 |
| Православие и Мир | Священник Алексий Колосов | 31.10.2005 |
— К какому моменту жизни можно отнести первое соприкосновение с религией, с верой, с православием?
— Первое соприкосновение носило скорее характер «от противного»: с детства большой интерес вызывали книги и журналы, так или иначе связанные с религиозной тематикой, но представьте себе, что это могло быть в начале 80-х? «Наука и религия», другие, скажем так, критические издания. Конечно понахватал оттуда всякого — потом жизнь «вылечила», показала насколько всё это критиканство поверхностно. Помню, что активно продвигал тезис о том, космонавты Бога не видели. А старшее поколение на это реагировало спокойно: поживёшь — увидишь. Пожил — увидел.
— Как же произошло так, что Вы поверили в Бога?
— Не могу сказать, что вот с такого-то момента всё и началось. Сначала детское, задорное отношение к вере сменилось на позитивный интерес. Помню, как первый раз от души помолился: катался на санках там, где не надо, и сорвался в строительный котлован — внизу арматура, бетон, а я лечу. Лечу долго-долго — за это время успел у Господа попросить милости, прощения. Откуда что взялось? Вот уж воистину «из глубины воззвах» — из глубины души, из памяти поколений. Приземлился в глубокий снег между двумя штырями арматуры, впереди бетонный блок. Может быть, с этого всё началось? Креститься попросился сам — просил родных: отведите в церковь. Как-то чувствовалось, что нелепо быть человеку без Бога — а как быть с Богом без крещения? Так это мне тогда чувствовалось. Было мне тогда около 13-ти лет.
Самое интересное в том, что именно меня подтолкнуло креститься: сестра бабушки бывала в церкви, и у неё было поминание — древнее такое, годов 50-х. Я его любил смотреть — отпечаток истории семьи. И вот однажды я понял, что меня там нет. Нет моего имени. Почему?! — говорю. А она в ответ: а ты ведь, Лёшенька, некрещёный. Так меня это задело!!! Вот тогда-то меня и зацепила мысль, что без Бога, без крещения что-то неправильно в человеческой жизни — будто ты от чего-то важного оторван: жизнь идёт, а ты в стороне сидишь, на обочине.
— Помните свое первое впечатление о храме, о крещении?
— Крещение помню очень хорошо! Это было в Казанской церкви в Талине, было легко, радостно очень — крещение совершал ныне покойный старый священник, прот. Евгений Насекайло.
— А как родители отреагировали на Ваше решение креститься?
— Спокойно отнеслись, тем более тогда многие крестились и проблем от этого ни у кого не было, гонений, никакого давления на верующих уже не было. Крещение я воспринял очень серьёзно — на мне крест со дня крещения: только иногда верёвочка рвалась и я, не замечая, ходил без крестика. Потом Евангелие попало в руки — читал запоем: там столько ответов было на незаданные вопросы! Просто потрясающе! Это был шок — в хорошем смысле, конечно.
— Какие же были эти незаданные вопросы?
— Школьная среда была очень сложной. Вот и был вопрос, который и задавать никому не хотелось: надо озлобиться и с волками выть по-волчьи или можно по-другому? Евангелие показало, что можно по-другому. Евангелие очень сильно утешало в скорбях — особенно повествование про крестный подвиг Спасителя: прочитаешь и на душе легче. Так и сейчас — откроешь Евангелие, и будто груз с души спадёт: «Христос терпел и нам велел!» Впрочем, Евангелие учило не только терпению — ещё и мужеству: есть ценности, ради которых стоит отдать жизнь. Потом, на фоне интереса к истории Родины, религиозные вопросы проявились в новом измерении — я понял, что Церковь для нас государство- и культурообразующий фактор. Это если современно выражаться — тогда-то я, школьник, и слов таких не знал. Вскоре первая икона появилась, и стал пробовать молиться — выучил «Отче наш» и «Верую». Выучил по какому-то исследованию, где были фрагменты рукописей напечатаны. Так с фрагмента и выучил, а поскольку книга не у меня была, то, приходя в гости, выучивал по кусочку.
— Были какие-то сложности на пути воцерковления?
— Не было особых сложностей. Наверное потому, что наставник был мудрый и терпеливый человек — прот. Вячеслав Селиверстов, таллинский благочинный: очень искренний человек, спешащий делать добро. Батюшка сразу запомнился мне, юному студенту, своим простым поведением — это тоже было уроком для меня: не надо ничего изображать из себя. Особенно помню его слова: «Душа как губка — у одного может впитать больше, у другого меньше"… Сначала, конечно, было страшно, очень, — всё так серьёзно в храме. Я тихонько приду, встану за внушающими доверие мужиками, то были люди церковные, слава Богу, и всё делаю как они — так и воцерковлялся. С другой стороны, воцерковление облегчалось тем, что в нашей семье, при всех издержках советского воспитания, Бог никогда не отделялся от Церкви — не было метаний: раз решил идти к Богу, так только через Церковь.
— Как складывалась жизнь дальше?
