», то есть злой, помысл о ком-то, то какой бы подвиг он ни совершал — посты, бдение или что-то еще, — все пойдет насмарку. Чем поможет ему аскеза, если он не борется против злых помыслов, но принимает их? Почему он не хочет сначала очистить сосуд от грязного масляного отстоя, пригодного лишь на мыло, и только потом влить в него чистое масло? Зачем oн смешивает чистое с нечистым и делает чистое ни на что не годным?

Один чистый, добрый помысл обладает силой большей, чем любой аскетический подвиг. К примеру, диавол воздвиг против юноши брань нечистых помыслов. Чтобы избавиться от них, юноша совершает всенощные бдения, постится, воздерживается от пищи и воды по три дня подряд. Однако один включенный им в работу чистый помысл обладает силой большей, чем все его бдения и пощения, и оказывает ему более существенную помощь.

— Геронда, говоря о «чистом помысле», Вы вкладываете в это слово узкий [аскетический] смысл или же употребляете его более широко?

— И широко тоже. Посредством добрых помыслов человек очищается и приемлет Благодать от Бога. А посредством «левых» [недобрых] помыслов он осуждает и несправедливо обвиняет других. Делая это, он препятствует приходу Божественной Благодати. А потом приходит диавол и терзает этого человека.

— То есть, Геронда, осуждая других, человек дает диаволу право его терзать?

— Да. Вся основа в добром помысле. Именно он возвышает человека, изменяет его к лучшему. Надо достигнуть такого уровня, чтобы видеть все чистым. Это и есть то, о чем сказал Христос: «Не судите на лица, но праведный суд судите» (Ин. 7, 24). А потом человек входит в такое состояние, что видит все не человеческим зрением, но духовными очами. Он всему находит оправдание — в добром смысле этого слова.

Нам надо быть внимательными, чтобы не принимать лукавых телеграмм диавола. Принимая их, мы оскверним «Храм Духа Святого», от нас удалится Благодать Божия, в результате чего мы [духовно] ослепнем. Увидев наше сердце непорочным, чистым, Святый Дух приходит и обитает в нем. Ведь Святый Дух любит непорочную чистоту. Поэтому Он и явился [на Иордане] в виде голубя.

Помыслы «слева» — величайшая болезнь

— Геронда, когда мне предстоит упорядочить какую-нибудь проблему, я сильно беспокоюсь и не могу уснуть.

— Твоя основная проблема — это многие помыслы. Если бы этих многих помыслов у тебя не было, то и на послушании, и в духовной жизни ты трудилась бы с гораздо большей отдачей. Но я научу тебя одному способу, с помощью которого ты сможешь избегать многих помыслов. Вот послушай. К примеру, если у тебя в уме появляется помысл о каком-то деле, которое тебе предстоит сделать завтра, говори своему помыслу так: «Это дело не на сегодня. Завтра я его и обдумаю». А в случае, когда тебе предстоит принять какое-то решение, не изводи себя мыслью о том, как лучше поступить, и не откладывай принятие решения все дальше и дальше. Выбирай что-то, делай решительный шаг, а заботу о дальнейшем предоставь Богу. Постарайся избегать скрупулезности, чрезмерной тщательности, чтобы не ломать себе голову. С любочестием делай то, что тебе по силам. При этом веди себя просто и с полным доверием Богу. Возлагая на Бога свое будущее и свое упование, мы, некоторым образом, обязываем Его нам помочь. От многих помыслов даже здоровый человек станет ни на что не годным. Если расстраивается больной и страдающий, то у него есть оправдание. Однако если кто-то, будучи здоровым, беспокоится и страдает от помыслов «слева», то на него впору надевать смирительную рубашку! [Мыслимое ли дело] - быть в прекрасном здравии и мучиться от собственных помыслов!

