Нравственность на телевидении: нужна ли цензура?

Главный редактор «Русской линии» Анатолий Степанов принял участие в телевизионной программе «Окрытая студия» на 5-м канале

24 декабря на 5-м канале петербургского телевидения в рамках программы Ники Стрижак «Открытая студия» с 17 до 18 часов состоялась оживленная и содержательная дискуссия на тему «Нравственность на телевидении: нужна ли цензура?». Гостями программы стали доктор филологических наук, профессор кафедры истории русской литературы филологического факультета Санкт-Петербургского университета Борис Аверин, продюсер, вице-президент Академии российского телевидения Игорь Мишин и главный редактор «Русской линии» Анатолий Степанов. Посмотреть запись программы можно на официальном сайте ТРК «Петербург-Пятый канал». Мы предлагаем читателю основные моменты дискуссии.

«Поговаривают, что кризис в каком-то отношении будет нам на руку, что хотя бы не будет денег на пошлые программы, ненужные бесконечные сериалы. И хоть в этом у нас наступит порядок. Давайте мы поговорим о том, может ли действительно кризис навести какой-то порядок, давайте поговорим о нашем родном телевидении. Я даже готова ругать наше родное телевидение, только, разумеется, не наш канал. Около года назад Клуб православных журналистов выступил с инициативой создания общественного совета по нравственности в СМИ. Это идея была достаточно горячо поддержана председателем Совета Федерации Сергеем Мироновым, и даже начались работы над соответствующим законопроектом. Честно скажу, я не знаю, в какой стадии находится этот законопроект. Давайте сегодня поговорим о том, реально ли ввести сегодня на наших каналах нравственную цензуру, кто может быть тем третейским судьей в этом споре, и будет ли это вообще на благо общества, мы все-таки живем в свободном обществе. Давайте сначала разберемся из-за чего сыр-бор, как вам кажется, нравственное ли у нас сегодня телевидение?» — с таким вопросом ведущая программы «Открытая студия» Ника Стрижак обратилась к гостям студии.

«Мне об этом судить более или менее легко, — заявил Борис Аверин, — потому что я довольно часто смотрел телевизор, будучи в Европе: Италии, Испании, Швейцарии, Франции. И должен вам сказать, что никакого особого восторга это телевидение у меня не вызывало, но оно и не вызывало некоторого внутреннего протеста, потому что-то, что мы частенько смотрим на нашем экране ни в какой Италии, Испании, во Франции появится не может. То есть мы обогнали всех по вольности. Торжествует такая глянцевая пошлость, когда и передачи, и ведущие, и телесериалы такого низкого художественного уровня, которого никогда не было».

«Игорь Николаевич, — обратилась Ника Стрижак к Игорю Мишину, — давайте разберемся в терминологии: низкое художественное качество, пошлость и безнравственность — насколько это близко стоящие друг к другу термины?»

«В нашей стране, — по словам Игоря Мишина, — не в первый раз поднимается вопрос о некоем контроле за нравственностью и моралью на телевизионных экранах. Небезызвестный режиссер Говорухин, будучи депутатом Государственной Думы, был инициатором внесения подобного закона с очень похожим названием. Эта история ничем не закончилась. Я думаю, что в принципе и нынешняя инициатива, пришедшая из Совета Федерации, вряд ли закончится дееспособным законом, который реально как-то будет регулировать эти вопросы при производстве телевизионных программ, сериалов, фильмов, передач. У нас происходит подмена дискуссии: мы постоянно обсуждаем, хороша или нехороша пошлость на экране. Дискуссии по этому вопросу не существует. Конечно, нехорошо. На самом деле дискуссия должна вестись в совершенно иной плоскости: каким будет механизм, который должен быть рожден между, с одной стороны, государством и органами, уполномоченными государством регулировать телевизионное вещание в нашей стране, с другой стороны, телевизионной индустрией, телевидением как отраслью. Эта дискуссия должна вестись и с точки зрения экономики, с точки зрения производственных процессов, и отношений людей? Каков должен быть механизм, который действительно сможет обеспечить некую контрольную функцию за тем, чтобы эта граница в некотором смысле была на замке?»

