К формированию христианской науки

Как известно, рациональная наука, современный кризис которой сегодня уже мало кем отрицается, создана в рамках западно-европейского мировоззрения. Этот кризис сопровождается сегодня отказом Европы — колыбели западного христианства — от самого христианства как основы европейской цивилизации, что зафиксировано в проекте конституции Европейского Союза. В качестве поиска выхода из кризиса современной науки во второй половине XX века началось проникновение в нее мировоззрения древневосточного холизма, в частности, под воздействием развития атомной физики, нейрокомпьютерной технологии, а также экологического движения, основанного на принципе биоцентризма. Сам по себе этот поворот от рациональной науки к холисткой науке весьма знаменателен. Начало познания, начиная от Адама и Патриархов, было теоцентричным, затем оно постепенно перешло к холизму древнего Ближнего Востока и Средневековья, а затем только к рационализму Нового Времени. Таким образом, современная история науки, как и история ее формирования в прошлые века демонстрирует тесную взаимосвязь науки и религии, то есть взаимосвязь деятельности и мировоззрения.

Наука, основанная на христианском мировоззрении, начала которой в христианскую эру были положены византийскими богословами и возрождение и развитие которой сегодня стоит на повестке дня, естественно, не может следовать ни за рациональной наукой, ни за холисткой наукой. Принципиальное отличие этих наук состоит в том, что объяснение явлений данного уровня иерархии мира в рациональной науке формируется на основе редукции этого уровня к более низкому уровню иерархии мира, в холисткой науке объяснение ищется на том же уровне (весь мир вырождается в одну горизонтальную плоскость), а в христианской, то есть христоцентричной науке — на более высоком уровне иерархии мира. Последовательное проведение принципа иерархизма и приводит к принципу христоцентризма (теоцентризма).

Надежды на развитие христианской науки сегодня можно возлагать на возрождение России, на ее огромный интеллектуальный и природный потенциал. До сих пор наука и вся цивилизация в России являлись периферией и обслугой западной науки и западной цивилизации, таковыми сегодня и остаются, добиваясь не столько ради сохранения независимости, а сколько ради исполнения указанных функций первоклассных достижений лишь в военно-технических приложениях. И эта перспектива шпенглеровской метаморфозы неминуема и в дальнейшем, ибо современная наука и определяемая ею современная цивилизация никак не отвечают православному мировоззрению.

Сегодня же нам «необходимо понять, что в течение многих столетий существовала единая христианская цивилизация, одна и та же для Востока и для Запада, и эта цивилизация родилась и развивалась на Востоке. Специфически западная цивилизация возникла гораздо позже.» (Г.В. Флоровский «Христианство и цивилизация», в кн.: «Избранные богословские статьи», М., «Пробел», 2000, с. 218−227).

Рассмотрим принципы христоцентричной науки, ее отличия от принципов рациональной и холисткой наук.

Всякое научное мышление имеет в себе религиозную (мистическую), эстетическую и рациональную составляющую, отражающих взаимодействие духовных, душевных и телесных запросов. В соответствии с этим можно выдвинуть принципы научного мышления, связанные с религиозной, эстетической и рациональной мотивацией научного мышления. Сегодня принципы познания обычно рассматриваются философами, специалистами в теории познания. Но философы говорят о том, какие эти принципы должны быть исходя из тех или иных априорных установок, реальные же творцы науки руководствуются принципами, сложившимися в практике научного исследования. Приведем некоторые из высказываний творцов современной науки о принципах научного творчества.

Говоря о побудительной причине научного труда вообще, один из создателей теории относительности А. Эйнштейн указывает на то, что «душевное состояние, способствующее такому труду, подобно религии или влюбленности: ежедневное старание проистекает не из какого-то намерения или программы, а из непосредственной потребности» («Принципы научного исследования», в кн.: «Физика и реальность», М., «Наука», 1965). Чтобы не было сомнения в том, что подобное мнение Эйнштейн высказывает не случайно, процитируем его другие высказывания: «космическое религиозное чувство является сильнейшей и благороднейшей из пружин научного исследования» (А. Эйнштейн «Религия и наука», Собр. трудов, М., «Наука», 1967, т. IV), «человек стремится… создать в себе простую и ясную картину мира…, заменить этот мир созданной им картиной. Этим занимается художник, поэт, теоретизирующий философ и естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и ее оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность (курсив мой — И.Н.), которые он не может найти в слишком тесном головокружительном круговороте собственной жизни… - это желание уйти от будничной жизни с ее мучительной жестокостью и безутешной пустотой, уйти от уз вечно меняющихся собственных прихотей» («Принципы научного исследования», в кн.: «Физика и реальность», М., «Наука», 1965).

