Символическое значение Сталинградской битвы

Доклад на конференции сообщества «ДелоРус» «Пути собирания Русского Мира», проходившей в рамках международного форума «Отечественные традиции предпринимательства и благотворительности»

Отрывок из художественного произведения

В одну из годовщин Сталинградской битвы Илью пригласили выступить с докладом о ней перед студенческой аудиторией. Коллеги, пригласившие его, знали, что он давно неравнодушен к этой теме, и что недавно он побывал в этом героическом городе. Илья не отказался: ему важно было высказаться об этой битве перед молодёжью. Доклад получился большим — целой повестью, но он не хотел его сокращать: речь шла о важнейшем, о святом. И поскольку это действительно важно, мы приведём доклад полностью. Итак, повесть о Сталинградской битве, которая называлась

«Значение и символ Сталинградской битвы»

Сталинградская битва. Сталинград. Что они значат для нас, для России? Для всего мира? Здесь произошло колоссальное столкновение мировых сил в один из роковых часов земной истории. Исхода битвы выжидали Турция, Япония, Иран, Испания, Португалия, Швеция. Решали — куда склониться. О сколько врагов наших стерегло этот час, чтобы наброситься, и растерзать, и пожрать. Напряжённо ждали друзья и союзники наши: Югославия, Греция, Франция, Англия, США, Китай, Индия. Весь мир с надеждой и тревогой следил за этим сражением, весь мир напряжённо ждал, ибо от этого зависела его судьба. Одни сопереживали России, другие злорадствовали. Это было столкновение сил света с силами мрака, которые схлестнулись здесь на великой русской реке Волге, столкнулись в этой ослепительной, особой точке миллионами мыслей, воль, жизней, крепчайше соединённой с другими точками сражающейся России.

С того момента, как первый молниеносный натиск не привёл Гитлера к победе над Россией (когда гитлеровцы были отброшены от Москвы), война застопорилась. Сталин секретно стал искать перемирия с Гитлером. Но Гитлер жаждал снова и снова битвы. И он получил её не у стен Ленинграда, не у стен Москвы, и даже не у Баку — он получил её, сам того не ожидая, у стен Сталинграда. Сталинградская битва — это война наново. Всё заново: и направление, и средства, и задачи, и сроки, и ожидания! Дранг нах Индия через Волгу, Кавказ, Баку, Иран. Операция «Блау»: две клешни — группа армий, А и группа Б — должны сомкнуться у Астрахани, попутно раздавив Сталинград, захватив Кавказ и Баку с его нефтью, без которой остановились бы наши танки. Москвой можно было пока пренебречь.

Сталинград — лишь проходной пункт в этом бравом аллюре. И вдруг коготок хищника увяз; он делает усилие — и сильнее увязает. Он уже кровоточит, напрягает всё больше силы, воспринимает его уже как ключевой пункт своей стратегии. Агрессору уже не до Индии, не до Ирана, уже и Баку оказалось недостижимо: ведь и Дербент встал непреодолимой стеной…

А как гладко всё шло под победные марши на весь Рейх! Через три недели с начала операции (28 июня) гитлеровцы намеревались выйти к Астрахани — и действительно быстро продвигались, пока Сталин разбирался, как же это он проспал и второй этап войны, который для него оказался тоже неожиданным, как и первый.

Вот отрезвляющий нас календарь. 17 июля 1942 года 6-ая армия генерала Паулюса на Дону сталкивается с нашими 62-ой и 64-ой армиями; 22 июля Паулюс уже в 120 км от Сталинграда. 25 июля фельдмаршал Лист развивает захват Кубани и Кавказа. А 3-го сентября наши войска уже в самом Сталинграде оттеснены на узкую полоску земли вдоль Волги. С этого момента идёт жесточайшее сражение за каждый дом, за каждую пядь земли. Но это лишь начало — главное впереди.

14 октября 1942 года страшнейший удар армии Паулюса в последней, отчаянной решимости добить, полностью уничтожить обескровленные части, оставшиеся от 62-ой армии генерала Чуйкова, обрушивается на них у заводов «Баррикады» и тракторного. Это был, может быть, самый тяжёлый час Сталинградской битвы. В этот же день Гитлер наблюдал на своём полигоне успешный запуск ракеты ФАУ-2, пролетевшей 200 км. Рейх был очень силён.

