Летопись «Золотого Витязя»

1994 год

III. Принял предложение Президента Приднестровской Молдавской Республики, А.Н.Смирнова, провести I I I МКФ «Золотой Витязь» в Тирасполе в сентябре, в дни празднования годовщины ПМР. Начал подготовку. Как и в прошлые годы программу отбирал лично. Посетил Минск, Киев, Афины, Софию, Белград, провёл в просмотровых залах десятки часов, просмотрел сотни фильмов, отбирая программу и стремительно теряя зрение.

Посмотрел фильм С. Говорухина «Великая криминальная революция» — ярчайший документ эпохи, обвинение преступному режиму. И это после предыдущего его фильма, содействовавшего приходу ко власти Ельцина. Поразительная метаморфоза произошла с Говорухиным режиссёром и человеком — резкий переход с правого фланга на левый. Фильм естественно никто не желает ни замечать, ни показывать, а я непременно покажу его на «Золотом Витязе», и обязательно отмечу призом. Надо поддержать Говорухина. Наши отношения с ним не складывались. Много лет тому назад я пробовался у него в картине на роль Пятницы, но дальше проб знакомство не пошло. Последние годы он тёрся в нашем продажном кино-бомонде, был своим среди тех, кто был чужой для меня.

Я позвонил ему, поздравил с фильмом. Встретились у него дома. Когда он на пороге протянул мне руку, я сказал: «Давайте по-русски», и мы трижды поцеловались.

Состоялись две исторические встречи: первая за 15 лет (после нашей размолвки на съёмках «Обломова», встреча с другом детства Никитой Михалковым и последняя в нашей жизни встреча с С.Ф.Бондарчуком.
Эти события я зафиксировал в дневнике.

«7 июня. В переполненном зале Киноцентра смотрел премьеру нового фильма Никиты „Анна. От 6 до 18″. Ожидал увидеть на экране документальную, семейную фиксацию роста его дочери. Фильм обрадовал и потряс меня. Я увидел стержневую, чёткую по гражданской позиции исповедь кинорежиссёра Никиты Михалкова, который лично для меня с этой картиной вышел на новую ступень своего творчества. После просмотра я обнял его крепко, сказал: „Я открыл тебя заново“. Трижды поцеловались. Договорились, что я приеду к нему на дачу, там и поговорим.“

12 июня. Приехал утром к Никите на дачу. Застал его лежащим на полу, делающим зарядку. Мы провели вместе три часа. Показал ему видео фильм „Золотой Витязь“ в Сербии». Он смотрел внимательно, молча. Увидев кадр из фильма-призёра фестиваля «После войны мир», в котором паровоз неожиданно объезжает бегущего ему на встречу по рельсам весёлого человека, искренне, эмоционально воскликнул: «Класс! Гениально! Прекрасно! Класс!»
Я сказал: «Следующий „Витязь“ пройдёт в Приднестровье.

— А почему там? — спросил присутствовавший при нашей встрече украинский оператор Вилен Калюта.
— Правильно, что в Приднестровье, — определённо поддержал Никита.
— Ты представишь на конкурс свою картину? — спросил я.
— Конечно.
— Какую?
— „Анну“.
— А сам приедешь?
— А когда фестиваль?
— Открытие 2 сентября.

Никита задумался.
— В конце августа, начале сентября я в Париже… Придётся прерывать поездку на два дня раньше… Я приеду.
— С этого года я решил не возглавлять жюри. Но я знаю всю программу и думаю, что „Золотой Витязь“ — твой.
Дай расписку! — в обычной своей манере съюморил Никита и сам засмеялся.

