Необходимо знать специфику духовной жизни

Интервью с ответственным редактором центральной газеты «Церковный вестник» Сергеем Валерьевичем Чапниным

— Я начал заниматься журналистикой еще в школе. Было несколько совпадений, которые, на мой взгляд, говорили о том, что мне стоит заниматься журналистикой. Поскольку наша школа была английская, мы изучали английский язык со второго класса. И, когда я учился в девятом классе, в Москву неожиданно приехал Джеральд Даррелл, известный зоолог, автор увлекательных книг о флоре и фауне. В детстве мы все эти книжки читали, любили. Он ехал в прикаспийские степи снимать фильм и в Москве был проездом. Так получилось, я узнал, что он в Москве и сделал с ним интервью на английском, затем перевел на русский язык, написал публикацию. Меня это очень увлекло, стало важным поворотным моментом в пользу журналистики. После этого я пошел в «Школу юного журналиста» при факультете журналистики МГУ. После школы поступил на журфак, окончил его. Учась на журфаке, поступил в Свято-Тихоновский Богословский институт. После окончания журфака на самом деле мне казалось, что я не буду заниматься журналистикой. Почти пятнадцать лет назад у нас было создано дружное, молодое, энергичное православное братство. Мы восстанавливали храм, занимались детьми, у нас была большая Воскресная церковно-певческая школа, два раза в неделю проводились занятия. Были очень интересные детские лагеря. Стали заниматься издательской деятельностью, но потом в середине 90-х годов, когда было создано первое информационное агентство, специализирующееся на религиозной жизни (напомню, что это было время, когда большие агентства ИТАР-ТАСС, РИА — новости, Интер-факс не умели писать о религиозной жизни), журналисты начали готовить ленту новостей на русском и английском языках, которая выходила с 1995 по 1997 год. Что-то у ребят не клеилось, они сказали: «Ну, давай, ты должен вернуться в журналистику». Я некоторое время отказывался, но потом понял, что, видимо, придется. Вот так с 1995 года активно пишу, но сейчас, к сожалению, уже меньше. Больше занимаюсь редакторской организационной работой, хотя писать очень хочется.

— Почему Вы отказывались вновь вернуться в журналистику?

— Вы знаете, меня просто очень увлекла приходская жизнь. Я полюбил ее по-настоящему. У нас сложился очень хороший круг молодых прихожан, но сейчас их всех разметало: один из них проректор Белгородской семинарии, одна девушка еще тогда поступила в иконописную школу при Троице-Сергиевой Лавре, другая совершенно удивительная вышивальщица, у нее своя большая мастерская. Каждый из нас теперь занимается своим делом. Но в начале 90-х годов Господь собрал нас вместе на несколько лет и никуда не хотелось оттуда уходить.

— Сергей Валерьевич, что значит быть для Вас православным журналистом? Это призвание? Послушание? Служение на благо Церкви?

— Для меня это безусловно очень важное направление церковного служения. Это и миссионерская работа. Есть множество церковных документов, «Основы возрождения миссионерской деятельности Русской Православной Церкви», где говорится о важности информационной миссии, хотя сам этот термин мне не очень нравится — «информационная миссия». Тем не менее соединение слов информация, журналистская деятельность и миссия — это закономерное единство, и здесь открытое поле служения и для мирян, и для священников. Каждый может потрудиться на этом поле, потребности здесь совершенно огромные. Из того, что необходимо Церкви делать в этом информационном пространстве мы, конечно, многого не успеваем, потому что просто нет сил, и поэтому на этом поприще обязательно должны появиться новые делатели, новые журналисты — профессиональные, православные. Мы пытаемся над этим работать. У нас все время в редакции есть какая-то молодежь, кто-то приходит, остается и работает вместе с нами, кто-то уходит. Приходят как из церковной среды, так и выпускники светских вузов. У нас две сотрудницы окончили журфак МГУ. Опять-таки я считаю это нормальным, потому что сегодня, когда журналистика очень сложный и ответственный вид профессиональной деятельности, без качественной, серьезной профессиональной подготовки работать очень сложно. Иногда важнее профессиональные навыки, чем глубокая воцерковленность человека или знание каких-то реалий церковной жизни. Здесь постепенно человек может научиться, а вот журналистские навыки должны быть очень серьезными.

