Патриотизм — это понятие религиозное

Беседа Марины Нефёдовой со священником Александром Ильяшенко в канун 60-тилетия Победы

— О. Александр, можно ли сказать, что через Великую Отечественную войну с помощью России Господь избавил мир от фашизма?

— Я думаю, что не было никакого другого народа, который мог бы помериться силами с совершенно феноменальной военной, научной, промышленной мощью Германии. У нас мало говорилось о том, что к началу войны Германия имела потрясающий интеллектуальный потенциал, нельзя не сказать и о том, что немцы — очень талантливый народ. Иначе просто непонятно будет, с каким сильным врагом мы воевали.

— А в историческом и духовном плане, что такое была эта война для России?

— В историческом плане я бы сказал, что это звёздный час русского народа в XX веке. Народа, который с 1917 года физически уничтожался, против которого был открыт чудовищный по своей жестокости геноцид, который находился под постоянным прессингом антинародного правительства… Правда, нужно сделать оговорку — такой человек, как, например, маршал Жуков, был в правительстве, при этом быв человеком из народа и служивший народу. В правительстве тоже были люди, которые служили народу и которые своим интеллектом, опытом, настоящим патриотизмом смогли как-то противодействовать этому натиску. Но в целом власть была антинародной, антинациональной.

Чтобы показать это, можно привести следующую статистику: к началу войны в наших лагерях находилось 3 млн. 300 тыс. человек. За годы войны в лагерях от голода, холода и лишений погибло 1млн. 700 тыс. человек. Если из первой цифры вычесть вторую — получается 1млн. 600 тыс. человек — столько должно было быть в наших лагерях к концу войны. Оказывается, там было почти на полмиллиона больше — это те, кого за время войны посадили. Далее, по военной статистике, в годы войны по приговорам военных судов было расстреляно 135 тыс. солдат, около 450 тыс. отправлено в штрафные роты, и 436 тыс. солдат — в места заключения. Получается, во время войны в советских лагерях находилось, если считать и тех, кто в них погиб — около 4 млн. человек, плюс почти миллион тех, кто их охранял. Почти 5 млн. человек не участвовали в вооружённой борьбе. И это в основном люди призывного возраста! Если бы власть служила народу, она бросила бы этих людей на фронт, а не за решетку. Тогда, возможно, война кончилась бы раньше, и победа досталась бы не столь дорогой ценой.

— Среди некоторых русских эмигрантов, вынужденных покинуть Родину, встречалось такое мнение, что война — это наказание русскому народу за революцию и все её последствия, и что фашизм должен избавить мир от коммунизма?

— Это очень характерная постановка вопроса. Наши предки говорили иначе: «За грехи наши навел на нас Господь поганых агарян». Видимо те, кто говорит, что война — это наказание русскому народу за революцию, или не считают себя грешными, или — русскими.

Фашизм — это наказание Божие не только русскому народу, но и германскому, и английскому, да и всему миру. Разве не Англия и Франция предали Государя Императора в феврале 1917 года? Разве Ленин не на германские деньги, а Троцкий не на американские приехали в Россию устанавливать большевистскую диктатуру? Обратите внимание, что в западных и отечественных СМИ Государя Императора порицают, а Ленина и Троцкого — нет.

Может быть, кто-то из эмигрантов так и говорил, но с этим мнением трудно согласиться, потому что миллионы людей погибли от беспощадного огня и меча, которые принесли фашисты. Я недавно прочитал одну книгу, она издана небольшим тиражом одним человеком, Евгением Александровичем Сосновским на свои средства, так вот этот человек во время войны был мальчиком, и он рассказывает такой эпизод: в школе он подружился с девочкой, когда началась война, им было по девять лет. Жили они под Москвой. Однажды был налёт немецких самолётов, мальчик с бабушкой успели спрятаться в бомбоубежище, он слышал, как рядом упала бомба, его ударило взрывной волной, он помнит, как бабушка сказала: «Читай „Отче наш“, в этих бомбоубежищах он выучил „Отче наш“; и всю жизнь прошёл, читая эту молитву… И вот, когда налёт кончился, он побежал посмотреть, куда упала бомба, и оказалось, что она упала как раз на дом той девочки, его подружки… А когда он повернулся, то вдруг увидел на ветке на дереве… её косичку… Как же можно говорить, что хорошо, что была эта война, когда дети гибли. Может быть, можно было философствовать — хорошо бы, чтобы большевиков наказали, хорошо, но ведь страдали-то дети, страдали безвинные и героические люди…

