 |
| Русская линия | Николай Сомин | 09.04.2009 |
«…происходит подмена цели. У Церкви она одна и единственная — спасение человека от духовного рабства страстям и приобщение Богу через стяжание богоподобных свойств, главнейшими из которых являются смирение и любовь. Внешнее же служение ближним является лишь одним из средств приобретения этих свойств, но никак не целью и не „заработком“ спасения. Сведение же основной задачи Церкви к решению земных „горизонтальных“ задач и приведет обмiрщенных христиан к незаметному принятию антихриста» /10/.
Здесь совершенно верно указано, что основной задачей Церкви является спасение человека. Собственно, тут спора быть не может. Конечная цель — спасение, т. е. приобщение человека к Богу. И все же эта цитата дает основание полагать, что маститый профессор вопроса участия Церкви в жизни общества в полной мере не понимает. Дело в том, что тут высказана общая для всей «антисоциальной партии» уверенность, что работа по преображению социума мешает спасению. По Осипову, цель приближения к Богу подменяется целью социальных преобразований. А потому на этом поприще работать не только ненужно, но и душевредно.
Причем, если дело социальной работы понимать как помощь убогим, служение ближним в больницах, детских домах и пр., — так это как раз дело хорошее. Такая работа рассматривается как вид благотворительности, помогающая страждущим в насущных нуждах и, главное, являющаяся «одним из средств приобретения этих свойств» (по Осипову — смирения и любви). Так, собственно, и понимается сейчас термин «социальное служение Церкви».
Но совсем другое дело, — рассуждают «антиобщественники», — когда христианин замахивается на изменение социального строя. Вот это подлинно губительно: и другим лучше не сделаешь, и сам погибнешь. Сначала стань святым, а там уже увидишь, что нужно делать, «врачу, исцелися сам». Да и зачем — «спастись можно при любом строе». Но это не главное. Их основной, «убийственный» довод: сторонники социальной работы хотят построить «рай на земле». Это ересь хилиазма, осужденная Вселенскими соборами. Более того, это чисто масонская, антихристова уловка, призванная переключить человека на строительство социальной вавилонской башни. Текст А.И.Осипова говорит по сути дела о том же.
Наверное, всякий, читающий эти строки, не раз слышал подобные рассуждения. И не удивительно — сторонников «антисоциальной партии» в Церкви большинство. И как правило, это люди лично глубоко верующие, благочестивые, преданные Церкви. И все же думается, что подлинно православная позиция шире: она включает положение о том, что преображение общества является одним из важнейших средств спасения каждого человека. Конечно, человек к совокупности общественных отношений отнюдь не сводится. Он имеет бездонную индивидуальную душу, огромную личную свободу, а значит и личную ответственность за все им содеваемое. Сказано в Евангелии: «и пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф.25,46). И в этом смысле индивидуальную работу над личной душой отрицать никто не собирается. И Церковь совершенно верно делает, что уделяет этому вопросу пристальное внимание, используя для его решения целый набор средств — от аскетики, до таинств. Речь идет не об умалении опыта Церкви, а о том, чтобы обратить внимание на важность и общественной составляющей в спасении человека. Но увы, как раз это-то «анитисоциальной партией» и отрицается, причем совершенно напрасно. Об этом и повествует эта статья.
2. Сотериологическое значение социума
Если бы человек был создан по аналогии с ангельским чином, как множество отдельных душ, то тогда представители «антисоциальной партии» были бы правы. Тогда работа по спасению сводилась бы исключительно к работе над бесплотными индивидуальными душами, их самосовершенствованием, личной молитвой, покаянием и проч. Но замысел Божий о человеке совсем другой. Человек сотворен как материально-душевное существо. Своим телом, своей материальной стороной он вкоренен в мир физический, также сотворенный Богом. Тем самым он не только является частичкой космоса, подверженной его законам. Человек, будучи венцом мироздания, силен изменять его, преобразовывать своим трудом, а значит — быть в ответе за него.
Более того, человек задуман Творцом как род. Это означает тесную зависимость между всеми людьми, как вертикальную — между предками и потомками, так и горизонтальную — между людьми одного поколения. Свт. Василий Великий уточняет: человечество замыслено Творцом по образу Троицы: как множество личностей-ипостасей, объединенных одной человеческой природой. Подчеркнем — не одинаковой, а именно одной, в единственном числе. И лишь грех прародителей разорвал эту единую природу по отдельным личностям /8:111/. Однако, падение прародителей не было столь радикальным, что связи между людьми полностью разрушились — нет, они лишь ослабели, потеряли свою благодатную силу, утратили любовный характер. Как писал наш выдающийся философ Владимир Соловьев, «к счастью, человечество не есть куча психической пыли» /6:333/. Человек — «существо социальное». Это определение Аристотеля ухватывает нечто черезвычайно существенное в замысле Божием о человеке. Вне общества человек не мыслим. Учение о социуме — неотъемлемая часть христианской антропологии. А потому преображение общества — это преображение самого человека.
