 |
| Русская неделя | Архимандрит Зосима (Горшунов) | 23.02.2006 |
— В чем сказывается внутреннее обращение?
— Здесь первая ступенька — это вера. Предполагается, что приходящий к Богу должен веровать.
— То есть пока человек со Христом сам не столкнется, ему бесполезно что-либо о молитве спрашивать?
— Получается, что нет жизни в нем. Человек — это как бы сосуд. Что его наполняет, то от него потом и исходит. Вот живет он в этом мире ничем не обремененный, суетный, ложный, злой, а если он коснется другого мира, мира духовного, мира Божьего, он наполняется миром духовным, миром Божьим. Молитва дается молящемуся, если он приобрел познание, а вера — это и есть познание. Человек познает Бога, значит, он к нему стремится, ищет с Ним общения, к Нему обращается, и это есть первое условие молитвы. Потом человек трудится, и Господь дает ему благодатный дар. Если же Господь не даст ему ничего, не наполнит этот сосуд чем-то: верой, благодатью, то человек потом выдать ничего не сможет. Он выдает то, что в нем было: все временное, суетное, ложное. А когда он наполнится вечным, духовным, святым — то человек оживает. Он становится живым. То есть человеку дается жизнь, и жизнь в человеке начинает действовать. Как сказал Господь: «Дам вам воду и вода в вас сделается источником воды, текущим в жизнь вечную». Он дает человеку благодать, а потом человек сам уже ее отдает другим. Получается общение богоугодное: он сочетается, согласуется, входит в союз, в общение. Вот и жизнь благодатная получается. Но жизнь и другая есть: человек наелся, напился — ему кажется, что он живет. Повеселился — ему радостно все. Но одно содержание касается вечного, светлого, вневременного, другое — суетного, ложного, временного, тленного, всего материального. Вот и получается, что если человек себя наполнит Богом, жизнью, то он будет жить с Богом. А если наполнит себя временным и суетным, то он ему все это будет давать. От человека зависит, куда он направится. Конечно, может человек, например, и не знать про Бога, но для этого есть Церковь, есть проповедники, проповедующие слово Божие, которые всех к Богу обращают, говорят: «Послушайте! Обратитесь»! Если есть желающие — значит есть. Если нет — нет.
— А вот, например, человек с детства понимает, что Бог есть, что Церковь — это правильно, и он начинает входить в духовную жизнь механически. Он покупает молитвослов и спрашивает священника: «С чего начинать жизнь духовную?». Тот отвечает: «Начинай молиться по утрам». Он открывает молитвослов, начинает читать молитвы и большей частью практически не понимает. Он читает эти молитвы механически.
— Это зависит от человека. Как это он ничего не понимает?
— Не понимает духа, самого настроя.
— Для этого же и есть духовное руководство. Священник объясняет, что ты должен читать и как ты должен читать. Всегда есть и условия, и подходы: что еще ты должен делать, как должен делать.
— Какие здесь советы можно дать новоначальным?
— На эту тему сейчас очень много литературы о молитве. Особенно мне нравятся книги митрополита Антония Сурожского. Он считает, что начинающие должны вникать в каждое слово молитвы, проговаривать молитву буквально чуть ли не по слогам, осмысливать это все. И здесь не надо спешить. Если у тебя есть всего пять минут, то ты пять минут эти потрать на чтение «Отче наш», достаточно с тебя. Ты понял, проникся, перед Богом себя поставил? Все. Иди с этой молитвой, с этим благодатным даром мира, спокойствия, тишины. Если есть время у тебя, ну полчаса, например, тогда ты можешь больше потратить времени на молитву. Можно вообще идти по дороге на работу и читать молитву.
Один говорит: «Я не молюсь, потому что у меня времени нет».
" А сколько ты идешь до работы?"
" Час".
" Час? Да ты что? Час едешь до работы! Господи, помилуй. Да ведь ты можешь за это время монашеское правило исполнить".
