Грузины и гроб Сталина

Не будет преувеличением сказать, что вся история России, впрочем, как и любой страны, сопровождается рядом заимствований от образа жизни и деятельности других народов. Эти заимствования не прерывают естественного течения жизни, но оказывают существенное и зачастую неизгладимое влияние на самобытность нации. Так римляне заимствовали культуру древней Греции, русские заимствовали культуру второго Рима — Византии, как впрочем, позднее заимствовали восточную культуру монголо-татар. Все средневековье и новая история характерны влиянием на страны Европы французской и итальянской культур. Новейшая история проходит под знаком существенного влияния культурных стандартов США. Россия, в силу исторических причин, в средние века выпавшая из Европы, но преуспев в религиозной духовности, вынуждена была впоследствии заимствовать у запада, то в чем отстала — технологическую, промышленную, городскую культуру и т. д.

Всякое заимствование заканчивается освобождением от него. Так заимствовав многое из государственной и бытовой культуры Золотой Орды, русские в известный исторический период решительно освободились от этого угнетавшего влияния. Начало такого освобождения, вероятно, Куликовская битва, а завершение — взятие Казани.

То же можно сказать о влиянии Польши в те незапамятные времена, когда она еще была сильным государством. Суровый быт русского боярства, подчиненный военизированной жизни непрерывно воюющего государства, на фоне богатств польских аристократов «резал глаз». Множество русской знати хотело бы жить, как паны, то есть обладать той же степенью независимости от власти и той же степенью богатства. Это психологически нетрудно понять, особенно нам, пережившим перестройку, начатую коммунистической знатью с измены своей идеологии и стране по причине той же зависти к потребительским благам европейской цивилизации. Процессы заимствования образа жизни и предательства приняли угрожающий характер и вероятно были ведущей причиной репрессий Ивана Грозного в период длительной войны с Польшей. Бежавшие от Государева гнева за рубеж вернулись после смерти Грозного и перестроечные настроения, подогреваемые рассказами о забугорной жизни, стали усиливаться. Апогея, пропольская политика русской знати достигла в период смуты. Правда, вовремя сообразив, что Россией, без жесткой самодержавной власти управлять невозможно и что польскому королю на русском троне они будут не нужны, бояре «отработали назад» к русскому самодержавию, свергнув польское иго. Однако польское влияние частично действовало, и, решительное освобождение от него произошло после раздела Польши в 18 веке, окончательно унизившего прежних кумиров.

Затем, в том же ключе, можно говорить о немецком влиянии, возникшем в царствование Петра I и долго определявшем русскую жизнь. Достаточно сказать, что треть русских дворянских фамилий — немецкие. Засилье немцев в гражданских и военных должностях было столь велико, что в отдельные периоды истории все управление страной сосредоточивалось в их руках. Первая мировая война сменила качество немецкого влияния, так как войну мы проиграли, а проигравшее дворянство не могло управлять страной и немецкое влияние личностей сменилось на влияние немецких социальных идей. Освобождение от немецкого влияния, видимо, — Вторая мировая война, когда кумиры пали, проиграв своим подопечным военное и экономическое противостояние, а вскоре прошла и зависимость от идей немецкого социализма.

Не секрет, что в России личность царя (а у нас, судя по объему полномочий первых лиц, всегда были цари, даже если назывались генсеками или президентами), определяет характер власти. Вспомним недавнее, безумное президентство Ельцина и разницу с рациональным президентством Путина. Должность одна и та же, а качество, практически, несравнимое.

В этом свете личность Генсека Сталина (Джугашвили) привлекает пристальное внимание в связи с недавним обострением отношений с Грузией. Сталин, являясь колоритным выразителем грузинского менталитета своей личностью, оказал мощное влияние на особенности развития русского народа в период социализма большевиков. Следует сказать, что диктатура пролетариата в самой своей сути имела множество предпосылок для бессмысленной жестокости и ненависти. И когда властью завладели люди преимущественно нерусской национальности, эта ненависть приобрела вполне отличимый, восточный оттенок. Скорее произошло то, что власть и люди нерусской ментальности совпали по мере необходимой для этой власти жестокости и мстительности. Среди русских нечасто можно встретить человека, имеющего личную потребность к безжалостному уничтожению врагов под корень, включая малых и старых. При этом на Кавказе это естественно, так же как дышать. Тысячелетия взаимной борьбы на уничтожение родов в условиях скудных природных ресурсов, породили среди горцев грузин менталитет не только военизированной нации, готовой к войне с внешними врагами, таковыми были и русские, но способность (а как ее отличить от потребности) к войне внутри своего быта с соседями, с соплеменниками, с близкими. Русские эту воинственность по отношению друг к другу изжили с объединением страны в единое, большое государство в 14−15 вв. У русских и ресурсов побольше. На Кавказе больших государств не было. И сами грузины, до объединения их под крылом России в 19 в. пылали ненавистью друг к другу, что в целом не изменилось к веку 20-му. Русский народ, потерявший центр единения, свою природную национальную власть, оказался легкой добычей множества властных, и безгранично, непредставимо для русского сознания жестоких «князьков» психологически готовых к уничтожению близкого окружения, умеющих подчинить и раздавить человека, используя доверие и любые особенности личного и национального характера. Этим преимуществам полукриминальной горской культуры русским противопоставить было нечего и некого, кроме терпения и выжидания ослабления зла.

