 |
| Русская неделя | Любовь Цирке | 25.01.2007 |
На стене Горненского монастыря написано «Русская Духовная миссия. Московская Патриархия в Иерусалиме. Горненский женский монастырь. Основан архимандритом Антонином в 1871 году». Архимандрита Антонина (Капустина) очень почитают в Иерусалиме, он многое сделал здесь для русских паломников. Часто паломники добирались до Святой Земли на последние сбережения, а в Иерусалиме арабы и евреи одурачивали людей, показывали им за большие деньги любой камень, который на самом деле не имел никакой ценности.
Конечно, в Иерусалиме любая земля священна, везде ступали ноги Господа, Богородицы, апостолов, поэтому в любом случае мы, православные, не прогадаем. Но Антонин (Капустин) и его помощники были небезразличны к унижению русских, поэтому они выкупили много земли в Иерусалиме, построили монастыри, а при них гостиницы. Патриархия присылала сюда монахов, первым послушанием которых было принимать русских паломников и снабжать их всем необходимым — едой и транспортом, чтобы они ни в чем не нуждались, показывать им святые места.
Поэтому в Горненском монастыре у монахинь первое послушание — принимать паломников. В советское время паломников было мало, но после года 1000-летия Крещения Руси очень много русских паломников едет на Святую Землю.
Горненский монастырь находится на месте дома праведной Елисаветы, где родился Иоанн Креститель. К Елисавете пришла Пресвятая Богородица после того, как Архангел Гавриил принес Ей благую весть о рождении Богомладенца. Поэтому здесь есть благочестивая традиция: игумения монастыря ежегодно после праздника Благовещения снимает с себя крест на три месяца — именно на те три месяца, которые Матерь Божия провела в доме Елисаветы 2000 лет назад. Считается, что Сама Богородица игуменствует в это время в монастыре.
На территории Горненского монастыря находится храм в честь Казанской иконы Божией Матери. В нем есть камень — «на сем камне святой Иоанн Предтеча сказал народу первую проповедь».
Мы прилетели в Иерусалим 17 января вечером. В нашей паломнической группе был отец Платон из г. Тулы, он нам благословил причащаться на каждом святом месте в Иерусалиме. «Вы сейчас как дети», — сказал он нам.
…О.Виктор такой жизнерадостный, веселый, очень хорошо служит. Он совершал чин Великого освящения воды в храме монастыря 18 января. Когда мы после причастия стали подходить ко Кресту, он всех обильно окроплял крещенской водой. А одна раба Божия, видимо, что-то у него спросила о себе, но батюшка так на нее поглядел, окропил ее водичкой, дал ей Крест поцеловать и сказал: «При чем здесь ты, сегодня праздник, проходи» и еще раз окропил ее со всех сторон.
В Иерусалиме, особенно если ты здесь в первый раз, душа ликует. Да и после причастия состояние невесомое. На все смотришь широко открытыми глазами, ловишь каждое слово, чтобы сохранить для себя самое важное. Вот это нечто важное, глубокое было в словах батюшки — «при чем здесь ты, сегодня праздник». Я как-то сразу для себя это отметила — в праздники надо забыть себя, помнить только, что есть Господь и Его день. Что нужно для ближнего потрудиться в этот день, а то мы часто такие эгоисты — всегда думаем только о себе, про себя, за себя, для себя. Никогда не забываем о себе. Поэтому я в первую очередь подумала, что это назидание было для всех нас. Так мне этот батюшка запомнился.
Было очень приятно, что в Горненском монастыре все до такой степени просто, матушки-монахини там просто необыкновенные, от них идет такая любовь всеобъемлющая, какой мы не встречали нигде. Говорят, что лет десять назад, когда паломники из России только-только начали приезжать в Иерусалим, матушки в аэропорт приезжали с цветами, для них русские паломники были величайшей радостью. Всю неделю нашего пребывания мы видели что матушки всегда улыбались, радовались, с любовью отвечали на все наши вопросы. Мы уставали, а они, кажется, совсем не чувствовали усталости от паломников, которые постоянно меняются. Отрадно было на них смотреть.