" А я и не знал…"
Вот смотри, в Москве едут и все читают. Что читают? Читают всякую мирскую литературу, а ты открой молитвослов да читай. Откроешь книжку, никто на тебя даже не обратит внимания. А если выучишь наизусть, так это вообще красота. Тогда ты можешь целый час прорабатывать молитву. Ты можешь даже поразмышлять над ней. Ну, а если тебя зажали в автобусе? Так это даже хорошо! Ножки поджал, глазки закрыл и вообще блаженствуешь. Я когда поступал в семинарию, только в автобусе учил молитвы все. Зажмут меня в тиски, я расслабился, и все. Просыпаюсь, все молитвы уже выучил. Красота.
— В чем глубина молитвы? Многие читают молитвы эмоционально: «Помилуй меня, Господи!!!…по велицей!!! милости Твоей!!!» Попытку поднятия сердца до ума, они исключительно воспринимают, как эмоциональный настрой, что дома, мол, можно и поплакать, и порыдать.
— Свои чувства, конечно, надо как-то сдерживать. По святителю Игнатию Брянчанинову, должно быть три основных действия: внимание, благоговение и совершается молитва с целью покаяния. Внимание говорит о том, что человек не развлекается. Благоговение есть, значит молящийся ощущает страх Божий, благоговение — это спокойствие. И покаяние — надо помнить, что ты — грешный человек. Какие тут эмоции могут быть? Ты — грешный, осужденный.
Когда эти три свойства будут присутствовать, тогда и молитва будет правильной, а что до сердечного действия, так это все во власти Божией. Господь может коснуться сердца. Это как если бы кто камень отвалил от гроба. Вспомним, Ангел сошел и отвалил камень, но не мы же! Мы не можем отвалить камень. Это дело благодати Божией, а когда она придет, ты не знаешь. Ты делай, что тебе определено: внимание, благоговение и покаяние. А Божие Царство не придет приметным образом и не скажет, что оно там или тут. И не надо за ним гоняться. Оно придет, когда Господь благословит. Все кто домогались Царства Божия с усилием, те попадали в прелести.
— Вот вопрос по поводу прелестного состояния. Часто у новоначальных, когда они начинают молиться, то у них и иконы сияют, и «стихи духовные» на ум приходят. Как избежать подобных вещей и надо ли их вообще избегать?
— Тут решимость должна быть. Если это не от Бога, то мне это не надо. И все потухнет.
— То есть просто отсекать это?
— Конечно, нужно усилие воли и все. Это говорит о том, что враг искушает. Он требует чего? Согласованности. Что ты согласен. А Господь — владыка. Приходит и открывает, что он владыка всего, всех сил небесных. А враг тебя искушает. Надо ли тебе это? Хорошо ли тебе это?
— То есть в сомнение вводит.
— Да. Вот и все.
— А озарения? Я сам писал как-то научную работу, будучи новоначальным, и во время молитвы мне являлись какие-то невероятные мысли, я их все записывал, записывал, а потом поглядел на них трезвым умом, всякая чушь оказалась. А я-то думал, мне Бог посылает умные мысли во время молитвы. Все мирское надо отсекать во время молитвы?
— Да.
— Ни к чему вообще не прикрепляться?
— Да.
— А как надо молиться о ком-то, о болящих, например.
— Мы сами себя покоряем воле Божией. И ближних наших так же.
— То есть представляем как бы на ладошке душу человеческую?
— Представлений никаких не надо, потому что представления имеют тоже опасность. Всякое воображение образа, действия нежелательно. Воображение наше относится к вещественности, а вещественность ведет к мечтательности, а потом к обольщению. Нужно хранить ум безвидным. Представления — опаснейшее дело. Святые отцы предупреждали: «Никаких не принимай чувственных видений, ни голоса, ни слуха, ни вида». Все должно быть бесстрастно, чисто, духовно, невидимо.
— Нужно ли взрослым молиться вместе с детьми?
— Это не совсем приемлемо. У детей свое восприятие, своя мера и своя телесная сила. Не каждый ребенок выдержит больше 5−10 минут. Дети воспринимают лучше всего песенные молитвы. Пропели «Отче наш», пропели «Символ Веры», «Богородице Дево». Помолились, поклонились, пошли отдыхать. Чтобы радостно было петь. Если начать принуждать к молитве, он тебе, конечно, подчинится, но в его душе потом возникнет противление внутри, недовольство. И потом, как ты его заставишь молиться от всей души, когда ему это неприятно? А когда ему приятно, то он будет молиться понемножечку, а потом разовьется.