(Кстати быть может это общая черта больших империй, снижение числа властных людей с уменьшением царств до одного).

Восточная ментальность Джугашвили-Сталина пышным цветом расцвела при диктатуре пролетариев. Даже поднявшиеся вверх по социальному лифту они испытывали к новой власти благодарность, смешанную со страхом чем-то не угодить, так как любая немилость была равносильна гибели (чего при Романовых не было в помине).

Подсчет жертв, сталинского режима дело историков, но все что происходило, потрясает безграничной жестокостью, хотя жестокость характерна для революций, но и она иссякает, так как рано или поздно у всех появляется потребность в спокойной жизни. Вспомним пример французской революции, исчерпавшей свой потенциал социального насилия через пять-шесть лет беснования. В период владычества «чудесного грузина» жестокость власти не иссякала тридцатилетие, жизнь двух поколений прошла под страхом смертельной расправы, которая могла быть совершена практически с каждым в любой момент, и без всякого повода. Количество арестов, смертных приговоров, осужденных к безмерным срокам наказания в условиях не представляющих возможности выжить в конце сталинского правления было столь же значительно, как и вначале. А беспримерная по жестокости и бессмысленности история коллективизации, унесшая жизни миллионов крестьян, организованные властью голодоморы в русских и украинских областях, война, к которой Сталин, присвоивший себе право принятия всех решений, оказался неподготовленным. В отличие от Николая II, который в первой войне не пустил немцев далее западной Белоруссии, во второй войне мы отступали до Москвы и Волги. Нельзя не признать, что подозрительность вождя и его тотальная система борьбы с изменами спасла Россию, так как пятая колонна немцев во второй войне была менее эффективна. Первая война, практически выигранная армией и проиграна-то была из-за тотальной измены царю политической и военной верхушки, то есть проиграна была службой безопасности.

Подозрительность и готовность видеть везде врагов сыграла свою кровавую, далеко не интеллектуальную, а просто жестокую, но эффективную роль. Неслучайно безопасностью ведал также этнический грузин. Таковы услуги грузин принятые к сведению и намотанные на ус русскими службами безопасности.

Русскому оружию и ранее, например в 18-м веке оказывали услуги немецкие дворяне, но из-за явного немецкого влияния, длившегося более 200 лет, наш народ не изменил своей духовной сути, не стал рациональным и холодно расчетливым. А от влияния освободился, унизив зарвавшихся учителей, пытавшихся владычествовать, над телом государства и над духом народа. Освободился как от чужеродной и угнетающей модели поведения и быта, приняв к сведению и в привычки, множество полезного и поучительного.

Освобождение от созданной великим горцем ментальности, основанной на страхе физического уничтожения и подавления личности, происходит после его смерти постепенно, но неотвратимо. Этапами этого процесса был 20-й съезд партии, который во многом был и внутриполитической разборкой, и личным актом мести самого Хрущева и нес еще множество смыслов, но объективно разрушил имидж вождя народов, а следовательно и системы. Другим, не менее сильным ударом была деятельность приснопамятного Александра Солженицына и множества ему подобных менее известных авторов. Как правило, биографические повести о пережитом в ГУЛАГе потрясали общественное сознание.

Наступила перестройка и за ней перестрелка на Кавказе. После распада СССР, грузины вели себя как настоящие горцы, то есть уничтожали всех, кто им не нравился, а также воевали сами с собой, то есть занимались тем, чем привыкли заниматься все последнюю тысячу лет. Никто не вмешивался особенно в их национальную жизнь, разве что пытались сопротивляться абхазы и осетины.

Наконец наступил август 2008 года. Грузины в своем амплуа горных разбойников напали на спящий ночной Цхинвали, в целях уничтожить всех его защитников, а потом оторваться на населении, но получили отпор русской армии и бежали.

С неослабевающей дерзостью природных налетчиков они без смущения кричат на весь мир о своей стране, попираемой сапогами русских агрессоров. А наши солдаты, в общем-то, счастливы. Потому как на подсознательном уровне русские, видя унижение тех, кто унижал их, освобождаются от зависимости перед прошлым, наполненным унылой кавказской кровной местью, задрапированной под борьбу классов.

Наверное, неплохо было бы отправить им и гроб Сталина. В конце-концов, у него хватило личной крутизны устоять перед Гитлером. Но очевидно, что стоял он потому, что был знаменем для русских. А знаменем он был не оттого, что грузин, а оттого что был царь или «вождь», ведь русское сознание никак иначе правителя и не воспринимает.

Отправить бы им генералиссимуса, не умевшего командовать армией, но умевшего держать в страхе подданных. А следом, освободились бы и от другого гроба…