 |
| Православие и Мир | Протоиерей Александр Ильяшенко | 10.07.2006 |
Могу привести реальный пример удивительного человека, о котором многие слышали — недавно скончавшегося профессора, протоиерея Глеба Каледы, испытавшего страшные гонения на Церковь. Его духовный отец протоиерей Владимир Амбарцумов, мученически окончивший свою жизнь (расстрелянный в 37-м году на спецполигоне в Бутово, где теперь стоит храм в честь новомучеников и исповедников российских) отправлял 14-летнего Глеба искать священников, которые скрывались от преследований Советской власти, их семьи.
Этот мальчишечка действовал как партизанский связной на оккупированной территории, с его участием отец Владимир организовывал помощь этим страждущим семьям. И когда началась война, Глеб Каледа добровольцем пошел на фронт — ему было что защищать, он знал, за что будет проливать свою кровь: он отстаивал Церковь, отстаивал веру, защищал близких ему людей. У него было, что и кого любить.
И он прошел всю войну — с 41-го по 45-й год, был награжден правительственными наградами. Служил в артиллерии на батарее «катюш», в 43-м году на Курской дуге он как радист должен был телефонировать о начале битвы. И под Сталинградом был, и Кенигсберг штурмовал, и Гданьск.
Во время войны учил немецкий язык и был переводчиком, продолжал заниматься геологией и после демобилизации поступил в геолого-минералогический институт. Стал известным, крупным ученым, защитил докторскую диссертацию, часть его исследований вошла в учебники.
И одновременно с этим в течение 20 лет Глеб Каледа был тайным священником, зная, что если это станет известным властям, то он полетит из Москвы со всех своих постов, а дети вылетят из институтов и школ — и вообще вся его семья лишится московской прописки. И вот, несмотря на то, что он подвергал судьбу своих близких опасности, он был священником.
А как только появилась возможность выйти на открытое служение, он это открытое служение принял. Создал замечательный приход, большой вклад внес в православное образование — за те недолгие годы, что он открыто служил как пастырь. Стал первым священником, который после революции переступил порог тюрьмы. И такое снискал уважение! Входил в камеру смертников и оставался с ними наедине за закрытой дверью. Ясное дело, что человеку, приговоренному к смертной казни, терять нечего — батюшку могли взять в заложники, что-то с ним сделать. А он, физически слабый, но совершенно неукротимый и горящий духом, их не боялся и говорил, что там исповедуются так, как нигде не исповедуются.
Люди перед лицом смерти, увидев ужас содеянного, видя реальность смерти и близость Божию, каялись так, как никто, нигде и никогда. Но опять-таки именно ему так открывались эти заблудшие, смертно согрешившие души… И если говорить об идеале мужа, отца — то вот он. Естественно, что и в семье отца Глеба его слово было законом. Если бы все мужья могли сказать, что они хоть отдаленно похожи на отца Глеба, если они ставим себе такой или подобный идеал и стремятся ему соответствовать, тогда женам было бы совсем нетрудно им повиноваться. Жены бы знали, кому и почему они повинуются.
Такому человеку повиноваться радостно и легко, и ты знаешь, что за ним, как за каменной стеной. А если, к сожалению, мужья превращаются в пользователей (сегодня попользовался одной женщиной, а завтра нашел помоложе — попользовался другой), то, извините, это не мужчина.
И непонятно тогда, кому, чему и зачем тут повиноваться…
Что же касается того, всегда ли все прощать мужу и как прощать…
Если мы не будем прощать прегрешений наших близких, то и Господь не будет нам прощать прегрешений наших. Конечно, мы должны прощать — и прощать от чистого сердца.
А как?
Тут есть определенный критерий, который для меня сложился под влиянием одного замечательного праведника, человека святой жизни, удивительного старца архиепископа Мелитона (он умер в 1986 году). Как-то к нему пришел один из его почитателей и спросил: «Владыка, вы такой любящий, ко всем с относитесь любовью…Как вы этого смогли достичь?»