— А привычка? Привычка к молитве.
— Привычка связана с приятностью.
— Но ведь хорошо, что отец молится и сын рядом с ним?
— Это семейное дело, родители по опыту должны уже сами определять состояние своего ребенка. Они знают, на что он способен, какие у него силы. Это вопрос индивидуальный.
— У меня был такой случай. Я молился со своим сыном, заходит ко мне один человек, поэт и говорит: «Что ты заставляешь его молиться? Он потом молиться не будет. У меня была бабушка которая заставляла меня читать Пушкина, так я Пушкина после этого возненавидел». Я говорю: «Но поэтом же ты стал. Пушкина возненавидел, а поэтом стал». Глядишь, может, привычка все-таки будет. Но пока они маленькие, лучше с ними попеть какие-то молитовки и отпустить их, а уже потом взрослым самим молиться?
— Конечно. У него останется навык к тому, чтобы встать перед Богом и обратиться к нему. Пусть даже на минуту.
— У взрослых часто возникают лицемерные вопросы, как и сколько молиться по утрам, по вечерам, какое правило читать? Многие читают правило Серафима Саровского. Все ссылаются на нехватку времени. На самом деле это все лицемерие, наверно?
— В отеческом руководстве говорится, что лучше читать понемногу, но чаще, чем одно большое правило и в одно время. Для человеческой души это тягостно. А когда временами, понемногу, то создается настрой душевный определенный, она ему не в тягость идет, и время уже распределяется между трудом и молитвой. Труд и молитва. Труд и молитва. Антоний Великий унывал одно время, как ему правильно все делать. Господь ему открыл. Он увидел ангела, который был похож на него. Ангел то сидел за рукоделием, то вставал на молитву, то снова садился за рукоделие. Несколько раз он это видел и понял, что Господь вразумляет его таким образом. Он стал так делать и спасся от уныния.
— Насколько возможна для христианина молитва своими словами?
— Это не возбраняется, конечно, можно. Только не всегда. В большинстве мы читаем такие молитвы, а в свои молитвы мы вкладываем свое содержание. То, что нам нужно. Антоний Сурожский говорил, что читает молитву «Отче наш», потому что она универсальная, но вкладывает в нее то, что нужно его душе. Какой ему нужен хлеб насущный? То-то, то-то, то-то, в чем он нуждается. «Да святится имя твое». В чем? Я хочу то-то и то-то сделать. Господи, дай мне силу, чтобы это все сделать во славу Твою. «Не введи меня во искушение». Вот у меня такая-то напасть. Господи, помилуй меня. Эта молитва на все времена и для всех людей. Молитвой «Отче наш» можно молиться во всяком случае, на всяком месте, при любых обстоятельствах.
— Вот владыка Антоний Сурожский советует такую очень интересную вещь — исповедоваться перед Богом перед началом молитвы. Очень часто мы приходим на молитву в унынии или раздражении, или злобе. Как здесь быть? Как к молитве приступать?
— Мы также руководствуемся святыми отцами, в частности, говорим, что сначала надо прославить Бога, возблагодарить его, потом исповедовать пред ним свою немощь, открыть свои грехи и потом уже просить, что нам нужно, по мере необходимости.
— Еще такая тема — лицемерные отношения в Церкви. Господь говорит: «По тому узнают о вас, что вы ученики мои, что имеете любовь между собою». За 70 лет мы утеряли многие традиции, посему в отношениях священства и мирян часто возникают такие паточные, сладостно-лицемерные отношения. Не христианские, добрые, а лицемерного характера.