— Очень больно наблюдать, как из Православия пытаются сделать общественную организацию, задвинуть в какие-то рамки нашей беспорядочной жизни. Православие — «не от мира сего», это, прежде всего, Христос. «Братья по перу» часто об этом забывают, даже те, кто относят себя к Православной Церкви. Христос постепенно отходит на второй план. На первом — все, что угодно — от недавних споров вокруг ИНН до выяснения вопроса, откуда Церковь берет деньги. А где же Христос?

— Мне кажется, что это не только проблема журналистики. Это проблема современного церковного сознания. Нам кажется, что у нас такие большие просторы: необходимо храмы восстанавливать, образованием заниматься, множество разных направлений деятельности. Но служение Христу, представление о том, чтобы ты ни делал — ты служишь Христу, очень редко можно встретить, к сожалению. Для многих такая церковная деятельность стала одной из форм общественной жизни, заменителем какой-то молодежной или профессиональной общественной организации. До подлинного воцерковления, до подлинного церковного служения, в целом, нам еще очень далеко. Здесь очень полезно сравнивать наш опыт, наш подход к проблеме со взглядом, скажем, других православных стран, где не такой огромный разрыв между социалистическим временем и прошлым. У нас это семьдесят лет, а в большинстве стран Центральной, Восточной Европы — сорок лет. В особенности это чувствуется на примере сербов, румынов. Когда видишь, как они относятся к своему служению, в том числе и общественному, понимаешь, что такое глубокая внутренняя церковность, что такое принадлежность традиции. А у нас, к сожалению, действительно, получается так, что приходят люди, которые еще только вчера вошли в церковную ограду, уже сегодня, поскольку у них жизненной силы очень много, начинают суетиться и как-то пытаться найти себя в Церкви, берут на себя какую-то работу. Им не хватает чуткости, не хватает молитвенного опыта. Но и это не беда — у многих у нас сегодня не хватает таких христианских качеств. Беда в том, что люди сами этого не чувствуют. Нужно быть чуть-чуть осторожнее, чуть-чуть медленнее, чуть-чуть внимательнее к себе и другим. И если это будет, то тогда, я думаю, проблема служения Христу, проблема служения Церкви откроется с какой-то новой глубиной. Я очень надеюсь, что это произойдет. Нельзя же все время так суетиться, как мы суетимся. Служение должно быть подлинно церковным.

— То есть это постепенный процесс…

— Да, причем эта постепенность растягивается на годы и годы. В Церкви ничего стремительно быстро не происходит. Нужно возрастать со временем, должна произойти перемена ума у человека. Есть, конечно, удивительные примеры этой внезапной перемены, глубочайшего покаяния, но все-таки это редкость. Нам нужно, по крайней мере, испытывать себя постоянно и знать, что для нас это будет долгий процесс. Мне кажется, что журналистам сложнее всего это понять. Произошло событие — о нем написали. Что-то нужно сделать сегодня, в крайнем случае завтра. Огромная журналистская суета иногда является препятствием к подлинной церковной жизни. Это не только в журналистике, но поскольку мы говорим о ней, я привожу ее в пример. Изменить стиль нашей жизни, стиль оперативной журналистской работы практически невозможно, но нужно как-то учиться и в суете сохранять внутреннее спокойствие, молитвенное настроение. Журналист сам почувствует, когда у него получается, и по его материалам тоже будет понятно: когда у него молитвенное настроение, это удивительным образом между строк можно прочитать.

— Какие требования Вы предъявляете к журналистам, работающим в вашей газете?