Роль эстетической составляющей в научном мышлении один из творцов квантовой механики В. Гейзенберга подтверждает так: «красота… имеет отношение к древнейшей проблеме „единого“ и „многого“, которая находилась в центре ранней греческой философии и была тогда тесно связана с проблемой бытия и становления… именно здесь лежат корни точного естествознания (курсив мой — И.Н.)… Красота, гласит одно из античных определений, — это правильное согласование частей друг с другом и с целым… Оно привело к тому, что первоосновой всего сущего стало считаться уже не чувственно воспринимаемое вещество вроде воды Фалеса, а идеальный принцип формы… В результате обнаруживается тесная связь между понятым и прекрасным. Ведь если в прекрасном видеть согласие частей друг с другом и с целым…, переживание прекрасного почти отождествляется с переживанием понятой или хотя бы предугаданной взаимосвязи.» (В. Гейзенберг «Значение красоты в точной науке», в кн.: «Шаги за горизонт», М., «Прогресс», 1987). В этой же работе Гейзенберг цитирует крупного физика В. Паули: «Процесс познания природы, — так же, как счастливое чувство, испытываемое человеком в момент понимания, то есть при усвоении разумом нового знания, — основывается, по-видимому, на соответствии, совпадении предсуществующих внутренних образов человеческой души с внешними объектами и их поведением. Как известно, подобные взгляды на познание природы восходят к Платону очень отчетливо высказаны Кеплером». (Там же).

В цитируемой работе Гейзенберг указывает и на второе определение красоты, восходящее к Плотину: «Красота — это свечение в материальном явлении вечного сияния Единого». Однако затем отмечает: «Но в наше время трудно говорить об этой стороне красоты, а правило держаться нравов того времени, в котором приходиться жить, и молчать о том, о чем трудно говорить, — пожалуй, верно… Удовольствуемся же первым, более трезвым определением красоты,. и сделаем вывод, что в точном естествознании, как и в искусстве, главный источник распространяемого света и ясности заключается в красоте (курсив мой — И.Н.)» (Там же).

И снова приведем слова А. Эйнштейна о принципах научного исследования: «высшая аккуратность, ясность и уверенность за счет полноты» («Принципы научного исследования», в кн.: «Физика и реальность», М., «Наука», 1965), и далее: «физик вынужден сильнее ограничивать свой предмет, довольствуясь изображением наиболее простых, доступных нашему опыту явлений, тогда как все сложные явления не могут быть воссозданы человеческим умом с той точностью и последовательностью, которые необходимы физику- теоретику» (Там же), «общие положения, лежащие в основе мысленных построений теоретической физики, претендуют быть действительными для всех происходящих в мире событий. Путем чисто логической дедукции из них можно было бы вывести картину, то есть теорию всех явлений природы, включая жизнь…» (Там же).

В. Гейзенберг же так описывает один из принципов современной науки: «отстраняясь от непосредственного опыта, идеализируя этот опыт, мы можем выявлять математические структуры феноменов и тем самым достигать новой простоты, обретая основу для новой ступени понимания… Новый метод стремился не к описанию непосредственно наблюдаемых фактов, а скорее к проектированию экспериментов, к искусственному созданию феноменов (курсив мой — И.Н.), при обычных условиях не наблюдаемых, и к их расчету на базе математической теории.

Для нового научного метода существенны, таким образом, две характерные черты: cтремление ставить каждый раз новые и очень точные эксперименты, идеализирующие, изолирующие опыт и тем самым создающие, по существу, новые феномены, и сопоставление этих феноменов с математическими структурами, принимаемыми в качестве законов природы (вот в чем, собственно, и состоит законотворчество! — курсив и примечание мои — И.Н.)» (В. Гейзенберг «Традиции в науке», в кн.: «Шаги за горизонт», М., «Прогресс», 1987). Далее, отвечая здесь же на вопрос: «что служило Копернику, Галилею и Кеплеру опорой в доверии к этому новому пути»? — Гейзенберг пишет: «эта основа была прежде всего теологической «(Там же).

