Летопись «Золотого Витязя»

1993 год

II. Второй Международный Кинофестиваль славянских фильмов мы провели с размахом, в два этапа. Первый — Московский отборочный, второй — основной, спустя месяц — в Югославии.

В Москве всё совершилось спокойно, уверенно и даже привычно. За 14 дней мы показали 60 картин, то есть 60 премьер! Шестидесяти режиссёрам и тысячам зрителей подарили радость и надежду на то, что русский, славянский кинематограф будет жить. Телевидение и радио пол-месяца говорили о «Золотом Витязе»: фестиваль был замечен. «Витязь» дал нам возможность постоянно напоминать общественности о нашем несогласии с блокадой и травлей Югославии.

Я понимал, насколько важно участие в Кинофестивале украинских мастеров экрана: — какой же славянский фестиваль без Украины? Но Украина в то время резко рванула в сторону от России и переживала бурный этап «незалежности». К счастью я имел прежние дружеские отношения со многими ведущими украинскими кинематографистами и моё имя было для них достаточно авторитетным и незапятнанным. Я позвонил в Киев по домашнему телефону ведущих украинских кинематографистов, кинорежиссёра Юрия Ильенко и актрисы Людмилы Ефименко, пригласил их в Москву. Позвал выдающегося украинского актёра Богдана Ступку, кинорежиссёров Леонида Осыку и Михаила Ильенко, ведущих киноведов Светлану Мусиенко и Валентину Слободян, (ставшую в последствии украинским Оргсекретарём «Золотого Витязя»). И они все откликнулись на моё приглашение. Правда потом Людмила Ефименко призналась мне, что когда в их квартире раздался мой звонок, они подумали: «ну вот… опять Москва… Только оторвались от неё и снова…» Ехали с тревожным чувством, которое сразу же развеялось, едва они погрузились в сердечную атмосферу нашего кинематографического братства. И они остались с «Золотым Витязем» на все эти сложные годы: были с «Витязем» в блокадной Югославии и в непризнанном Приднестровье, плавали по Волге и по Днепру… Их вклад в укрепление межславянского единства и популяризацию светлых идей «Золотого Витязя» на Украине огромно. Именно они не давали все эти годы разорвать наши братские, духовные связи.

У входа в кинотеатр «Мир» играл духовой оркестр и прохожие пускались в пляс прямо на Цветном бульваре. В фойе выступали фольклорные ансамбли, развернулась широкая выставка народных промыслов.

Журналистов на пресс-конференции было уже в пять раз больше чем, на первом фестивале.

Наград «За выдающийся вклад в славянский кинематограф» были удостоены Н.В.Мордюкова, В.М.Тихонов, И.В.Макарова, Б.С.Ступка (Украина), В.Т.Туров и С.М.Станюта (Белоруссия).

«Золотой Витязь» на глазах обретал ощущение своей силы, уверенности. Тональность фестиваля стала ещё более возвышенной и праздничной.
Честь быть показанной на Открытии фестиваля выпала документальной картине талантливого ленинградского режиссёра Александра Сидельникова «Вологодский романс».

Познакомив москвичей с конкурсной программой, я с 28 тяжеленными яуфами с фильмами весом в 300 килограмм, отправился в Югославию готовить почву для прибытия основной кино-делегации: 55 деятелей русского, украинского и белорусского кинематографа, которые должны были отправиться на Второй МКФ «Золотой Витязь» в блокадную Югославию, в город Нови Сад, следом за мной.

Поезд опоздал в Чоп на 3 часа. Глубокой ночью я вышел на безлюдную привокзальную площадь — никакого югославского автобуса не было в помине. Кинулся разыскивать тележку для груза, с огромным трудом нашёл. Помолился за благополучное продолжение пути. Только начал перегружать яуфы с фильмами, из ночи возникла фигура, неторопливо приблизилась ко мне и тихо спросила:

— Вы в Югославию?
— Да.