— Для нас очень важно, чтобы у журналиста было достаточно ясное представление о том, что такое Русская Православная Церковь сегодня. Нужно знать систему синодальных отделов, что такое высшие органы церковной власти, как они действуют. Нужно знать хотя бы о том, какая специфика есть между епархиями, между приходской жизнью в городе и жизнью в деревне. Нужно знать особенности взаимодействия христианской и светской культуры, потому что мы много пишем на эти темы. Необходимо иметь общее представление о том, что такое мировое Православие за пределами канонической территории Русской Православной Церкви. Необходимо знать основные события, четко представлять себе информационную повестку дня, что предстоит, а что в прошлом, видеть сюжеты в развитии, то есть это то, чему никто не научит на самом деле. Нет сегодня такого учебного заведения, которое бы могло подготовить журналиста для центральной церковной прессы. На сегодняшний день это огромная проблема.

— Я знаю, что появляются в университетах при журфаках отделения церковной журналистики.

— Есть в Российском Православном университете отделение церковной журналистики. Оттуда к нам иногда приходят студенты на практику. Но, к сожалению, я не увидел с их стороны интересных работ. Я сейчас скорее сторонник того, чтобы было получено качественное профессиональное образование. Журфаки сегодня в целом, по крайней мере, Москва, Санкт-Петербург, дают очень хорошую профессиональную базу. На этой профессиональной базе можно многое построить и в профессиональном плане, и, если человек православный (учатся на журфаке и православные люди), если он живет церковной жизнью, если у него все это совмещается, если у него нет какого-то внутреннего конфликта, противоречия, то такой человек будет работать в церковной журналистике или даже в ПИАРе, который обеспечивает какие-то церковные мероприятия. У нас работала одна сотрудница, воцерковленная девушка, писала для нашей газеты несколько лет и сейчас окончила журфак, перешла в ПИАР-агентство, которое активно взаимодействует с различными церковными организациями и там делает рассылки, работает с журналистами и все это у нее получается очень легко и органично. Я думаю, что наш основной ресурс здесь. Почему? Потому что есть большая журналистика и нужно понимать, что это такое, что есть система современных СМИ. А православные на сегодняшний день находятся где-то сбоку, на обочине. Они вырастают какими-то немножко зажатыми, не бывают в редакциях крупных газет, не следят за событиями внутренней жизни на тех же самых телеканалах, не могут отметить профессиональные тенденции, скажем, в телевидении или в журналистике в целом. Просто потому, что они не слышат и не видят этого профессионального сообщества. Его нужно знать, нам по роду деятельности приходится общаться со всеми крупными светскими изданиями, с представительствами иностранных компаний. От того, насколько ты включен в эту жизнь, во многом зависит результативность и эффективность твоей работы.

— Чтобы быть православным журналистом надо иметь веру в сердце, чтобы человек не только теоретически знал, о чем пишет, но и сам вел подлинно церковную жизнь, но зачастую получается иначе…

— Безусловно, нужно любить Церковь. Если ты любишь Церковь, ты любишь богослужения. Если ты любишь богослужения, ты участвуешь в Таинствах. Если ты участвуешь в Таинствах, тебе открывается сокровенная сторона церковной жизни. О ней не напишешь или, как правило, о ней написать очень сложно, но в душе это обязательно должно быть. Писать можно о разном: иногда можно писать достаточно сухие информационные материалы, новости, пресс-релизы; иногда можно писать какие-то развернутые отчеты, сложные по конструкции, но тем не менее не очень глубокие материалы, приходится писать и очерки, брать психологические интервью. В таких материалах твой опыт церковной жизни раскрывается своими средствами: и в том, как человек задает вопросы, если мы говорим о самом журналисте, что в ответе он подчеркивает, когда расшифровывает, редактирует интервью, на чем акцентирует внимание, что, наоборот, ослабляет, какую из ветвей разговора он поддерживает, а какую считает менее значимой, пытается как-то двигаться в глубь темы. Человек, который не знает церковной жизни, не сможет в этом сориентироваться и, если твой собеседник готов на разговор, он, видя неготовность журналиста говорить серьезно, скользит по поверхности и интервью не получается.

Вероника Николаевна Белоусова

Интернет-журнал «Русская неделя»