«С одной стороны, — обратилась Н. Стрижак к И. Мишину, — вы готовы назвать кремлевскими мечтателями Совет Федерации, который серьезно собирается обсуждать эту тему. С другой стороны, у меня такое ощущение, что вы все-таки допускаете мысль, что какой-то совет надо все-таки создать…»

По словам вице-президента Академии российского телевидения, если и нужен нравственный совет на телевидении, то «как минимум это может быть некий орган, который находится как бы на границе государства и телевизионной индустрии». «Может быть в состав этого совета должны входить люди, с одной стороны, из законодательных палат — нижней и верхней, с другой стороны, люди из киноиндустрии», — полагает Игорь Мишин. Подмену дискуссии он видит и в том, что «говорится, что в этот совет должны войти уважаемые люди, которые понимают, где та граница между нравственным и безнравственным. Тогда возникает вопрос: а что авторы этой инициативы считают, что на сегодняшний день в руководстве телевизионных каналов, среди телевизионных журналистов, среди авторов программ и передач, тотально безнравственные люди, что внутри самой индустрии нет столпов и образцов морали и нравственности, высокохудожественных программ, произведений, которые актуальны и современны, и в то же время, как сказал Борис Валентинович (Борис Аверин — РЛ), не являются глянцевой пошлостью. Наверное, внутри киноиндустрии таких людей также достаточно, как в любой другой области гуманитарной направленности: в филологии, философии, литературе, драматургии. Все эти инициативы уходят в никуда потому, что они рождаются без контакта с индустрией, без контакта с теми людьми, которые реально влияют на то, что зритель смотрит в эфире. Если сегодня опросить не простых людей, а руководителей каналов, что они знают об этой инициативе Совета Федерации, в каком она состоянии, и что будет, если эта инициатива станет законом, уверяю вас, ни один серьезный, влиятельный человек, работающий сегодня на телевидении, понятия не имеет об этой инициативе. В этом проблема, — эти инициативы со стороны законодателей существуют в некоем вакууме без контакта с теми людьми, кто реально определяет программную политику каналов. Поэтому не надо дискутировать, что нравственно или безнравственно, — это очевидный вопрос».

«Надо предоставить слово Анатолию Дмитриевичу, — сказала Ника Стрижак, — он все-таки представитель православного информационного агентства. Мы его для себя отнесли в лагерь тех журналистов, которые в том числе с этой инициативой выступили. Анатолий Дмитриевич, во-первых, поддерживаете ли вы эту инициативу? И как вы относитесь к ее необходимости?»

«Вы совершенно справедливо отнесли меня к этой группе журналистов, — заявил главред „Русской линии“ Анатолий Степанов, — потому, что на том заседании Клуба православных журналистов, когда эта идея обсуждалась и предлагалась, я присутствовал, был одним из участников процесса, когда начиналась эта дискуссия. Я бы хотел сразу отреагировать на предыдущее выступление. Действительно, дискуссия часто подменяется. Но подмену я вижу в том, что представители телеиндустрии, когда говорят на эту тему, всегда стараются вывести вопрос нравственности за скобки. Они заявляют, что главное — это проблема создания телепродукта, и надо этим руководствоваться. А, по моему мнению, прежде всего, надо руководствоваться нравственными максимами, а не законами создания телепродукции, нужно, чтобы создатели телевизионных программ руководствовались нравственными идеалами».

«Анатолий Дмитриевич, — сказала Н. Стрижак, — когда вы говорите, что надо руководствоваться нравственными идеалами, у нас у всех в головах возникает мысль, что надо руководствоваться идеалами марксизма. Это какие-то размытые формулировки. Стоит вспомнить пословицу: со своим уставом в чужой монастырь не лезь. Мы ведь не приходим в церковь и не говорим: „так, надо перевесить иконы, это надо переставить и вообще у вас тут плохо подметают“. Странно, что вы хотите влезть на чужую территорию и покомандовать».

«Почему на чужую территорию? — недоумевает Анатолий Степанов. — Это же общество, это — наша общая территория, почему нас нужно разделять? Мы все разве не заинтересованы в том, чтобы общество было более нравственным?! Мы разве не заинтересованы в том, чтобы телевидение выполняло не только развлекательную, но и просветительскую и воспитательную функцию?! Думаю, все в этом заинтересованы, не только Церковь. Озабоченность тем, что мы видим на экране, есть у многих, не только у представителей Церкви. Существуют социологические данные, свидетельствующие об озабоченности общества состоянием телевидения. В частности, Научно-исследовательский институт комплексных социальных исследований Санкт-Петербургского государственного университета под руководством профессора Валентина Семенова провел анализ 60 российских телесериалов. В результате выяснилось, что 52% сериалов — криминального жанра, в остальных сериалах сцен насилия также оказалось достаточно много. Я полагаю, что Сергей Миронов озабочен этой проблемой не просто так, не оттого, что он захотел лишний раз попиариться. Это действительно реальная проблема, это — общая забота, которая до него дошла. Я уверен, что обсуждаемый нами законопроект, который, я надеюсь, все-таки станет законом, не будет ожидать судьба говорухинского законопроекта, потому что в нем детально прописан механизм, кто должен войти в общественный совет. Совсем недавно Сергей Миронов представлял этот законопроект литературной общественности в Москве в Литинституте им. Горького».

