Всё-таки смена курса?

На экономическом форуме Президент РФ подверг критике ВТО и предложил создание альтернативных институтов торговли

В прошлой статье, в майском номере журнала, рассматривая заявленную в Послании Президента стратегию развития и её финансовое обеспечение, мы в заключение вышли на вопрос о невозможности реализации этой стратегии, даже если она и будет обеспечена государственными ресурсами, но не будут реализованы меры по защите своего внутреннего рынка высокотехнологичной продукции. В частности, если страна вступит в ВТО на ныне согласованных условиях. И вот, не прошло и месяца, и мы услышали от Президента на Петербургском экономическом форуме нечто, дающее некоторые основания для надежды. Но обо всём по порядку.

Стратегия развития и изоляционизм

После десятилетий «железного занавеса» в нашем общественном сознании как безусловная догма возобладала идея о недопустимости какого-либо изоляционизма, о настоятельной потребности максимального интегрирования в мировую экономику и вхождения в систему мировых финансово-хозяйственных связей. Но вопрос о том, на каких условиях уместно интегрироваться и какое место может быть отведено России в этой системе, как-то упускался из рассмотрения. При этом по умолчанию подразумевалось два варианта ответа. Первый: главное — интегрироваться, а уж приличное место нам, Великой России, гарантировано, мы его себе найдём. И второй — для сомневающихся: какого места достойны, то и получим, и даже если это место будет на уровне «подай-принеси», всё равно это естественный и правильный путь развития в рамках общемирового процесса…

Что ж, стоит ли доказывать, что пространные соображения о преимуществах интегрирования никоим образом не должны подменять разумный конкретный расчёт? Но сейчас нам важен и другой аспект проблемы: априори у нас было принято, что интегрирование в систему мировых хозяйственных связей — это интегрирование в структуры, создаваемые и поощряемые Западом. При этом, конечно, попытки кооперирования на новых основах с бывшими союзными республиками и странами Востока также осуществлялись, но они носили второстепенный характер и почему-то как элемент «вхождения в мировое сообщество» не рассматривались. Более того, как это ни покажется странным, именно с теми, с кем наши интересы в системе мировой торговли практически полностью совпадают, именно с этими государствами никакой формализованной интеграции мы так и не осуществили. Парадокс: являясь одним из главных экспортёров нефти в мире, мы стали членами Парижского клуба, «восьмёрки» и т. п. (в чём наши интересы далеко не очевидны), но, в то же время, так и не стали членами Организации стран — экспортёров нефти (ОПЕК).

Почему под бесконечные разговоры об «интеграции» мы так и не стали членами сообщества, с которым свои действия нам целесообразно координировать прежде всего? Ясного ответа на этот вопрос так до сего момента никто дать так и не может.

Лидер или слабое звено?

Ещё более интересная ситуация возникла в связи с перспективами создания так называемого газового ОПЕКа. Здесь — по роли на мировом газовом рынке — мы не просто среди передовиков, а первые безусловно. Соответственно, и наша роль в будущем газовом ОПЕКе, если таковой будет создан, это уже роль безусловного лидера, от позиции которого в наибольшей степени могут зависеть совместные решения. Разве такая кооперация и координация не в наших интересах? Кстати, напомню, один из наиболее «убойных» аргументов в пользу нашего скорейшего вступления в ВТО формулируется именно как получение возможности «участвовать в выработке правил игры». Но в ВТО после вступления мы будем лишь одними из полутора сотен, да ещё и при практически уже выработанных без нас ключевых правилах. То есть здесь польза от «участия в выработке правил» — весьма иллюзорна. Но применительно к газовому ОПЕК, где правила игры только разрабатываются и действительно всерьёз зависят от нас, этот аргумент почему-то не звучит…

Таким образом, если как приоритет в развитии принимается идея максимального вхождения в систему мировых хозяйственных связей, то в рамках этой системы необходимо максимально кооперироваться и координировать свои действия не с теми, кто нравится идеологически или кто в той и иной сфере продвинулся вперёд, но, прежде всего, с теми, с кем совпадают объективные интересы. А это для России, прежде всего экспортёра энергоресурсов, другие такие же экспортёры нефти и газа.

«Сидеть тихо и слушать сюда»

В СМИ вероятное создание газового ОПЕК обсуждалось задолго до недавней встречи руководителей стран — экспортёров газа. Россия в лице представителей администрации Президента поспешила заявить, что ни в каком газовом ОПЕК участвовать не собирается. Зачем, кто тянул за язык — непонятно.

