Крест священноигуменьи Ангелины (Цепелевой)

Ангельский чин Православия

На Верхотурском городском погосте при церкви Успения Божией Матери есть могилки, которые обращают внимание редких посетителей. Они собраны в основном в его северной части. Тропинка, отбегающая от деревянного трапика, петляет между оградками и приводит к незатейливым православным крестам, окрашенным в небесный цвет. Имена на дощечках надписаны по-разному. Кого как земля и люди запомнили. На этом участке старого верхотурского кладбища 23 могилки объединяет принадлежность усопших к ангельскому чину Православия. Схиигуменьи и игуменьи, монахини и послушницы. Священноинокини. Исповедницы ХХ века…

Среди тех, кто обрел здесь во блаженном успении вечный покой, есть имя, особо, должно быть, дорогое не только верхотурскому обывателю. Паломники всей России (да и не только России) получают вразумление, облегчение, исцеление — каждый по вере — в горячей молитве у чудотворного верхотурского списка чудотворного же образа Божией Матери «Умиление», что был в келье преподобного Серафима Саровского чудотворца, а теперь пребывает в Патриарших покоях.

Наш верхотурский список своеобычен. Паломнику не досуг задавать вопрос: кто же писал знаменитую икону, находящуюся в Верхотурском женском Покровском монастыре. Лишь немногие знают, что написан он настоятельницей Верхотурского женского монастыря в честь Успения Божией Матери священноигуменьей Ангелиной (в миру Татьяной Васильевной Цепелевой).

На иконе запечатлен момент, когда Мария с кротостью и смирением внимает гласу Архангела Гавриила, чудесно благовествующего о том, что именно через Нее, 16-летнюю Деву, обрученную Иосифу мужу рода Давидова, будет исполнена воля Божия — чудесное Воплощение и чудесное Рождество Бога-Сына. «Радуйся, Неневестная Мати и Неискусобрачная, не удивляйся странному моему зраку, ни ужасайся, Архангел бо есмь. Змий прельсти Еву иногда, ныне же благовествую Тебе радость, и пребудеши нетленна, и родиши Господа, Пречистая» — возвещает Ей Архангел Гавриил".

Широкая и давняя слава древнего Верхотурского Покровского монастыря несколько затенила, сокрыла это имя от православного мира — думаю, до поры. Мало сегодня нам известно об обитательницах Заимки конца ХIХ-начала ХХ веков, которая образовалась сначала как девическая община на правом берегу реки Туры в нескольких верстах от города, на землях, принадлежавших прежде горожанам-верхотурцам. Известно лишь, что сначала сюда пришла сама Татьяна, православная христианка, 1867 года рождения, для которой попечением ее брата Захара Васильевича Цепелева и был приобретен участок на берегу Туры, для жизни пустынной и молитвы.

В 1910 году составитель «Словаря Верхотурского уезда» И. Я Кривощеков считает необходимым упомянуть, что «Против селения (деревни Прянишниковой — ред.) за рекой Турой находятся дачи городских жителей Мухлыниных, Злыгостевых и заимка новой женской общины, возникшей на земле горожанина Выборнова, довольно опрятный поселок состоит из 4−5 дворов. Жители общины в числе 100 человек женщин и девушек были полицией удалены из общежития, причины разгона (автору сообщения — Р.И.) не известны».

Духовным отцом Татьяны Васильевны был валаамский пришелец схимонах Илия (Чеботарев). Это его мощи обретены и сегодня пребывают в храме Николая Чудотворца в Николаевском мужском монастыре Верхотурья. А по успении будущего верхотурского святого преподобного Илии им стал другой инок, актайский сомолитвенник Илии и пустынножитель Евдоким (Пленкин). Для него-то будущей игуменьей с двумя помощницами, сестрами-насельницами Успенской обители, был расписан в дальнем актайском скиту иконостас. В 1905 году старец Евдоким скончался. И в том же 1905 году Татьяна Цепелева была пострижена в ангельский чин верхотурским архимандритом отцом Ксенофонтом.

А в 1913 году было издано ОПРЕДЕЛЕНИЕ СВЯТЕЙШЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СИНОДА, которое гласило: «Указом Священного Синода от 21 декабря 1913 года за № 2097 дано знать, что 1) находящаяся близ города Верхотурья Успенская женская община обращена в женский общежительный монастырь, с наименованием его Успенским и с таким числом сестер, какое обитель в состоянии будет содержать на собственные средства; 2) настоятельницею сего монастыря назначена начальница преобразуемой общины монахиня Ангелина и 3) при церкви сего монастыря открыта штатная священническая вакансия».

Возводил матушку Ангелину в сан священноигуменьи епископ Митрофан (Афонский).
Этим же документом утверждалось право ношения игуменского креста по чину.