Приведенные высказывания можно систематизировать в пять принципов:

1) принцип религиозного обоснования, религиозной мотивации научного познания;

2) принцип красоты как критерия истины научного познания;

3) принцип описания объекта научного познания;

4) принцип объяснения в научном познании;

5) принцип взаимоотношения субъекта и объекта познания.

Первый принцип отражает религиозную составляющую научного мышления, второй — его эстетическую составляющую, а последующие три описывают рациональную составляющую научного мышления, рациональную его характеристику. Однако действие каждого из принципов имеют свои отличия в рациональной, холисткой и иерархической науках.

В принципе религиозного обоснования это отличие прямо связано с отличием западно-христианского, древне-восточного и православного подходов к познанию мира. Этот вопрос методологии научного мышления относится уже к собственно богословию. Так, западно-христианский метод познания, позволяющий получить практический результат, но не познать реальность, и позволивший сохранить тело христианского мира, но не душу, сохранить Писание, но не Предание, стремился познать Бога, основываясь на представлениях греховного человека о самом себе. Восточно-христианский же метод иерархического познания мира, наоборот, старается познать самого человека (как образ Божий), исходя из данного ему Откровения о Боге. Так, блаженный Августин, опираясь на предание западных христиан, «стремится составить понятие о Боге, исходя из нашей сообразности Богу, и пытается открыть в Нем то, что мы сами находим в своей душе, сотворенной по Его образу» (В. Лосский «Очерк мистического богословия Восточной Церкви», М., 1991, с. 87).

А святой Григорий Нисский, опираясь на Предание восточных христиан, наоборот, дает противоположное направление познанию, то есть «отправляется от того, что Откровение говорит нам о Боге, чтобы затем найти в человеке то, что соответствует в нем образу Божию» (Там же). Восточно-христианский метод познания «метод богословский, применимый к науке о человеке, к антропологии… хочет определить истинную природу человека» (Там же), то есть стремится познать истину.

Западно-христианский метод, метод психологических аналогий, приложимый к познанию Бога, к богословию» — метод редукционизма — метод современной науки греховного человека, который ищет в Боге свои собственные грехи. В самом же человеке этот метод ищет, соответственно, не Божье, а животное, то есть сводит человека к пусть и высшему, но все же животному. Жизнь же этот метод пытается свести к физике и химии.

Суть же метода восточно-христианского познания состоит, наоборот, в поиске в низшем отражение высшего, в поиске понимания низшего как проводника высшего. Восточный метод основывается на том, что «самый этот чувственный мир является как бы зеркалом того, что находится сверх мира» (Св. Григорий Палама «Беседы», т. 1, М., 1984, с. 58). Развивая эту мысль св. Григория архимандрит Киприан (Керн) пишет: «Видимый мир с его явлениями и с самим человеком, со структурой его психо-физического организма есть экран, на котором отпечатлены символы вечного бытия. Надо только уметь прочитывать эти символы… надо расшифровать таинственную криптограмму бытия, доступную для изощренного глаза духовного и совершенно закрытую для непросветленного чувственного зрения»). Архимандрит Киприан (Керн) «Антропология св. Григория Паламы», М., Паломник, 1996, с. 331−332). То есть восточный метод познания — это путь к единству знания, путь возведения части к целому. Западный же метод познания путем сведения высшего к низшему — это попытка построения самодостаточного знания низшего без познания высшего, то есть путь к расчленению знания на множество самодостаточных наук.

Истинно христианскую науку можно определить, как и византийское богословие, то есть как «феномен разрастания разума в пределах веры без того, чтобы редуцировать разум к светскому измерению…». «Воспользуемся же Священным Писанием в качестве правила и закона для любой теории», заявляет Григорий Нисский. Светская культура «стерильна, ибо не приводит часть к целому…» (Дж. Реале, Д.Антисери. «Западная философия от истоков до наших дней», Книга 2., с., 41).

