«Надо окончательно избавляться от прежних иллюзий»

Политолог Сергей Михеев отмечает, что власти впервые обозначили НАТО как угрозу безопасности России

«На днях Президент России Дмитрий Медведев своим указом утвердил Стратегию национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Этот документ охватывает очень широкий круг сфер, что, впрочем, и неудивительно: ведь обеспечение безопасности страны — это масштабная и многофакторная задача. Стратегия определяет систему главных приоритетов в области внешней и внутренней политики России, включая обеспечение обороноспособности нашей страны, повышение качества жизни российских граждан, вопросы развития экономики, науки, образования и т. д. Впрочем, я в первую очередь обратил внимание на другое. Пожалуй, впервые расширение блока НАТО, а также придание ему глобальных функций обозначается как одна из основных угроз национальной безопасности Российской Федерации», — заявил в интервью порталу KM.ru замдиректора Центра политических технологий Сергей Михеев.

По мнению политолога, «это является закономерной реакцией на ту парадигму холодной войны, которую продолжает воспроизводить Запад». «Не секрет, что западные политики считают Россию потенциальным противником. На мой взгляд, все постсоветские правящие элиты (родом из позднего советского периода) по определению являются западническими. Тем не менее, реальные обстоятельства жизни заставляют их признать тот факт, что Запад отнюдь не стремился все эти годы к равноправному партнерству с Россией. Более того, пользуясь ситуацией (прикрываясь ложной демагогией), он „тихой сапой“ добивался своих целей. В том числе оказывая военно-политическое давление на Россию, выдавливая ее все глубже на восток и на север», — заметил аналитик.

«В течение долгого времени российская элита не хотела этого признавать. И даже не сопротивлялась этому, надеясь, что рано или поздно ее все-таки возьмут в „клуб управляющих миром“ на равных правах, — отмечает С.Михеев. — Но сейчас говорить об этом больше не приходится. И данная Концепция национальной безопасности фиксирует этот факт. На мой взгляд, это правильный и серьезный подход. Надо окончательно избавляться от прежних иллюзий. Да, у нас есть партнерство в ряде „точек пересечения“ наших интересов. Но, к сожалению, Запад до сих пор не видит в нас равных и считает своим потенциальным противником. Так что для нас отношения с ним остаются одним из главных направлений в обеспечении национальной безопасности».

Вместе с тем, отметил аналитик, ему «не очень понравилось в концепции то, что основное внимание в ней сосредоточено на вопросах военной безопасности, а, например, продовольственная, миграционная или даже информационная безопасность фактически обойдена вниманием, как будто не имеет отношения к понятию национальной безопасности». «Совершенно очевидно, что это не так. С другой стороны, это можно легко объяснить. Если на вопросы обеспечения военной безопасности власти имеют какие-то понятные ответы, то другие проблемы пока не имеют концептуального решения. Потому что если их обозначить, то надо будет искать какие-то пути их решения. А власть сама не очень-то это понимает», — добавил он.

«Многие эксперты считают, что Концепция национальной безопасности вообще носит достаточно декларативный характер. То есть цели и задачи указаны в целом верно, а вот средства их достижения подробно не прописаны. Я с этим не совсем согласен. Все-таки концепция подразумевает стратегию, а выработка конкретных мер — это задача, которая будет стоять перед разработчиками последующих документов и законов (более частного характера). Последние уже будут иметь конкретное, прикладное значение. С другой стороны, возникает вопрос: будут ли чиновники и министры руководствоваться этой концепцией, если она не предписывает осуществлять конкретные шаги в достижении указанных целей и задач? Вообще, такая проблема касается любых стратегических программ. Любая концепция и идеология должна сопровождаться целым пакетом документов, которые детально описывают механизм ее реализации. Кроме того, следует признать, что декларативность и отсутствие конкретных механизмов — характерная проблема российской бюрократии. Зато, когда речь идет о распределении бюджетных средств, мы видим самое дотошное регулирование посредством детально разработанных механизмов. Так что, еще раз повторю, Стратегию национальной безопасности нельзя назвать идеальным документом. Хотя в общем и целом она отвечает своему назначению», — считает Михеев.

«В концепции содержится такое положение, что Россия будет использовать свою ресурсную базу для выхода на лидирующие позиции в мировой экономике. Наши либералы тут же усмотрели в этом попытку обозначить пресловутый „энергетический шантаж“. Уж не знаю, чем их насторожила эту фраза. Вообще, политика — это „искусство возможного“. В любом случае, если у нас есть инструменты воздействия на ситуацию, то они должны быть использованы. Разговоры о том, что необходимо „отделить политику от экономики“, — это дискурс на уровне детского сада или даже умышленное введение в заблуждение. Понятие безопасности, как я уже сказал, понятие комплексное. И одним военным фактором оно не ограничивается. А то, что энергетика сегодня является одной из важных компонент в обеспечении национальной безопасности, — это достаточно очевидно. Либералам вообще все не нравится. Для них лучшей стратегией обеспечения безопасности Российской Федерации было бы полное разоружение России и сдача ею своих позиций по всем направлениям», — заключил Сергей Михеев.
Русская линия