Октябрьский переворот, развязавший войну с русским народом по всей Российской империи, разорил обитель на берегу Туры, как и тысячи иных монастырей. Насельницы разошлись не сразу. Трудились, как и во многих местах, артелькой. Убийцы-безбожники и здесь немало поиздевались над христианскими исповедницами. Поводом служило развернувшееся в Верхотурском уезде сопротивление крестьян, которое, как уверены были безбожники, получало руководство от духовных лиц из Верхотурских монашеских общин. Так рождался сонм верхотурских новомучеников и исповедников. А после непродолжительного пустования в поселение стали свозить детей, разлученных с семьями революционными ветрами. Так новая власть решила использовать богоугодное место.

…Я люблю ходить по дороге из Верхотурья в Меркушино. Конечно, 55 километров не одолевала, да и не за чем пока… Начальство в Верхотурье мудроватое, автобусами жителей городского округа Верхотурский не балует. Само-то катается в авто представительского класса, чаще — в Екатеринбург, на порядок реже «в район» — это по вкусу, кого куда совесть водит.

Меня же автостоп выручает. И это хорошо. В любую погоду Верхотурская дорога одаривает такими пейзажами, что идешь радостно, ног не чуешь, как по выставке в Лаврушинском переулке, в любимой русскими людьми Третьяковке. Не жалуют Верхотурье художники. И теряют такие сокровенные пленэры! Вот уж где небеса обетованные! Художник такой у Верхотурья, что ни одна картинная галерея не вместит того чуда, что насмотришься в пути. Художник-то — Господь!

…На 9-м километре, у Черной речки, развилка дает резкий поворот — здесь более мелкая дорога выводит резкую дугу, жмется к реке Туре, и через два километра путника встречают останки незатейливой деревушки. Ничего здесь не говорит ныне о том, что в начале строптивого ХХ века здесь начинала жизнь русская духовная святыня — Свято-Успенский девичий монастырь. Здания начала века не сохранились. Дожил до нашего времени лишь дом № 7 по улице Береговой — дом игуменьи Ангелины. Занимает его бывший директор детского дома Татьяна Алексеевна Зеленюк. Сегодня бывший директор — глава городского округа Верхотурский.

Когда возрождался Верхотурский мужской монастырь, батюшки-монахи приезжали в детский дом, памятуя о святости места и о долге милосердного служения. Батюшки-монахи играли в футбол. Многих детей крестили — те сами выразили желание. Но… постепенно отошел взаимный энтузиазм, и осталась Заимка вещью в себе.

Гроб с телом игуменьи Ангелины, скончавшейся от тифа (эпидемия собрала в 1922 году свою дань по всему уезду) и похороненной неподалеку от ее кельи, — по инициативе игумена Тихона (Затекина) в 90-е годы ХХ века подняли с места упокоения и перенесли в город, в домашнюю церковь свято-покровской верхотурской женской обители. А через некоторое время останки вновь были перенесены — уже на городское Успенское кладбище.

Связью с духовностью теперь педагоги Заимки называют редкие экскурсии в Верхотурские храмы. Зато активисты рериховского общества из закрытого города Новоуральска частые гости на берега Туры. И еще местные милиционеры. И не потому, что областной детский дом такое уж неспокойное сообщество. Просто милиционеры тоже любят мячик погонять… А то, что детки (их от мала до велика здесь постоянно живущих около семидесяти человек) порой «удивляют» не только Верхотурье, но и область, и даже Россию… так не простые они. Дети «биологических родителей».

В ходу у педагогов «детской деревни» именно такой, с нацистским душком, термин. Не на берегах матушки-Туры это придумано, здешние педагоги до такого не додумались бы. Встречаюсь все чаще с «биологическими родителями» (этакий нацистско-педагогический новояз) в документах российских и свердловских областных министерских чиновников от образования и социальной защиты… А еще встречаюсь в материалах… нацистского рейха. Есть о чем задуматься. Педагогические практики России грешат европейничаньем в своих научно-педагогических поисках, в ущерб родным традициям православного христианского попечения о сирых.

Дети отцов и матерей, лишенных родительских прав. Судьбы у большинства — слушаешь — сердце заходится. Еще больше перехватывает сердце, когда узнаешь: в этом распиаренном детском доме, мальчик-воспитанник изнасиловал девочку-воспитанницу, выпускница «детской деревни» отбывает наказание за участие в убийстве человека, а группа воспитанников довела свою подругу до попытки самоубийства (педагоги спохватились, когда девчонка оказалась в холодной реке Туре, долго и упорно не соглашалась из нее выйти…) Массовый и продолжительный побег подростков из детского дома (случившиеся не так уж давно) оставил неизгладимый след в памяти областного министра образования, теперь уже бывшего. Побег детей, впрочем, не помешал публичной карьере директора детского дома — бывший депутат Свердловской областной Думы Татьяна Алексеевна Зеленюк вскоре после этого события и стала сначала депутатом местной думы, а в 2007 году — повторно — главой Верхотурья. Думаю, при прежнем политическом режиме это было бы не возможно…

Дети «детской деревни» начала ХХI века отличаются от военного набора сороковых. Блокадные дети Петербурга, которых приютила Заимка, не были хуже или лучше. Они были иные, куда бы в ту пору ни были привезены. Вся Россия спасала их от последствий блокадного ада. Уходила война, оттаивали детские глаза, просыпался интерес к жизни. Дети учились и уходили в мир, который даже тогда не был таким злым и немилосердным, каков он сейчас.

