Дедушка Ростов

Родные берега

Язык не поворачивается назвать великим этот милый, нежный, тихий, чудесный город. И если бурлящий и лихой Ростов-на-Дону называют в народе Ростов-Папа, то ярославский Ростов — это самый что ни на есть дедушка. Родной, добрый и близкий.

Залесская земля

Правильно выбрать время для путешествия по России — высокое искусство. Накануне нашей поездки в Ростов Великий был солнечный и безветренный день, предвещавший беспечальный 200-километровый автопробег по трассе М8 среди лесов и лугов. Но в назначенный день повалил снег, ветер задул во все свои легкие, видимость на дороге — метра три, не больше, как в пушкинской «Метели». Мы чутко всматривались в серую пелену.

Когда-то эта земля называлась Залесской. Потому что лежала она за лесами, которые разделяли Киевскую Русь и ее северо-восточные земли. Великими на Руси называли только два города — Новгород, северную столицу страны, и Ростов, который впервые упоминается в Лаврентьевской летописи под 862 годом: став у власти, Рюрик в тот год «раздая мужам своим грады… овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро».

Но зародился Ростов, считают историки, гораздо раньше. На берегах озера Неро, что в переводе с угро-финского означает «илистое», «заболоченное», обитало племя меря, принявшее в себя славянских переселенцев с берегов Днепра и из новгородских земель. Озеро, говорят, ледникового периода. В 988 году в озере брат Ярослава Мудрого благоверный князь Борис крестил местных жителей. Их заводили в воду, а между ними плавали в лодках византийские священники.

Мы попытались на машине подъехать к берегу — мимо покосившихся домиков, амбаров, старых брошенных лопат и допотопных деревянных саней. Буран вдруг прекратился, но, как оказалось, ненадолго. Когда-то озеро Неро было судоходным. Оно связывалось с Волгой рекой Которослью. По Волге и Шексне путь из Ростова вел в новгородские земли, по Волге и Каспию — в восточные страны, потому Ростов был городом торговым. К концу X в. он стал одним из крупнейших в Киевской Руси, центром Ростово-Суздальского княжества. Не было еще ни Москвы, ни Владимира, только молодой Суздаль да старый Ростов. В 911 г. сюда из Киева прибыл епископ Феодор, и Ростов на века стал религиозным, духовным центром северо-восточной Руси. Он соперничал с Владимиром за право называться столицей. Потом это право заберет себе Москва. Полки Ростова и Суздаля неоднократно выдвигались на Владимир: «пожжем Володимир, то суть наши холопи…»

Наивысшего расцвета и могущества Ростов достиг незадолго до татаро-монгольского нашествия — в начале XIII в., а затем быстро и незаметно сошел с политической арены, став уездным городом Ярославской губернии.

На карте Ростов напоминает половинку солнца. Полудиск — это озеро, от него отходят лучи улиц. Практически все центральные улицы провинциальных русских городов называются Московскими и ведут они к Советской площади или площади Ленина. Примечательно, что до самого города нам не встретилось ни одного указателя «Ростов». Мы уже проехали и Переславль-Залесский, а таблички все не было. Тут, кстати, вспомнилось, что Петр I назвал почему-то озеро Неро грязной лужей (оно царю не понравилось, а зря, красивое очень озеро) и поехал строить свои ботики в Переславль.

На Московской улице мы поинтересовались у одинокого прохожего: «Где тут у вас кремль?» Он ответил: «Не знаю». Тоже одна из примет провинциального русского быта — пьют, голубчики, и ничем больше не интересуются, а уж кремлями и подавно.

На погребах

Мимо ростовского Кремля проехать невозможно. Он стоит в центре города, на небольшой возвышенности на берегу озера. От воды его отделяет Толстовская набережная. Уже на подъезде к нему, если бы не метель, мы бы увидели компактно собранные купола, островерхие башни и трубы, по-здешнему, дымники. Собственно это не кремль даже, а митрополичий или архиерейский двор, который в XIX в. стал именоваться коротким и удобным словом «кремль». Возводился он в течение 30 лет, начиная с 1660 г. по приказу ростовского митрополита Ионы Сысоевича.