Говорили о кино, о политике и политиках, о безверии, о необходимости спокойного, неустанного труда…
-Я должен покаяться, — сказал я Никите. — Наблюдая за тобою эти годы издали я, грешным делом, как и многие думал: „удачник, благополучен, барин…“ А то, как ты все эти годы жил и страдал, я увидел лишь в „Анне“. Я оставил Никите кассету с моим „Лермонтовым“ и мы тепло простились до встречи в Тирасполе.»
Забегу вперёд. Прошло три месяца. Наступило 2 сентября, день торжественного Открытия «Золотого Витязя». Никиты нет. Ну, думаю, не приедет. Да это и понятно: станет он прерывать триумфальную поездку по Франции, где его «Утомлённого солнцем» носят на руках и помчится через три границы в Тирасполь… Спускаюсь в гостиничном лифте вниз. Двери раскрываются, передо мною — Никита, с костюмом на вешалке за плечами.
— Приехал?! — изумился я.
— А х. ли — сходу парировал Никита. — Я ж обещал.

19 июня. Поезд Москва — Киев.
Только что состоялась встреча с С.Ф.Бондарчуком. Взяв с собою своего сына Ивана, приехали в московскую квартиру д е д а. До отхода моего поезда в Киев было около 1 часа 30 минут. Попили чаю с ним, Ириной Константиновной, Алёной. Забежал на пять минут Фёдор и все схлынули, кроме С.Ф. и И.К. Я показал видео фильм о «Золотом Витязе», пригласил Сергея Фёдоровича возглавить Жюри фестиваля. От председательства в жюри он с юмором отказался: «Я старый… Кино я не люблю… А первый приз — Никите… Да… А что. хороший фильм… я видел… Нет в жюри не надо… Гостем приеду… посижу на кресле…»
Иван на прощанье порадовал своего деда игрой на фортепьяно: фрагментами первого концерта Чайковского, а потом «Риголетто» Листа-Верди. Хозяева дважды аплодировали.

И я и Ваня нежно обняли Сергея Фёдоровича на прощанье. И «дед» нежно прижал нас по очереди к себе. Он заметно сдал — постарел, похудел, но по-прежнему величав и красив, и очень дорог моему сердцу.

Поговорили о Сербии. Он только что оттуда. На пороге он ещё раз одобрил увиденное в фильме о «Золотом Витязе»: «Хорошее дело ты затеял… Хороших людей собрал… Да… у вас совсем другое кино, чем на Кинотавре.»

Это были последние слова сказанные мне в жизни великим Бондарчуком, последнее напутствие.
В Приднестровье он приехать не смог. Смертельная болезнь брала своё. Осенью С.Ф.Бондарчука не стало.

21 июня. Киев.

С божьей помощью, легко и привычно, в два дня отобрал на фестиваль программу украинских фильмов, предложенную мне дорогим моим украинским Оргсекретарём, доцентом киевской киноакадемии, киноведом Валентиной Романовной Слободян.

В том же кинозале Министерства культуры Украины, что и в прошлом году, с сердечной, творческой помощью того же трогательного киномеханика Григория Александровича Добровольского, который не только осмысленно, по-редакторски чередовал фильмы, но и заботливо носил мне в зал кофе и чай, поскольку работал я без перерыва на обед, лишь трижды выходя из зала на три интервью. В зал то и дело забегали режиссёры, проведавшие про отбор на «Золотой Витязь», просили посмотреть свои картины.

Документальные фильмы, с которых мы начали отбор, столь же порадовали меня, сколько разочаровали потом игровые.
В четырёх из шести фильмов внедрялась в сознание одна и та же идея: НКВД — главный враг украинского народа. НКВД-исты все до одного русские (и актёры их играют русские — чего не сделает актёр за гроши?!), и фамилии у НКВД-истов у всех соответствующие, типа — «Уралов», «Москвин"… И вот эти злыдни бьют и насилуют красивых украинских женщин, пытают и расстреливают их. Бездарная режиссура бессовестно отрабатывает у режима зарвавшихся „незалежников“ свои 30 серебряников, за иудино предательство единокровного своего брата. Так мои дорогие украинские коллеги кинематографисты сеют на Украине заразу русофобии. Об этом я открыто заявил во всех трёх интервью по телевидению и радио Украины: „как вы будете смотреть в глаза своим русским друзьям и коллегам, когда минет чума распада и предательства?“ Расстроенный вакханалией украинского „художественного кино“, вечером зашёл в Дом кино на последний (в прямом и переносном смысле) украинский художественный фильм, „Записки курносого Мефмстофеля“. И немного утешился — хоть один пристойный для глаза и слуха фильм!