Но что значат слова «преображение общества», «хорошее общество»? Мы в данной работе не будем предрешать на содержательном уровне параметры «хорошего общества» (об этом автору приходилось много писать), а постараемся осветить вопрос в принципе. Преображение общества подразумевает создание и поддержание таких социальных условий и таких социальных институтов, которые мешают развитию человеческих пороков и наоборот, способствуют росту добрых качеств, создавая тем самым благоприятные условия для спасения. По сути дела это давнишний принцип христианской аскетики. Любой настоятель монастыря старается так поставить жизнь в обители, чтобы, с одной стороны, не было повода для возгорания страстей. Отсюда общее имущество, скромная трапеза, недопущение в монастырь женского пола, ежедневный труд. Но, с другой стороны, настоятель прикладывает все силы для образцовой постановки богослужения, ибо знает, что службы всем своим строем способствуют возвышению души. Те же задачи, но уже в масштабах всего общества, должен решать и христианский социальный строй.
Воздействие общества на личность не следует преуменьшать. Конечно, общество строится самими людьми со всеми их достоинствами и недостатками. И все эти людские свойства (в основном — греховные) фиксируются, огустевают в общественных институтах и структурах, превращаясь в самодовлеющую конструкцию. В результате общество становится как бы посторонней силой, ограничивающей со всех сторон человеческую свободу и потому оказывающей огромное влияние на вновь входящих в него людей. Русский религиозный мыслитель Николай Федоров замечает: «Царство Божие могло бы быть и было бы внутри нас, если бы не было зла вне нас, и если бы эта внешняя сила не вынуждала нас делать зла» /2:363/. Общество воспитывает, общество формирует, общество вынуждает, завлекает, призывает, обманывает. Конечно, сильный может давлению общества противостоять, но слабый легко поддается, впитывая в себя грех, разлитый в общественных институтах. Но слабый — не значит плохой. Очень часто это люди самые тонкие, легкоранимые, чуткие. Они легко впитывают дрянь, но также открыты и к восприятию доброго и высокого. Особенно молодежь — если впихивать им через СМИ рок, порнографию, страсть к деньгам, то они и станут такими. А преподавай им основы православной культуры (конечно, умно, без навязывания и демагогии) — искренне поверят евангельской правде. Так задуман человек — он одновременно и внутренне свободен, и воспитуем, открыт для восприятия добра и зла. Зная это, сатана совращает разными способами — как непосредственно прилепляясь к душе человека, так и опосредовано — через других людей, семью, коллектив, государство. Но это означает, что и мы, православные, должны действовать не только путем личного душесовершенствования, но и путем преображения общества.
Отсюда напрашивается вывод: спасение души и преображение общества — задачи очень тесно увязанные друг с другом. Чем лучше общество — тем больше спасающихся. И наоборот — чем больше преображенных душ, тем лучше общество. Вывод, противоположный мнению «антисоциальной партии» с ее ориентацией исключительно на личное спасение. Об этом давно писали наши русские философы, например, тот же Владимир Соловьев: «мы знаем, какую цену могут иметь ходячие ныне заявления, что будто христианство имеет своею единственною практическою задачею нравственное совершенствование отдельного лица и что оно вполне равнодушно к общественному прогрессу. Личное совершенствование может быть отделено от общественного прогресса только на словах, а не на деле, а потому все подобные заявления суть лишь бездельные речи» /6:327−328/. Думается только, что отрицание влияния общества, исповедуемое «антисоциальной партией», есть не только «бездельные речи», но искажение христианского учения, приводящее к тяжелым последствиям и для спасения душ человеческих, и для общества в целом, и для самой Церкви.
Личность и общество настолько тесно связаны, что есть основания обсудить проблему коллективного спасения. Суть вопроса в том, что спасение души зависит от нравственной оценки тех сообществ, к которым личность принадлежала во время своего земного странствия. Недаром, наш великий А.С. Хомяков писал: «Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается» /9:19/. Недаром все библейское мышление пронизано судом не столько над личностями, сколько над народами, и в конце времен, на страшном суде пред Сыном Человеческим соберутся «все народы» (Мф.25,32). И вполне возможно, что суд каждого из нас будет зависеть от того, как Господь оценит Россию, насколько она была верна задуманной о ней Богом «русской идее». К сожалению, этот вопрос, опять-таки по доминированию «антисоциальной партии», богословски совершенно не разработан. Но он ждет своего обсуждения.