Самая тяжелая болезнь нашей эпохи — это суетные помыслы мирских людей. У них может быть все, что хочешь, кроме добрых помыслов. Они мучаются, потому что не относятся к обстоятельствам духовно. К примеру, человек едет куда-то на машине. В дороге начинает барахлить двигатель, и он приезжает на место назначения с небольшой задержкой. Имея добрый помысл, опоздавший скажет так: «Видимо, Благий Бог притормозил меня неслучайно. Кто знает: может быть, если бы не возникло этой задержки, я попал бы в аварию! Боже мой, как мне благодарить Тебя за то, что Ты уберег меня от опасности!». И такой человек славит Бога. А тот, кто не имеет доброго помысла, отнесется к происшедшему недуховно и начнет обвинять и хулить Бога: «Да что еще за невезуха! Мне надо было приехать раньше, а я опоздал! Все наперекосяк! И все этот Бог…»

Принимая то, что с ним случается посредством «правого» помысла, человек получает помощь. А работая «налево», он мучается, изводится, выходит из равновесия. Помню, как много лет назад мы приехали со Святой Горы в Урануполис и собирались ехать дальше — в Салоники. Нам подали грузовик, уже загруженный всякой всячиной: чемоданами, апельсинами, рыбой, пустыми грязными корзинами из-под рыбы… В тот же кузов стали забираться люди: дети из Афониады (Афонская Церковная Академия для мальчиков), монахи, миряне. Кто мог — усаживался на досках, остальные стояли на ногах. Один тучный мирянин втиснулся на скамейку рядом со мной. От тесноты ему было очень неудобно, и он стал громко возмущаться: «Что же это за безобразие!». А чуть подальше от него сидел монах, весь заставленный вонючими рыбными корзинками, — у бедняги оставалась снаружи только одна голова. Грузовик тронулся в путь по разбитой проселочной дороге, его трясло и раскачивало на ухабах. Вставленные одна в другую корзины валились на монаха, и он, стремясь уберечь голову, отталкивал их руками. А мой тучный сосед по скамейке продолжал громко выражать неудовольствие тем, что сидел немного стесненно. «Ну что ты все кричишь — урезонивал я его. — Посмотри, каково приходится твоему соседу! Как ты там, отец?» — спросил я монаха. «Здесь лучше, чем в аду, Геронда», — с улыбкой ответил он. Один сидел и при этом мучился, а другой радовался, несмотря на то, что на него сыпались горы вонючих рыбных корзин. А дорога была неблизкая — около двух часов езды. Ум мирянина представлял, насколько комфортной была бы поездка в автобусе, и он был готов разнести все в пух и прах. А монах радовался, думая о тех страданиях, которые испытывал бы в аду. «Через два часа мы доедем до места и выберемся из этого кузова, — рассуждал монах. — А несчастные [грешники] мучаются в аду вечно. Да и мучения там адские — не чета всем этим корзинкам и людской давке. Слава Тебе, Боже, — здесь не так плохо, как там».

— Геронда, в чем причина того, что, к примеру, два послушника имеют разную степень доверия к своему Старцу?

— Причина в помысле. Можно иметь поврежденный помысл в отношении чего угодно и кого угодно. Не имея доброго помысла и не убирая своего «я» из каждого своего действия, то есть действуя по своекорыстию, человек не получит пользы даже от Святого. Если бы он даже имел Святого Старца или Старицу, если бы даже его Старцем был [сам] Антоний Великий — да что там говорить — даже все святые [будь они его Старцами] не смогли бы ему помочь. Даже Сам Бог не может помочь такому человеку, несмотря на то что Он очень этого хочет. Если человек любит себя самого, то есть страдает самоугодием, то он истолковывает все по нраву и вкусу своего «я». Одни истолковывают все греховно, другие — как им это нравится. Постепенно нелепые истолкования становятся для такого человека «естественными». И как бы ты себя ни повел — такие люди все равно соблазняются.

А некоторые, стоит лишь оказать им чуточку внимания, сказать какое-то доброе слово, взлетают, как на крыльях. Но, если не уделить им внимания, они очень огорчаются и бросаются в крайности. Эти крайности от врага. К примеру, такие люди замечают какой-нибудь пустяк и на основании его строят свое [безосновательное] предположение. А потом они доходят до уверенности в том, что дело обстояло именно так, как они предполагали. Например, увидев, что кто-то погружен в задумчивость, такие люди думают, что он на них за что-то сердит, хотя человек может быть задумчивым оттого, что чем-то озабочен. Несколько дней назад ко мне пришел посетитель и спросил про одного из своих знакомых: «Почему раньше он со мной разговаривал, а сейчас нет? Может быть, причина в том, что недавно я сделал ему замечание?». «Ты знаешь, — сказал я ему, — ведь он мог тебя увидеть и просто не узнать. Или же кто-то из его близких заболел, и он был поглощен мыслью о том, как найти врача. Или же он собирался ехать за границу и был озабочен обменом денег. Могло быть и что-то еще». И оказалось, что человек, о котором шла речь, был действительно поглощен множеством забот в связи с болезнью одного из своих близких. А его знакомый хотел, чтобы тот во что бы то ни стало остановился и с ним поговорил, и в результате стал мучить себя целой кучей помыслов.