И всё же КПД командировки в Киев — хороший: программа на фестиваль отобрана, блокада в украинских СМИ прорвана, интерес украинских коллег к „Золотому Витязю“ резко возрос. Вручил премии и грамоты киевлянам — лауреатам Вторго (Югославского) „Золотого Витязя“. Вечером зашёл в гости к Юрию Ильенко и Людмиле, вспоминали поездку в Сербию, говорили о предстоящем Тираспольском „Витязе“.

24 июня. Москва — София.

Передохнув денёк в Москве, снова в дорогу — в Болгарию.
Еду знакомым маршрутом, спустя четверть века, но вижу совсем другой мир: грязные пейзажи Румынии, мусорные картины Болгарии. Болгарский таможенник-пограничник отобрал у меня приглашение, cказал:
— Не действительно. У вас два дня, если задержитесь дольше — штраф 6000 левов (100 $).
— Приглашение по факсу всюду считается документом, — возразил я.
— А у нас — нет. Это — Болгария. 80 долларов и мы оформим как надо, — пробросил служивый.
Я говорю — „Для вас же стараюсь, для Болгарии, для вашего кинематографа…“
Никакого эффекта… Вот вам и „братья-братушки“. Печально.
Впрочем скоро — София, а там мой друг Марго (однокурсник Никиты Михалкова по ВГИКу Маркарит Николов, режиссёр, у которого я играл 25 лет тому назад в его первом фильме „Стихове“ („Поэзия“). Надеюсь, что он не изменился…
28 июня. София

Милый мой друг, Марго — золото! Взматерел, за четверть века, утучнился, полысел, но столь же соответствует прозвищу „чайник“, которым я когда-то наградил его за открытый, возвышенный, поэтический темперамент. Такое ощущение. Словно мы сегодня продолжили разговор, прерванный вчера. А ведь прошло 25 лет!
Маргарит организовал отбор фильмов столь адекватно, что мне оставалось только смотреть и утверждать предлагаемую им программу.
До ночи, окрылённые духовным подъёмом и осознанием грандиозности нашего славянского дела, снуём по Софии, по просмотровым залам Киноакадемии, Киностудии, Болгарского Киноцентра, Российского культурного центра…, перекусываем в забегаловках на замусоренных улицах, среди цветочной торговли и запаха роз. Суть наша не поменялась с годами. Марго и сегодня такой же восторженный, неимущий болгарский интеллигент, каким был четверть века назад, хотя за эти годы он стал лауреатом высшей государственной награды Болгарии — Премии Георгия Димитрова, профессором Болгарской киноакадемии, выпустившим за 25 лет сотни учеников в два десятка стран мира. Да и я на той же точке благосостояния, точнее на нуле…

Позвонил в Белград Йовану Марковичу, договорились, что через неделю я проследую из Болгарии в Югославию на отбор программы.
Забежали с Марго в Югославское посольство к Консулу, знакомому Марго. Высокорослый, общительный серб по фамилии Попович сходу распорядился поставить мне визу до конца года.

— 25 раз Вы можете съездить туда и обратно, — сказал Консул с улыбкой вручая мне паспорт.

Фильмы смотрю десятками, одну треть отбираю: есть очень интересные. Фильмы молодого ученика Маргарита, его ассистента по Академии Николая Йотова „Прости меня, поэзия“ и его же фильм „Свобода Санчо“ о русском эмигранте Лобанове-Ростовском. А замечательный документальный фильм „Охотники за снами“, прямо отвечающий целям „Золотого Витязя“ — объединению славян, пожалуй первая в кинематографе попытка соединить простых славян разных религий — православных и католиков, сербов и хорватов, объединить их через искусство: столь похожие по сути песни, живопись, поэзию. Каждой новой талантливой картиной я сам обогащаюсь и укрепляюсь. Дело, начатое мною, с Божьей помощью, два года назад на пустом месте начинает разрастаться и крепнуть „не по дням, а по часам“. Запущенный бумеранг славянского поиска возвращается. На призывный клич „Золотого Витязя“ отзываются мощные волны. приливы духовной славянской энергии, укрепляющие мою душу. Всё очевиднее правота начинания „Золотого Витязя“.