Мы остановились в гостинице «На погребах» — один из самых экономных и колоритных вариантов (одноместный номер с удобствами на этаже стоил 350 руб.) Гостиница так называется, потому что в этом здании действительно раньше были погреба — здесь хранили картошку, свеклу, соленья и моченья. Раньше в «Погребах» было прохладно, но недавно провели отопление, и в номере жарко натоплено. Окна выходят аккурат на ту стену, где снималась знаменитая сцена погони за «демонами» Яковлевым и Куравлевым из «Иван Васильевич меняет профессию». Мы вышли во двор в поисках трапезной. Было уже темно. На крылечке сидел рыжий кот, неправдоподобно толстый, а заезжий бизнесмен из Ярославля говорил по мобильному телефону с какой-то Светой, грозясь немедленно, не протрезвев, выехать к ней. В «Трапезной» бушевало корпоративное веселье. Сдвинутые столы были накрыты красными скатертями, грохотала музыка, разгоряченные посетители то и дело выходили курить в холл. Мы попросили посадить нас отдельно в банкетный зал и откушали семги по-царски — рыба была завернута в блин и так и запечена. Запили медовухой и отправились спать. Метель стихла. В морозном черном небе стыли звезды. Мужик на крыльце все еще мучил Свету. Кот дремал, убаюканный его голосом.

И была чудна…

Главный храм Ростова — Успенский собор, святыня ростовской земли. Он чем-то отдаленно напоминает знаменитый храм Покрова на Нерли — только гораздо больше, массивнее. Храм обнесен оградой и примыкает к стенам митрополичьего двора. Летописи отмечают, что в 1160 г. в Ростове сгорела Успенская соборная церковь, построенная «от древес дубовых» еще в 991 г. — всего через три года после принятия Русью христианства. Церковь была настолько красива, что летописец засвидетельствовал: «и была чудна и зело преудивлена, такова убо не бывало и потом не вем, будет ли…»

Говорят, что былинный богатырь Алеша Попович был сыном настоятеля ростовского Успенского храма. В 1314 г. здесь крещен отрок Варфоломей — будущий преподобный Сергий Радонежский. Кстати, всего в 3 км от Ростова в поселке Варницы, где родился преподобный, находится Троице-Варницкий монастырь. А чуть дальше, в 18 км от города, расположился удивительно красивый и могучий, как воин, Борисоглебский монастырь. Недаром перед походом на Москву Минин и Пожарский приезжали в Борисоглеб за благословением. Место для его возведения указал сам Сергий Радонежский.

Успенский собор был свидетелем захвата Ростова поляками в 1608 г. Местные жители укрылись в стенах храма, но поляки не пощадили никого, крови в церкви было по щиколотку. В конце XIX в. здесь служил литургию Иоанн Кронштадтский, в 1913 г. здесь молились последний русский Царь и будущий Патриарх Тихон. В 1935 г. в помещении Успенского собора устроили склад кофе-цикорной фабрики. Сейчас собор действует, в нем проводятся службы. В древние времена на Соборной площади шумели торговые ряды. Сейчас, ежась от поземки, стоят несколько женщин, продающие с лотков финифть и домашние пирожки — с картошкой, капустой, яблоками.

По ком звонит колокол

Нас разбудил не колокольный звон, а одинокий и угрюмый удар тяжелого колокола, звавшего к заутрене. За окном было темно, но спать расхотелось.

Звонницу, одно из самых замечательных сооружений Ростова, построили при митрополите Ионе Сысоевиче (он писал князю Темкину: «На своем дворишке лью колоколишки…»), потому самый тяжелый, в 2000 пудов, колокол так и называется «Сысой». Колокольня возведена в один ярус, необыкновенно длинная — 15 сажен (в сажени 2,18 м). Сначала был отлит 500-пудовый «Лебедь», потом тысячепудовый «Полиелейный», затем тот самый «Сысой», «Голодарь», или «Великопостный», «Баран». Остальные колокола — от 30 пудов и ниже. Всего числом 15. Вешались колокола по плану владыки Ионы. Гениальному, надо сказать, плану. Ибо рожденные на этой колокольне звоны знамениты на всю Россию. Самый древний и строгий ионинский, мощный георгиевский, праздничный иоакимовский, погребальный, венчальный, красный, будничный, чистые и ясные удары благовеста.

Староста Успенского собора в Московском Кремле, известный адвокат Федор Плевако соглашался, что звон на Иване Великом вовсе не так красив и впечатляющ, как на ростовской звоннице. «Это оттого, что звонари не видят друг друга», — оправдывался он. А в Ростове вызванивали целые музыкальные произведения, колокола звучали по-разному, в зависимости от характера церковной службы. Они пели, пока в 1936 г. звонить в колокола вовсе запретили. До 1986 г., когда звоны снова были разрешены. С тех пор каждый день звонят ростовские колокола — и для молящихся, и для паломников, и для туристов. Удивительно это чувство, когда слышишь колокольный звон. Как будто Сам Господь стучится в твое сердце…