 |
| Православие и Мир | Протоиерей Владимир Воробьев | 22.01.2007 |
Евхаристическая община
Дорогие отцы, братья и сестры, я думаю, что поднятый вопрос является одним из основных для нашей церковной жизни. Потому что она устраивается не только авторитетными постановлениями или решением важных церковно-политических вопросов, но и духовной жизнью мирян, которая немыслима без евхаристической жизни.
Евхаристическая жизнь Церкви в церковной традиции всегда связывается с понятием церковной, евхаристической, общины. Есть, конечно, другая форма — приход, если приход не является общиной. Она появляется в истории церкви с охлаждением евхаристической жизни. Поэтому нашей целью, мне кажется, должно быть возрождение евхаристической общины. О проблемах прихода и церковной общины много говорилось на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917 года.
Для евхаристической общины характерно, что у нее есть глава, предстоятель, духовный руководитель, у нас он называется духовником, который должен близко знать все проблемы духовной жизни членов общины. Если удается такую общину создать, то для нее часто не годятся те подходы и нормы, которые сложились в истории для совершенно другой жизни. Например, правило, которое мы сегодня обсуждаем: о долгом говении, о вычитывании длинных предварительных последований к причащению, обязательной подробной исповеди перед причастием и т. д. — это все возникло в позднее время, когда евхаристическая община в основном ушла из церковной жизни и Церковь как всегда ориентировалась на существующую реальность, на значительное охлаждение к евхаристии. Тогда надо было принять какие-то «охранительные» меры, для того чтобы не получалось так, что Святые Тайны — Тело и Кровь Христовы остались бы без внимания и отдавались людям не готовым, не живущим настоящей церковной жизнью.
Виной всему наши просторы
В России это связано еще с тем, что она слишком велика. Этот фактор никогда нельзя забывать, ведь все восточные традиции сложилась в маленьких странах. Например, сейчас в Греции живет 9,5 млн человек, у них более 1000 монастырей, огромное количество приходов, 70 епископов — это нормальная жизнь православной церкви на Востоке. А у нас, как вы знаете, до сих пор, скажем, один епископ на всю Якутию, на Архангельскую епархию и т. д. Это с точки зрения традиций древнего православия абсолютная бессмыслица. Это обусловливает отрыв епископа от церковного народа. Недаром до революции епископы не могли объехать свою епархию, и большинство русских людей епископа вообще никогда не видели.
Вот эту русскую реальность мы забываем, когда говорим о наших традициях. Наши традиции в значительной степени были вызваны этими совершенно новыми для Византийской Церкви обстоятельствами. Ведь даже чин венчания вошел в народную жизнь в России очень поздно. Венчание очень долго оставалось привилегией высшего общества, потому что не хватало священников, которые могли бы венчать всех желающих вступить в брак. Если вникнуть в церковную историю, найдется много таких важных подробностей — они объяснят нам возникновение сегодняшней, доставшейся нам по наследству, практики.
Время поиска
Но сейчас все очень резко изменилось. И не нужно ставить возрождение евхаристической жизни в связь только с проповедями святого праведного Иоанна Кронштадтского. Нужно рассматривать все в комплексе: ХХ век, патриарх Тихон, Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917 года, страшное гонение, когда все смешалось в Русской церкви. Все основы были потрясены. И сейчас нужен собор, который привел бы в порядок нашу жизнь в соответствии с потребностями дня. К сожалению, такого Собора у нас пока не может быть еще и потому, что мы все не готовы к нему. Как следствие — каждому духовнику нужно самому выстрадать решение, искать свой ответ, основываясь на духовных авторитетах, привлекая собственный опыт. Поэтому плюрализм неизбежен. Нужно допустить этот плюрализм, не должно быть в этой области строгих запретов («только так и больше никак»).
Сейчас время поиска, время, когда наша Церковь ищет решение, поэтому обязательно должна существовать какая-то свобода. И недопустимо, чтобы все, кто решает эти вопросы несколько иначе, оказывались под подозрением. Это только помешает принять здравое решение.
В нашем приходе
Практика нашего прихода храма свт. Николая в Кузнецах в основном восходит по преемству к протоиерею Всеволоду Шпиллеру, долгое время бывшему настоятелем нашего храма. В 1950-м году отец Всеволод вернулся в Россию из Болгарии — он был хорошо знаком с практикой Восточной и Западной Церкви. Поэтому мог широко посмотреть на то, что происходит в России. Он старался вернуть евхаристическую жизнь в приход, возродить евхаристическое общение. В те времена это было почти невозможно. Но все-таки он, будучи очень традиционным священником, научил нас смотреть на эти вопросы шире, чем принято в «школьных учебниках».