— Сейчас у нас очень сложное время. Должен быть один духовник, настоятель прихода, который вникает в нужды прихожанина и дает ему советы. Не от себя, конечно, потому что это очень опасно. Порой подходят к батюшке и говорят: «Вот, батюшка, то-то и то-то. Посоветуйте». Батюшка в недоумении. Как советовать? Встречаются очень сложные ситуации. Надо предоставить все воле Божией, помолиться, надо рассудить, взвесить все за и против. Это не сделаешь за пять минут. Нельзя торопиться. Примешь решение, а оно выйдет боком для прихожанина. И кто виноват? Он скажет, мне батюшка посоветовал. Ведь у каждого мирянина больше кругозор на своем месте. Надо, естественно, благословиться у священника, но надо молиться и самому, чтобы Господь в этом деле помог. Что мы с вами можем сделать? Навредить? Да. Навредить мы можем, это легко, а что-то доброе у нас редко получается. Как угадать? Надо все предоставить в волю Божию и действовать уже по разуму. Сообразуясь с обстоятельствами, с людьми, которые тебя окружают, чтобы им не навредить. Это же сложнейший вопрос. Мы все немощны. Все. И священники, и народ. Все ограничены. У нас старцев-то трое на всю Россию. Поэтому надо согласовать прежде всего все с нравственным учением Евангелия, с Законом Божиим и заповедями, с обстоятельствами семейной жизни, с обстоятельствами в общественной жизни, чтобы не навредить, не напортить ничего. Вообще надо действовать с простым благоразумием.
— То есть бывает у мирянина некая леность духовная, когда он все возлагает на священника?
— Не обязательно леность. Мирянин, может быть, и сам бы решил, но не знает, как, и поэтому обращается к священнику. Он не знает, как это сделать. Ну, а батюшка… Хорошо, если у батюшки был уже такой опыт, к нему уже кто-то подходил с подобной ситуацией. Он может посоветовать. Но обстоятельств-то тысячи.
— Тем более сейчас, наверное, самая большая проблема для духовников — это семейные отношения между мужем и женой.
— Тут надо терпение и ожидание. Это путь всех святых отцов, они все терпели и ждали единственно милости Божией. Если уж Господь решит, это будет для Него. Если же мы человеческим разумом начнем это делать, то мы только навредим и все. Годами люди молились, чтобы в скорбных обстоятельствах каких-то, семейных, общественных или с детьми, чтобы они решились положительно. Годами молились. Терпели и ждали. «Господи, разреши мой недуг.» Господь сам, своим промыслом предоставлял те обстоятельства жизни, которые благоприятствовали разрешению этого конфликта.
— То есть надо во всем уповать на Бога.
— Да. И прихожане это понимают, большинство так и поступает. Они терпеливо ждут, молятся. Просят еще за себя молитв священника, и в монастыри посылают, и в церкви. Бывает, в церкви служат литургию каждый день, и молитва там идет не хуже, чем в монастыре. И Господь по молитвам святых дает милость свою. Знаю одну старицу, у нее сын погибал вообще. Так она на Афон записки за него посылала, в Иерусалим, во все монастыри — это еще было в 80-х годах. Она так ревностно за него молилась, везде подавала, ездила, ничего не жалела. И сын из неверующего стал проповедником, еще и сподобился мученически пострадать за Христа. Просто удивительно, как по молитвам матери человек, который отвергал Христа, вдруг стал проповедником. Вот что делает вера и упование.
— То есть во всякой печали, во всякой скорби надо не столько от священника ждать разрешения проблем, сколько от Бога?
— Да, это первое. Потом уже и батюшка, и Церковь, и близкие люди, друзья, которых можно попросить помолиться о вас.
— Как, по-вашему, отчего человеческое сердечко загорается?
— Зависит от собственного расположения духовного. Тут все-таки промысел Божий. Евангельское благовестие простое, Господь не усложнял нам ничего. Сложность в самом человеке, как он воспринимает истину. Одному скажешь совсем простое слово, а человек загорается, потому что душа его расположена принять Христа. А кто-то принимает истину, может, даже по чисто политическим мотивам, во грех себе. А вот чистота, добродетель. Что ты изберешь? А третьему это не нужно совсем, он и слушать-то не хочет. Все зависит от нравственного состояния человека, к которому мы обращаемся с проповедью. Конечно, больше тех, кто не расположен слушать. Каким языком с ними говорить? Здесь и нужно богословие, чтобы знать, что говорить и как.