— Я готовился поступать в военное училище. Но школу пришлось заканчивать в другой совсем стране: пришлось оставить мысли об этой стезе — надо было и о родных позаботиться, да и вообще ситуация была крайне неопределённая. Поэтому сначала я поступил в Таллиннский Технический Университет, проучился там два курса и потом поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Семинарию.
— Что изменилось в Вашем мировидении после принятия сана?
— Не сразу, но изменилось очень многое. Более же всего изменилось отношение к людям — когда тебе приходится принимать покаяние, быстро понимаешь, что не всё так лубочно, как в учебнике. Священство сводит с человеком ближе некуда — происходит познание «микрокосма», а это меняет восприятие творения в целом. А если попросту, то добрее становишься.
— Хотели бы Вы, чтобы Ваш сын тоже стал священником?
— Пусть вырастет и решает сам — страшно предстоять Господу сил. Пока же, дай Бог, вырастить его православным христианином.
— Отец Алексий, расскажите о вашем храме? Это ведь не совсем обычный храм? Это единственный православный храм в городе?
— Город Палдиски (русское название Балтийский Порт) был основан императором Петром I в первую очередь как военный порт для кораблей Балтийского флота в 20-х годах XVIII века. С возникновением поселения была устроена полотняная церковь во имя великомученика Георгия Победоносца, где богослужения совершались флотскими священниками.
В 1728 году в порту была сооружена деревянная церковь, но храм был сооружен без печей, и в нем было трудно совершать богослужения в холодный период. В 1784 — 1787 годах по проекту архитектора Иоганна Мора была сооружена новая каменная Георгиевская церковь. В конце XIX века ее перестроили по проекту архитектора Эдельсона. В 1939 году, с учреждением в Палдиски советской военной базы храм был закрыт и его имущество было передано в различные церкви Эстонии.
Православная жизнь в городе начала возрождаться в середине 90-х годов прошлого века, но из-за упорного нежелания властей дать регистрацию Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата приход открыть было невозможно. В конце-концов, православная община в г. Палдиски была создана в 2001 году и зарегистрирована в 2002-м — к этому времени здание старой Георгиевской церкви уже было передано Константинопольскому Патриархату, поэтому первые богослужения совершались протоиереем Павлом Поповым, и.о.настоятеля, в помещении Палдиского отделения Красного Креста. В 2002 году власти города пошли навстречу пожеланиям верующих и передали небольшое деревянное здание бывшего городского музея, где по благословению митрополита Таллиннского и всея Эстонии Корнилия был устроен храм во имя великомученика и целителя Пантелеимона.
К празднику Рождества Христова усилиями местных жителей две комнаты были переоборудованы под церковь, и стало возможным совершить в них богослужение. Нашлись добрые благочестивые люди, которые пожертвовали многое необходимое для совершения богослужений: иконы, утварь, богослужебные книги и т. д., а прихожанки Александро-Невского собора прекрасно отреставрировали старую плащаницу. В Рождество Христово, 7 января 2003 года, состоялось первое церковное богослужение в домовом храме св. великомученика Пантелеимона.
— Какое Ваше самое памятное впечатление от храма?
— Самое сильное впечатление — когда на втором году моего здесь служения, люди впервые подхватили пение «Царице моя преблагая…». Сначала община была единым целым весьма условно — это были отдельные люди, волею судеб объединённые одним домом молитвы. В этом пении «едиными усты» они впервые явили себя как малую Церковь.
— Большой ли приход?
Небольшой — в городе живёт немногим более 4000 человек, половина — эстонцы. На воскресных богослужениях бывает до 50 человек, в праздники и до 80. Без учёта Пасхи и Богоявления. Преобладают, конечно, пожилые люди, но незначительно — многие в среднем возрасте, много детей.
— Есть ли у прихода социальная деятельность?
— Учитывая нашу малость, мы можем оказывать лишь малое благотворение. Однако, стараемся помочь чем можем. Воскресная школа действует у нас уже два года — её ведёт моя супруга.
— Насколько вообще люди в городе интересуются православием. Как относятся к священнику? Например, если Вы идете по улице в рясе с крестом?
— Отношение людей спокойное, хотя приходится встречаться и с неадекватным отношением: некоторые ведут себя вызывающе. Думаю, что это пройдёт — просто пока ещё люди не привыкли к внешним проявлениям церковности.
— Есть ли перспективы общине получить храм большего размера?
— Мы выкупили участок, на котором стоит церковь, и в перспективе надеемся начать строительство нового, более вместительного храма. Однако, когда это будет, ведомо только Богу.
— А как старая Георгиевская церковь?
Фактически она пустует — священник константинопольской юрисдикции приезжает на Рождество, на Пасху. Два раза в год. Храм пустует
— Если константинопольский патриархат не служит в храме — есть ли перспектива, что они передадут его обратно ЭПЦ?
К прискорбию, старая Георгиевская церковь является собственностью Эстонской Апостольской Православной Церкви, основу которой составляют отколовшиеся от единства с Московским Патриархатом эстонские священники со своими приходами. Мы пытались достичь компромисса, но наши усилия не принесли успеха. Пока перспектива вернуть здание старой церкви приходу Московского Патриархата весьма ничтожна.
Cо священником Алексием Колосовым беседовала Анна Любимова