День начался с одновременной массированной атаки пяти ударных немецких дивизий с 300-стами танками при остервенелых атаках люфтваффе на протяжении 4-х километрового фронта армии Чуйкова. После того, как 37-ая гвардейская дивизия Жолудева, защищая тракторный завод, почти полностью полегла, а самого Жолудева едва живого бойцы откопали в разбомбленном блиндаже, немцы, наконец-то, захватили этот завод, не сдававшийся на протяжении двух месяцев. Концентрируя силы, Чуйков снял бойцов с Мамаева кургана, который дорогой ценой до этого дня удерживался нашими, — и неимоверными усилиями отстоял свой последний «бастион» — завод «Баррикады», где с своими неукротимыми бойцами, как лев, сражался полковник Людников.

Чёрное небо преисподней нависло над Сталинградом, но тысячи героев России, отдавая свои души, рассветили его: они истощили собой все, находившиеся здесь, адские силы врага. И всё же немцам удалось пробиться к Волге и захватить в расположении 62-ой армии кусок берега длиной около 200 метров, расколов тем самым силы Чуйкова на две части. Тридцать человек из штаба Чуйкова погибло в этот день у него на глазах. Это вынудило его наступившей ночью переправить свой штаб вместе с 3500 ранеными на противоположный берег Волги, самому оставаясь на огневой позиции. В это же время в центре Сталинграда, окружённый немцами, защищался 30−50-ю бойцами «дом сержанта Павлова», которые неизменно отражали атаки врага 58 дней.

Как ни силён был враг, сталинградцы выстояли — иначе было нельзя. И причина была не в заградотрядах НКВД, не в приказе № 227(«ни шагу назад»), не в жёсткости командиров, не даже в безысходности самой ситуации; причина была в другом — была святая воля самой России победить, и этой воле подчинились и командующие, и бойцы, и труженики тыла, и даже природа, и силы Неба. В один момент (это было 11 ноября), когда казалось, что немцы уже вот-вот опрокинут наших в Волгу, перед окопами 62-ой армии в ночном небе явилась Богородица с знамением победы.

И об этом есть документальные свидетельства в архивах битвы. Наши солдаты прибегали к помощи молитвы. Вот рассказ участника октябрьских боёв в Сталинграде, ставшего ныне священником Серафимом в Смоленской области. В бою от их взвода осталось шесть раненых бойцов. «Мы прекрасно понимали — повествует он — что следующая атака фашистов будет для нас последней. У нас осталось не более десяти патронов и две или три гранаты. И мы, не сговариваясь, стали негромко, кто как умел, молиться, просить друг у друга прощения за все обиды, вольные и невольные. А ночью я отчётливо услышал голоса своих родных (бывших за тысячу километров от Сталинграда), которые молились за всех нас, называя каждого поимённо: „Господи, сохрани рабов Твоих, защитников Твоих!“ Наша мама была верующая и нас она старалась воспитать в уважении к Православной Церкви.

На утро следующего дня мы увидели огненное зарево и услышали артиллерийскую канонаду со стороны наших войск. Мины и снаряды рвались вокруг, но нас не задевало даже осколками. Буквально через два часа нас освободил передовой отряд нашей дивизии. Как мы потом узнали, никто не надеялся на то, что мы остались живы». [1]

Да, в октябре 1942 года Сталинград стал совсем не тем, чем он был в августе, в начале нашествия армады Паулюса, когда немецкие асы издевались над беззащитным городом, бомбя женщин и детей на трамвайных остановках и набережных. Теперь это был город — совершенно неузнаваемый, — в котором остались лишь кирпичные обломки, но из-за каждого обломка стреляли, взрывали и уничтожали врага защитники города. Город изменился не только внешне, он радикально изменился внутренне — изменилась сама суть города, ибо дух России собрал в нём лучшие силы, чтобы победить дух нацистской Германии. Сыны всей России соединились в огненном Сталинграде. Многие видели его в первый и последний раз. Здесь сосредоточилась Россия.

