 |
| Русская неделя | Архимандрит Платон (Игумнов) | 03.03.2006 |
В отличие от христианства, античность была космологична, но не персоналистична (А.Ф. Лосев). Сформированное христианским богословием понятие личности стало ключевым понятием всей новоевропейской философии. В противостоянии язычества и христианства старое стояло под знаком времени, новое — под знаком вечности. С начала апостольской проповеди распространение христианства осуществляется в пределах Римской империи, и уже в первом тысячелетии христианская вера была проповедана от Атлантики до Тихого океана. В империи ромеев христианство одолело митраизм, который окончательно пал с гибелью Юлиана Отступника (Л.Н. Гумилев). В четвертом веке вся сила жизни была в Церкви, и эллинизм умирал внутренней смертью (прот. Г. Флоровский). Отживавшее язычество уступало место христианству. На фундаменте раннехристианских общин эллинистическая империя преображалась в православное царство.
Тем не менее, возникший новый христианский этнос называл себя старым словом «ромеи» (Л.Н. Гумилев).
С V века по IX век в Православие были обращены болгары, сербы, аланы, венгры, чехи. В Х веке христианство столкнулось в среде восточных славян с Перуном. Христиане быстро определили его место в космосе как аналога египетского Сераписа и греческого Зевса, вера в которых ушла в историческое небытие еще в IV веке. Теперь надлежало покончить с их северным вариантом Перуном, тем более, что он, проявляя себя поначалу тихо, к IX веку стал жестоким, кровожадным и воинственным. То, что происходило в Римской империи в IV веке, повторилось в подобном мировоззренческом варианте на Руси в Х веке (Л.Н. Гумилев).
С самого начала христианство было поставлено перед великой всемирно-исторической миссией — задачей освящения мира как предпосылки его преображения и грядущего воскресения.
Святой равноапостольный князь Владимир, утверждая на Руси христианство, стремился сделать Русь блестящей и образованной нацией по образцу Византии. Посеянные в его время семена христианского благочестия пали на добрую землю и взошли классически ясной по стилю, величественной в своем достоинстве и одухотворенной по своему содержанию культурой Древней Руси Киевского периода (Г.М. Прохоров). Киевская Русь стремилась подражать Византии и составляла естественное географическое продолжение византийско-балканского православного мира. Эта суперэтническая культурная целостность православного мира была в XIII веке надломлена извне завоеваниями латинян, турок и монголов (Л.Н. Гумилев). Первый, более чем тысячелетний, период христианской истории закончился.
В XIV веке наступает новый период христианской истории — на мировую арену выходит Москва. Православие воскресает под сенью возвышающейся великорусской державы. У истоков нового русского возрождения стоит личность преподобного Сергия, одна из ключевых фигур русской истории. Его топор одиноко застучал в лесной глуши, ознаменовав строительство духовно обновленной и объединенной России. Служение преподобного Сергия — это русское преломление православного духовного движения, известного под названием исихазма.
В отличие от западно-европейского Ренессанса исихазм ознаменовал византийское, а затем и восточно-европейское духовное возрождение. С XIV века окончательно расходятся пути западного и восточного христианства. Устранив язычество из исторической жизни народов Европы, западное христианство считало свою миссию исполненной и остановилось для устройства дел на земле. Однако в задачу Церкви входило не только искоренение язычества, но и созидание Царства Божия. Если на поле будут вырваны все сорняки, но не посеяны семена, что пользы в труде (св. Иоанн Златоуст)?
Ренессанс как возрождение античного начала был естественным следствием отказа западного христианства от задачи духовного преображения мира. Ренессанс выступил в истории западной культуры как период веры в человека, в его бесконечные возможности в овладении природой (А.Ф. Лосев). Пафосом Ренессанса был подъем человеческой индивидуальности (Н.А. Бердяев). Ренессанс заключал в себе установку на независимую творческую личность (игумен Иоанн Экономцев).