В первый же день нам сказали — можете фотографировать все, что хотите, на любом месте. Никаких ограничений нет. Богослужение идет, а некоторые паломники на видеокамеру снимают, но монахини и священники не возмущаются, понимают, что сюда приехали люди жаждущие. Мать игумения все это допускает, благословляет. Мы поняли, что самое главное их послушание — это любовь.
И вот после того, как освятили воду в храме, покропили нас, мы 18 января поехали через пустыню к реке Иордан. Пустыня в Иерусалиме каменистая — песок да камни.
Примерно за три километра до Иордана мы вышли из автобуса, и пошли пешком по неширокой асфальтированной дороге. Впереди нас народ идет, я обернулась — и сзади столько же. Людей было очень много. Но у самого берега народ еще не сильно толпился.
У реки Иордан в этом месте очень ровная поверхность — никакой волны. Зеркально ровная поверхность воды, ветра нет. Река находится примерно на 400 метров ниже уровня моря.
Мы приехали к 11 часам, Патриарх уже должен был начать Великое освящение воды, но, видимо, по Промыслу Божию, чтобы мы получше прочувствовали этот великий день, богослужение еще не началось. Счастье, что мы смогли подольше побыть на этом святом берегу. Это именно то место, на котором крестился Сам Господь. Сюда паломники приезжают только раз в год, на Крещение. В остальное время паломникам разрешают купаться в другом месте. На этом месте сейчас строится храм православный, строители хотели в праздник Крещения купол поднять, но что-то у них не получилось.
Через три часа мы дождались Патриарха, а за это время наблюдали за рекой. Река была недвижима. Движение можно было заметить только по тому, что с противоположного берега арабы бросали веточки, и эти веточки быстро неслись вниз по течению. Течение, оказывается, сильное, потому что река течет с гор. Но волн на реке не было.
Вот появляется Патриарх, все обрадовались, придвинулись поближе к берегу. Начинается чин Великого освящения воды, и потихонечку появляется откуда-то ветерок, сильного ветра нет, но что-то веет.
Освящение воды идет не 30−40 минут, как у нас, а полтора часа, греческие распевы очень долгие. Вот наконец запели по-гречески (мы сразу это поняли) «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи…», мы подхватили на русском языке. И вот мы видим, Патриарх освящает воду, а на ней начинают появляться волны. При освящении воды в Иордане крест не погружают в воду, как у нас, в России, а Патриарх отпускает его прямо на середину реки. Крест длинный — сантиметров 80, деревянный, привязан сверху на цветной ленточке. В реке три пономаря в крещальных рубахах подплывают к кресту, который относит течением, с благоговением достают этот крест, лобызают, подплывают к берегу и подают Патриарху. В это же время другой священник по древней благочестивой традиции выпускает белых голубей. Крест погружается в воду, а голуби в это время летят.
И вот когда крест опустили в первый раз, вода начала шуметь, появились первые волны. Когда певчие запели «Во Иордане…» (мы по-русски за это время тропарь успели три раза пропеть), и крест опустили во второй раз, вода еще больше заволновалась. Между вторым и третьим разом начали сильно колыхаться тростники от ветра, поднялись большие волны. В шуме волн, в шуме ветра — все, как в Писании сказано, когда Господь является. Люди начали ликовать. Наконец, в третий раз погружают крест в воду, в третий раз пономарь благоговейно подплывает за ним, а вода кругом уже кипит, как будто ее снизу кипятят.
И вот даже на фотографиях видно, что выше и ниже места освящения воды нет волн, вода совершенно спокойная, а в месте, куда опускали крест, идет бурление. Среди русских паломников был раб Божий Димитрий из группы «Радонеж», он стоял в полутора метрах сзади Патриарха. И он нам рассказал, что когда крест погружали в воду, в диаметре небольшого круга вокруг креста вода была ровная, а за его границами начиналось это кипение воды. Он увидел это чудо.
Итак, начался этот шум, волны. Но волны были не по всей реке, хотя из-за ветра, казалось бы, они должны были быть на всей поверхности реки. На фотографиях ясно видно, что там, где людей на берегу нет, волн в реке тоже нет. Как будто это кипение происходило только для нас, в одном этом месте — там, где крестился Господь.