Но действительно, для русского народа война явилась таким огненным испытанием, из которого он вышел, в какой-то мере стряхнув с себя оцепенение, в которое вогнала его безбожная власть…

— То есть можно всё-таки сказать, что эта война была каким-то последствием того, что произошло в семнадцатом году?

— Безусловно… Конечно, неправильно рассуждать, что было бы, если бы не было революции, и всё же…

Ещё в тринадцатом году делегация германского генштаба, которая побывала в России, пришла к выводу, что или войну нужно начинать в ближайшее время, или не начинать никогда, потому что Россия столь стремительно развивалась, в том числе и технически, столь удивительно творчески люди работали, высочайшая культура была во всём…

— К сорок первому году очень большая часть населения России, можно сказать, её цвет, была уничтожена. Что же помогло нам выстоять?

— Конечно, многие талантливейшие люди погибли или вынуждены были уехать, и духовный, и интеллектуальный потенциал, который Россия потеряла в огне гражданской войны, в эмиграции, в сталинских лагерях, был огромный. Но вот что касается духовного потенциала, тут намного сложнее. Ведь церковь стоит на крови мучеников, кровь мучеников — это семя, из которого растёт церковь. Если убит учёный, он не сможет научить тех, кто остался, а если погибает человек верующий, то происходит мистическое действие. Этот подвиг не исчезает, он не остаётся бесследным, он имеет духовную природу, и вот эта духовная сила передаётся окружающим.

Мне кажется, иначе, как подвигом новомучеников, крестным путём Русской Православной Церкви в 20-м веке подвиг русского народа в Великой Отечественной войне трудно объяснить. Для сравнения: 1-ая мировая война, с тем же врагом, и тем не менее, хотя армия не была разбита, а была готова перейти в решительное наступление, победа была близка, тем не менее Россия потерпела поражение. Почему? Потому что с первой мировой войной совпало какое-то отступление от веры, от церкви. Среди значительной части культурного общества и простого народа было глумление над верой. Казалось, что вера поколебалась и померкла в России. А вот в Великую Отечественную войну, напротив, вспыхнула с необыкновенной силой. И вот между этими двумя войнами пролёг мученический путь Русской Православной Церкви.

Мне кажется, что именно молитвами новомучеников всколыхнулась в народе та вера, которая сделала непобедимым русского человека в войне, и благодаря их подвигу так ярко просиял патриотизм. Просто призыв: „убей фашиста!“ не может поднять в человеке его дух. Это может сделать только жертвенная любовь и молитва. Можно привести ещё несколько примеров, показывающих возрождение веры в Великую Отечественную войну: Несмотря на многолетнюю пропаганду атеизма, в первые дни войны прозвучали на всю страну слова песни с совершенно христианской лексикой — „Священная война“ (Скачать — 1 мб). Когда враг подошёл к Москве, зазвучала другая песня:

» Мы не дрогнем в бою за столицу свою
Нам родная Москва дорога.
Обороной стальной, нерушимой стеной
Победим, обескровим врага."