Общество — лишь первый, самый ближний «слой» мира, обволакивающего души человеческие. Есть еще природа (живая и неживая), состояние которой тоже далеко небезразлично для нашего спасения. Все это позволяет несколько полнее, чем обычно, сформулировать задачи Церкви. Этих задач две: 1) спасение душ человеческих и 2) преображение мира, созданного Господом, освобождение его от власти сатаны. Эти задачи не только равноважны, но и настолько взаимозависимы, что лучше говорить о двуединой задаче. Ибо человек спасается своим личным участием в работе Божией по превращению этого мира в область любви. Но, в свою очередь, и сам человек настолько вкоренен в этот мир, что его окончательное спасение невозможно без спасения мира. Наш замечательный богослов В.И. Экземплярский писал: «Если попытаться кратко выразить, в чем прямой и несомненный смысл жизни христианина, то можно сказать, что этот смысл заключается в соработничестве человека Богу, в служении делу созидания Царства Божия на земле» /1,1:67/. Иными словами, работа по преображению социума не мешает спасению, а наоборот, способствует его спасению.
Более того, естественно в понятие «спасение мира» включать и спасение души. И тогда вторая задача — преображение мира — становится наиболее общей, единственной задачей Церкви. Можно сказать и по-другому: христианин — воин Христов, сражающийся против сатаны во всех его обличиях, И внутренних и внешних, сражающийся за Христа, за Его дело на земле, и тем обретающий спасение. Конечно, главное сражение идет внутри души человеческой, ибо она — главное, наиболее ценное творение Божие. Но грех не только в душе, но и вне ее, зло разлито во всем мире, и потому весь он требует исцеления. Сказано Христом: «Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф.5,14). И Церковь, будучи воинством Христовым, не может уклониться от своей задачи преображения мира.
Теперь рассмотрим аргументы «антиобщественников», столь упорно ими повторяемые.
3. Только личное спасение?
Нашими богословами-«антиобщественниками» не раз высказывалась мысль, что Христос нигде не призывает к социальным и, тем более, политическим преобразованиям, а наоборот, все внимание уделяет внутреннему деланию и личному спасению души. Христос осудил фарисеев — сторонников политического возрождения Израиля, но оправдал покаявшуюся в личных грехах блудницу. По христианскому учению, спасает личная устремленность ко Христу, а вовсе не общественное устройство.
Тут следует разобраться. Христос более всего проповедовал о Царстве, Своем Царстве любви. И естественно, войти в него без брачной одежды личных добродетелей невозможно. Но нигде Спаситель не утверждал, что состояние общества для спасения безразлично. Наоборот, Он всегда подчеркивал, что пришел спасти не одних избранных, но весь мир: «Ибо Сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк.19,10); «чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин.3,17).
Но самое главное, важность социального устроения Христос показал Своими делами. Прежде всего, надо упомянуть об общине Христа, существовавшей все три года Его земной проповеди. Наши богословы о ней почему-то забывают. А зря — о ее существовании неоспоримо говорит нам Евангелие. Так, евангелист Лука сообщает, что Господь «проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк.8,1−3). А евангелист Иоанн говорит о том, что Иуда «имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин.12,6). Стало быть, община жила общей кассой.
Более того, Деяния Апостольские повествуют нам о том, что после воскресения Спасителя, Он снова собрал Свою общину «в продолжении сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием» (Деян.1,3). И после, сразу по принятии Духа Святаго, апостолы (заметим — единодушно, все двенадцать) из своих последователей организовали Иерусалимскую общину, в которой был введен строгий коммунизм. Так первохристиане готовились к грядущему Царству Божиему. Ибо социальная сущность человека неотменима, и в Царстве она проявится, может быть, еще ярче, чем на земле.
Апостол Павел, видя какие трудности переживает Иерусалимская община, общую собственность вводить не стал, но общинный, социальный принцип оставил — созданные им общины были обществами тесно сплоченных между собой людей. И далее всегда Церковь организовывала верующих в общины, ибо всегда понимала, что именно общинный дух лучше всего подготавливает к жизни в Царстве.