Что была жизнь и смерть для защитников Сталинграда, для бойцов Чуйкова, Родимцева, Жолудева? Можно сказать одно: они сломали игру игравшим человеческими жизнями и явили перед Россией, перед Богом всю драгоценную подлинность своей жизни. Искромётные свои жизни они вывели из адской игры, смели смертоносную стену кромешных сил и обрели свободу безусловной жизни.

Разве не жалко было им своих молодых рук, ног, сердец и голов? Разве каждый из них имел не одну-единственную жизнь? Разве не страшно было убивать? Легко ли было им исполнить это и сделаться символом? По приказу. Сейчас! Здесь был лишь один способ жить — это бить врага. И святы были для них боевое братство и великая отрешённость от мирских привязанностей.

Месяцем ранее, 12-го сентября, подчиняясь волению русского духа, в Кремле, в Ставке, Сталин, Жуков и Василевский принимают смелое и удачное решение о проведении операции «Уран» по окружению врага под Сталинградом. До Сталинграда тоже были попытки советского командования по окружению врага, но это было не то. Дату начала проведения операции Сталин «суеверно» доверил определить Жукову. И Жуков определил её точно и наредкость удачно! Как если бы он заранее знал, что в этот решающий день будет, как нарочно, необычно густой снегопад и туман, и что в силу этого противник не сможет в течение дня поднять на крыло самолёты своего, тогда ещё страшного для нас, люфтваффе (даже ни одного самолёта-разведчика); что немцы в этот день окажутся в весьма расслабленном состоянии, и для них будет полной неожиданностью мощь и стремительность ударов наших танковых соединений.

Когда операция «Уран» была подготовлена, 19-го ноября, в 7.30 тысячи орудий, танков и катюш обрушили на врага неотразимый удар, полмиллиона бойцов бросились в атаку — началась великая, долгожданная, праведная операция; и 23-го ноября (всего через четыре дня!) уже замкнулось кольцо наших войск вокруг 300-тысячной группировки Паулюса. [2] Вместе с немецкими войсками в окружении оказались: румынская армия, итальянские, венгерские и хорватские части, наши военнопленные и перебезчики (были и такие).

Одновременно с внутренним кольцом в сражениях было создано внешнее, второе кольцо наших войск. Победный дух русского народа достойно завершил столь грандиозное сражение. Обычно удачливый фельдмаршал Манштейн бросил к Сталинграду сильнейший танковый кулак ударной группировки генерала Гота (четыре танковых, одну моторизованную и девять пехотных дивизий), чтобы разорвать кольцо окружения. Резво сокрушив несколько наших оборонительных рубежей и пройдя в сторону Сталинграда около половины пути танковый кулак Гота (а это более 300 танков, в числе которых были «Тигры») наткнулся на реке Мышкова на несдвигаемое сопротивление нашей 2-ой гвардейской армии «вдруг» оказавшейся на его пути — и 23 декабря он вынужден был, опасаясь окружения, несолоно хлебавши повернуть назад. С этого момента уже всем, до последнего обозника, стало окончательно ясно, что Сталинград непобедим, и что Сталинградская битв Россией выиграна, а Германией проиграна. Окружавшие окружены, пленявшие пленены.

С обеих сторон в Сталинградском сражении участвовало более двух миллионов бойцов. Погибло полмиллиона с нашей стороны и полмиллиона с вражеской. В плен было взято 91 тысяча солдат и офицеров, 23 генерала с фельдмаршалом Паулюсом, тем самым Паулюсом, который составлял для Гитлера план «Барбаросса», план захвата России. По свидетельству генерала К.К. Рокоссовского, командовавшего Донским фронтом, который осуществил окружение группировки Паулюса с северного направления до Калача и довершил разгром «сталинградского котла» 26 января: «Отношение к военнопленным со стороны бойцов и командиров Красной Армии было поистне гуманным, я бы сказал больше — благородным. И это не взирая на то, что нам всем было известно, как бесчеловечно относились фашисты к нашим людям, оказавшимся у них в плену». [3]

Здесь нельзя не сказать о другой битве, которая шла в это же время, и которая поглотила не менее человеческих жизней, чем Сталинградская. Которая не стала вторым Сталинградом (не суждено было!), но которая своим убийственным противостоянием помогла победно разрешиться Сталинградской битве.

