К вопросу воссоединения Русской Церкви

«Вне Церкви нет спасения!» — писал св. Киприан Карфагенский святому Стефану, папе римскому, в III веке, после гонений на христиан императором Диоклетианом.

Святитель Киприан писал это по поводу ереси новатиан, которые считали тех, кто поддался требованиям римлян-гонителей, навсегда отлученными от Церкви и что они не могут снова вернуться в нее. Новатиане утверждали, что Церковь существует только для чистых и для мучеников. Святые же Киприан и Стефан придерживались мнения, что в Церкви есть место и святым, и грешникам, и что падшие все-таки являются членами Церкви. Те же, кто сознательно отделяет себя от Церкви, являются еретиками, потерявшими благодать. За Церковью остается решение «вязать и решать».

Согласно святителю Василию Великому, в Церкви есть два вида разделений: ересь и схизма (раскол). Раскол — это нарушение церковной дисциплины. В переводе с греческого схизма означает разделение, по-русски — раскол. Схизматиками обычно становится небольшая группа людей, считающих себя элитной и якобы имеющей право решать, кто может являться членом Церкви, а кто — нет. Часто их критика имеет основание, но из-за того, что они ищут отделения, они становятся причиной раскола в Церкви. Наши староверы тому хороший пример.

Слово ересь имеет греческий корень «herein» (делать выбор) — это тот, кто сознательно выбирает неправильный путь. Другими словами, ересь — это непримиримое разногласие. Еретики разделяют Тело Христово и примирение невозможно. При расколе (схизме) противоречия могут быть преодолены. Что является ересью — решает Церковь. В этом случае под Церковью подразумевается Собор архиереев, а не миряне, священнослужители или отдельные епископы. На Соборе соблюдается надлежащая процедура: вызывают обвиняемого и просят его изложить свою точку зрения. В случае, когда это невозможно сделать, Церковь не признает обвиняемого автоматически еретиком, т.к. само по себе заблуждение еще недостаточно для этого.

Например, святые Василий Великий и Григорий Нисский имели суждения, которые Церковь считала еретическими. Однако, оба они — отцы Церкви, т.к. не искали разделения Церкви на почве своих ошибочных мнений. Еретики горды и создают культ вокруг себя, поэтому Церковь считает ересь нравственной проблемой. Если же Церковь сталкивается с богословской проблемой, то старается в первую очередь найти примирение.

Когда же люди стремятся к отделению, они начинают Церковь разделять. На Западе примером этому служат протестантские церкви. Отделившись от католичества, они тем не менее не пришли к православию и на сегодняшний день все продолжают разделяться. Благодаря этому стали даже возникать новые верования, как например, мормоны.

В Православной Церкви примером раскольников могут послужить старостильники. Хотя и мы, и они, хотим сохранить старый стиль, они довели это до таких крайностей, что провозглашают не только новостильные Церкви еретическими, но также и друг друга из-за недостаточной «православности». Св. Иосиф Исихаст сначала сочувствовал движению старостильников, но затем ему было видение Афона, горящего в адском пламени и он понял, что у старостильников есть дух схизмы (раскола). Другие греческие святые, хотя и сочувствовали старостильникам, но не шли за ними, например, святой Николай Планас. И Церковь в России, и Русская Зарубежная Церковь придерживаются старого стиля. Мы ни в коем случае не являемся схизматиками, поскольку мы не объявляем новостильников еретиками и не считаем новостильные Церкви лишенными благодати Божьей.

В настоящее время наш Архиерейский Синод обсуждает вопрос соединения двух частей Русской Церкви, в России и за рубежом. Это дело полностью в компетенции архиереев, а не отдельных людей. Вопрос не в том, сейчас ли время для воссоединения. Такого вопроса и быть не может: Церковь обязана искать примирения. Мы должны воссоединиться при первой возможности. Наш Архиерейский Синод был создан в критический момент, но сейчас кризис миновал. Мы не можем постоянно обвинять русских архиереев в сотрудничестве с КГБ, хотя это и случалось, т.к. времена изменились и многие из них покаялись. Конечно, мы можем сомневаться в их искренности, но тогда мы предполагаем, что мы лучше осведомлены, чем их духовники. Мы можем выдвинуть такие строгие критерии покаяния, что никогда не убедимся в их искренности. Однако, только Сам Господь может знать степень их искренности. Наша задача — найти пути примирения, не поступаясь нашими убеждениями. Надо признать, что у нас могут быть сомнения в правильности решений наших архиереев, т.к. иногда даже между ними нет полного согласия. Как же нам, членам Русской Зарубежной Церкви, быть в нынешней ситуации?

Во-первых, мы должны иметь веру. Мы должны не сомневаться в том, что «врата адовы» не одолеют Церковь. Мы должны молиться и верить, что наши архиереи примут правильное решение и если даже они допустят «ошибку», то Господь силен ее исправить.

Мы также должны остерегаться признаков схизматического мышления в себе. И первым из признаков является гордыня, которая может скрываться под маской смирения. Признавая себя грешниками, мы в то же время осуждаем ближнего. Часто мы создаем свои критерии, а потом обвиняем других в том, что они по ним не живут. У каждого свои жизненные обстоятельства. Мы можем говорить, что русские люди не живут по нашим меркам, забывая о том, что они живут в стране, где долгое время искоренялось даже понятие о религии. Если же посмотреть внимательно, то, наоборот, можно удивиться, как вообще при таких обстоятельствах наши братья и сестры смогли сохранить веру.

С духом гордыни приходит и дух исключительности. Нам нравится, чтобы все оставалось как есть, мы боимся перемен. Нам легче смотреть на людей в России как на врагов; мы считаем, что сблизившись с нами они могут на нас повлиять не только положительно, но и отрицательно. За этой точкой зрения кроется отсутствие сострадания, что, по словам св. Максима Исповедника, в свою очередь порождает самолюбие. При отсутствии сострадания мы легко поддаемся гневу, когда мы сталкиваемся с неопределенностью, а гнев — признак самолюбия.

У Церкви есть свое учение, но оно не является доктринерским. Церковь — это не коммунистическая партия. Церковь не прибегает к насилию и не наказывает тех, кто не согласен с ней или не живет по всем ее критериям. Церковь всегда ищет примирения и покаяния. Мы всегда молимся о «единомыслии, братолюбии и благочестии». Но это не значит, что мы принимаем все убеждения и поощряем любое поведение. Сейчас наши архиереи ведут диалог с Церковью в России. Наши архипастыри духовно обязаны искать пути к единству. Мы должны верить, что у наших архиереев имеются дух истины и любовь к Богу. Мы должны верить, что они действуют не как попало, а с рассуждением. Если мы обратим внимание на то, как серьезно наши архиереи и члены переговорной комиссии относятся к вопросу церковного единства, станет совершенно ясно, с какой ответственностью и трепетом они подходят к этому делу.

Наконец, мы должны разобраться в себе, в том как мы строим наше отношение к диалогу: следуем ли мы путем молитвы и здравого смысла или же поддаемся страстям и эмоциям? Вера — дело трудное, в ее основе лежит доверие к Богу. Господь поставил во главе Церкви людей, а люди могут ошибаться. Но, несмотря на все недостатки, именно Святой Дух ведет Церковь. Мы должны верить, что наши архиереи, находясь под водительством Святого Духа, примут правильное решение и должны молиться о «единомыслии, братолюбии и благочестии».
Впервые опубликовано в ежемесячнике Свято-Иоанно-Предтеченского Собора в Вашингтоне (Д.К.) «Приходская жизнь» (настоятель протоиерей Виктор Потапов)
Февраль 2007 г.