Нашу границу и Венгрию промахнули без трудностей, исключая изнурение бессонной ночной дорогой. А вот при въезде в Югославию, пограничник — мародёр, содрал с водителя 3 миллиона динар (10 долларов!) за ввоз киноплёнок. Я крепко расстроился: от «своих» такой подлости не ожидал.

В Нови Саде тоже не порадовали: подготовка к Кинофестивалю, по причине парализовавшей страну блокады, замёрзла на нулевом уровне. Власти города бездействуют никак не помогая нашему оргкомитету. Выбранный мною директором югославского «Золотого Витязя», журналист, милый Вдадо Мичунович, никогда не занимавшийся организацией кинофестивалей не знает, что предпринять, чтобы спасти фестиваль. Но был среди организаторов и профессионал: арт-директор фестиваля — кинодраматург, продюссер, президент кино-компании «Филм и тон» Иован Маркович. Он сказал, что всё будет зависеть от завтрашнего приёма у Мэра города, во время которого должен произойти перелом, или нам придётся капитулировать. На эту встречу Иован подтянул представителей СМИ и объяснил мне, что я должен говорить.

Я рассказал собравшимся о ходе московской подготовки и о успешном отборочном туре Кинофестиваля «Золотой Витязь» в Москве. О том, что СМИ России оповестили о предстоящем Кинофестивале в Югославии, о том, что я уже привёз 30 конкурсных фильмов и 12 двадцатикилограммовых «Витязей» — призов фестиваля, а следом за мною едут 55 выдающихся кинематографистов России, Украины и Белоруссии и по просьбе Иована «намекнул» своим югославским коллегам на их топтание на месте.

В своей ответной речи Мэр Нови Сада заверил меня и собравшихся, что власти города осознают всю лежащую на них ответственность, берут ситуацию под свой контроль и обещают, что Второй
МКФ «Золотой Витязь» в Нови Саде — с о с т о и т с я.
Перелом произошёл.
Далее всё благополучно совершилось согласно нашему плану: москвичи, киевляне и минчане добрались до пограничного города Чопа, куда сербы пригнали свой автобус и транспортировали делегацию через Венгрию, в Югославию, несмотря на то, что кое-кто из кинематографистов пересекал границу с просроченным паспортом. На усыпление бдительности пограничников бросали авангард кино-десанта, популярных артистов во главе с Владимиром Гостюхиным и Аристархом Ливановым, перед обаянием которых ни могли устоять ни русские, ни украинцы, ни венгры, ни сербы.

И грянул бой, наш сербский бой!

Кроме русских, украинских и белорусских кинематографистов в Нови Сад прибыла греческая кино-делегация во главе с директором Международного кинофестиваля в Салониках Мишелем Демопулосом, а так же десятки лучших кинематографистов и представителей СМИ Югославии. Болгарским и румынским кинематографистам их власти отказали в выдаче виз.

Второй МКФ «Золотой Витязь» расширил свой регламент, учредив конкурсы не только художественных, но документальных, телевизионных, анимационных и студенческих фильмов, показав 199 картин.

Во время международной конференции-дискуссии всех участников фестиваля, после замечательных выступлений Виктора Турова, Юрия Ильенко, Владимира Гостюхина, Йована Марковича, Мишеля Демопулоса, я впервые публично сформулировал мысль о том, что «Золотой Витязь» доказал появление в мире нового явления славянской, христианской кинематографической культуры.

О «Золотом Витязе» писали и вещали все СМИ Югославии. Фестиваль стал центральным культурным событием блокадной страны. Торжественные церемонии Открытия и Закрытия транслировались телевидением в прямом эфире. Когда на сцену пригласили всех участников Кинофестиваля, сцена заполнилась кинематографистами в четыре ряда. На приёме по случаю Открытия на вертеле жарили барана, играл оркестр. Всё было красиво, без присущего иным «кинотусовкам» «халявного душка», благородно, по-славянски. Трудно было представить, что этот праздник совершается в стране, которой мир объявил столь несправедливую блокаду.