К сожалению, сейчас общинность в Церкви умалена. Литургия, это «общее дело», призванное соединить нас в одно целое, по большей части рассматривается прихожанами как средство личного совершенствования. Каждый причащается по своему индивидуальному графику. Зачастую других прихожан он просто не знает, да и не очень-то желает о них думать. Все это — плоды наметившегося у нас перекоса в сторону сугубо личного спасения в ущерб общинной любви, — перекоса из-за засилья «антисоциальной партии». Впрочем, «партией» этих людей можно назвать лишь условно. Скорее, это болезнь, печальное недомыслие. Появилось множество «себяспасателей» — людей церковных и всецело озабоченных лишь своим личным спасением. Так ли уж это хорошо? Сама ориентация на личное спасение, вне спасения мира Божиего, зачастую растит из наших «церковных» не просто фарисеев, но своеобразных «духовных» эгоистов. Как сказал русский философ Семен Франк, такой индивидуализм «в пределе приближается к лозунгу „спасайся кто может“!» /7:135/. Любовь к ближнему для них из цели (ведь без любви нет уподобления Богу) превращается в средство спасти себя любимого, чем профанируется весь смысл христианства. Именно по поводу любви к ближнему и «себяспасения» апостол Павел сказал удивительные слова: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим.9,3). Конечно, «себяспасатели» их читали. Но почему-то не поняли.
Но даже если и допустить, что наши приходы все же отчасти составляют общины любящих друг друга христиан, то сколько в них людей? «Малое стадо» — где-то 3−5%. А остальные? «А сами виноваты, — говорят „церковные“, — раз они не приходят в Церковь, значит это их дело; вольному — воля; насильно в рай никого не загонишь». Так то оно так, но тут снова видна зацикленность на «себяспасение», пусть в общине, но при полном игнорировании данной нам Господом великой задачи преображения мира. В результате Церковь становится нацеленной на себя, на свою внутреннюю жизнь, преследующей лишь свои интересы и уклоняющейся от участия в жизни народа.
4. «Рай на земле» и «вавилонская башня»
Другим, еще более многозначительным для «антисоциальной партии» является такой аргумент: сторонники социальных преобразований стремятся построить рай на земле; но поскольку это невозможно, то на самом деле они неизбежно построят «вавилонскую башню». Другими словами, они собираются не просто обойтись без Бога, но в своей гордыне бросить Ему вызов. Ясно, что кроме глобальной катастрофы, ничего из этого выйти не может.
Прежде всего, надо твердо сказать, что построение рая на земле — изначальный замысел Господа. Таким мир был создан до грехопадения, таким же он должен быть в своем конце, как «новое небо и новая земля». И поскольку человек призван быть помощником и соработником Бога в Его делах, то стремление людей построить рай на земле, как совпадающее с волей Божией, не может быть ложным. Рай на земле — вовсе не ересь (и, кстати, осуждения хилиазма на II Вселенском соборе не было — см. например статью В.А. Капитанчука «Судьба культуры» http://ikonolog.narod.ru/2.htm, подробно разбирающей этот вопрос). Наоборот, это — некая идеальная цель, далекий маяк, который надо уметь видеть и к которому нужно стараться приблизиться.
Другое дело, что возможности человека в его соработничестве Богу в этом мире ограничены. «Смерть и время царят на земле», и человеческими усилиями преодолены быть не могут. В этом смысле «антиобщественники» правы: какой уж тут в самом деле рай, если все равно смерть неизбежна. Хотя, благодаря крестному подвигу Спасителя, падшесть человеческая потенциально преодолена, но, в условиях владычества сил сатаны в этом мире (пока еще), падшесть является в нем актуально действующим фактором, и сила ее огромна. И потому, забота человечества о социуме (или, как по-европейски выражался Соловьев, «общественный прогресс»), вместо преображения общества, может и в самом деле взять курс на построение социальной «вавилонской башни». Заметим, — может, но фатальной неизбежности нет. Человеку дана огромная свобода выбора. Безусловно, силы зла толкают человечество на второй, «вавилонский» путь. И это перспектива очень страшная, ведущая к антихристу. Тут от Церкви требуется большая духовная зоркость, причем в такой нетрадиционной для нее сфере, как социальная жизнь.