Начавшееся с эпохи Ренессанса триумфальное развитие науки служило этому пафосу. Начиная со второй половины второго тысячелетия развитие науки может рассматриваться как самое характерное достижение человеческой цивилизации. Принцип овладения миром становится главным приоритетом, которому служит эмпирическая наука. Тенденция Ренессанса вызвала протестантизм, изгнавший присутствие Бога из широких областей человеческой жизни и провозгласивший принцип автономии человека. Идеи Ренессанса нашли благоприятную почву в русской интеллигенции и сформировали такое течение русской общественной мысли как «западничество», включавшее вместе с восхищением перед достижениями Запада в своих различных проявлениях материализм, нигилизм, атеизм и веру в бесконечное совершенство общества, нашедшую воплощение в русском социализме.
Ренессансный порыв открыл человеку Америку, земной шар, полюса, вывел человека в космос (Г.М. Прохоров). И теперь, на рубеже двадцать первого века ренессансный порыв продолжает направлять мировое историческое развитие. Здесь однако можно согласиться с Н.А. Бердяевым, говорившим о роковой неудаче западного Ренессанса (игумен Иоанн Экономцев).
В XIV веке Русь восприняла второе величайшее по своему значению культурное влияние Византии (Г.М. Прохоров). Учение о Нетварном Свете как проявлении Божества Святой Троицы следует считать высшим достижением византийского богословия. Это учение вылилось в догматическое определение о Божественном действии в человеке. Однако считать Московскую Русь культурной периферией Византии уже нельзя. Сильные местные традиции сделали из Руси самостоятельную целостность (Л.Н. Гумилев). Русь не участвовала в догматических спорах, которые велись в Византии по вопросу о природе Божественного света, но она реагировала на них своей жизнью и своим искусством (Л. Успенский). Восточно-европейское православное Возрождение сообщило нравственные и духовные силы народам Восточной Европы — грекам, болгарам, румынам, сербам. противостоять пятисотлетнему османскому игу, оно пробудило национальное и религиозное сознание Московской Руси, позволило ей объединиться, сбросить ордынское иго и стать великой Россией (Г.М. Прохоров). С этого времени Москва осознает себя как Третий Рим. Ее географические и культурные интересы ориентированы уже не в направлении «север — юг», по пути «из варяг в греки», а в направлении «запад — восток», что привело к открытию «окна в Европу» на западе и к выходу русских к Тихому океану на востоке.
Встреча с Западом и Востоком ставила перед русским Православием важные миссионерские задачи. Жизнь Запада и Востока опиралась на различные между собой мировоззренческие и ценностные ориентиры. Для нехристианского Востока бытие мира и жизнь человека воспринимались как несчастье, как ошибка, как совершенно необъяснимая случайность (В.В. Болотов). Для западноевропейского сознания мир представлялся как нечто величественное и универсальное, где и события, и поступки людей обусловлены самой системой мироздания.
Как особая геополитическая и культурная целостность Россия в своем положении между Востоком и Западом сознавала свое центральное положение в мире. Православной христианской державе было отведено среднее место между либерально-безбожным Западом и деспотически бесчеловечным Востоком (B.C. Соловьев). Россия служила и Западу, и Востоку. Первые пять веков в своей истории православная Русь оберегала христианскую Европу от военных нашествий из Азии, последующие пять веков Россия оберегала богатства Азии (Урала, Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии) от все более хищной и алчной Европы.
Русская Церковь видела перед собой давнее отпадение человека от Бога на Востоке и недавнее отступление человека от Бога на Западе. Восток, с незапамятных времен следовавший традиции автохтонного древнейшего культа плодородия в индуизме, не мог подняться выше принципов сострадания и благоговения перед жизнью в нетеистических религиях буддизма и конфуцианства с их полной атрофией воли к духовному преображению мира. Другим направлением религиозной жизни Востока стал ислам, реанимировавший для наследников древней кочевой культуры арабов предельно регламентированный образ жизни, основанный на иррациональных деспотически-юридических максимах патриархального уклада жизни в монотеизме.
Запад, искоренивший с принятием христианства древнее языческое многобожие, подпал апостасии вместе с унаследованной традицией материализма и апостасии людей Ветхого Завета. Вопреки евангельскому принципу искания Царства Божия, Запад в погоне за материальным благополучием забыл о Боге и о миссии христианского преображения мира. Начиная с эпохи Ренессанса, язычество, побежденное догматически, восторжествовало практически. Через изобразительное искусство, теософию, биоэнергетику, языческие доктрины и, наконец, глобальные проекты «Нью эйдж» вернулись в наше время из пещер и дебрей Индостана, сменив свои маски, древние боги Юлиана Отступника (А.Л. Дворкин).
