 |
| Православие и Мир | Священник Димитрий Туркин | 28.04.2006 |
Вспоминаю свою первую Пасху. Почти для всякого начинающего христианина церковная служба является достаточно серьезным трудом. А та служба была очень долгой и, по моему невежеству, мало для меня понятной. Тогда я с трудом достоял до конца Пасхальной утрени, а тут «выяснилось», что впереди еще и литургия. Это было испытанием!
На Пасхальной литургии, как во многих старых храмах, читали Евангелие на нескольких языках, конечно, совершенно мне не знакомых. Я стоял и со всем старанием пытался проникнуться содержанием происходящего. И удивительно: не имея ни опыта молитвы, ни понимания церковной службы, я получил чрезвычайно сильное и глубокое впечатление. Можно было сказать, что это для меня просто новое «культурное открытие». Однако, какой бы новизной ни отличались явления культуры, для светского человека они все же обычное дело. Но невозможно сопереживать одному и тому же произведению в течение всей жизни, так или иначе впечатление скроется под иными культурными наслоениями.
Впечатление от этой первой пасхальной ночной службы (с которой, надо признаться честно, я несколько раз выходил отдохнуть во двор храма) осталось навсегда. Вплоть до того, что я закрываю глаза и вижу стоящего на кафедре митрополита Питирима, заслуженных священников, читающих Евангелие на разных языках.
Мне кажется, что первое впечатление от пасхальной и вообще праздничной службы важно для человека, только начинающего ходить в храм. Потому что это заряд духовной энергии на многие годы вперед. Человеку вообще свойственно привыкать, и поэтому на обычной будничной или воскресной службе все труднее становится сохранить то проникновенное молитвенное чувство, которое он испытывал в начале своего обращения. Впрочем, мы сами бываем виновны в том, что происходящее в храме становится для нас обыденностью: мы не способны постоянно побуждать себя к сосредоточенной и теплой молитве. И если высокое духовное переживание когда-то посетило человека на церковной службе, то воспоминание об этом помогает ему и среди обыденности мысленно возвращаться к тому, что потребно для души.
Со временем я перешел в другой храм — Всех Святых в Красном Селе. Я был его постоянным прихожанином примерно пять лет и опыт духовной жизни приобретал в основном там. На всех пасхальных службах я был именно в этом храме. Службы там были характерны тем, что, прежде всего, они были долгие. Пасхальная литургия заканчивалась под утро. Расходились часов около семи. Тогда мне казалось, что только так и может быть, но и к этому, разумеется, надо было привыкнуть, приучить себя, что было непросто сделать, исходя из моего нецерковного прошлого. Я доныне питаюсь полученным тогда духовным зарядом.
Служба была полностью уставная. И канон пелся так: стихи канона повторялись по несколько раз. Некоторые недоумевают: зачем эти повторения на службе и каждый день одно и то же? Уставная служба как раз дает понимание, для чего нужны повторяющиеся элементы богослужения. Повторения служат тому, чтобы божественные истины, в которых и заключается суть содержания богослужения, могли задержаться в сознании молящегося, захватив его разум и чувства, и стать частью его бытия. Тогда содержание службы легче становится понятным, органичным, не навязанным тебе, но чем-то очень родным.
Для начинающего христианина, если он молод и здоров, нужно попробовать просто смириться, потерпеть боль в ногах, пережить усталость. И в дальнейшем все станет для него привычно и естественно. Безусловно, для уже зрелого или, тем более, пожилого человека это бывает сделать труднее.
Тогда эти богослужения были для меня не только насыщены духовным содержанием, но и воспитывали меня. Потому что просто отстоять на службе можно час или два, но когда служба длится 3−4 часа и более, ты уже не ждешь, когда она закончится. И волей-неволей втягиваешься в происходящее. И хотя простой молящийся прихожанин в основном не поет и никаких действий не производит, при углубленном, внимательном отношении к службе он все же становится ее участником. Что и является одной из главных целей прихожанина во время литургического, т. е. общественного, богослужения.
Пасхальная служба вообще особенная, тут и говорить нечего. Но печалит всегда то, что она может промелькнуть как единый миг, как молния. Так и пасхальная служба бывает кратко на нашем жизненном небосклоне, озаряя, освещая разум и чувства, и скрывается от нашего взора. И мы снова находимся в ожидании Пасхи. Мы ждем ее весь год и весь Великий пост. Все это ожидание сгущается в момент, когда в алтаре начинают петь стихиру: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангелы поют на небесех…» Служба Пасхи начинается и заканчивается за какие-то несколько часов, и мы снова ждем, когда она повторится. И дай нам Бог, чтобы именно это ожидание было для нас главным, не мучительное ожидание чего-то земного и временного, но ожидание Христовой Пасхи как ясного свидетельства того, к чему мы все стремимся, то есть Царствия Небесного.