Но «антисоциальная партия» придерживается совсем иных взглядов. Она считает, что социальный проект, каким бы он ни был, даже по форме христианским, по определению может быть только «вавилонской башней», только отпадением от Бога, и потому участвовать в нем недопустимо. И, стало быть, единственно верен путь индивидуального «себяспасения». Но, как говорят, «свято место пусто не бывает». Если Церковь отказывается от сражения за социальное поле, то им овладевают силы противоположные, войско сатаны. Таково жестокое правило войны. И победив на этом важном поле битвы, они могут диктовать свои условия и на других участках военных действий, в частности — в деле индивидуального спасения. Надо ясно понимать, что если не пытаться строить на этой земле праведное общество, то неизбежно будет построено общество сатанинское, так сказать, «предбанник ада», и выращенные в нем люди после смерти будут стройными рядами идти уже в настоящий, метафизический ад. Фактически позиция «антиобщественников» — дезертирская.
Впрочем, зачастую, чувствуя неуверенность в своих доводах, представители «антиобщественной партии» говорят: «Вы ломитесь в открытую дверь. Общество, о котором вы говорите, существует уже две тысячи лет. Это Церковь Христова. Конечно, Церковь имеет сакральную, мистическую природу, но она же являет нам и общество, в котором живут христиане от рождения до смерти. Так что преображать все человеческое общество нет не только сил, но и необходимости». И самом деле, православные усиленно строят в этом мире свой «град»: свои (в смысле собственности) храмы и монастыри, свои детские сады, свои гимназии, свои православные университеты. Но отгородиться от общества не удается. Опасение остаться «вне закона» вынуждает Церковь распространить на «свою территорию» все государственное право. Но хуже всего то, что нет собственно церковной экономики. Точнее, она настолько слаба, что не может прокормить не только мирян, но и клириков. Работать православным приходится в «постхристианском» миру, где властвует совершенно иная, нехристианская мораль. Зачастую наши «церковные» пашут в хоть и денежных, но сомнительных фирмах, работающих на разрушение России. Конечно, для чистого «себяспасателя» тут проблемы нет, ибо судьба России его не волнует. Но для человека, хоть мало-мальски имеющего совесть, от такой двойной жизни в пору с ума сойти.
Итак, при всем желании, никакого «status in stato» из Церкви не получается. Все равно Церковь живет внутри «большого» общества, зависит от него. Так уж распорядился Господь. И неспроста — чтобы для церковных людей воочию стала ясна настоятельная необходимость преображения его в соответствии с церковной правдой.
Но тут и возникает третий довод «антиобщественников», к которому мы и перейдем.
5. Страх обмирщения
Довод простой: работа над социумом приводит к обмирщению Церкви, к повороту ее от небесных реалий к земным. А это для Церкви гибельно. Поэтому верующим ни в коем случае нельзя погружаться в мирские дела. И если бытовые и экономические заботы мы вынуждены тянуть, то заниматься делами общественными и политическими — особенно вредными для душеспасения — нас заставляет лишь наше тщеславие, и потому заниматься ими — лишь потакать своим страстям.
То, что обмирщение гибельно, — спору нет. Только «антисоциальная партия» почему-то считает, что участие в битве на социальном фронте неизбежно приведет к обмирщению Церкви. Да, Церковь выше мира, но она для мира. Она создана для избавления мира от власти греха. А это значит, что, отказываясь от социальной, политической, государственной активности, Церковь перестает выполнять свое назначение. Так что волей-неволей надо научиться работать в миру, не утопая в его соблазнах.
Но в нашей Церкви очень сильна, поддерживаемая «антисоциальной партией», тенденция ухода из мира. Монахи всегда у нас были образцом христианской жизни. Собственно, именно монашеская прослойка «антисоциальной партии» и определяет ее идеологию. Но есть монахи двух родов. Первые — типичные «себяспасатели»; их интересует собственное спасение, и ради этого они и ушли из мира. Вторые же — настоящие христиане; их забота — наиболее полно послужить Господу. Св Силуан Афонский удивительно верно сказал: «монах — молитвенник за весь мир». И в самом деле, подлинная молитва часто оказывается сильнее самых основательных дел. И именно для этого уникального служения идут в монастырь монахи второго рода. Уединение («монах» от греческого «монос» — один) им нужно для сосредоточения в молитве. Но таких мало. Большинство же свой страх оказаться в геенне огненной трансформируют в страх запачкаться, прикоснувшись к миру. Им подражают миряне, думая, что следуют самому высокому христианству. Отсюда и уверенность «антисоциальной партии» в своей непогрешимости.
Другая сторона боязни обмирщения проявляется в желании Церкви сохранить независимость от государства. Конечно, во многом это желание справедливо. Церковь — не государство. Она не должна подчиняться государству, быть его частью. Но Церковь должна работать в паре с государством, ибо цель у них одна и та же — преображение этого мира. Собственно, в этом и состоит теория «симфонии» между Церковью и государством. У нас в России государство всегда играло роль организатора всей общественной жизни; Церковь — организатора всей духовной жизни. И потому их союз имеет важнейшее значение.