Владыка Мелитон усмехнулся: «Какой я любящий!..» И стал вспоминать. Оказывается, за его долгую жизнь (он прожил 87 лет) он один раз обидел человека. Каким образом? Учась в епархиальном училище и будучи в числе лучших учеников, он как-то готовил урок в классной комнате. Вдруг вбежал, допустим, Коля и разбросал нюхательный табак. Все чихают, кашляют. Колька убежал, появляется инспектор: «В чем дело?! Что такое?» И у Миши (так звали о. Мелитона до пострига в монашество) вдруг вырвалось: «Да это Колька там табак разбросал!» Кольку — в карцер на два часа. А Миша сам не свой — «заложил» товарища (тогда с этим было гораздо строже, чем сейчас, тогда это просто невозможно было!).
Ходит возле карцера, с нетерпением ждет, когда Колю выпустят. И вот время прошло, выходит мрачный Коля. Без вины виноватый (ведь это Коля все спровоцировал) Мишка бросается к нему: «Коля, прости меня, я не знаю, как у меня вырвалось…» — «А ну, пошел отсюда, а то я тебе дам!» — «Коля, прости меня!..» Поклонился ему, повернулся и пошел.
Отошел несколько шагов, слышит — Колька догоняет: «И ты меня прости…» В такой ситуации мы часто думаем: я подойду и попрошу прощения, если мне кинутся на шею — значит, все в порядке. А если нет? Если, как этому мальчику Мише, скажут: «А ну-ка пошел отсюда, не хочу тебя прощать!» — что ты ответишь? Понесет тебя опять так же, как раньше, или еще сильнее? Или ты сможешь еще раз поклониться и сказать: «Прости меня, все равно я виноват»? Так вот если хватит у тебя смирения и терпения и любви и раскаяния, чтобы во второй раз сказать «прости» — тогда ты победил.
Любовь — оружие всепобеждающее, тут не устоишь. Если тебя ударили по одной щеке, а ты подставил вторую — невозможно во второй раз ударить. А если не так — значит, ты не простил… Это можно даже мысленно проиграть: представить себя в такой ситуации — напряжешься ли ты внутренне, закипит ли твоя кровь при мысли о том, что тебя еще раз оскорбят и опять несправедливо, или наоборот скажешь: чтобы мне ни сделали, я виноват и настолько мне мир в семье дороже, что я готов претерпеть и смириться, лишь бы мир восстановить.
Если это так, значит, ты простил. И тебя простят. У большинства же супругов, увы, бывает лишь настрой на прощение, мысль: если я прошу, то значит, ты непременно должен простить… Тогда ты просто требуешь того, на что не вправе рассчитывать. А если ты от души простил и осознал, что виноват и заслуживаешь любой кары — тогда мир будет восстановлен.
ИСКУССТВО БЫТЬ ВТОРОЙ
— А как быть, если семья православная, но муж как слабовольный человек не может взять на себя роль главы семьи?— Такие ситуации бывают. И от жены в таком случае требуется совершенно особый такт и особый подвиг.
Мне вспоминается один из рассказов Джека Лондона — «Мудрость снежной тропы», где описывается, как муж и жена отправляются на север добывать золото. Двигаются они зимой, по снегу идти тяжело. Как раз такая ситуация сложилась: слабовольный капризный муж и сильная, цельная натура его жены. Как известно, если идешь по снегу, по целине, то идущему впереди очень трудно прокладывать тропу. Тому, кто идет сзади, проще.