Это Ржевская битва, которая была составной частью битвы за Москву, которую стараются замалчивать, но кости Ржева вопиют: «Я убит подо Ржевом» — это плач Твардовского обо всех нас, ибо это место нашего покаяния; покаяния в самоуверенной бездарности; в бездумной, преступной безжалостности к сонмам молодых жизней, брошенных в распыл; покаяние в безумии и в безбожии; наконец, и в том, что здесь не оказалось своего Чуйкова, не родилось того единственного особенного слова, которое бы вело к победе. Эту битву-противостояние, длившуюся 15 месяцев и оттянувшую на себя 57 вражеских дивизий, — не скрыть.

В Сталинграде была победа, а под Ржевом была жуткая бойня, за которую прежде всего ответственны пришедшие в Россию убивать русских немцы — и наше командование, подставлявшее этих русских и здесь, и под Ленинградом, и много ещё где. Бог им судья! Такова цена победы, за которую мы сражались и в Сталинграде, и подо Ржевом, и под Ленинградом. [4]

***
А что же немцы? Что для них Сталинград? Немецкие ветераны в своих воспоминаниях часто выставляют себя, как они говорят, жертвами «сталинградской трагедии». Они де освобождали от большевизма, от русских варваров — кого? Россию? Европу? Они, бедненькие, не ожидали, что русские «унтерменшы» сделают им окружение и разобьют их в прах.

И всё же они вынуждены признать, что они были исполнителями не Божьей, а демонической, адовой воли, исходящей от Гитлера, от гордыни нацизма, от милитаристского угара; вынуждены свидетельствовать о том, что они оказались статистами и орудиями в кровавой игре, что они явились жертвами своей слепоты, высокомерия, жестокосердия и алчности.

Но когда-нибудь надо же и отвечать за то, что тысячи самолётов бомбили этот самый Сталинград, этот, как они сами называли его, красавец Акрополь на Волге — и в первый же день (23 августа) своего воздушного налёта ни за что, ни про что убили 40 000 детей, женщин и стариков. В последующие страшные дни до миллиона советских людей (гражданских и военных) убито, утоплено, сожжено здесь гитлеровцами. Лишь небольшая часть мирного населения сохранилась благодаря тому, что во время боёв пряталась в пещерах и норах, вырытых в балках и кручах (переправляться за Волгу гитлеровцы не давали — и поэтому лишь немногие переправились). Кровь этих невинных жертв не отпускала врагов от Сталинграда до тех пор, пока не свершилось возмездие. Да, немцы жертвы, жертвы своей гордыни и жестокого злобесия, как, впрочем, и русский народ — жертва безбожия, отступничества от преданий отеческих и одичания в результате большевистских злодеяний. Вот правда.

Что же такое Сталинград для немцев? Вот рассказ немецкого офицера, участвовавшего в Сталинградской битве — взгляд со стороны врага, мучительно и честно осмыслявшего духовный смысл этой битвы. [5]

Звали его Иоахим Видер. Был он молод, недавно женился, любил умные книги. Взяли его на войну вопреки его желанию. Стал он штабным офицером разведки и попал в Сталинград, в самое пекло. В Германии, в силезской деревне, жил его отец священник, который, конечно же, молился о своём сыне Иоахиме.

Ещё в октябре 1942 года, в то самое время, когда 62-ая армия генерала Чуйкова из последних сил удерживала крошечный пятачок Сталинграда, когда Германия уже готовилась праздновать победу, Иоахима посещают тревожные предчувствия. Однажды едет он в штаб армии, в станицу Голубинскую, и с тревогой озирает выжженную безкрайнюю русскую степь, «грозную и недобрую», — это он очень почувствовал. Вдруг настигает его кошмарное видение: видит он сильную пургу (а в действительности, в этот октябрьский день никакой пурги не было, первый снег шёл 11-го ноября, а месяц спустя, 19-го ноября, в день возмездия, метель просто низвергалась с небес, и какая метель! — русская природа в этот час была заодно с нашими войсками!), и вот сквозь снежную замять по степи на немцев надвигаются безчисленные русские танки. И тут же видится Иоахиму военная карта, на которой появляются зловещие стрелы и эти стрелы смыкаются вокруг Сталинграда. Такое было видение.

