Школа — это просто недвижимость

Шум вокруг конфликта московской школы N1216 и Сретенского монастыря, который претендует на ее здание, длится уже долго. За 36-ю школу, которая оказалась в похожей ситуации, два года назад не вступился никто

«МН» рассказывали о конфликте между школой N1216 и Сретенским мужским монастырем в статье «Школьное братство» («МН» N2, 2004). Учителя и родители расположенной на Лубянке школы все еще ждут ответа на свое обращение в мэрию, отправленное полтора месяца назад, а настоятель монастыря о. Тихон (Шевкунов), по словам директора школы Натальи Витебской, тем временем угрожает ей судебным преследованием за клевету.

Между тем в редакцию обратились учителя бывшей школы N36, которая находилась на территории Зачатьевского монастыря и была расформирована в 2002 году. Городской департамент образования отрапортовал тогда об успешном опыте передачи здания: «Проблемы с количеством школьных мест в округе не возникло, одновременно с опережением сроков введено в строй новое школьное здание». При этом чиновники предпочитали не упоминать, что в новое здание на Остоженке переехала не 36-я школа, которую в итоге просто ликвидировали, а гимназия N1529, за чужой счет улучшившая свои «жилищные условия».

Не надеясь на справедливость, бывшие преподаватели расформированной 36-й школы, работающие теперь кто где, рассказали «МН» о том, как на самом деле происходят и к чему приводят «успешные опыты».

НОВОСЕЛЬЯ НЕ БУДЕТ

36-я была не просто школой: ей было 70 лет, все эти 70 лет она просуществовала на одном месте. Последние сорок из них ею руководила директор Геля Гермичева, которая пришла сюда вожатой сразу после института. В 1948-м, сразу после войны, 36-я поставила у себя первый в Советском Союзе памятник погибшим воинам — выпускникам и учителям школы. На встречи выпускников сюда продолжали приходить люди, окончившие школу и 40, и 50 лет назад: От всего этого в 36-й, помимо прочего, родились сами собой свои традиции патриотического, извините за слово, воспитания. Не в смысле конкурсов строевой песни. А просто на 9 Мая приглашали всегда ветеранов, девочки одевались понаряднее, учителя на «фронтовые сто грамм» скидывались: И ветераны все были свои, и учителя, которые их сто лет знают, и ученики, которые привыкли к учителям и заодно — к ветеранам: Так что и резали по живому, и задели многих.

Первые разговоры о том, что здание школы хотят передать Зачатьевскому монастырю, начались лет десять назад: тогда появилось правительственное постановление о постепенной передаче монастырям принадлежащих им земель. Учителя вместе с директором сходили в Чистый переулок — в резиденцию к Алексию II. Полюбовались там на людей в рясах с кейсами и передали обращение патриарху: «Школа и монастырь выполняют, по сути, одну функцию — так зачем их ссорить?»

После этого разговоры утихли. Несколько лет школа жила спокойно. С игуменьей Зачатьевского монастыря у директора Гели Гермичевой отношения были не в пример лучше, чем у Натальи Витебской с отцом Тихоном: по вечерам в здании 36-й школы занимались ученики церковной школы, для них тут устраивалась рождественская елка, в школьных помещениях работали монастырские белошвейки. Мирное сосуществование могло бы длиться, но четыре года назад мэрия приняла решение все же передать здание 36-й школы монастырю, а для самой школы построить новое здание по соседству. Учителя, ученики и родители успокоились и обрадовались.

Здание должны были сдать летом 2002 года, но весной вновь появились слухи — школа в новый дом не переедет. Учителя в апреле пошли на прием к Александру Полле, главе окружного департамента образования. Тот встретил прохладно и сказал: «Я сам к вам приду». Пришел он в школу 4 июля, когда все учителя были в отпусках, а родители уже метались по городу, устраивая детей кто куда. Полле показал собравшимся педагогам два распоряжения: сначала — о присоединении 36-й к школе N50, потом — о расформировании школы. Затем чиновник стал зачитывать список вакансий… Юридически подкованные учителя возмутились: по закону при ликвидации учреждения им должны были сообщить об этом за два месяца, а приказы датированы концом июня! Сняв копии с постановлений, написали заявление в прокуратуру Хамовнического района; когда оттуда пришел ответ, что нарушений закона не было, отнесли бумаги в приемную Генпрокуратуры. Ровно через месяц пришел ответ: департаменту образования указано на нарушения. Еще через несколько дней всех учителей пригласили в школу за причитающимися тремя окладами. В здании, где уже не было ни света, ни тепла, оставалось три человека — секретарь, завхоз и директор. К удивлению собственных подчиненных, Геля Гермичева оказалась практически единственным сотрудником, которая не принимала участия в войне с чиновниками.

«ЧТО-ТО ОБОРВАЛОСЬ»

— Мне кажется, она сломалась, — говорит «историк» Алла Дворова, которая и собирала все бумаги в прокуратуру. — Плакала все время, хотя за ней никогда этого не водилось. Всегда была очень энергичная, всю европейскую часть России исходила со школой в походах по боевым местам, а тут как будто подменили ее. Она, наверное, просто не верила, что ее могут школы лишить — у нее вся жизнь тут была.

Геле Ивановне взамен родной 36-й предложили возглавить спецшколу для умственно отсталых. Она нашла себе другое место — в социальном приюте. Должна была выйти туда на работу в понедельник. В пятницу накануне она сдала здание школы игуменье. А в воскресенье — за день до начала «новой жизни» — умерла. Инсульт. Было ей 66.

Хоронили ее все учителя, много бывших учеников. Только от органов образования никто не пришел.

Памятник и материалы музея из 36-й школы передали в гимназию N1529, ветераны автоматически «перешли» туда же. Но праздника на 9 Мая в прошлом году не получилось.

— Они люди все непьющие, но к ста граммам этим привыкли — это же символ. А там директор им сказала: «Я не могу нести за вас ответственность, вдруг вы по дороге упадете». Их это оскорбило. Что-то сломалось, оборвалось, — говорят учителя.