А мы знаем из Священного Писания, что Иордан во время Крещения Господня потек в обратную сторону. Мне нужно было в этом убедиться. Пока я видела только расходящиеся волны. Раба Божия Анна, с которой мы были в поездке, мне говорит: «Матушка, ну, неужели вы не видите, вот же». Я говорю: «Подожди, я ожидала большего, почему назад-то не бежит вода?». Я вижу волны, бурление, но чтобы течение реки повернуло назад, не вижу. Думаю, неужели мы такие грешные приехали, что этого чуда больше не произойдет? Стою в таком трепете и жду. Уже в третий раз опустили крест в воду, голубя выпустили, а течение такое же. И вот через некоторое время, пока мы с Анной разговаривали, я вижу, что ветер начал дуть со стороны, противоположной течению, и препятствовать течению реки, тормозить его. Волны стали замедлять ход, из больших превращаться в более мелкие. Вода мелкой рябью ветром возвращалась в обратную сторону! Это было ясно видно по веточкам, которые бросали арабы, они стали плыть не по течению, а наоборот! Я говорю: «Анна, вижу! Вот теперь я вижу». «Море виде и побеже, Иордан возвратися вспять». Но, как я уже сказала, все это происходило не по всей реке, а лишь на этой небольшой полосочке между берегами. Мы стояли и плакали.
Еще до освящения воды нам сказали, чтобы мы погружались в реку, как только увидим, что выпустили третьего голубя. К тому же через 50 минут нам уже надо было встречаться в автобусе.
Рядом с берегом, где мы стояли, река очень глубокая. Я побоялась зайти, стала искать место, где было бы не так глубоко и можно было удобно выйти. Поодаль увидела, что одна женщина стоит, спросила у нее, есть ли дно, она сказал, что есть. Берег в том месте очень крутой, мы, держась за тростники, вошли в реку. Я перекрестилась, три раза окунулась и вижу — женщина поблизости не может вылезти из реки. Что делать? Оставлять ее без помощи нехорошо, если не помогу, значит я зря приехала на Святую Землю. Попыталась я ей помочь, начала ее «спасать» — а она не «спасается». Она пожилая, грузная. Я даже не знаю, с какой стороны ее хватать. И так, и этак — никак не получается. Про себя молюсь: «Господи, помоги!». Наконец, сама одной рукой за тростник ухватилась, наклонилась, как могла, подставила ей плечо и вытолкнула ее на берег. Там уж она ползком-ползком выкарабкалась, сверху ей руку подали, замаралась, конечно, берег грязный.
А я стою — пока ей помогала, в холодной воде меня так разморило, что у меня сил не осталось, думаю, как же мне вылезти? Попробовала — никак. Вспомнила — я же водички не попила. Смотрю — она грязная, мутная, веточки плавают, мусор. Ну да ничего, взяла в ладонь воду, отхлебнула три раза, думаю, пока отдыхаю, надо сил набраться. Перекрестилась, окунулась в воду еще раз и жду, когда силы прибавятся. А на меня с берега какие-то люди видеокамеру навели, смотрят, как же я выбираться буду. Силы все не прибавляются. Думаю, пойду, найду другое место для выхода, здесь неудобно. А дальше берег вообще размытый, не на что ногой встать, соскальзывает. Теперь я поняла, почему та женщина не могла вылезти. Я пошла в ту сторону, где мы стояли на берегу, там тоже местами размыто, но все-таки можно было найти сухое местечко, к тому же какие-то коряги под ногой прощупывались, на которые можно встать. Я собрала последние силы, встала на коряги, изо всей силы поднялась и поползла по канату, а сверху мне уже какие-то арабы руку подали. И весь мой «выход» снимали на камеру. Думаю, ладно, покажут по телевидению здесь, в Израиле, а приезжаю в Россию, говорят — мы вас по телевизору видели да еще вас так долго показывали.
Вот так мы искупались милостью Божией в Иордане на Крещение Господне.
Матушка Любовь Цирке