Вмороженные мороком своего фюрера в сталинградскую землю, пропитанную кровью убитых ими без счёта сталинградцев, а затем и полмиллиона советских бойцов, разрушив дотла Сталинград, немцы в какой-то безумной одержимости упрямо продолжали цепляться за эту землю, как за свою последнюю опору. Твердят разные эксперты, что Гитлер должен был благоразумно отступиться от Сталинграда. Но в том-то и проблема, что Гитлер не мог отступить из Сталинграда. Он ведь не просто упорствовал, не просто цеплялся за какой-то клочок русской земли — ему надо было сокрушить силу духа России, сокрушить прежде всего символически именно в Сталинграде, в котором он учуял некий полюс русской несокрушимости, русской крепости. «Уничтожить у России саму волю к жизни. Такова наша цель», — говорил он. Нечего сказать: цель чудовищная, демоническая.

Но час возмездия пробил: русские перешли в наступление — и вражий дух был сломлен, сломлен правдой добела раскалённого русского духа, той правдой, что не горит и не тонет, не умирает. И окружённые русскими армиями, немецкие полчища вдруг оказались в горяче-ледяном аду, в том самом аду, который они так часто охотно и безжалостно устраивали русским. Они погибали от огня наших бойцов, от болезней, от холода, мучимые голодом они съели лошадей, собак, кошек и даже крыс; в состоянии деморализации многие из них кончали самоубийством.

Находясь в сталинградском «котле», словно на острове смерти, Иоахим ужаснулся вдруг тому, что почувствовал себя всего лишь подсобным материалом гигантского демонического аппарата разрушения в этой войне против России. А самою войну осознал «символом вырождения человеческой личности». Ужаснулся тому, что он участник и отчасти виновник разыгрывавшегося вокруг шабаша ведьм; наконец, он почувствовал, что в Сталинград словно ворвались всадники Апокалипсиса.

И заглядывая в ближайшее будущее Германии, Иоахим Видер увидел бездонную пропасть страдания и отчаяния, в которой оказался весь немецкий народ. «Катастрофа на Волге показала, что на всю Германию надвигается страшный мрак» [6], — так понимал он. Покаянно он сознаёт духовные истоки бедствий своих соплеменников, главнейший из которых — культ силы и гордыня. Понял он, что должен смириться и принять на себя свою долю вины. «Мы сеяли ветер, — говорил он себе, — теперь нам приходиться пожинать бурю». «Этот город на Волге, — далее писал И. Видер, — пылающим заревом осветил военное, политическое и моральное крушение всего нацистского режима. Преисполненная глубокого символизма трагическая эпопея обнаружила дьявольскую сущность антинравственной государственной и военной системы гитлеризма». [7]

В то самое время, когда Гитлер принёс в жертву своим демоническим хозяевам гигантское войско в 300 000 человек, в немецкую Рождественскую ночь Господь дал каявшемуся Иоахиму своё утешение. Вот как он описал это: среди ночи из далёкой Германии, «из безкрайней мглы доносился до меня торжественный звон колоколов, проникавший мне в душу. Я явственно слышал голос отца, читавшего вслух молитвенник, как он всегда делал это в рождественский вечер… я слышал слова рождественской проповеди и праздничную литургию…». И «этот праздник — Рождество здесь в „котле“ — засиял каким-то необычным светом, горевшим не на елках, а в глубине сердец». [8]

И Богородица в Сталинграде явилась и немцам. Но явилась не в явном, не в живом образе, а иначе: через икону. Друг Альберта Швейцера врач Курт Ройбер, прежде, чем умереть в плену от голода и лишений, по какому-то наитию, тогда же, находясь в «котле», нарисовал на обратной стороне советской военной карты образ Богородицы, к которой немцы вереницами приходили утешиться и помолиться. И назвали её «Рождественская Мадонна Сталинграда». Ныне её можно увидеть в одном из храмов Германии, в Берлине.