Муж как слабый человек шел сзади. А тропу тропила, впереди шла жена. Но когда они вдалеке видели какой-то встречный караван, они менялись местами… В таком случае жене нужно приобрести особое, труднейшее искусство — быть второй, будучи первой. Это очень трудно. Но необходимо. Увы, такая ситуация в последнее время встречается достаточно часто. Тут, конечно, должна помочь и молитва, и исповедь, а также помощь и советы духовника, и желание не задевать самолюбие мужа. Хотя, казалось бы, муж при этом должен смиряться. Но более естественно смиряться женщине, хотя это очень трудно. Потому быть смиренным человеком — это быть очень сильным человеком. Это значит преодолеть свои амбиции для того, чтобы целое (то есть семейная жизнь) была мирной и счастливой. Иначе если каждый будет доказывать свою правоту, то будет то, что происходит сейчас повсеместно во всем мире — то есть семья наверняка распадется.
— А как должна вести себя жена, если мужа по другим причинам невозможно воспринимать как главу семьи (ввиду его несостоятельности в случае алкоголизма, например, невозможности или нежелания обеспечивать семью и т. д.)?
— Это вопрос трудный и должен решаться строго индивидуально. И если смотреть по-христиански алкоголизм как на тяжелую для всех болезнь, когда человек с зависимостью от алкоголя просто не справляется, то мудрая жена постарается укрепить волю мужа, воззвать к его чувству достоинства, укрепить в нем сознание ответственности главы семьи, а не подчеркивать, что теперь он человек подчиненный и никчемный.
И даже если муж в таком состоянии, что, кажется, ни на что не способен, и женщина в некотором смысле становится главой семьи, то тут особенно нужна мудрость выглядеть второй будучи первой, как я уже говорил. Всеми силами стараться помогать мужу преодолеть эту греховную слабость, но с другой стороны и болезнь, призвать его к покаянию и молитвой, и своим доброжелательным отношением к нему. Но тут нужно смотреть на конкретную ситуацию: хватит ли сил у жены нести этот тяжелый крест, справится ли она с ним. Хочет ли муж избавиться от своего тяжкого недуга. Если есть такое стремление преодолеть беду, то нужно стараться сохранить семью всеми силами, до последней возможности.
— Чем опасны для семьи инфантилизм и безответственность мужа?
— Инфантилизм жены тоже очень вреден, может быть, даже еще вреднее. Тут как раз люди вполне равны. И если жена ведет себя несерьезно и не собирается воспитывать детей, то это очень страшно. Так что инфантилизм любого из супругов — тяжелый недостаток, который требуется преодолевать всеми силами. И для людей, которые ведут серьезную, глубокую церковную жизнь, нет ничего невозможного. Апостол Павел прямо так и говорил: «Все могу о укрепляющем мя Христе». Вот так и каждый из нас. Если мы чувствуем свою недостаточную зрелость в семейной жизни, нужно молиться, каяться, просить помощи у Бога, стараться работать над собой. Тогда жизнь наладится. К тому же и сама жизнь в Церкви требует постоянного самообразования -все время набираться опыта и использовать его в своей жизни.
— В последнее время нередки ситуации, когда муж становится безработным, а жена как более деятельная находит работу, которая вынуждает ее проводить большинство времени вдали от дома. Кто в этом случае является главой семьи, если забота о детях и быте легла на мужчину, а обеспечение семьи — на мать? Как сохранить мир и гармонию в семье в такой ситуации?
— Мне кажется, главенство в семье зависит не от того, кто приносит больше денег и кто больше хлопочет по хозяйству, а от того, кто имеет больший нравственный авторитет Его нельзя ставить в зависимость от того, что наше государство разваливается и нет работы. Это не вина мужа, что он лишился работы.
Или возьмем другую ситуацию — муж, предположим, тяжело болен. Значит, он становится человеком второго сорта? В такой ситуации проблемы воспитания, вопросы общесемейные и проблемы общения с окружающими людьми должны решаться единодушно, но все-таки последнее слово должно быть за мужем как за главой семьи. Иначе это будет нарушение порядка вещей, Богом созданного. Повторяю, тут экономические и социальные ситуации в нашей стране не являются определяющими, потому что природа человека гораздо глубже и важней, первичней всяких социально-экономических отношений.
