В минувший четверг, 6 августа, в городе Бежаницы Псковской области в историко-культурном центре «Дом Философовых» в рамках IV Международных Философовских чтений состоялось открытие выставки члена Союза художников Коринны Претро, посвященной памяти псковской деревни Шантилиха, сообщил «Русской линии» президент ООО НПФ «ВАПА», председатель совета предпринимателей
сообщества «ДелоРус» Борис Борисович Сергуненков. Организовали выставку «Дом Философовых», научно-производственная фирма «ВАПА», член Союза писателей автор книги «Шантилиха» Борис Николаевич Сергуненков и художник Коррина Претро.
В своем вступительном слове писатель Б.Н.Сергуненков, проживший в деревне Шантилиха с 1982 по 2002 год, рассказал о значении слова «Шантилиха», которым одновременно названы и деревня и гора. «Смысл был найден моим соседом из деревни Подвишенье Эриком Эдуардовичем Шмидриным в словаре Даля, прочитанном им от корки до корки — все четыре тома, честь ему и хвала! Глагол „шантить“ обозначает „вонять“. Возможно, на это значение слова намекал и местный крестьянин Карп Егорович из соседней деревни Климово, когда на мои расспрашивания растолковать значение слова „Шантилиха“, загадочно отвечал: „У вас в Шантилихе вонает“. В Шантилихе два колодца. Воняла сероводородом вода в одном из них. Других источников вони в Шантилихе я не обнаружил. Зато я обнаружил другой смысл слова „вонять“, „воня“ в словаре старославянских слов. Там оно обозначает — благоухание. Пример: „И откуда ты припахнул воня Святого Духа?“ Так говорит о святом князе Владимире киевский митрополит Иларион в знаменитом „Слове о Законе и Благодати“. Мне больше по душе второй смысл этого слова, хотя я и не отрицаю первого. Когда на Шантилинской горе наступает весна и расцветают цветы, она издает такие благоухающие ароматы, которые не встретишь даже в раю», — поведал писатель.
Вернувшись к теме выставки, Б.Н.Сергуненков сказал: «В буклете выставки „Шантилиха“ написано: „Памяти псковской деревни“. Как это надо понимать? Это не реквием, не плач по России, но это и не торжествующая песня России и русской деревни. Это и то, и другое одновременно. Ибо сказано в одной мудрой книге: если не упадет зерно в землю, не возродится. Так случается с отдельным человеком, — умирая, он возрождается, — так случается с народом, если он несет в себе эту судьбу; так может случиться с человечеством, падающим в бездну греха саморазрушения. В ХХ веке Россия пережила свою смерть. Это нужно понимать. С этим нужно согласиться. И нужно набраться мужества и мудрости понять, что за этой смертью идет не смерть, а возрождение».
«Символом подобного понимания жизни и смерти для меня был и остается псковский крестьянин из деревни Кожино Сысой Логвинович, который, сидя на лавочке возле своей избы и поднимая горе указующий перст, вещал мне, уже пожившему на свете человеку: „Попомни меня, сынок, еще прежние хозяева вернутся. Попомни меня, сынок, еще люди к Богу придут“. Это было в теперь уже далеком 1981 году прошлого столетия. Солдат, крестьянин, несколько раз раскулаченный и согнанный с разных мест, ограбленный и обобранный своими властями, он продолжал верить в будущее русского человека и русской земли. Поистине это был богатырь и духа, и тела, которых рожала и продолжает рожать наша земля. Старик жил один, и в свои сто пять лет держал корову, шесть овечек, огород, сам копал грядки, сам косил сено, сам носил воду, топил баню, стирал белье, готовил еду, колол дрова. Его дочь, 76-летняя Антонина, приезжала к нему только на лето», — рассказал писатель.
«На выставке представлена малая часть из сделанного за двадцать лет нашей жизни в Шантилихе: 30 работ художницы и одна книга писателя. Для нас это была счастливая жизнь, тяжелая и легкая. Мы жили одни, на горе, в пустой деревне — мирские пустынники — в миру и вне мира. В 2006 году, весной, в апреле, в тот день, когда вышла в свет книга „Шантилиха“, в пожаре, в весеннем пале, устроенном местными доброхотами, сгорела и наша изба. С печалью в сердце, но и со светлым чувством любви к деревне и горе, ставшей для нас родной, мы оставили эту землю, оставаясь на ней навсегда», — заключил писатель Борис Николаевич Сергуненков.
Русская линия