Обнажились языческие элементы и многочисленные противоречия западного христианского мира (Е.Н. Трубецкой). Современный западный мир предпочитает называть себя не христианским, а цивилизованным миром. Этот мир все быстрее отдаляется от христианства в сторону потребительской цивилизации и синкретического неоязычества.
Господствующая сегодня англо-протестантская версия цивилизации базируется на крайне диких максимах потребительских запросов человека и в целом вдохновляется духом материализма Ветхого Завета (А. Тойнби). Эту цивилизацию, для которой все прочие народы и культуры лишь флора и фауна, можно определить как потребительскую, хищническую, смертоносную, а потому несовместимую с будущим человечества и планеты (Н.Ф. Федоров).
В отличие от Запада с его тенденцией снисхождения в сферу материальной жизни, Православный Восток следовал евангельскому завету искания Царства Божия и правды его. Начиная с XIV века, с эпохи православного восточно-европейского Возрождения, Россия явила второй после Византии величайший исторический тип православной христианской цивилизации. В свете православной веры земное бытие человека и историческое бытие мира воспринимаются как условие и предпосылка грядущего Царства Божия. На протяжении многих веков православная вера формировала миросозерцание, этику и культуру народов России. Человек больше всего заботился о том, как праведно жить и как достойно умереть, чтобы стать наследником Царства Божия. Устремленность к Царству Божию определяла собой весь естественный строй русской жизни. Россия увеличивалась территориально, увеличивалось ее народонаселение, увеличивались ее богатства, возрастал ее экономический и военный потенциал, высшей, акмеической фазы достигла ее культура. В двадцатое столетие Россия вступила, имея все предпосылки стать первой державой XX века.
Запад, всегда с завистью смотревший на успехи России, не мог ей простить того, что она, не отрекаясь от Христа, оставаясь в истинном смысле Святой Русью, сумела достичь высочайшего экономического и культурного расцвета (В.Л. Махнач). События XX века выявили провал всемирной культуры, таившей войну под своим покровом (Е.Н. Трубецкой). Прогресс, отрицающий Бога, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием (И. С. Аксаков). В Православии культура преображена светом Фаворского сияния. Во всех вещах и во всем мире, во всех человеческих личностях и во всем человеческом творчестве прекрасным является лишь отблеск высшего и надмирного Начала, то есть отражение во всем абсолютного лика Божьего (А.Ф. Лосев).
В XX веке больше всех пострадала Россия и Православная Церковь в России. Высшее страдает именно от того, что оно высшее, божественное (Е.Н. Трубецкой). Трагический опыт революции обнажил нравственную и историческую несостоятельность западничества. Православие, наоборот, призвано вновь подтвердить свою сверхисторическую значимость.
На пороге XXI века не только Россия, но и весь мир стоит перед проблемой выбора пути дальнейшего развития.
С середины 80-х годов ведущие ученые мира стали испытывать озабоченность проявлениями признаков глубочайшего кризиса современной цивилизации, угрожающего самому существованию человечества (акад. Г. Осипов). Засилие позитивизма в мировоззрении современного человека и смена его постпозитивистскими и постмодернистскими мировоспроизводящими схемами еще более обострило вселенский ментальный конфликт новейшего времени. XX век так и не издал столь необходимую для преодоления глобального самоотчуждения человека всеобщую метафизику.
Христианская эра есть эра Православной Церкви, вносящей идеальное и сверхвременное Божественное начало в реальный поток человеческого бытия, освящающей и преображающей все содержание естественного строя жизни и вводящей мир в порядок нетления и вечности. Церковь есть постоянно присутствующий и действенный фактор в человеческой истории, начиная с центрального момента истории — события Боговоплощения и кончая ее эсхатологической завершенностью в преддверии полного торжества Царства Божия. Оптимистичен финал последней книги Нового Завета: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22,20).
Оптимистична и поступь православного христианства, вступающего на порог XXI века: Превечное Слово Божие в Своем Воплощении и Пришествии в мир не только явило самую глубокую сущность человека, не только освятило самую сокровенную основу его бытия, но и открыло миру путь к будущему преображению и воскресению, придав всей человеческой истории высшее оправдание и смысл.