Но прошло немного времени, и уже Конгресс США принимает закон, запрещающий другим государствам создавать газовые картели по типу ОПЕК. Событие примечательное.

Во-первых, есть сторона юридическая: с чего вдруг одно государство решило, что вправе распространять действие своих законов на другие государства? Почему не обратились в ООН, ВТО и другие международные организации, где можно аргументировать, отстаивать свою позицию и добиваться принятия решения, обязательного для других государств? Может быть, это мы своим предшествующим поведением подобное спровоцировали, дали возможность допустить, что такое в принципе возможно?

Во-вторых, не менее важна и сторона содержательная: а, собственно, почему нельзя? Тогда, может быть, и Союз угля и стали было нельзя? Тот самый, из которого и родился нынешний Европейский Союз.

А НАТО почему можно — разве это не прямая попытка монополизации силовой составляющей во всей мировой политике? А «семёрка», или, она же, но с участием России «восьмёрка» — это ли не картельный сговор по ключевым вопросам мировой экономики и политики? В конце концов, если странам, являющимся потребителями чужих энергоресурсов, можно договариваться о нераспространении технологий, то почему же ущемлённые в доступе к новейшим технологиям не вправе точно так же договариваться об ограничении поставок вовне энергоресурсов? Или ставить эти поставки в зависимость от готовности делиться передовыми технологиями?

Конфликт элит или народов?

И третья составляющая, почти не отмеченная наблюдателями, но, с моей точки зрения, наиболее важная. Кто принял решение: жадные транснациональные корпорации, пляшущие под их дудку министерства торговли, энергетики или в целом та или иная администрация? Нет, решение принял Конгресс — представитель народа США, а против выступила администрация. Спасибо, конечно, Бушу, что защищает наши интересы, но, понятно, не ради нас он заявил, что наложит на закон вето. Просто для его администрации очевидно, что это — уже слишком. Это — радикальный слом всей системы международного права, и США, как, видимо, счёл Буш, к этому ещё не вполне готовы. А дозреет ситуация — ещё не то примут…

Но важнее другое: Конгресс-то вполне искренен в своих намерениях, и эти действия представительной власти США отнюдь не вступают в противоречие с волей народа. Сами посудите: против войны в Ираке — демонстрации идут, а против решения Конгресса о запрете нам, России, действовать в экономической сфере в своих интересах — никаких протестов. Так, значит, с кем мы оказались по разные стороны баррикад — с мировым империализмом или же с самими народами стран Запада, заинтересованными на нынешнем этапе в обеспечении энергоресурсами, причём на условиях, чтобы взамен их поставщики не могли стать конкурентами и завтра все эти ресурсы повернуть на своё собственное развитие?

Энергетическая держава или марионетка?

Так или иначе, событие произошло. Конгресс США, представляющий народ, запретил нам действовать в наших собственных интересах. Как мы на это реагируем? Казалось бы, должна была последовать нота МИДа с предупреждением о недопустимости столь хамского вмешательства в чужие дела. Естественно было ожидать и рассмотрения в Думе законопроекта о санкциях — ограничении сотрудничества с США в тех областях, которые для США важны (принимать такой закон или нет, подписывать его Президенту или не подписывать — это уже вопрос дальнейшей дипломатической игры).

Но ни малейших признаков подобных действий нам обнаружить не удаётся. Остается два варианта: либо наша власть считает, что эти действия Конгресса США к нам вообще не относятся, либо считает такие действия в порядке вещей…

Но если бы всё исчерпывалось лишь молчанием — это ещё ничего. Однако вместо однозначного отпора или столь же недвусмысленного игнорирования нового американского «закона» мы слышим нечто иное: помощник нашего Президента Игорь Шувалов вдруг заявляет, что ни в каком газовом ОПЕК Россия участвовать не собирается.

Что это, если не попытки оправдаться? И нам не стыдно? Даже если бы мы и впрямь не собирались координировать свои действия с другими мировыми экспортёрами газа (можно предположить, что мы такие идиоты), даже и в этом случае, перед кем и в чём, ради чего нам оправдываться? Так мы заявляем себя не как энергетическая держава — страна, имеющая, пусть и на основе лишь энергетики, тем не менее, державные амбиции, а значит и намеренная на полную использовать в мировой политике все имеющиеся на руках козыри, а как послушная марионетка в чужих руках, извиняющаяся и оправдывающаяся при первом же подозрении в том, что намерена что-то сделать по-своему, в своих интересах?