Сегодня наша община живет такой жизнью: мы знаем, что церковному человеку естественно часто причащаться. В древних Апостольских правилах говориться, что если человек не причащается более трех недель без особой причины, он считается отпавшим от Церкви. Мы, конечно, никого не отлучаем. Но говорим, что если человек хочет быть членом Церкви, то конечно, он будет часто причащаться. Потому что причастие соединяет нас со Христом! Потому что это самое великое таинство Церкви. И если человек остается равнодушным к нему, «теплохладным», то вопрос о его церковности встает очень остро. Если человек живет церковной жизнью: соблюдает евангельские заповеди, если в его сердце утверждена христианская нравственность, если он соблюдает посты и постные дни, праздники, если молится Богу, стремится постоянно открывать душу духовнику, то мы не видим препятствий, чтобы часто допускать его к Святой Чаше. В нашем приходе многие причащаются раз в две недели, раз в десять дней. На великие праздники мы считаем, что обязательно нужно причащаться. Какой же праздник без причастия Святых Христовых Таин!
Как готовиться к причастию
Я помню, когда я начинал служить, слышал много разных мнений от священников. Мне говорили, что Пасха для радости, а для Причастия — пост. А когда я спросил у батюшки: «Зачем же вы причащаетесь на Пасху? Радуйтесь!» Он на это ответил, что «мы священники». Соответственно считалось, что ни в коем случае в Пасхальную седмицу нельзя причащаться: «Все же разговелись!». Но батюшка вчера на моих глазах поросеночка кушал, ему-то можно? И снова: «Но мы же священники!». Мне казалось это очень странным. Поэтому в нашей общине практикуется облегченный способ подготовки к святому причастию. Для тех, кто живет глубокой христианской жизнью, молится Богу, регулярно ходит в храм, соблюдает постные дни и годичные посты, для того, чтобы причащаться в воскресенье нужно поститься в среду и пятницу, а в субботу не вкушать мясо, нужно прочитать последование ко святому причащению. Чтения всех канонов мы не требуем.
Что делать многодетным
В нашей общине очень давно принято, что семья должна жить естественной жизнью: в семье должно быть столько детей, сколько Бог даст. Никаких мер по ограничению рождаемости мы не благословляем. У нас в приходе очень много многодетных семей: в воскресные дни причащаются порядка 400 детей; у нас много семей, где по семь-восемь детей; есть семьи, где девять детей, даже двенадцать. Родители в таких семьях живут подвижнической жизнью. Требовать, чтобы многодетная мама, всю жизнь отдающая своему подвигу, вычитывала все каноны и акафисты, а если нет, то ее до причастия не допускать… Мне кажется, тут нужен индивидуальный подход, посильное правило.
Если человек живет ревностной жизнью, хочет причащаться чаще, душа его требует быть со Христом, в Церкви, то нередко разрешаем причащаться каждую неделю. Сказано в Писании: «Духа не угашайте!» (Фес. 5: 19). Зачем же мы будем его угашать?
Чтобы все было можно
С другой стороны в приходе есть, конечно, очень серьезная проблема с людьми, которые пришли в Церковь недавно, которые не освободились от своих страстей и греховных навыков, мало что знают. Они, может быть, и хотят устроить жизнь по-христиански, но так, чтобы при этом все было можно. Духовник должен знать таких людей, и к таким нужно проявлять определенную строгость, осторожность. Потому что для них очень частое причащение делается формальным, они теряют благоговение. Это не любовь ко Христу, а просто легкий способ новой жизни. Или они относятся к причастию как к лекарству: «Вот я себя плохо чувствую, а причащусь — и мне будет легче». Это магический подход. И священник должен все это понимать, чувствовать, знать и ограничивать таких людей.
Ведь причастие может быть и в осуждение. Кроме того, приходилось видеть, и не раз, что молодые священники допускают новоначального причащаться чуть ли не каждый день, а проходит некоторое время — и этот человек не только перестает ходить в храм, но и делается врагом Церкви. Нельзя к нему относиться безответственно, легкомысленно. И если священник не пропускает все через свое сердце, не ощущает своей ответственности, то его советы, его руководство не внушает доверия. Здесь не может быть формального подхода.
Исповедь — пообщаться с батюшкой?