***
Возмутительный парадокс: немцы называют Сталинград своей крепостью, а себя её защитниками, едва ли не сталинградцами! Для легковесного суждения это безумие. Глубокая правда однако в том, что Сталинград благодаря битве стал звеном, парадоксально соединяющим русских и немцев. Здесь немцы претерпели то же, что и мы, русские: голод, холод, безпощадное уничтожение одних другими — и начали понимать, что Германии не нужно пожирание жизней и господство над народами ни на востоке, ни на западе. Мы все дети одного Творца. И нужен был Сталинград как точка отсчёта и прозрения, чтобы двигаться к истине.

Сталинград — некое таинство русских и немцев, некое сакральное проникновение в общую их тайну. Внутреннее соприкосновение на пике сильнейшего напряжения духа. И как сильно сопрягались здесь русская и немецкая воли! Сталинград — непреходящий символ и для Росси, и для Германии: каждому по-своему, и всё-таки единый.

***
Сталинградская битва резко выделяется своим значением, характером и масштабом изо всех сражений Второй мировой войны. Невольно возникает вопрос: откуда взялась она? Кто, да будет позволительно спросить, автор её?

До 12-го сентября 1942 года, когда замысел о сталинградской операции коснулся Жукова и Василевского, ни один человек в мире не мог сказать, что здесь свершиться величайшая битва века, что более миллиона человек из России, Германии, Румынии, Италии, Венгрии, Хорватии сойдутся в ней и сложат здесь свои головы, а миллионы других людей будут готовить её и молитвенно-напряжённо ожидать её исхода. Кто мог задумать и довести до конца это грандиозное, страшное и значительнейшее событие ХХ века? Кто откроет Божий замысел людям? Тайна Сталинграда крепка, её не разрешить обычными, только земными, рационалистскими объяснениями.

Да будет позволено нам догадаться и помыслить, что Божий Промысел дал одной из враждующих сторон (а именно: нашей русской, советской стороне!) силы, и власть, и разум пройти через бездну бед, сопротивления и самопожертвования, преломить волю носителей неправды и исполнить замысел горнего Автора в той степени, в какой это было посильно людям. Уже на первом этапе сражения за Сталинград русские уловили Божие определение и своё спасение! И решительно приступили к нему и подвигом своим авторизовали эту битву.

Провидением Божиим в эту сакральную точку России были стянуты невиданные силы двух роковых противников, и в их жуткой смертельной схватке было такое могучее усилие миллионов воль, духовное напряжение достигло такого накала, что не мог не родиться Сталинград как величайший символ России, её победный символ.

Так что за символ Сталинград? Это символ последнего рубежа, где Россия обрела непобедимость свою, и где враг почувствовал это, но ещё не сдался, не смирился; символ победы духа над материей, любви над разрушительными силами ада; символ отпора из бездны поражения и небытия; символ преодоления судьбы. Символ веры русского народа в правду свою, в невероятное, в безсмертие.

Сталинград предзнаменовал и весь дальнейший ход войны, войны жестокой, страшной и доблестной; предначертал свершение судов Божиих. И в Курской битве, и далее дух победный тот же — Сталинградский! После Сталинграда России и русским ничего уже было не страшно.

Что же касается немецкого народа, то Сталинград — по прозрению Иоахима Видера — это «драматический сгусток той общей судьбы, которая выпала на долю немецкого народа. То было символическое воплощение пагубного пути, на который была совращена вся нация: захват чужих земель и высокомерное пренебрежение к другим народам, самонадеянность и фанатизм,… всеобщая вина и покорность злому року». [9]

Сталинград — это место, где немцы впервые принесли покаяние, это начало покаяния великого народа. Символ очищения, возрождения и примирения с невероятным, парадоксальным наперсником своим — русским народом.