К сожалению, история взаимоотношений Церкви и государства полна негативных моментов. Лишь только Церковь стала государственной, византийские василевсы стали приспосабливать ее для решения государственных задач. Казалось бы, правильно — так и должно быть. Но вся беда в том, что императоры, хотя и будучи православными, вовсе не стремились к созданию действительно христианского общественного строя — он, вплоть до падения Византии, по существу оставался языческим. Церковь же, вступившая с государством в «симфонию», стала вольной или невольной помощницей в этом. Да и сами императоры сумели отстранить ее от социальной активности, оставив ей только сферу окормления личных душ. Так в истории цель личного спасения заслонила более важную и универсальную цель преображения мира, причем настолько, что о последней мы даже и не вспоминаем.
В России происходило примерно то же самое. Государство, начиная с времен Московской Руси, старалось подчинить Церковь, и достигло этого при Петре I, сделавшего Церковь одной из государственных «коллегий». И тут произошло очень значительное. Церковь, и раньше-то не стремившаяся работать на социальном поприще, ушла вглубь, занявшись исключительно окормлением «себяспасателей». Но социальная сфера напоминала о себе необходимостью финансирования, которое давалось за полное одобрение далеко не лучшей социальной политики государства. Итог — дискредитация Церкви среди населения, отход от нее народных масс, и — революция, выросшая в страшный катаклизм и для народа и для Церкви. И не удивительно — асоциальность всегда приводит к попустительству зла.
Что же происходит? Раньше, пусть худо-бедно, но мир все же был христианским (точнее — находился под воздействием христианства). Теперь мир стал «постхристиаским», где христианство рассматривается как нечто лишнее, маргинальное и ни на что не влияющее. Как же мы потеряли его? Конечно, силы зла сильны. Но мы и сами виноваты — в том, что практически полностью свернули церковную социальную мысль, в том, что сами, ради «себяспасения», удалились от мира, оставив его на попрание сатане. И сейчас, когда Россия задыхается в тисках коррупции, сребролюбия, оглупления, пошлости, разврата, наши «антиобщественники», видя все это, скорбят. Но что они могут предложить? Только слова «мы — лишь странники на этой земле, наше жительство — на небесах». Хотя ситуация очевидна: нас губит система. Сатана подмял под себя социальный строй, насадил либерально-капиталистического левиафана, который будет заглатывать и заглатывать миллиарды душ, делая их невольными пособниками сатаны. В результате мы, православные близки к тому, чтобы просто потерять Россию, остаться, наподобие византийской церкви, без государства, без отечества. Но «антисоциальная» позиция этого видеть не дает. Тоже можно сказать и о наших православно-патриотических организациях, находящихся, как правило, под влиянием «антисоциальной партии». Они очень уверенно рассуждают о монархии, но как только речь заходит о желаемом для Руси экономическом устроении, то раздается лишь нечленораздельное мычание. Тут налицо противоречие: признавая важность политического устройства, они фактически отрицают важность экономического, хотя последнее в жизни общества имеет больший вес.
Подлинная церковная установка во взаимоотношениях с государством должна быть направлена на воцерковление государства, воцерковление общества, воцерковление экономики, разумеется — по возможности, сообразуясь с реальным состоянием дел. Мы чаем видеть Церковь не уклоняющейся от этих проблем, а Церковь социально активную. Она должна дать ясные нравственные ориентиры в социальной сфере, четко сказать, что хорошо и что плохо. Более того, в деле социального преображения Церковь должна идти впереди, выработав перспективный социальный проект, который явился бы целью и верно ориентировал бы государство и общество в своем развитии. Этот проект должен явиться продолжением и развитием социальной концепции РПЦ — документа умного и взвешенного, но все же еще очень робкого.
6. Опасности
Однако, стоит прислушаться и к нашим оппонентам из «антисоциальной партии». Они, будучи неправы по существу, тем не менее, указывают нам на опасности этого пути. По сути дела в трех предыдущих разделах мы о них косвенно говорили. Но ради важности этого вопроса сформулируем их явно.
Первая опасность состоит в ориентации на только (или преимущественно) социальное преображение в ущерб преображению личных душ. Работа исключительно по совершенствованию социальных структур, без личного преображения, результата не даст, и скорее всего приведет общество к катастрофе. Ибо личное преображение лежит в основе преображения социального.