По поводу исповеди. У нас в приходе каждое воскресенье совершается три литургии. В будние дни — две литургии. На Пасху в первый день мы совершаем четыре или пять служб. В первый день Пасхи у нас причащается около двух тысяч человек. В обычное воскресенье человек шестьсот причащается. Вы понимаете, что исповедовать каждый раз всех невозможно. Хотя у нас выходит на исповедь десять — двенадцать священников, все равно шестьсот человек поисповедывать непросто. Но не только в этом дело.
Среди людей, которые приходят на исповедь, многие хотят просто поговорить со священником, пообщаться с ним. То есть они подменяют таинство покаяния разговором с батюшкой. А это разные вещи! Общение со священником тоже нужно, но нельзя его путать с таинством покаяния. Однако, требовать от человека, чтобы он каждую неделю проходил таинство покаяния, тоже неправильно. За две тысячи лет христианской истории часто таинство покаяния в его настоящем понимании никогда и нигде не совершалось. В первые века таинство покаяния вообще совершалось один раз в жизни, как второе крещение. Потом стало совершаться неоднократно, но только в случае смертных грехов, отпадения от Церкви. Именно в России, когда наступила «эпоха» редкого причащения, таинство исповеди постепенно присоединяется к причастию, устанавливается обязательная связь. Но при этом причастие делается очень редким — раз в год. Теперь, когда возрождается евхаристическая жизнь в нашей Церкви, и люди стремятся часто причащаться, неестественно, нелогично, неканонично и с точки зрения церковного учения о таинстве покаяния бессмысленно требовать от человека, чтобы он проходил таинство покаяния еженедельно. В ответ на требование священника: «Кайся, кайся», — человек начинает подменять таинство покаяния неизвестно чем. Это вовсе не отменяет покаянного настроя души. Христианин всегда должен пребывать в покаянии — это не нужно путать с таинством покаяния.
Великое таинство
Таинство покаяния — это великое таинство. Я думаю, каждый священник такое переживал: к исповеди подходит человек первый раз в жизни, и происходит его возрождение в таинстве покаяния, как во втором крещении — священник чувствует, как благодать проходит через него и человек уходит от исповеди другим. Но по своему опыту я могу сказать, что это бывает совсем не часто. А обычно «прощаю и разрешаю» — и ничего не чувствуется особенного, потому что «кающийся» ничего серьезного на исповедь не принес. Какой отсюда вывод? Думаю, что вопрос об обязательной исповеди перед причастием должен быть пересмотрен. Тем более, что фактически в тех храмах, где часто причащаются, таинство покаяния полноценно не совершается для всех причастников.
Свой путь
Однако я также уверен в том, что пойти по пути Восточной или Западной Церкви и допускать к Чаше всех, кто желает, без всякого контроля, в России было бы гибельно. Во-первых, мы не имеем право делать такие крутые повороты, все-таки у нас сложилась уже какая-то практика, и народ знает, что так нельзя, — и это очень хорошо, что знает. Во-вторых, это невозможно в силу нашей малограмотности из-за периода гонений, когда людей отлучили от Церкви. Если мы сейчас так сделаем, то прямо с вокзала пойдет толпа к Чаше — неизвестно, кто, как, с какими грехами? Это будет кощунственно. Должно обязательно сохранить благословение на причастие. И наш народ знает, что без благословения на причастие причащаться нельзя.
Священник, если у него есть община, знает, кого он может допустить к причастию, а кого нет. К такой практике мы должны вернуться. Священник несет ответственность за своих духовных детей, и если у него есть община, то он ее научил, что со смертными грехами, без поста, без подготовки причащаться нельзя, и благословение на причастие таким «наученным» духовным чадам занимает две минуты — это не проблема. В древности перед литургией, или во время литургии перед причастием предстоятель читал молитву для тех, кто собирался причащаться Святых Христовых Тайн. Эта молитва имела покаянный характер и содержала прошение о том, чтобы причастие не было бы в осуждение. Так, например, вторая молитва из чинопоследования таинства покаяния впервые встречается в древней рукописи в составе одной из сирийских литургий. Можно было бы и теперь перед началом Божественной литургии читать несколько молитв — сокращенное последование перед исповедью и разрешительную молитву — благословение на причастие тем, кого священник хорошо знает и считает возможным причастить. Но зато людям, которые приходят совершенно неготовыми, невоцерковленными, с тяжелыми грехами, нужно указать на необходимость пройти полноценное таинство покаяния. Его не нужно совмещать с Литургией, необходимо выделить отдельное время и, не торопясь, поговорить. Это, мне кажется, очень важный момент. К этому мы стремимся и так пытаемся устроить нашу общинную жизнь.