«Анатолий Дмитриевич, — обратился к Степанову Игорь Мишин, — вы говорите, что Миронов выступал с представлением этого законопроекта в среде литературной общественности Москвы. У меня к вам очень простой вопрос: а почему не в среде телевизионной общественности, почему бы не придти с этим законопроектом непосредственно к тем, к кому существуют претензии? Зачастую претензии справедливые, которые я сам разделяю. Я сейчас не защищаю безнравственность в эфире, я наоборот стараюсь вас подвести к тому, чтобы немножко реалистичнее смотреть на судьбу этого документа. Это первый вопрос. Второй вопрос: дело в том, что мораль и нравственность — не нормы юриспруденции, их очень тяжело описать юридическим языком и их очень тяжело сделать нормами права. Во всяком случае, это еще не удавалось практически никому. И третий вопрос. Эта инициатива исходит со стороны православных журналистов, но почему мы считаем априори, что нормы православия в нашей стране наиболее моральны и нравственны по отношению к представителям других религий, конфессий и верований или по отношению к людям, которые причисляют себя к атеистам?»

«Начну с последнего вопроса, — заявил Анатолий Степанов. — Мы живем в христианской стране…»

«Нет, мы живем в светском государстве», — перебила его Ника Стрижак.

«Если точнее, то мы живет в светском государстве, но в христианской стране, — продолжил главный редактор „Русской линии“. — Наш народ воспитан на основе православной нравственности. Поэтому, кстати, у нас нормой считается не многоженство как у мусульман, а одноженство как у христиан. Надо учитывать, что наша культура в основе своей православная. Это, во-первых. Во-вторых, по вопросу создания общественных советов на телевидении, по ведению нравственной цензуры на телевидении есть консенсус между представителями основных религиозных конфессий: и буддисты, и мусульмане, и иудеи, и православные, и католики выступают по этой проблеме с единых позиций».

«Анатолий Дмитриевич, вы напоминаете кружок любителей балета, о котором только не знают профессионалы балетные, — съязвила Ника Стрижак. — Вы пытались поговорить с Эрнстом, с Добродеевым? С кем вы пытались поговорить?»

«Этот вопрос надо адресовать скорее Сергею Миронову и спросить его, почему он выступил не в среде тележурналистов. Это действительно справедливый вопрос. Несомненно, стоит обратиться к тележурналистам, и там выступить, обсудить ними этот вопрос. Поверьте, я не хочу демонизировать тележурналистов, я уверен, что и среди них есть прекрасные люди, у которых есть прекрасные семьи, которые воспитывают у своих детей нормы нравственности. Конечно, было бы идеально, если бы сами руководители телеканалов или создатели телесериалов и фильмов руководствовались нравственными принципами. Но, увы, этого нет», — сожалеет А.Степанов.

«Анатолий Дмитриевич, вы готовы к тому, что это будет битва жестокая?», — неожиданно спросила Н.Стрижак.

«Я готов, конечно, к тому, что это будет битва с безнравственными людьми. Но я надеюсь, что с руководителями телеканалов мы найдем общий язык», — выразил уверенность Анатолий Степанов.

По словам Бориса Аверина, «на телевидении царит порок. Есть все-таки в человеке тяга к запретному, и наше телевидение успешно идет навстречу этому пожеланию. Но мне интересно, каков здесь механизм? Неужели руководители каналов, считающие меня заранее человеком безнравственным, хотят показывать мне весь этот порок, или так сложилось вопреки их желанию?»

По мнению Игоря Мишина, телевидение показывает только то, что соответствует потребностям целевой аудитории телеканалов. «В зависимости от социо-демографических характеристик целевой телеаудитории: пола, возраста, социального положения и т. д. и делается соответствующий продукт. Поэтому надо говорить не о том, что тот или иной сериал безнравственный, а о том, почему вкусы, привязанности определенной части населения столь безнравственны, что на них совершенно спокойно откликается тот или иной телеканал, продавая внимание этой безнравственной аудитории рекламодателю», — полагает вице-президент Академии российского телевидения.