А какие же были дети Заимки в пору свято-успенского монастырского приюта, к сожалению, пока история нам не рассказывает. Но, судя по обилию монастырских послушаний и самому духу монастырской общины, закрепленном в условии существования общины еще высочайшим постановлением, не могли воспитанники Заимки не выходить вместе со старшими на покосы, на рыбную ловлю, не трудиться в иконописной мастерской, не учиться житейским ремеслам. Время было такое. И наставники были такие. Да и Россия была иной.

…Но дети современной «детской деревни» хорошо знают лесную тропинку, которая выводит на дорогу в Верхотурье. По ней и сегодня местные знатоки ходят к остановке автобуса, которая только и сохранила название «Монастырка». Незнатоки же опасаются: за редкостью хождения тропинка оскудела приметами, а проходит-то она мимо лесного монастырского кладбища. Редкие могилки утопают уже в березово-хвойном подлеске, да и ухаживать за иноческими захоронениями некому.

Ухаживать — это ведь и думать о судьбах тех, кто упокоился здесь, на несуетном монастырском погосте. Думать о своей причастности к чему-то очень важному. А пока заимковские мальчишки девчонки знают о монастыре лишь фольклорные былички с рассказами о «беленьких"… сюжеты, которые всегда возникают на подобных местах, если святость их не обрела воспреемников. Но, уж, коль скоро, для некоторых из воспитанников «детской деревни» здесь только и началась нормальная жизнь, то почему бы не подумать о промыслительности судеб обитателей монастырской Заимки — начала ХХ и начала ХХI веков?

Мне, честно говоря, жаль, что бывший верхотурский игумен Тихон поднял останки игуменьи и вывез их в город. Модное нынче поветрие даже в среде православного сообщества — перетрясти косточки в угоду иногда чьих-то сиюминутных интересов. (Забвение сделало мощи первой и последней настоятельницы при внешней доступности фактически недоступными — для широкого поклонения паломников — даже в самом городе Верхотурье). А какая духовная помощь была бы у маленьких наследников Заимки! Сегодня и место первого упокоения успенской игуменьи буквально быльем поросло. Отметина — дрова, небрежно сваленные на пустыре, зарастающем каждый год быльем.

Не вспомнили люди, что место нашего упокоения есть место нашего же воскресения… За сиюминутным удобством здесь, на этом свете, сущих, мы забываем о промыслительном: кому и где лечь в землю, Господь решает! Хорошо бы это помнить. Нет ведь чужой земли — ни в Аргентине, ни в Заимке. Это когда мы без Бога, тогда уж нигде, наверное, для нас нет земли, той, которая пухом будет…

Жители Верхотурья не балуют своих покойничков заботой. Городское Успенское кладбище скудно, неопрятно живет на бюджетные «слезки». (Помню, как шокировал меня вид памятника воинам-верхотурцам, отдавшим жизнь Победе над нацистской Германией. Не потому ли нацизм оказался вдруг в одночасье таким реальным и в нашей стране?) Что уж говорить о «каменоломнях» из старых надгробий и дореволюционных еще памятников вокруг кладбищенской церкви в честь Успения Божией Матери! Она единственная в Верхотурье пережила безбожный период, собирая редких, но стойких богомольцев со всей округи к своему алтарю. Возвращались из ссылок изможденные в концентрационных лагерях большевистской империи матушки и их духовники, тихо сходились здесь, на кладбищенских тропах, тихо молились. Здесь и полегли многие… Сегодня эта церковь словно сиротка стоит — бегут теперь прихожане в соборы понарядней да посуетливей, в центр города.

Замечаю с тревогой и болью: чья-то корыстная рука наступает на монашеский погост. Не постеснялся же кто-то отодрать простенькую дощечку с одного из монашеских крестов, перебил на соседний крест, а в старую могилку уже уложена новехонькая домовина с прахом… Как будто радостно душе новопреставленной покойницы лежать в поруганной могилке… Супостаты-рейдеры даже здесь не дремлют! «Будут платить деньги, будем копать, где укажут» — так мне и отрубила кладбищенская тетка-начальница.

Прошлым летом я освежила крест на могилке матушки. Даст Бог, справлю памятную доску и указатели к захоронению — должны же люди знать, как пройти к первой и последней игуменье Свято-Успенского Верхотурского монастыря иконописице Ангелине (Цепелевой).

PS. Если российские богомольцы и гости православного зарубежья пожелают ныне посетить места, связанные с молитвенными трудами и подвигами сестер Верхотурского Свято-Успенского женского монастыря и их настоятельницы, хлопот с местом размещения у них не будет. Надо только чуть заранее связаться с Верхотурским Свято-Николаевским мужским монастырем (834 389)22598 и Верхотурским же Покровским женским монастырем (8(34 389)22201 или уговориться о ночлеге и питании в доме отдыха «Актай» (тел.: 8(34 389)22635).

Село Меркушино — Верхотурье