Тот, кто имеет добрые помыслы, все видит добрым

Когда некоторые говорили мне, что соблазняются, видя в Церкви много неподобающего, я отвечал им так: «Если спросить муху, есть ли здесь в окрестностях цветы, то она ответит: «[Насчет цветов] не знаю. А вот консервных банок, навоза, нечистот во-он в той канаве полным-полно». И муха начнет по порядку перечислять тебе все помойки, на которых она побывала. А если спросить пчелу: «Не видела ли ты здесь в окрестностях какие-нибудь нечистоты?», то она ответит: «Нечистоты? Нет, не видела нигде. Здесь так много благоуханных цветов!». И пчелка начнет перечислять тебе множество разных цветов — садовых и полевых. Видишь как: муха знает только о помойках, а пчелка — о том, что неподалеку растет лилия, а чуть подальше распустился гиацинт.

Как я понял, одни люди похожи на пчелу, а другие на муху. Те, кто похож на муху, в каждой ситуации выискивают что-то плохое и занимаются только этим. Ни в чем они не видят ни капли доброго. Те, кто похож на пчелу, находят доброе во всем. Человек поврежденный и мыслит поврежденно. Ко всему он относится с предубеждением, все видит шиворот-навыворот, тогда как тот, у кого добрые помыслы, — что бы ни увидел, что бы ему ни сказали — включает в работу добрый помысл.

Однажды ко мне в каливу пришел мальчик — ученик второго класса гимназии (соответствует 6-му классу русской средней школы). Он постучал железным клепальцем в дверь калитки. Хотя меня ждал целый мешок непрочитанных писем, я решил выйти и спросить, что он хочет. «Ну, — говорю, — что скажешь, молодец?». «Это, — спрашивает, — калива отца Паисия? Мне нужен отец Паисий». «Калива-то, — отвечаю, — его, но самого Паисия нет — пошел купить сигареты». «Видно, — с добрым помыслом ответил паренек, — батюшка пошел за сигаретами, потому что хотел оказать кому-то услугу».- «Для себя, — говорю, — покупает. У него кончились сигареты, и он, как угорелый, помчался за ними в магазин. Меня оставил здесь одного, и я даже не знаю, когда он вернется. Если увижу, что его долго нет, — тоже уйду». В глазах у паренька заблестели слезы, и он — опять с добрым помыслом — произнес: «Как мы утомляем Старца!». «А зачем он тебе, — спрашиваю, — нужен?». «Хочу, — говорит, — взять у него благословение» — «Какое еще благословение, дурачок! Он же в прелести! Такой беспутный человечишка — я его знаю как облупленного. Так что зря не жди. Ведь он, когда вернется, будет сильно не в духе. А то еще и пьяный заявится — он ведь вдобавок ко всему и за воротник не прочь заложить». Однако, что бы я ни говорил этому пареньку, ко всему он относился с добрым помыслом. «Ну ладно, — сказал я тогда, — я подожду Паисия еще немного. Скажи, что ты хочешь, и я ему передам». «У меня, — отвечает, — есть для Старца письмо, но я дождусь его, чтобы взять у него благословение».

Видите как! Что бы я ни говорил — он все принимал с добрым помыслом. Я ему сказал: «Этот Паисий, как угорелый, помчался за сигаретами», а он, услышав это, начал вздыхать, на глазах появились слезы. «Кто знает, зачем он за ними пошел? — подумал он. — Наверное, хотел сделать доброе дело». Другие столько читают [и добрых помыслов не имеют]. А здесь — ученик второго класса гимназии имеет такие добрые помыслы. Ты ему портишь помысл, а он мастерит новый, лучше прежнего, и на основании его приходит к лучшему заключению. Этот ребенок привел меня в восхищение. Такое я увидел впервые.

Старец Паисий Святогорец. Слова. Том III. Духовная борьба.
Монастырь Святого АПОСТОЛА И ЕВАНГЕЛИСТА ИОАННА БОГОСЛОВА. СУРОТИ, САЛОНИКИ. ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ «СВЯТАЯ ГОРА», МОСКВА. 2003

Интернет-журнал «Русская неделя»