Бывает, в такой ситуации муж проявляет инфантилизм, о котором мы только что говорили, легко мирится с тем, что не нужно прилагать усилий, чтобы обеспечивать семью — ему удобно, что жена этим занимается, и он как бы самоустраняется от этого главенства, а в семье наступает фактически матриархат. В таком случае это как бы библейский образ продажи своего первородства за чечевичную похлебку, за комфорт, за «право» остаться инфантильным. Человек отказывается от своего долга, от своего призвания главенства.
Это печально — это трагедия этой семьи, этого человека, да и жены, которая должна брать на себя уже двойную, если не тройную ношу: и работы, и хозяйства, да еще и выполнять функции мужа. Когда кто-то перестает выполнять свой долг, сознательно не хочет преодолевать себя, учиться, то это все равно что дезертировать с поля боя. Ты уходишь — а вся нагрузка ложится на тех, кто остался. Да это просто нечестно, неблагородно по отношению к своей жене, чью жизнь он сознательно усложняет.
Это все самым негативным образом сказывается на детях, потому что перестав исполнять свой долг, такой человек показывает детям пример того, что перед трудностями можно и нужно пасовать и не напрягаться, когда можно уйти в кусты. Проявление же малодушия, отсутствие благородства и ответственности всегда осуждалось в нашем народе. Совет в такой ситуации может быть только один: придите в церковь, всерьез и глубоко придите в церковь, постарайтесь ощутить ее благодатную помощь и ту силу, которую она дает. И если человек хочет преодолеть свои недостатки, в Церкви он их преодолеет. Может быть, найдется какая-то работа в храме, может быть, человек после исповеди устыдится своей слабости и приложит все силы, чтобы найти работу, подставить свое плечо жене, защитить ее. Есть масса способов помочь семье. Вера дает человеку силу бороться до последнего и даже за пределами человеческих сил.
КАК МУЖЧИНЕ ОСТАТЬСЯ МУЖЧИНОЙ
— Какие качества необходимы современной женщине, чтобы она могла несмотря ни на что быть хранительницей домашнего очага? Как совместить это с работой, с необходимостью обеспечивать семью?— Мне кажется, это тоже зависит от конкретных людей и конкретной ситуации. Всегда в идеале естественно, чтобы обеспечивал семью муж. А жена воспитывала бы детей. Когда мне приходилось жену иногда отпускать и я оставался один и сидел с детьми, я вспоминал при этом сказку, как мужик домовничал.
Помните — мужик говорил жене: твоя работа легкая, а ты попробуй попаши! А когда жена запрягла лошадь и отправилась на поле пахать, у мужа наступил полный развал дома. Когда же жена пришла вечером с поля, все вспахав, у него не то что ничего не было готово, а все перевернуто вверх дном… Конечно, быть хозяйкой, хранительницей домашнего очага — это очень трудно. Это трудней, чем ходить на работу. Тем более что за работу деньги платят, а здесь платят лишь пособие… Современная женщина стремится на работе отдохнуть от детей, от кухни, от магазинов, от рутины…
И тем не менее быть матерью — воспитателем своих детей — это великий подвиг. К сожалению, у нас нарушены традиционные нравственные устои, и современная женщина считает, что это не для нее, что это противоестественно — сидеть дома. Что же касается разговоров, что муж не прокормит, уверяю вас, что это не совсем так. И жена часто идет работать не потому, что муж не прокормит, не потому, что ей не хватает денег, а потому что не хочется сидеть дома. А не хочет она сидеть дома потому что, если женщина вне Церкви, вне общения с людьми, то она действительно просто запирает себя в четырех стенах — а это невыносимо.