Отличия же в действии принципа красоты в научном мышлении как критерия истины связаны с разным пониманием красоты в редукционисткой, холисткой и иерархической науках. В редукционисткой науке, как отмечалось уже выше, красота понимается как гармония частей друг с другом и с целым. В холисткой науке это взаимодействие частей вырождается в лозунг, в совсем неудивительном согласии между собой выдвинутый очень давно древне-восточными философами и совсем недавно специалистами в квантовой механике и в нейрокомпьютерной технологии: «взаимодействие (связи) все, а сами части (элементы) ничто!». В иерархической науке же красота понимается совсем иначе: как просвечивание Духа сквозь материю, то есть принцип красоты здесь восходит к принципу христоцентризма, то есть теоцентризма.

Разнообразия действия принципа описания заключаются в том, что: a) в редукционисткой рациональной науке описание объекта сводится к его идеализации в некоторую модель, в некоторый феномен, в природе не наблюдаемый, что и открывает дорогу рациональному мышлению при познании подобных феноменов, результаты которого применимы не в познании реального мира, а при создании нового рукотворного мира; б) в холисткой науке, наоборот, целью описания является наиболее полное целостное описание объекта познания, которое полностью закрывает дорогу рациональному мышлению при его познании и сводит эту науку к чисто описательной; в) в иерархической науке должна быть преодолена ограниченность дополнительности точности и полноты изучения, присущая редукционисткой и холисткой наукам, поскольку принцип дополнительности связан, как считает сам автор принципа дополнительности Н. Бор, с проведением границы между субъектом и объектом исследования. Поскольку иерархическая наука ищет объяснения объектов данного уровня в процессах более высокого уровня, то принцип описания в иерархической науке выступает как принцип истинности объяснения.

Отличия в действии принципа объяснения уже отмечалось выше и, в частности, его действие при иерархическом подходе состоит в объяснении низшего уровня иерархии мира на более высшем уровне иерархии, что возводит это принцип, как так же уже отмечалось, к принципу христоцентризма.

Разное действие принципа взаимоотношения субъекта и объекта познания состоит в том, что в рациональном познании субъект и объект познания противопоставлены друг другу, что хвастливо выдается за объективность рационального познания, в холистком же познании, наоборот, субъект познания растворяется в объекте познания, а в иерархическом познании происходит соработничество субъекта и объекта познания и истина не познается, а создается. Цель христианского процесса познания состоит в преображении как субъекта, так и объекта познания, и в частности, в обожении субъекта.

Как следует из изложенного, в идеале иерархического познания все его принципы восходят к единому принципу христоцентризма. Но поскольку это познание сегодня еще лишь только цель, только еще постановка познания, а не само познание, которое сегодня еще во власти рационализма и холизма, то надо рассматривать при анализе научного познания все пять принципов до тех пор, пока это познание не начнет достигать цели — истинной целостности познания.

И если фундаментом редукционисткой рациональной науки являются математика и физика, а холисткая наука сегодня в наибольшей степени сегодня проявляется в принципе биоцентризма, то фундаментом иерархической науки должны стать христианское богословие и христианская антропология.

Кризис рационального познания сегодня ясен всем. Но современное движение от рациональной науки к холисткой науке, начатое в атомной физике, в разработке нейрокомпьютеров, в биологии, должно быть продолжено дальше в направлении к иерархической науке. В частности, геофизиологические представления о процессах в неживой природе, которые раньше пытались редуцировать на физический и химический уровень, представления о биосфере, об определяющей роли энергии живого вещества в земной коре, о биотической регуляции экзогенных процессов должны быть развиты в направлении изучения принципа антропоцентризма, но не антропоцентризма падшего человека, а христианского антропоцентризма.

Рассмотрим вопросы применения принципа христоцентризма при изучении природы более подробно.

В современном естествознании сегодня доминируют принципы редукционизма и холизма. Эти принципы имеют свое определенное обоснование в познания падшего человека и сыграли и играют свою роль в истории человечества. То есть внедрение принципа христоцентризма в современное естествознание не должно сегодня основываться на немедленном искоренении редукционисткого и холисткого подходов, а наоборот, даже опираться на них как на непременные элементы кожаных риз, как на протезы познания человека, не преодолевшего еще своего падшего состояния.