«Когда меня вычислили и сказали, что меня интересует пошлость, криминал, я как-то не очень в это верю, я не думаю, что мой портрет верно вычислен…», — возразил Мишину профессор Аверин.

«Просто, вы (Борис Аверин. — РЛ) попадете в узенький кружок любителей Тургенева», — предположила Ника Стрижак.

«Нет, извините, — не согласился с ведущей профессор. — Когда я выезжаю в провинцию, а там я бываю часто, люди, живущие в глухой провинции и смотрящие два канала в Псковской губернии, говорят, что у нас неинтересное телевидение, и что им не хочется его смотреть. И все потому, что во всех криминальных фильмах одна и та же история: дырка во лбу и текущая кровь. Я думаю, что портрет типичного телезрителя неверно вычислен. Наш любезный народ не такой, каким он представляется руководителям телеканалов… Думаю, ошибочка выходит, не такие мы, как думают руководители телеканалов».

«Получается, замкнутый порочный круг, из которого никто не хочет выбраться: пока вы будете есть сладкое, я буду давать вам сладкое, но ведь зубы могут испортиться», — недоумевает Ника Стрижак.

«Круг на самом деле не такой порочный как кажется, — уверяет Игорь Мишин, — потому что если проанализировать количество эфирного времени, в которое транслируются программы, к которым в свою очередь не будет претензий ни стороны литературной общественности, ни со стороны православных журналистов, и проанализировать количество аудитории, смотрящей такие нравственные программы, то, бесспорно, эта аудитория окажется в разы, в десятки, в сотни раз больше, чем та аудитория, которая потребляет программы, к которым можно предъявить претензии. Не надо говорить, что все общество в целом безнравственно, но в обществе есть определенные социальные группы, слои, в конце концов, есть что называется „люмпены“, которые всегда будут смотреть программы, идущие на том или другом канале, который вызывает претензии у православных журналистов или литературной общественности».

«Анатолий Дмитриевич, может нечего на зеркало пенять, коли общество таково? Может лучше вам в народ пойти?», — предложила Н.Стрижак.

«Я согласен с тем, что действительно имеет место порочный круг, о котором вы сказали. Но он заключается в том, что телевидение откликается на безнравственный социальный запрос некоторой части телеаудитории. Но получается, что телевидение продолжает формировать эту безнравственную среду, оно ее усиливает, и потом снова к ней же обращается и говорит: вот наша аудитория, смотрите, она увеличивается. Если и дальше так будет продолжаться, то общество будет все больше скатываться в болото безнравственности. Это, действительно, порочный круг», — уверен Анатолий Степанов.

«Анатолий Дмитриевич, может быть, надо применить ленинский принцип: чтобы объединиться, надо размежеваться? — предложила Н.Стрижак. — Надо увеличить число каналов. Когда будет сто каналов, мы, насмотревшись всего этого, скажем: я буду смотреть этот, этот и этот канал, а этот я вообще смотреть не буду».

«Может быть, это было бы правильно, но нужно не забывать о детях, — отметил А.Степанов. — О детях, прежде всего, печаль и забота потому, что у них еще не сформировано нравственное чувство. Говорят, что не надо говорить о скандальном проекте „Дом-2“, мол, тем самым мы только его рекламируем, давайте будем не замечать и он умрет сам собой. Я не понимаю, почему таким сложным путем надо бороться с безнравственностью, по-моему, гораздо проще взять и закрыть эту программу», — полагает главред «Русской линии».

«Игорь Николаевич (Игорь Мишин — РЛ) правильно сказал, что нравственность не может быть нормой права. Поэтому речь и идет об общественном совете, где бы собрались наиболее уважаемые представители общества, которые будут давать нравственные рекомендации», — считает А.Степанов.

«Анатолий Дмитриевич, а как вы себе это представляете? — спросила Ника Стрижак. — Вы посмотрели эфир, увидели пошлость, нецензурную брань и т. д. И что вы сделаете? До эфира у вас нет права запретить это. Как вы представляете механизм? И как будет работать этот совет? Они пошумят, пошумят, а никому дела нету до их шума».

«А должно быть дело. Должна быть процедура. Кстати, при обсуждении законопроекта Иосиф Кобзон совершенно справедливо предложил, чтобы была возможность запрещать сомнительный с точки зрения нравственности телепродукт уже на этапе его создания», — отметил главный редактор «Русской линии».