А если она регулярно в храме и если в храме такие же мамочки, с такими же детишками и такими же проблемами, и если они друг друга знают, любят, общаются семьями — то общение очень глубокое и интенсивное, поскольку интересы общие и проблемы общие. Просто такие глубокие дружеские отношения, совместная церковная жизнь очень людей соединяет, объединяет. И оказывается, что можно все-таки жене остаться дома, потому что когда жена дома, сама готовит, шьет и многое делает по хозяйству, ведение домашнего хозяйства обходится гораздо дешевле. Одно дело, когда она, измотанная, бежит по магазинам и покупает сосиски, которые стоят дорого, а другое — когда она сама что-то с любовью приготовит…
Конечно, бывают ситуации, когда просто выхода нет — мужу-учителю, скажем, платят мизерные деньги или вообще не платят. И, исходя из реалий, когда большинство женщин работает, им одновременно приходится быть хранительницами очага. Тут своя особенность, свои трудности, если православная мать работает. И если ты живешь с радостью о Христе, с радостью победы над злом, которая происходит в твоей душе, то и семью будешь вести так и будешь все преодолевать, и вокруг тебя в храме обязательно соберутся люди — добрые и хорошие — которые будут помогать бороться и одерживать нравственную победу в борьбе, которую должен вести любой человек, в любых условиях жизни, в любых экономических или иных ситуациях.
Жизнь нелегкая — да жизнь и не должна быть легкой. Но, перекладывая нашу ношу на женские плечи, мы должны задать себе вопрос: а достойно ли это мужчины, воина Христова? Если мужики чувствуют себя мужиками, то они не позволят тем, кто вершит сейчас нашей властью, так над собой измываться. А мы все обабились. И поэтому у нас сидят на шее, нас обворовывают, грабят, издеваются, унижают, продают, предают — а мы молчим, не защищаем свои семьи ни от нищеты, ни от растления. Это грех всего народа, а не только чей-то личный.
Нельзя ткнуть пальцем в кого-нибудь олигарха или чиновника и сказать: вот он, предатель. Он-то, может, и предатель, а мы-то что? Это мы его посадили к себе на шею и позволили ему сидеть. Это мы своих жен не хотим защищать, мы их предаем, мы с ними разводимся, мы допускаем, чтобы убивали миллионы наших детишек. Кто же мы такие? Мы предатели.
Я видел фотоальбом военных лет — там фотография: солдатик, деревенский мальчоночка лет восемнадцати, с нежным юношеским пушком на лице, лежит в окопе с автоматом. И прицеливается он сосредоточенно, как-то по-детски, прикусив немного губу. Глядя на это снимок, подумалось: интересно, если бы он знал, что сейчас будет то, от чего он защищал народ, что бы он сделал? Ведь тогда фашисты стремились уничтожить наш народ — сейчас население страны сокращается больше, чем в военные годы. Тогда гитлеровцы поощряли аборты, и сейчас их поощряют. Тогда фашисты вели пропаганду разврата — и сейчас ведут. То есть те цели, которые фашисты ставили больше пятидесяти лет назад, реализуются сейчас… И что бы сделал этот мальчик, если бы знал обо всем, что будет со страной? Что бы он сделал? Бросил бы свой автомат и пошел в тыл — что сопротивляться-то, воевать, на земле лежать под пулями, если планы Гитлера все равно реализуются и его потомки его же предадут?
И вот я на одной из конференций эту мысль высказал. И получил ответ, который заставил меня устыдиться моего малодушия. Ко мне подошел примерно мной ровесник и рассказал, как недавно был с отцом на Курской дуге, и отец показал места, где они воевали, рассказывал о боях, о том, что переживал. Зашли они в храм. А когда вышли, отец сказал ему: «Знаешь, сынок, если бы я знал, что будет так, как сейчас, лучше бы меня немцы убили…» Это поколение оружие не бросало. Он бы все равно не бросил автомат, считая: лучше бы его немцы убили… А мы их сдали…Так вот некого нам корить, кроме самих себя…