«С одной стороны, кожаные ризы — физиологическое последствие греха, состоящее в замутнении образа и отпадении от того, что согласно природе, возмездие и травма; а с другой — врачевство и благословение, таящее в себе новые возможности, дарованные Богом (курсив мой — И.Н.)… Бог прилагает их как второе естество к первоначальному — с тем, чтобы, правильно пользуясь ими, человек мог выжить и достичь своей цели во Христе… Златоуст пишет о том, что до падения не было речи о «городах, искусствах, одеждах и множестве остальных нужд"… «Кожаные ризы» — это одежда противостояния смерти. Можно понимать их как новую организацию жизни, новый модус бытия, — необходимый как спецодежда в неестественно трудных условиях, — приспособленный для выживания во всей совокупности нестроений, обрушившихся на нашу планету с грехопадением» (Неллас П. «Кожаные ризы», ч. II).

Редукционисткий и холисткий подходы должны сегодня в полной мере использоваться при разработке средств познания (средств наблюдения, мониторинга, языка описания познаваемых объектов), но отнюдь не заменять само познание природы, не использоваться в самом понимании природы. Отбросить же костыли современного познания способен лишь человек, преодолевший (излечивший) свою падшую природу, то есть достигший непосредственного созерцания истины.

В рациональной науке считается, что понимание природных процессов достигается только тогда, когда эти процессы редуцированы к механическим, физическим и химическим процессам и описываются законами этих наук. Однако в природе очень редко существуют те феномены, которые описываются достаточно точно законами механики, физики, химии. Так, использование закона гравитационного притяжения, при достаточно точном описании движение небесных тел как движения точечных масс, скорее исключение, чем общее правило, и уже совершенно недостаточно для описания движения масс в атмосфере, гидросфере, земной коре, мантии и ядре Земли. Успехи в применении принципа редукционизма были достигнуты не при познании реального мира, а при создании нового рукотворного мира вместо естественного мира, потерявшего свою естественность в результате грехопадения человека. То есть редукционисткий подход имел свое обоснование в истории человечества и сыграл свою определенную в ней роль. Однако сегодня гипертрофированное его развитие привело к подавлению и разрушению природы и стало источником опасности для существования самого человека.

В науках о Земле, в противоположность наукам физико-математического цикла, сегодня доминирует холизм, поскольку неприемлемость принципа редукционизма здесь наиболее очевидна. Однако сегодня этот принцип применяется в рамках современного естествознания, разделенного на множество наук. Применения же принципа холизма отдельно в каждой их них, с одной стороны, вступают в противоречия между собой, а с другой стороны, сталкиваются с невозможностью охватить все процессы на Земле целиком. Наиболее же последовательное, то есть целостное применение принципа холизма должно привести к отрицанию разделения знания на отдельные науки, к отрицанию истоков этого разделения — иерархического строения мира и возврату к мировоззрению древне-восточных философий. Однако и там нет истинной целостности, ибо само число индийских, китайских, японских философских систем отражает определенную специализацию каждой из них. Но все эти системы основаны на вырождении мира в единую плоскость, на отождествлении личности и природы человека и растворении ее в общей природе мира. Стремление к такой «гармонии» с природой основано на отрицании факта грехопадения человека и искажения вследствие этого всей природы.

Поэтому современные попытки поиска выхода из кризиса, обусловленного редукционистким естествознанием, на основе перехода к холисткому естествознанию совершенно неприемлемы для христианского мировоззрения.

При конкретном своем применении при познании природы принцип христоцентризма может достигаться поэтапно, в поэтапном выполнении принципа иерархизма. И первым этапом является отказ от принципа физикализма, то есть отказ от попыток сведения природных процессов к тому или иному физическому описанию и признании принципа дополнительности разных физических описаний одного и того же процесса. Позитивным здесь могут быть представления о целостностных геофизиологических процессах на базе принципа геоцентризма.

Следующим этапом является переход к принципу биоцентризма, к представлениям о биосфере, об определяющей роли живого вещества в процессах формирования земной коры. Сегодня на этом этапе получены достаточно убедительные данные о биотической регуляции климатических процессов, о биогенном образовании многих типов полезных ископаемых.

Однако указанные этапы все еще укладываются в процесс перехода от редукционизма к холизму на уровне принципа биоцентризма. Решающим этапом перехода к принципу христоцентризма является этап перехода к антропоцентризму, а именно, к принципу христианского антропоцентризма. Утверждение христианского антропоцентризма как фундамента христианского естествознания сегодня и составляет основную задачу.