К беседе подключился Борис Аверин, подчеркнувший, что, по всей видимости, «руководители телеканалов определили, что народ у нас тупой. Поэтому и нужны такие программы. Я беседовал на эту тему со школьниками 11 класса. Я спрашиваю их: нравится вам такое телевидение. Они: нет. Тогда я их спросил: а почему оно такое? Школьники ответили, что руководители телеканалов, видимо, решили, что пипл схавает. Чем хуже передача, чем она пошлее и глупее, тем лучше она пойдет, а если она не пойдет, все равно ее смотреть будут. Вот это мне обидно».

«Возможно, это действительно справедливо, Игорь Николаевич (Игорь Мишин — РЛ), — обратилась к Мишину Ника Стрижак. — Действительно „пипл хавает“? Руководители каналов в состоянии взять на себя ответственность и от чего-то отказаться даже под угрозой потери больших денег?»

«Давайте спрашивать об этом руководителей больших каналов», — предложил Мишин.

«Ну, а если бы вы были сейчас руководителем большого канала? Миллионы текут за пошлость..», — отметила Стрижак.

«Если государство на уровне исполнительных органов власти, у которых есть полномочия контролировать эфир, с одной стороны, а с другой стороны, телеиндустрия, договорятся о неком механизме саморегуляции и самоконтроля, тогда некоторые нормы цензуры могут присутствовать. Ведь существует же политическая самоцензура в современной России, ставшая нормой для большинства журналистов работающих на телеканалах. Это никого сегодня не раздражает, это стало фактом нашей жизни», — подчеркнул вице-президент Академии российского телевидения.

«Потому что мы знаем, где тот „общественный совет“, от которого нам попадет в случае чего», — намекнула Ника Стрижак.

«Естественно. Это яркий пример саморегуляции, когда из эфира исчезают определенные темы или определенные аспекты. То же самое может произойти по вопросам нравственности», — полагает Игорь Мишин.

«Остались последние минуты, — предупредила Ника Стрижак. — надо дать слово Анатолию Дмитриевичу. Просто хотела сказать, что если мы сами внутри себя не начнем закручивать эти гайки, нам навяжут эти советы, и тогда „караул“ кричи…»

«Это — не саморегуляция, как несколько идеалистически представил Игорь Николаевич (Игорь Мишин — РЛ). Вот, якобы руковолители телеканалов сами взяли и решили по-другому изображать политические процессы. Это и есть политическая цензура», — выразил уверенность Анатолий Степанов.

«Анатолий Дмитриевич, остались последние 30 секунд. Э… ну, бредовая идея общественных советов? Скажите, бредовая…», — настаивала Ника Стрижак.

«Я думаю, что на сегодняшний момент она необходима», — уверен Анатолий Степанов.

«Но она — не реальна. Вы верите в то, что это реально будет?», — спросила ведущая.

«Я надеюсь, что она осуществится», — коротко ответил Анатолий Степанов.

«Давайте голосовать. Кто за то, что совет будет создан?», — предложила Ника Стрижак.

Борис Аверин: «Я не верю».

«Я верю, что такой совет будет создан, а что он повлияет на редакционную политику канала, в это я точно не верю», — ответил, в свою очередь, Игорь Мишин.

Ника Стрижак: «Я даже могу не голосовать. Посмотрим, чем кончится эта история. Благодарю всех участников».

Уже по окончании телеэфира Анатолий Степанов заявил: «Не успел отреагировать должным образом на реплику Игоря Мишина о политической самоцензуре. Думаю, все выглядело несколько иначе: собрал Владислав Сурков руководителей телеканалов и объяснил им, как нужно освещать политические процессы в эфире. Вот если бы Сурков собрал снова руководителей каналов и сказал им: „всё, ребята, начинаем поход за нравственность. До полуночи никаких сцен насилия, никаких постельных сцен и так называемой эротики. Американские фильмы, где крутые янки убивают русских (советских) солдат, в эфире появляться не должны. Фильмы и передачи, в которых оскорбляются чувства верующих из эфира исключить. Иначе будете отвечать по всей строгости перед самым главным „общественным советом“, который сидит в Кремле“. И всё! Ничего больше не нужно. Не нужно тогда создавать никаких советов по нравственности. Только вот Сурков почему-то не дает таких команд. А сами руководители телеканалов до этого никак не могут додуматься. А потому советы по нравственности нужны. Если государству нет дела до народной нравственности, должна сказать свое веское слово общественность».
Редакция Русской линии