Можно было бы сказать — неприступной стеной, однако здесь используется другое словосочетание: Нерушимая стена — так называется одна из икон Божией Матери. Удивительно, что в атеистическом государстве зазвучали слова, идущие от верующего сердца. Другой пример: вот, казалось бы, совершенно неверующий человек, коммунист, Константин Симонов, пишет в своём стихотворении «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины» (Скачать файл 1.3 мб), такие строки:

Как будто за каждою русской околицей
Крестом своих рук ограждая живых
Всем миром сойдясь, наши прадеды
За в Бога не верящих внуков своих

Это образ, созданный не просто верующим, а православным человеком. Симонов, безусловно, исключительно талантливый поэт. Его талант — это дар Божий, как и любой талант. И он, может быть, даже неосознанно для себя оказывается способен проникать в суть вещей — как раз то, о чём мы говорили — мученики, те, кого уже нет в живых, молятся. И это можно назвать просто откровением Симонова.

— Среди пострадавших в те годы людей многие пострадали за то, что были христианами. Но ведь многие из пострадавших были посажены по каким-то другим причинам. Можно ли назвать страдания людей, прямо не исповедавших Христа, христианским мученическим подвигом?

— Когда человек страдает за Христа — это безусловно мученический подвиг. Но если человека отправляют за решётку, потому что он потенциально опасен безбожной власти — это тоже не просто так…А потом, на самом деле и во время, и после войны масса людей была верующими, это всё советская пропаганда говорит, что верующих совсем не было. Как и раньше говорили, и теперь говорят те, кто воюет в Чечне — на войне не бывает неверующих.

Я знаком с медсестрой, которая в последние годы жизни маршала Георгия Константиновича Жукова ухаживала за ним. Он жил под Москвой на даче, жена его к тому времени уже умерла, ему было трудно себя обслуживать, и вот назначили медсестру, фронтовичку, а она была ещё и верующая вдобавок, всю войну прошла с крепкой верой, и вот когда она помогала ему лечь спать, на прощание осеняла его крестным знамением, а он говорил: «Что ты меня крестишь? Я и сам могу перекреститься». И крестился.

— Говорят, что во время войны он возил с собой Казанскую икону Божией Матери?

— Очень может быть… Правда, он был под прессингом, под колпаком. Известно, что и его водитель, и его охранник были из КГБ. И обо всём докладывалось Лаврентию Павловичу Берии… А вот совершенно точный факт, что Георгий Константинович был воспитан в христианской семье, в христианской среде, и детские впечатления нельзя вытравить.

— Если ещё говорить о мученичестве… За Кого страдали христиане, ради какой жизни они терпели — это понятно. А вот ради чего и кого терпела страшные мучения Зоя Космодемьянская и другие подобные ей герои? Принимать страдания и смерть, не выдавая своих товарищей — это, кажется, невозможно без христианской закваски?

— Безусловно… Дед Зои Космодемьянской был священником, протоиереем, сохранилась даже его могила и храм, в котором он служил, и конечно, у неё были православные корни, и такой молитвенник за неё был. Это во-первых. А во-вторых, — патриотизм — это понятие религиозное. «Нет больше той любви, как кто душу свою положит за други своя» — цитата из Евангелия. Эти самоотверженные герои, подчас мальчики и девочки, отдавали свои жизни и претерпевали чудовищные мучения, потому что в их сердцах жило религиозное чувство — пусть они его не называли ни верой, ни православием, но тем не менее любовь к отчизне, к своему народу, к своим близким — это чувство религиозное. Вот сейчас иногда в прессе раздаются слова, что патриотизм — это всё отсталое, так это свидетельство нравственного вырождения тех, кто смеет так говорить. А те герои, воевавшие в той войне, жили ещё совсем в другой духовной среде. Это были духовно стойкие, пламенные люди.

— Я читала такое мнение — человек, сознательно в своей жизни не являющийся христианином, в момент опасности может совершить подвиг, и даже спасти кого-то ценой своей жизни, но при этом его самопожертвование не будет подвигом любви, т.к. в своей жизни он сознательно не стремился к этой любви. То есть, умирая «за други своя», он не становится христианином. Как Вы считает — человек, не называющий себя христианином (а среди советских солдат, я думаю, далеко не все осознанно исповедовали христианство), самоотверженно погибая в бою, наследует Царствие Небесное?