Приза «За лучшую режиссуру» был удостоен наш Саша Сидельников за свою документальную картину «Вологодский романс». Никто из нас не мог предположить, что Саше оставалось жить не многим больше ста дней и суждено погибнуть 4 октября 1993 года подле российского «Белого дома». И сейчас передо мною — его восторженное, одухотворённое лицо, глаза излучающие радость воина, от осознания своей сопричастности нашему общему славянскому прорыву, великой сербской эпопеи «Золотого Витязя». Я не мог предположить, что вижу его последний раз. Возвратившись из поездки в Москву второго октября я последний раз говорил с Сашей по телефону. Он позвонил из Ленинграда и попросил помочь ему пробраться в осаждённый «Белый дом». Я сказал, что только что приехал и ещё не знаю, как это сделать. Обещал разузнать и сообщить ему. Но Саша не стал дожидаться. В тот же вечер, не послушав своего духовника, не благословившего Александра на поездку в столицу, он сел в поезд и прибыл в Москву. Ранним утром 4 октября при начале штурма «Белого дома», Саша с видео камерой в руках был прицельно сражён иудиной пулей, выпущенной в спину, в затылок, со стороны американского посольства. Господь судья убийце Александра.

Вечером 3 октября я двигался на машине в сторону «Белого дома». И к своему удивлению свободно проехал к его дверям: внезапно и таинственно прекратилась долгая осада, сняты все посты вокруг. Я свободно прошёл в здание. Там царило воодушевление. Повстречавшийся мне С.Н.Бабурин сказал, что в Останкино идёт штурм, видимо оно будет взято и нужно будет поехать туда для обращения к народу. Гонцы из Останкино сообщали в коридорах, что у телевидения льётся кровь, а Хасбулатов в зале победно объявил, что Останкино взято. В зале я встретил Василия Ивановича Белова, актрису Людмилу Зайцеву, множество деятелей русской культуры, журналистов, режиссёров, художников… Меня пригласили на балкон, попросили обратиться с речью к собравшимся внизу людям.

Мне говорили, что нужно быть осторожнее, из мэрии напротив стреляют снайперы. Я не ощущал сиюминутной опасности. В душе росло, никогда прежде не ведомое мне, чувство тревоги. В сгущавшихся сумерках я видел под балконом Парламента всё более редеющие ряды его защитников. Не помню, что сказал им, кажется призывал не расходиться. Сам тоже не думал покидать этих стен, но вышло иначе. Созвонился с родными, чтобы успокоить их. Я не стал сообщать, где я нахожусь, но моя прозорливая мать словно чувствуя правду сделала свой материнский ход: в не свойственной ей резкой форме она потребовала, чтобы я немедленно забрал от родителей мою дочь Машу, так как они не могут сейчас держать её у себя. Её расчёт сработал. Я помчался за дочерью, забрал её… И оставшись с ней на руках уже не мог вернуться в «Белый дом». В этот же вечер состоялась моя последняя встреча с Митрополитом Санкт-Петербуржским и Ладожским, Иоанном, Я посетил его на квартире в центре Москвы. На вопрос, что будет и что теперь делать защитникам «Белого дома», он ответил: «Всё, что мог я сказал в подписанном мною вместе с Патриархом обращении. Из компетентных источников мне известно, что кровь — будет… Только вот какая кровь. Большая или малая.?»

В полночь мы вместе с дочерью провожали Владыку на Ленинградском вокзале. Я попросил Владыку Иоанна благословить мою дочь и меня. Это была последняя наша встреча.

С вокзала я повёз дочь домой. А утром, в эксклюзивном вещании американской телекомпании Си Эн Эн видел безжалостную бойню устроенную Ельциным в центре Москвы, расстрел «Белого дома», расстрел русского народа… Я должен был быть там… Но Господь через мою мать и дочь сподобил меня продлить свои дни.

Впервые опубликовано на сайте Кинофорума «Золотой Витязь»