Что можно смертному, не позволено небожителю

Запад уже не первый год готовит реформирование ООН, в частности, её Совета безопасности. И понятно: соотношение сил в мире по сравнению с периодом полувековой давности радикально изменилось, а место каждого постоянного члена Совета безопасности должно поддерживаться реальным весом и ролью в мировых делах. Мы, конечно, можем выступать и требовать, настаивать на своём прежнем статусе, но кто и почему нас в этом будет поддерживать? Чьи интересы, кроме своих собственных, мы представляем в ООН, не говоря уже о том, насколько мы и свои собственные интересы последовательно защищаем? В частности, защищаем ли мы в ООН интересы других, нам подобных, например, интересы экспортёров энергоресурсов? От кого их защищать — очевидно: ото всех, кто силён и смеет диктовать другим и им в ущерб свою волю. И если бы мы ощущали и осознавали свою ответственность, то в связи с решением Конгресса США нам было бы неважно, собираемся ли мы сами участвовать в газовом ОПЕК или нет — мы просто обязаны бы были защитить интересы других. Но разве подобное приходит в голову российской власти и представляющим её дипломатам?

Хочешь не хочешь, но нам придётся определиться: кто мы всё-таки — тихие простые смертные или небожители? Если простые и тихие, так, действительно, надо гнать нас из Совета безопасности ООН. А если небожители, а статус постоянного члена этого органа, согласитесь, к тому близок, так должны принимать на себя ответственность.

В частности, мы сколь угодно можем рассуждать об отказе от рецидивов «блокового мышления», но реальный-то мир устроен как система кооперирования в интересах получения максимальных выгод.

И если мы готовы добровольно отказываться от кооперации там, где она нам выгодна, если не собираемся использовать все свои возможности для защиты близких нам по интересам и потому потенциально дружественных игроков, то надо трезво понимать: рано или поздно нас не просто подавят и ограничат — нас вообще сметут с ныне занимаемой территории. Простых смертных, тихих и мирных, могут и простить. Небожителей — не прощают, их давят до конца, так, чтобы уже не смогли подняться никогда…

Надежда на новый курс

Полтора десятка лет российская власть демонстрировала стремление быстрее вступить в ВТО. Эта линия подавалась как «стратегическая». То, что процедура вступления для нового члена заведомо дискриминационна, не отрезвляло. А ведь что такое «урегулировать» конфликты с каждым, вступившим ранее? Пойти на уступки. И добро бы речь шла лишь о тех, с кем отношения важны. Нет, ведите переговоры с Коста-Рикой, Камбоджей, Сальвадором. Не абсурд ли? А как вам формулировки новостей: «Шри-Ланка впустила Россию в ВТО» или «Сальвадор впустил Россию в ВТО»? Ведь речь не о маленькой слаборазвитой стране, но о постоянном члене Совета безопасности ООН!

Но, понятно, не карлики так «нагибают» гигантов. За моськами, лающими на слонов, есть и скрытые участники шоу. Ни для кого не секрет, что ВТО — организация, созданная вовсе не для выравнивания условий развития разных государств и даже не для подлинного обеспечения свободы мировой торговли (что, кстати, вовсе не ведёт к выравниванию условий развития), а для другого — для закрепления доминирования тех, кто более развит. И в такую организацию нам, в нынешнем ослабленном состоянии, срочно надо вступать? На экономическом форуме в Санкт-Петербурге наш Президент не сказал, что Россия передумала вступать в ВТО. Но он подверг критике ВТО и предложил создание альтернативных евразийских институтов свободной торговли, а также — совместно искать пути реформирования ВТО и других международных организаций, таких как МВФ и Всемирный банк — и это уже шаг вперед. Ведь и в отношении Европейской энергетической хартии (на которую Счётная палата ещё десять лет назад дала отрицательное заключение) вначале позиция нашего Президента была мягкой, и лишь в прошлом году мы услышали наконец категоричное: «Энергетическую хартию мы не ратифицируем».

Что ж, это только начало. Если критика Президентом ВТО отражает сдвиги в понимании нашей властью, экономическими и политическими верхами коренных интересов России, это нужно всячески приветствовать, содействовать необратимости этих сдвигов и дальнейшей корректировке экономического курса.