В этом состояла одна из ошибок советского проекта. Недобросовестно и просто глупо отрицать достижения советского строя в сфере социальных гарантий и справедливого распределения благ. Но, ослепленные материалистической марксистской доктриной, наши бывшие идеологи считали, что само общество будет автоматически формировать новых людей — ведь общество воспитывает! Да, воспитывает, но это воспитание тоже отнюдь не всесильно, исчерпать своим воздействием бесконечность души человеческой оно не может, часто скользя лишь по поверхности. Автоматически ничего не получается. Поэтому то, что делает общество, должно обязательно сочетаться с работой с каждой личной душой — т. е. тем, что всегда делала и делает сейчас Церковь.
Вторая опасность не менее, а может быть и более страшная. Это подмена цели социального прогресса, подмена преображения благополучием, в результате чего, вместо общества высокой нравственности мы можем получить общество сытых и развращенных эгоистов по сути дела общество свиней, так сказать, «ченарник», где властвуют «похоть плоти, похоть очес и гордость житейская» (1 Ин.2,16). Именно таково современное западное общество, и его модель с помощью процессов глобализации быстро распространяется на весь мир.
В подобной подмене целей — одна из главных ошибок католической социальной доктрины. Она, с самого начала встав на позиции частной собственности, в конце концов благословила, хотя и с оговорками, весь западный мировой порядок. О протестантах и говорить нечего — они с самого своего возникновения восхваляли прибыль и бизнес. Определенная подмена целей была присуща и советскому обществу. Хотя декларировалось, что строится коммунизм, светлое будущее всего человечества, но фактически, особенно начиная с хрущевских времен, у нас был принят курс на построение сытого благополучного общества, и в этом мы даже поставили задачу догнать и перегнать Запад. В результате — постепенная деградация нравственного потенциала советского строя и его развал.
Наконец, третья опасность (о которой достаточно сказано выше) заключена в обмирщении Церкви. Опасность отнюдь не придуманная. О ней, кстати, упоминает и А. Осипов. Действительно, умаление связи с Небом и ориентация сугубо на земную благотворительность для Церкви гибельно.
Указанные опасности серьезны. Но они вовсе не означают, что следует отказаться от социальной деятельности и сосредоточиться сугубо на работе с личными душами. Наоборот, учет этих опасностей дает возможность увидеть правильное направление социальной работы Церкви.
7. Апокалипсис предупреждает
Сейчас, в связи с избранием Святейшего патриарха Кирилла, настало время определенных подвижек в церковной позиции по обсуждаемому вопросу. Появились публицистические статьи (В Семенко, В. Карпец, А. Молотков), призывающие к действиям на социальном поле. Но думать, что «антисоциальная партия» испарится, было бы очень наивно. Желание спастись не соборно, а в индивидуальном порядке, стяжать прежде всего свое собственное, как писал Н. Федоров, «спасеньюшко» — соблазн огромной силы. И он будет и в дальнейшем приводить в «антисоциальную партию» новых и новых адептов, так что и далее, скорее всего, она будет составлять церковное большинство.
Как сложится судьба Церкви — не знаю, ибо пророчествовать не берусь. Да и явлено уже нам, христианам, великое пророчество о конце мира, так красочно описанное в Новом Завете. Но речь пойдет не о толковании текстов Апокалипсиса — его общий смысл для христиан всегда был ясен: это рассказ о Втором пришествии Спасителя, которому предшествует череда катастрофических для человечества событий — «тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет» (Мф.24,21). Вопрос заключается в другом. Воцарение антихриста, безусловно, будет означать историческое поражение всей проповеди христианства. Но это противоречит воле Божией и тем задачам, которые поставил Создатель перед Своей Церковью. Диакон Андрей Кураев еще давно об этом писал: «Христианство — едва ли не единственное мировоззрение на земле, которое убеждено в неизбежности его исторического поражения… В перспективе земной истории — не всемирно-историческое торжество Евангелия, но всемирное же владычество антихриста» /4:3/. Адепты «антисоциальной партии» даже могут воскликнуть: «Вот, вот! Все социальные проекты — „вавилонские башни“, которые Господь разрушит. И Апокалипсис говорит о том же». Но думается, что говорит он нечто другое.