Вся природа с точки зрения христианской науки — с точки зрения христологического антропоцентризма — есть антропосфера, а целью человека является не только собственной спасение, но преображение природы, восстановление динамики материи, порушенной при падении человека. То есть рычаги восстановления гармонии в природе, которая «совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8. 22), находятся на уровне человека. Поэтому в рамках системы наук все основные понятия должны быть опосредовано возведены на уровень антропологии. Так же как биосфера — все сферы Земли, охваченные жизнью, — является регулятором всех природных процессов, происходящих во всех указанных сферах, точно также и состояние всей антропосферы определяется состоянием духовных, душевных и телесных сил человека.

Можно предположить, что влияние человека на природные процессы осуществляется прежде всего по ступеням иерархии природы: cначала на животный и растительный мир (связь с которыми внутренних сил человека наиболее очевидна), затем на микроорганизмы, и через всю эту биоту по уже изученной современной наукой схеме на процессы в атмосфере и земной коре, а потом и на процессы в более высоких и более глубоких сферах Земли. Возможно говорить и о связи человека с минеральным миром. Однако при этом надо всегда иметь ввиду, что сам принцип антропоцентризма не абсолютен, а является частным действием принципа христоцентризма, точно также как принцип биоцентризма есть лишь проявление принципа антропоцентризма, а принцип геоцентризма, в свою очередь, принципа биоцентризма. То есть вся иерархия указанных принципов есть лишь средство для прослеживания действия в природе принципа христоцентризма. Именно этим и отличается христианское естествознание, что в отличие от других религий и мировоззрений оно не застревает на частных проявлениях в мире принципа христоцентризма. Именно абсолютизация частных проявлений этого принципа и является источником заблуждения и грехопадения.

Как показывает опыт истории человечества и личный опыт каждого человека взаимоотношение с животными и растениями определяется внутренним состоянием человека. То есть действие принципа антропоцентризма в познании природы не доказывается дискурсивно, а достигается в действии, точно также и по той же самой причине как руководство души духом, а тела душой не доказывается дискурсивно, а достигается в действии в процессе обожения человека, то есть как реализация принципа христоцентризма.

Выше также подчеркивалось, что иерархический подход в познании природы предполагает использование на начальных этапах познания — этапах сбора данных — редукционисткого и холисткого подходов. Так, при изучении строения Земли наибольшую информацию о глубинном строении Земли в целом и земной коры, в частности, доставляет сейсмический метод. На начальном этапе обработки данных этого метода формируется скоростная модель (редукционисткий подход), а затем выполняется продолжение наблюденного сейсмического поля в эту модель — формируется волновое изображение (описание) геологической среды (холисткий поход), на основе которого изучается морфология геологических тел, осуществляется мониторинг геологических процессов. Но только на уровне геологической интерпретации полученного изображения формируется геологическое (то есть на более высоком уровне) объяснение изучаемых объектов, процессов (иерархический подход). В более продвинутом случае объяснение изучаемых объектов сводится к изучению их функций в процессах биосферы.

В итоге, при иерархическом подходе, последовательное применение которого ведет к принципу христоцентризма, редукционисткий и холисткий подходы составляют лишь технические средствам познания, а не само познание.

Таков путь построения христианской науки. То есть не отрицание современной науки, а более глубокое понимание ее проблем и исторических их причин и преодоление этих проблем. Если Отцы Церкви вписали в историю Православия византийскую главу, воцерковив эллинизм, то содержание русской главы в истории Церкви состоит в воцерковлении европейской (романо-германской) культуры. «Православная мысль должна почувствовать и прострадать западные трудности и соблазны, она не смеет их обходить или замалчивать для себя самой. Нужно творчески продумать и претворить весь это опыт западных искушений и падений, понести всю эту «европейскую тоску» (как говорил Достоевский), за эти долгие века творческой истории. Только такое сострадающее со-переживание есть надежный путь к возсоединению распавшегося христианского мира, к приобретению и возвращению и возвращению ушедших братий. И нужно не только опровергать или отвергать западные решения и погрешности, нужно их преодолеть и превзойти в новом творческом действии (курсив мой — И.Н.).» (Прот. Георгий Флоровский «Пути русского богословия» Париж, 1937, с. 513).