1 июля в 13.20 интервью в прямом эфире болгарского национального радио. Говорил о цели своего визита, о „Золотом Витязе“, о том, что тридцать лет я посещаю и люблю Болгарию. Последний раз был 10 лет назад. За это время цветущая, райская страна, кормившая овощами и фруктами Россию и пол Европы, резко рванула в пропасть и теперь сама ввозит овощи из Греции. Мне больно видеть, что некогда чистая и опрятная Болгария превратилась в замусоренную, колониальную, санитарную зону. Вирус спидоносной, западной „демократии“, интервенция американских стандартов, быстро стирают национальную самобытность Болгарии. Диктор и переводчица были в шоке.

— Раньше мы были оккупированы своим „старшим братом“ Россией», — наконец вставил диктор.
— Я не думаю, что вы правы. Раньше мы как никогда помогали друг другу и были близки духовно, по-славянски. А вот теперь Болгария действительно оккупирована. Впрочем и вами, и нами правят сейчас оккупационные режимы. И здесь, и у нас в сознание внедряется русофобия, население дезинформируется и зомбируется СМИ на поклонение западной «демократии». Нас уничтожают по единому сценарию. Если мы, славяне не будем едины, станем предавать друг друга, нас поочерёдно сотрут с лица земли.

Хозяева слушали в оцепенении, не в силах прервать.

Как оказалось, эту передачу услышали многие. Десятки людей говорили мне потом, что не слышали подобного в болгарском эфире последние 10 лет.
Дело в Болгарии сделано, программа отобрана, теперь — в Югославию.

Я — цыган. Люблю дорогу. В длительных поездках хорошо думается. Читаю «Выбранные места» Гоголя. Боже, как актуально:
«Всяк должен подумать теперь о себе, именно о своём собственном спасении… Не бежать на корабле из земли своей, спасая своё презренное земное имущество, но, спасая свою душу, не выходя вон из государства, должен всяк из нас спасать себя самого в самом сердце государства. На корабле своей должности и службы должен теперь всяк из нас выноситься из омута, глядя на Кормщика небесного. Служить же теперь должен из нас всяк не так, как бы служил он в прежней России, но в другом, Небесном государстве, главой которого уже Сам Христос…

И уж нечего теперь глядеть на какие-нибудь щелчки, которые стали бы наноситься от кого бы то ни было, нашему честолюбию или самолюбию, нужно помнить только то, что ради Христа взята должность»

«Наша брань не против крови и плоти, но… против мироправителей тьмы века сего. Против духов злобы поднебесных». (Из послания Ап. Павла).
Привожу в порядок мысли, обдумываю дальнейшие шаги, составляю в уме первый каталог «Золотого Витязя», который даст Бог, в этом году напечатаем. Как говорил Йован «есть каталог — есть фестиваль. Нет каталога — нет фестиваля.» Мозг работает интенсивно, созидая новый фестиваль, складывая из разрозненной мозаики программ и участников единую фреску Всеславянского Кинофорума.

Я единственный знаю всю картину фестиваля в целом, внутренним взором вижу всё величие, всю духовную мощь того грядущего события, которое многие оценят лишь потом, когда третий «Золотой Витязь», состоится, запечатлеется в сознании его свидетелей, на видео плёнке, станет нашим прошлым, фактом нашей кинематографической истории.

Собираю в уме составы пяти международных жюри, прикидывая в уме их мировоззренческие установки и психологическую совместимость. Зная всю конкурсную программу, мысленно распределяю награды, стараясь быть справедливым.

В Югославии меня настигло сообщение из Москвы, о том, что Союз кинематографистов Молдавии намерен направить мне официальный протест против проведения «Золотого Витязя» в Приднестровье. На это Йован привёл сербскую поговорку: «За хорошим скакуном поднимается пыль.» Узнав, о том, что министром кинематографа Греции является мой старый знакомый кинорежиссёр Манос Захариос, у которого я много лет тому назад, когда он жил в Москве, играл в его фильме «На углу Арбата и улицы Бабулинас», я направил ему в Афины факс с предложением участвовать в «Золотом Витязе» и отобрать для нас греческие фильмы. Не имей 100 рублей, а имей 100 друзей.