Не раз высказывалось мнение об условности пророчеств, в том числе — и апокалиптических. Основанием этому служит Библия, точнее — книга Ионы пророка, на собственной шкуре ощутившим, что пророчества, которые он возглашал от имени Бога ниневитянам, были Богом же отменены. Но в чем же условие нашего социально-исторического поражения или победы? Ясно, — в том, будет ли Церковь сражаться на социальном фронте с сатаной, или, по примеру «антисоциальной партии», ретируется с него. Если упорно подвизаться в борьбе за заповеди Божии, то Бог поможет и победа будет достигнута; если же не бороться, то поражение неизбежно. Получается, что принимая «антисоциальную» концепцию, мы сами, по своей воле, обрекаем себя на поражение, даже не начав воевать на социальном фронте.
Но воля Господня непреложна, земной мир все равно будет отвоеван и, несмотря ни на что, изъят из лап сатаны. Как же это совершится? А именно так, как рассказано в Апокалипсисе. Несмотря на невыполнение Его воли, Господь, по безмерной любви к нам, придет снова, второй раз. Но Его приход уже будет не только избавлением, но и наказанием, выразившимся в безмерных апокалиптических скорбях. Наказанием за то, что человек решил спасаться по одиночке, индивидуально, а не соборно.
Очень интересна и значительна в этом смысле философия Н. Ф. Федорова, совершенно непонятого у нас в Церкви. Именно он впервые высказал мысль о двойственном сценарии конца мира: «Спасение не только может, но и произойдет помимо участия людей, если только они не объединятся в общем деле; но это спасение будет выражением гнева… И по Евангелию конец мира наступит лишь тогда, если объединение не состоится, если проповедь евангелия останется безуспешною» /1:383/. Утверждая условность пророчеств, он писал: «Будет ли кончина мира катастрофою, или же мирным переходом, без войн, без естественных бедствий, — это зависит от того, останутся ли люди противниками воли Божией, останутся ли они в состоянии вечной вражды или же, объединяясь, станут орудием воли Божией в деле обращения разрушительной силы в воссозидательную» /2:50/. Конечно, принять за общее дело воскрешение предков, как мыслил Федоров, мы не можем: вечная жизнь — в руках Божиих, и человеческими усилиями смерть мы можем лишь немного отдалить, но не уничтожить. Но сама идея «общего дела» — чрезвычайно плодотворна. Именно отсутствие «общего дела» более всего делает Россию беспомощной перед наступлением либеральной апостасии. И таким делом должно стать дело общего спасения через социальное преображение в противовес эгоистичному желанию спасения личного. Интересно, что Федоров всю теорию «себяспасения» считал неправославной: «… я буквально верю, что если люди останутся такими же противниками воли Божией, как теперь, то последует Воскресение Суда, воскресение вечного наказания; то есть грешники будут осуждены на казнь, а праведники на созерцание казни, что для ищущих лишь личного спасения совершенно справедливо… Такое учение (только личного спасения — Н.С.), хотя и принимаемое православным богословием, есть католическое» /2:71/.
И последнее. Ужасы апокалипсиса нам явлены не только в «Откровении Иоанна Богослова», но и в Евангелии Самим Христом. Что это? — предостережение в форме пророчества, или непосредственное видение будущего Богом, которому ведомы все времена и сроки? Кто знает… Но даже если верно второе, то все равно мы, христиане, должны исполнять Его волю, которая заключена в беззаветной работе над очищением собственной души и социальным преображением мира.
Это и есть завет нашего спасения.
Сомин Николай Владимирович, бакалавр богословия, преподаватель Свято-Тихоновского Богословского института
18.03.09
Литература
1. Н. Ф. Федоров. Собрание сочинений в 4 томах, Т. 1. -М.: «Прогресс», 1995.
2. Н. Ф. Федоров. Собрание сочинений в 4 томах, Т. 2. -М.: «Прогресс», 1995.
3. В.И.Экземплярский. Христианское юродство и христианская сила (к вопросу о смысле жизни). Христианская мысль. 1916, NN 1−3.
4. Диакон Андрей Кураев. О нашем поражении. — М.: Изд. подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1996. — 43 с.
Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: 2000. — 88 с.
Соловьев В.С. Из философии истории // Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: «Правда», 1989. — С. 323−343.
Франк С.Л. Свет во тьме. — М.: Факториал. 1998. — 256 с.
Епископ Василий (Родзянко). Теория распада вселенной и вера отцов. — М.: «Православный паломник»,. 1996. — 237 с.
А.С. Хомяков. Церковь одна. Сочинения в двух томах. Т. 2. — М.: Моск. филос. фонд, «Медиум», журнал «Вопросы философии». 1994. — С.5−23.
10. А.И. Осипов. Обмiрщение Современного Христианства. http://www.fatheralexander.org/booklets/russian/sects.htm
http://rusk.ru/st.php?idar=114042
Страницы: | 1 | |