— Мне кажется так: есть знаменитая притча о Страшном Суде, где Господь говорит о том, что Он болен был, и посетили, голоден — и напитали… Он не спрашивает: ходил ли в храм, сколько там поклонов положил, сколько постился — не об этом спрашивает Господь, а о том, явил ли ты дела любви? На словах ты или на деле жил по-христиански? Господь сказал: «Аз есмь путь, и истина, и жизнь». Реально ли ты подражал Его жизни, шёл ли путём самоотвержения? Подвиг на фронте — соответствует словам Христа о тех, кто душу свою положит за други своя. Но, конечно, нужно иметь в виду, что можно это делать и с проклятиями, и с ненавистью… В книге Сосновского, которую я уже упоминал, есть такой эпизод: солдаты подъезжают к колодцу, бросаются скорее набрать воды, и с другой стороны бежит ещё один человек и грязно матерится — он тоже хочет воды, а они его опередили. Вдруг летит немецкий самолёт, стреляет, все бросаются врассыпную. Когда самолёт улетает, выясняется, что один человек убит, и им оказывается этот матершинник… Это свидетельство того, что не всякий подвиг Господь принимает, и даже если ты погиб на фронте, вовсе не факт, что ты свят. Здесь всё не однозначно.

— Хотелось бы спроецировать ту войну на современность, провести параллели с Афганистаном и Чечнёй. Можно сравнить песни Великой Отечественной войны и Афганской или Чеченской — ведь по песням очень многое можно сказать о духе в обществе. Песни Великой Отечественной — это целый пласт русской культуры, «Вставай, страна огромная», «В землянке», «Тёмная ночь», а к концу войны уже появляются весёлые песни — про Брестскую улицу, например; песни же Афганской войны какие-то тяжёлые, унылые… И потом — солдаты, вернувшиеся с Великой Отечественной, казалось, в большинстве своём не пострадали психически, по крайней мере, большинство из них смогли создать нормальные семьи, вырастить, выучить детей, реализовать себя в работе, да и вообще остаться жизнерадостными людьми. Я сужу по своему дедушке — он прошёл всю войну, но никогда не производил впечатления душевно пострадавшего человека. Но ведь не может быть, чтобы в военной жизни наших ветеранов не было жутких эпизодов, схожих с теми, которые описывает, например, Виктор Николаев в своих воспоминаниях об Афганистане.

— Это сложный вопрос, требующий специального исследования. Тут я могу только своё личное мнение высказать: Мне кажется, что, во-первых, очень важен характер войны, потому что Великая Отечественная война — это действительно была война народная, священная, и всем нашим народом эта война так и воспринималась, и воины красной армии воспринимались, как освободители…

— М.б., здесь была важна правильная государственная политика? Ведь же песни писались с согласия правительства?

— Скорее, правительство вынуждено было принимать выражение этой души народа. Государственная политика совсем тут ни причём. Война Афганская была в народе очень непопулярна. А Чечня — это вообще отдельная тема.

Второе. Я хочу процитировать отрывок из дневника, который вёл Геббельс. Вот что он писал о нашем командовании в конце войны: «Маршалы и генералы в среднем чрезвычайно молоды, и по лицам их видно, что вырезаны они из хорошего народного дерева…» Во время войны армия была по преимуществу крестьянской. И корни наших солдат уходили в христианскую, православную почву. У них была очень крепкая нравственная основа. Я думаю, это сыграло очень большую роль.

— Не кажется ли Вам, что в художественных произведениях о войне, в которых вроде бы написана правда, описываются события, которые происходили, а всё-таки есть такое ощущение, что что-то не договаривается… Всё как-то там очень гладко…

— Что касается изображения войны художественными средствами, на мой взгляд, произведений, которые соответствовали бы тому, что действительно происходило на войне, можно по пальцам пересчитать.

— Можете назвать какие-нибудь?