— Как детей воспитывать в христианских семьях, они нередко отворачиваются от Церкви благодаря своим родителям?
— Если будут в церковь ходить, всему научатся. У нас богатая церковная практика, ею не надо пренебрегать. Кто ее приобрел, тот стоит на пути к спасению, кто уклонился…
— Какие самые большие, на ваш взгляд, проблемы сейчас в нашей Церкви?
— Надо, чтобы более сознательно готовились к исповеди, не просто, автоматически. Можно всю книжку руководства по исповеди переписать, а над своей душой не поработать. Приходит с несколькими исписанными страницами и читает минут пять-десять скороговоркой, за ним в очереди человек 30−40. То есть человек совершенно над своей душой не работает, не вникает в нее. Это проблема, потому что отцы сейчас очень много времени тратят на исповедь, она индивидуальная, а миряне не понимают, иногда слишком скрупулезны. Обращают внимание на мелочи, которые благодать Божия, по слову святых отцов, сжигает, мы же читаем ежевечерне исповедование своих грехов. А миряне их выносят на общую исповедь, стоят большие очереди, батюшки до часу ночи, бывает, исповедуют. Надо анализировать свое поведение, свои грехи, выносить на исповедь самое главное. Нет культуры исповеди.
— Меня смущает в последнее время так называемое причастие во осуждение. Ходят какие-то брошюры, пересказы, как маленький мальчик видел во время причастия голубка, который склевывал Дары, когда причащался недостойный человек. Что вы об этом можете сказать?
— Как бы человек не причащался, все равно с ним пребывает благодать Божия. Бывают вовсе печальные случаи причастия, но и через них Господь вразумляет людей.
— У меня есть знакомый, который причастился без исповеди и впал в кому на 40 дней.
— Кому как, в зависимости от промысла Божия. Это не значит, что надо Бога искушать, но мы говорим сейчас о полезности причастия. Осуждение нам будет на суде Божием. Мы говорим о полезности причастия для себя. Бывает это неполезно нам. Раз неполезно, значит вредно, вызывает болезни. Многие умирают немощными, больными, потому что не достойны причастия. Но не причащаться, считая себя недостойными, тоже нельзя, это значит отстранять себя от чаши жизни. Нужно просто готовиться к причастию должным образом, сказать: «Господи, со своей стороны я сделал все, что мог, пост подержал и правила почитал, исповедовался, предаю свою совесть в твои руки, твоему милосердию». Я не думаю, что причастие может быть во осуждение. Никаким таким брошюркам верить не надо. Все люди живут благодаря благодати Божией. Если бы он отнял от нас свою благодать, мир сразу бы рухнул, людей не осталось бы, земля бы огнем покрылась. Все существует благодаря благодати Божией. Во время причастия же благодать особая, она дается верным, сам Христос дается для спасения нашей души.
— Еще нередко среди прихожан распространяются списки грехов, которые надо исповедовать. Например, носить майки с яркими надписями, яркую обувь, кататься на скоростных лодках, все расписано, какие виды разврата бывают. Как к этому относиться? Ведь человек, прочитав такую книгу, увидит, что он во всем грешен.
— Это может даже оттолкнуть от Церкви, ввести в соблазн людей, которые могут в таких сборниках прочитать о таких грехах, о которых они и понятия не имели. Нужна духовная цензура, как-то предупредить братию, чтобы не читали такие скрупулезные книги. Не полезно человеку, особенно целомудренному, знать, какие виды грехов бывают, развращать свою душу. Понятно, что разврат — это грех, а какие там его виды бывают, знать не обязательно, можно повредить своей душе. Потом годами не очистишься от этой заразы. Есть заповедь «не прелюбодействуй», и все, этого достаточно. Это священник уже индивидуально, конкретно может поговорить с человеком, поднявшимся с самого дна, чтобы помочь ему очиститься. Так такие люди и сами знают грехи, им не надо объяснять, какие они бывают. И принять его исповедь лучше не во время общей исповеди, а отдельно, назначить ему время, поговорить с ним обстоятельно. Такая исповедь у человека, может, раз в жизни бывает.
Беседовал М. Бакулин
Интернет-журнал «Русская неделя».shtml
