Странноприимство

Среди религиозных понятий, связанных с паломничеством, существенное место занимал распространенный в русском народе взгляд на богомольцев, как на дело богоугодное. Хождение к дальним святыням пешком при огромных просторах России было бы, вероятно, просто невозможно для большинства паломников (отдельные подвижники обходились подолгу без пристанища), если бы не было странноприимничества

Странники и богомольцы. Понятие странник иногда отличали от понятия богомолец в обиходе и в письменных текстах, иногда же отождествляли их. Различение, если оно соблюдалось, состояло в следующем: странник — человек который всю свою жизнь посвятил только хождению по святым местам, оставив другие занятия; а богомолец отправляется в конкретное паломничество, после которого возвращается к обычной своей жизни. Богоугодным делом повсеместно у нас считалось принятие на ночлег и странников, и богомольцев. Так, например, по поводу священника-подвижника из Тверской губернии говорится: «Все странники и богомольцы, проходившие мимо Ржева, заходили к о. Матфею и в его доме получали спокойный приют. Число таковых простиралось иногда до 30−40 человек в один день, и всех он спешил принять и был для всех и во всем добрым примером».

Равно гостеприимное отношение к странникам и богомольцам определялось не только существом дела — и те, и другие шли с молитвами к святыням, терпя трудности дороги и заботясь о спасении души не только своей, но и других, а еще и тем обстоятельством, что граница между этими двумя группами была не очень определенной. Могли быть странники на определенный срок (по указанию старца или собственному обету), возвращавшиеся после истечения этого срока к обычным занятиям.

Каждый русский человек, имевший страх Божий, понимал, что отказав в приеме страннику-богомольцу, он может навлечь на себя Божий гнев. «И если кто не примет вас и не будет слушать вас, то, выходя оттуда, оттрясите прах от ног ваших, во свидетельство на них: отраднее будет Содому и Гоморре в день суда, нежели тому городу» (Мк. 6;11). При этом мы еще видим в поступках людей, принимающих богомольцев, любовь и предупредительность к ним.

Вот, что мы читаем в «Откровенных рассказах странника своему духовному отцу»: «Во время странствования моего по Тобольской губернии случилось мне проходить чрез какой-то уездный город. Сухарей оставалось у меня очень мало, а потому я и вошел в один дом, чтобы выпросить хлеба на дорогу. Хозяин сказал мне: „Слава Богу, ты пришел ко времю, только сейчас жена моя вынула хлебы из печи, вот тебе теплая коврига, молись за нас Богу“. Я, поблагодаривши, стал укладывать хлеб в сумку, а хозяйка, увидя, сказала: „Какой мешок-то худой, весь истерся, я переменю тебе“, и дала мне хороший твердый мешок».

В репутацию некоторых благочестивых сельских жителей входило, например, такое определение: он любит принимать сборщиков-монахов.

Гостеприимство по отношению к любым путникам повсеместно было распространено в России (см.: Милосердие). Но особенно безотказно пользовались им те люди, которые шли с богоугодной целью; их воспринимали как исполнителей некоей общей, а не лично своей задачи: может быть, за таких праведников Господь помилует и всех, не обрушит свою кару на грешный мир. Хозяева просили богомольцев помолиться о них в тех местах, в которые они шли.

Интернет-журнал «Русская неделя»