— Владимир Богомолов «Момент истины или в августе 44-го» и другие его произведения, Казакевич «Звезда», «Волоколамское шоссе» «В окопах Сталинграда» Некрасова, военные рассказы в сборнике «Отец Арсений"…

— А почему же так было? Советская власть не разрешала по-другому показывать войну?

— Конечно, это очевидно. Часто в воспоминаниях пишутся уж совсем неправдоподобные вещи, например, о том, как в голой степи танк уворачивался от бомбардирующего самолёта…

Покойный протоиерей Глеб Каледа, который прошёл всю войну, вспоминал, как, например, при отступлении на переправе сошлись врукопашную два наших полка — какой быстрее переправится. При отступлении в армии часто была просто паника. И пока они воевали — подоспели немцы, расстреляли переправу… Или читаем Симонова: к сожалению, он свой несомненный выдающийся талант разменял на служение соцреализму. Он описывает переправу совсем по-другому: тут все выстроились, всё чинно, никакой паники…

— То есть все знали правду, но никто до конца её не говорил.

— Вот именно. И поэтому сейчас отношение и к войне, и к победителям подчас наплевательское. И я помню, у меня в молодости была какая-то оскомина от этой постоянной пропаганды, в которой ты чувствовал, что тебя обманывают. И люди невольно своё возмущение от пропаганды переносили на тех, кто заслуживает глубочайшего уважения, просто трепетного отношения. Люди того поколения носили эту боль в себе. Они привыкли и умели держать язык за зубами. Это удивительно, какие крепкие люди это были.

— У меня есть одна знакомая девочка, ей 8 лет, и она очень любит читать книги о войне. И она однажды мне говорит: знаете, а я вот хочу, чтобы была война, и чтобы я совершила какой-нибудь подвиг. Это не перегиб?

— Это очень правильно. И тут ударение нужно делать не на том, чтобы началась война, а на том, что она хочет подвиг совершить. Это желание подвига в ребёнке — нормально. И у любого ребёнка есть желание совершить подвиг, но, поскольку оно ничем настоящим, положительным не подкрепляется, то часто выливается во всякие безобразия, в наркотики, в разбой.

— А Великую Отечественную войну каким-то образом можно детям показать как пример подвига, чтобы это их задело по-настоящему?

— Конечно. Необходимо собирать, издавать правдивые рассказы о войне, увиденной глазами тех, кто искренне пишет о том, что он видел, не оглядываясь, не думая, что ему какой-то партийный дядя запретит так писать… И я уже собрал некоторое количество таких рассказов, воспоминаний. Читаешь их — и появляется картина удивительного мужества, потрясающего героизма, и можно видеть из этих рассказов, что и германские воины — это были храбрые воины. Их храбрость, интеллект наша пропаганда тоже пыталась принизить, но тогда становится непонятно, с каким сильным врагом мы воевали. Все как будто договорились, что немцы — бездарные дураки. Неясно, правда, почему же они тогда всех завоевали?.. Очень важно, чтобы тот, кто пишет, или снимает фильмы о войне, говорили правду, в том числе и в мелочах.

— Вы видите сейчас какой-то интерес к Великой Отечественной войне у молодёжи?

— Очень незначительный… Но если им приводить действительно характерные примеры из этой войны — конечно, они откликаются.

— А вот если, не дай Бог, конечно, сейчас начнётся подобная война — как Вы думаете, возможно ли русскому народу также победить? Всколыхнётся ли в нас эта любовь к своей земле?

— Я думаю, что да… И более того, нельзя великий народ без конца унижать. В конце концов он осознает себя народом, и тогда… Знаете, как сказал Михаил Илларионович Кутузов: «Если россы всегда будут сражаться за веру своих прародителей и честь народную, то слава будет вечным их спутником, и горе злодею, покусившемуся на хранимую Богом Святую Русь.»

Беседовала Марина Нефёдова

http://www.pravmir.ru/article_1042.html