Возможен ли межрелигиозный диалог?

Исламский мир весьма негативно откликнулся на высказывания Папы Римского

Цунами бурных протестов, перетекавших в погромы, пронесся на днях по всему мусульманскому миру. Таким стал ответ правоверных на высказывания папы Бенедикта XVI о пророке Мухаммеде. В последние дни наметился некоторый отлив. Перейдет ли он в сколь-либо долговременный штиль или очередная буря всколыхнет чувства сотен миллионов пассионарных поклонников пророка?

Пресвятейшему папе можно поверить, когда он, словно оправдываясь, говорит, что не рассчитывал на подобную реакцию мусульман, приводя в своей лекции в Регенсбургском университете слова жившего в XIV веке византийского императора Мануила II Палеолога о «приказе пророка распространять мечом веру, которую он проповедовал». Мол, дела давно минувших столетий и даже тысячелетий. Но, как выясняется, что можно рядовому профессору — возбраняется понтифику.

Увы, но с этим придется считаться: религия, как собственно и политика, тем более религиозная политика, во многом проводятся в жизнь с помощью символов. Для десятков миллионов католиков и сам папа — главный символ и почти неоспоримый авторитет. А в мусульманском мире воспринимают его еще шире — как носителя и выразителя современного христианства в целом. Причем немало мусульман воспринимают папу таковым не без зависти, поскольку им тоже хотелось бы иметь столь же авторитетный и единый символ. Но не дано: нет в исламе подобной иерархии священнослужителей, потому и приходится им ориентироваться на авторитеты местные, нередко весьма сомнительные. Пророк же для них — символ и авторитет универсальный и незыблемый. Вот такая сложилась асимметрия символов — с разрывом в полтора тысячелетия.

Асимметрия в восприятии, в символах — асимметрия в поступках. И это тоже факт, с которым необходимо считаться. Ответом на слова, может быть, и не самые удачные, становятся массовые волнения и погромы, убийства людей (именно по этой причине была лишена жизни монахиня, благодетельствовавшая, кстати, в пользу мусульман в одном из приходов в Сомали). Примеров самого последнего времени тому масса, даже не стоит и перечислять. Комплекс неполноценности многих мусульман перед лицом технологически превосходящего их Запада трансформируется все в ту же асимметрию ответа на то, что они считают для себя «вызовами христианского Запада». Восприятие большинством мусульман событий 11 сентября в Америке лишь подтверждает живучесть этой асимметрии: средства и тактика террора в условиях осознания бесперспективности силового противостояния исламистских экстремистов Западу, увы, не вызывают широкого осуждения населения большинства мусульманских стран. И это тоже факт, с которым следует считаться.

Конечно, цивилизации, образно говоря, Севера и Юга разные. Но означает ли это, что конфликт между ними в перспективе неизбежен? Мало кто решится публично ответить на этот вопрос утвердительно. Но контуры угрозы такого столкновения сегодня прорисовываются все отчетливее. И история с папской лекцией — тому подтверждение: закомплексованность и пассионарность многих (конечно, не всех) последователей пророка становятся сегодня явным препятствием, преградой любым попыткам диалога, дискуссий и обсуждения реальных межрелигиозных и межцивилизационных проблем.

Лично я сомневаюсь, что лекция папы в Регенсбургском университете стала удачным приглашением к подобному диалогу, даже если она и задумывалась как таковое. Хоть и с оговорками о своем не полном согласии с тезисами Палеолога, но оперировал Бенедикт сомнительными символами: из анналов Средневековья можно добыть компромат и на самого византийского императора, время правления которого, по историческим меркам, почти совпадало с походами крестоносцев на Святую землю. Стоит ли удивляться тому, что отнюдь не радикалы, а вполне умеренные и серьезные исследователи поспешили обвинить папу в симпатиях именно к такого рода оценкам деяний пророка. Ведь поступил же его предшественник Иоанн Павел II иначе: находясь несколько лет назад с пасторским визитом в Сирии, он символично посетил одну из самых почитаемых мусульманами мечетей в Дамаске. Правда, и тогда не смолчали фундаменталисты: они обрушились с обвинениями на сирийские власти в том, что те якобы потворствовали «осквернению» святыни.

Вопрос межрелигиозного диалога безусловно связан с перспективой реформирования ислама, его модернизации. Попытки приобщения религии пророка к современной жизни пока весьма скромны, да и чаще всего наказуемы, а потому малореальны в странах с преобладающим населением, исповедующим ислам. Но они есть: пример тому Турция, где погоду делают правоверные умеренного толка, соседствующие с Европой и во многом ориентированные на нее самой жизнью. Эксперименты с поощрением «либерального ислама» в противовес фундаментализму достаточно удачно проводят власти Франции. Но это именно попытка адаптировать ислам к условиям светской европейской страны. Но и там, во Франции, происходит это не без проблем. Как показывает жизнь, взаимная толерантность — лекарство временное. Нужны взаимопонимание и диалог. До этого же, похоже, еще далеко.

Александр Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов ИСКРАН

http://www.mn.ru/issue.php?2006−36−6