Германия это хорошо понимает. Подтверждение этому слова одного из виднейших деятелей Германии, её канцлера Герхарда Шрёдера, сказанные им 9 мая в 2005 году:

«И мы, немцы, ответственны не только перед Польшей и другими европейскими странами, мы особо ответственны именно перед Россией — это обусловлено нашей историей. Поэтому, невзирая на все прочие интересы, мы должны выстраивать наши отношения с Россией с осознанием этого факта». [10]

***
Неповторимая Россия, неповторимый Сталинград. При всех ужасах, там бывших, Сталинград — уникальнейшее событие века: ничего похожего за всю войну, за весь ХХ век не было. Таков же уникальный полёт Гагарина в космос. Это прорыв в небывалое, это что-то запредельное, это знак вечного. Россия не погибнет — у неё есть Сталинград, пребывающий в веках.

Сталинград после битвы — более высшая реальность, чем до неё. Бойцы Сталинграда до конца истрачивали свою плоть, полную жизни, чтобы остановить врага, — и их смертие становилось безсмертием, безсмертием Сталинграда. Совместное действие миллионов воль в одном направлении стяжало нечто особое: в Сталинграде наращивалась небывалая на Земле плотность Вечности. Да, надо было ещё умирать. Но более всего надо было сверхжить, входить через боль, через самоотвержение в высшее само-бытие, само-обладание, само-уплотнение Вечностью. И в смерти не сдаюсь — сверхсмертен еси. Восторг неподвластности смерти!

Сталинград дан нам затем, чтобы мы знали, что есть место на земле русской, где люди стоят до конца и побеждают, и где никакая сила вражья не может одолеть нас, ибо правда обретает здесь необоримую силу; чтобы знали, что есть Бог, который торжествует над злом — какое бы оно ни было — и на земле, как и на Небе; и что есть Божия Россия, которая ведёт в Вечность.

Вот и сейчас на наших глазах совершается всеземная страшная, может быть, последняя историческая духовно-нравственная битва с силами зла, от исхода которой зависит, быть ли жизни, разуму и вере на нашей планете. И вся Россия — поле этой битвы. И мы все — участники её. И стоять нам и побеждать как в Сталинграде. Сталинградская битва продолжается.
Миловатский Валерий Степанович, старший преподаватель Православного института Св. Иоанна Богослова (Москва)

Примечания:

1 — «Русский дом», М., 2006 г., № 1
2 — Точнее, на 25 ноября 1942 года в окружении было 284 тыс. человек. А. Исаев «Сталинград» М, 2008 стр. 341.
3 — К.К. Рокоссовский «Солдатский долг», М., 1997 г., стр. 230
4 — Историк Ржевской битвы Светлана Герасимова делает такое заключение об этих двух битвах: «Сталинградская наступательная (Уран») и 2-я Ржевско-Сычёвская (Марс") операции начались с разницей в неделю — 19 и 25 ноября 1942 г. 2 февраля завершилась Сталинградская битва, 6 февраля 1943 г. из-за недостатка резервов вследствие поражения под Сталинградом Гитлер отдал приказ об оставлении войсками вермахта ржевско-вяземского выступа. Бои в центре советско-германского фронта оказывали влияние на бои на юге, а результаты битвы на юге самым прямым образом сказались на положении в центре". Светлана Герасимова «Ржевская бойня», М., 2009, стр. 228.
В этой книге Герасимова приводит такие данные: в Сталинградской битве участвовало 76 вражеских дивизий, потеряно ими 1 129 619 человек; потери советских бойков — 1 690 500 человек, из них погибло 478 741 человек. В Ржевско-Вяземской битве участвовало 57 вражеских дивизий и потеряно ими 1 324 823 человека за 8 месяцев наступательных операций советской стороны; с нашей стороны за 14 месяцев потеряно 2 825 300 человек, из них погибло 433 037 человек
Там же, стр. 231−232, 234.
5 — Иоахим Видер «Сталинградская трагедия», М., 2004 г.
6 — Там же, стр. 106.
7 — Там же, стр. 153.
8 — Там же, стр. 77.
9 — Там же, стр. 371.
10 — Герхард Шрёдер «Решения. Моя жизнь в политике», М., 2007 г., стр. 467−468.