Смотрели с Йованом по карте маршрут попадания машины с сербской делегацией в Приднестровье. Не просто будет им попасть из блокадной Югославии, через недружелюбную Молдову в Тирасполь.
— Не знаю как., но мы — приедем, — с улыбкой сказал Йован.

После моего телевизионного выступления о предстоящем «Золотом Витязе» по московскому каналу, дома раздался телефонный звонок. Моя давняя знакомая, журналистка Галина Кожухова, жена замечательного русского артист Алексея Петренко, сказала, что Алексей видел моё теле-интервью, целиком разделяет мои устремления, просит считать его отныне соратником «Золотого Витязя» и надеется на приглашение в Приднестровье. В нашем полку — прибыло!

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий прислал своё благословение «Золотому Витязю» и дело пошло ещё радостнее.
«Тверьуниверсалбанк» со скрипом, но помогал, что давало нам возможность шаг за шагом продвигаться к намеченной цели, удивляясь на ходу, что всё, хоть и в последний момент, но получается и Третий «Золотой Витязь» собирается, материализуется на глазах: программа отобрана — 130 фильмов, на 51 час просмотрового времени; призы отливаются; дипломы печатаются, каталог готовится, да ещё какой — цветной, на лучшей бумаге; вагоны заказаны… В Тирасполь приедут гости из 16 стран мира и какие гости…

Ночью первого сентября наш звёздный поезд с оркестром встречали приднестровцы. Не выспавшиеся, но радостные актёры давали свои первые интервью прямо на платформе: Г. С.Жжёнов, А.В.Петренко, В.В.Гостюхин, А.Е.Ливанов, Н.С.Бондарчук, Р.С.Макагонова… Все говорили о своём большом душевном подъёме, о надежде на светлые дни фестиваля…

А потом прибыл на подкрепление и Никита Михалков.

В день Открытия фестиваля кинематографисты шли «по главной улице с оркестром». Их встречали тысячи людей со слезами на глазах, кричали слова благодарности любимым артистам: «Спасибо, что вы нас не забыли!..», бросали под ноги цветы, на ходу целовали, пожимали руки… Кинематографический десант «Золотого Витязя» встречали, словно армию освободителей…

Открытие прошло красиво, празднично, торжественно. Фестиваль напутствовал Президент ПМР И.Н.Смирнов. Каждого участника, зал встречал щедрыми аплодисментами, а когда объявили, что на фестиваль в Тирасполь прибыл Никита Михалков, зал взорвался долгой овацией.

Мы вручили две премии «За выдающийся вклад в славянский кинематограф»: Никите Михалкову и Юрию Ильенко. Я осознанно свёл их на одной сцене после восьми лет взаимного отчуждения, происшедшего в 1986 году, на 5 съезде кинематографистов в Кремле. Предварительно я подготовил каждого из них к предстоящему событию, сказав каждому добрые слова в адрес другого…

Йован Маркович, как и обещал, всё же прорвался в Приднестровье и привёз с собой «блокадную» сербскую делегацию, но на Открытие они не успели: их микроавтобус поломался на подъезде к Тирасполю, в какой-то молдавской деревушке и до нас они добрались только к ночи.

Конечно же не все желающие смогли попасть на торжественное Открытие. Предвидя это, на площади был выставлен большой экран и сотни людей наблюдая происходящее в зале, пели, танцевали, веселились. А по окончании Открытия небо Тирасполя заполыхало красочным салютом. Приднестровцы праздновали двухлетие со дня окончания войны. Открытие «Золотого Витязя» совпало с днём победы. Такого мощного праздника я не помню даже в лучшие советские времена.
Встречи со зрителями Тирасполя, Бендер, Дубосар, просмотры, пресс-конференции, интервью, приёмы, щедрые застолья, собрания оргкомитета, ночные бдения — спать удавалось 2−3 часа, но на то он и фестиваль…

Было очевидно, что «Золотой Витязь» стал самым главным и желанным событием в республике, положительно оценённое всеми СМИ и только газета 14-ой армии генерала А.И.Лебедя, высказала негативное отношение к Открытию в Тирасполе III МКФ «Золотой Витязь», озаглавив статью — «Пир во время чумы.» А.И.Лебедь не смотря на наше приглашение, на Открытие не приехал. Ну, что ж, если гора не идёт к Магомету… Первыми наведались в 14 армию Г. С.Жжёнов и В.В.Гостюхин и были там великолепно приняты. Потом у Лебедя побывали Н.С.Михалков и А.В.Петренко и им тоже был оказан радушнейший приём.

Накануне Закрытия фестиваля, командующего 14 армией навестил и я, вместе с духовником фестиваля архимандритом Иннокиентием. Александр Иванович принял нас в своей маленькой комнатке отдыха, соседствующей с его кабинетом. Предложил чаю с конфетами и, сразу — «быка за рога». Темпераментно, не стесняясь в выражениях, громогласно стал обвинять руководство ПМР во все смертных грехах: «пьяницы… воры… я их… как г…. по стенке размажу…» и т. д.

Я сказал, что общался с руководителями ПМР уже неоднократно и ни разу не видел их не трезвыми. Сказал о том, что, на мой взгляд, руководители ПМР решили в Приднестровье самое главное — национальный вопрос: русские, украинцы, молдаване — здесь все равны и каждый может говорить на том языке на котором желает…

Лебедь взмыл в воздух, резко меня оборвал:
— Достаточно!.. Всё понятно!.. Нам не о чем больше говорить!..
Встреча заканчивалась скандалом, но… положение спас отец Иннокентий:
-Александр Иванович, дорогой, — начал он нежным, успокаивающим тоном, — Вы такой открытый, прямой человек… Вот и Коленька… Он тоже такой открытый, прямой… Ну, что же вы будете ссориться…
Не помню, какие ещё слова нашёл отец Иннокентий, только буквально через минуту после этого, в ответ на моё настойчивое приглашение на завтрашнее Закрытие фестиваля и слов о том, что очень важно, чтобы А.И.Лебедь пришёл, Александр Иванович сказал:
— Ладно… Я буду.

Навсегда останется в моей памяти тот момент Закрытия Третьего «Золотого Витязя», когда Алексей Петренко пел сербскую песню «Тамо далэко…» Я был ведущим, находился за кулисами и не видел того, что происходит в зале. Вдруг, посреди песни, раздался странный шум… Перед началом мне говорили о том, что возможна диверсия, могут минировать зал, была долгая проверка здания. Я выглянул в зал и увидел, что весь зал, в едином порыве, встал под воздействием патриотической сербской песни и необыкновенного её исполнения Алексеем Петренко.
Вот, в четвёртом ряду, справа — Президент И.Н.Смирнов, в этом же ряду, но слева А.Н.Лебедь… «Непримиримые враги"… И у того, и у другого, как и у большинства зрителей, в глазах — слёзы.

Третий «Золотой Витязь» закончился триумфально.

А в Москве меня ожидал удар — предательство «соратника».

Мой молодой помощник Коля Мельников, которого я пестовал три года, выводил на орбиту активной творческой жизни, которому я абсолютно доверял: сделав директором не только Фестиваля, но и кинотеатра «Повторного фильма», которым чудесным образом завладел наш «Золотой Витязь», обретя, наконец, крышу над головой.

Почувствовав свою юридическую власть в кинотеатре и возможность стричь с него живые деньги, он украл у «Золотого Витязя» кинотеатр, указав мне на дверь.
Долго я не мог оправиться от этого удара. В моей голове не укладывалось, что вот так просто, ради своей корысти можно спокойно превратиться из «патриота и поэта» в мелкого воришку, навсегда запятнав своё имя позором. Ребята из «Альфы» предлагали мне силовые методы решения вопроса, но я отказался. Пусть Иуда остаётся наедине со своею совестью.
Однако надо жить и работать дальше.

Впервые опубликовано на сайте Кинофорума «Золотой Витязь»