Учителем недавно канонизированного Константинополем святого Паисия был русский старец отец Тихон (Голенков)…
Как уже сообщала РЛ, вчера Константинопольская Церковь причислила к лику святых Паисия Святогорца. Канонизация великого афонского старца стала основной темой заседания Священного Синода Константинопольской Патриархии, который прошел под председательством Патриарха Варфоломея.
Своим духовным учителем преподобный Паисий считал русского старца о. Тихона (Голенкова), который также подвизался на Афоне в каливе Креста монастыря Ставроникита. После смерти отца Тихона келья по наследству перешла старцу Паисию, который посвятил многие страницы воспоминаний своему учителю.
Родился старец Тихон (Голенков) в 1884 г. в России в деревне Новая Михайловка (находилась на территории современной Волгоградской области). В возрасте 24 лет прибыл он на Святую Афонскую гору, и шестьдесят лет провел здесь в непрерывном подвиге молитвы и покаяния. Для всех православных он являлся образцом истинного христианина и монаха, который стяжал Дух Божий и увенчался «венцом нетленным» ещё при жизни.
«Подобно крину сельному (лилии полевой), процвёл он на Афоне под покровом Царицы Небесной, которую полюбил горячо с самого детства и не переставал благодарить и прославлять до последнего дыхания. Это был муж редчайшей небесной любви, молитвы и умиления», — писал в своих воспоминаниях о.Паисий.
«Нестяжатель и великий постник, вожделевший небесных благ и уже здесь, на земле, ставший их обладателем; подвижник, стяжавший постоянную память о смерти и сладостный плод её — тишайшую радость. Грубые доски служили ему вместо кровати и заштопанная ряса — одеждой. Друзьями его были дикие звери и звонкоголосые птицы. Чистейшими слезами омывал он часто Древо Крестное, частицу которого с благоговением хранил у себя. Он непрестанно учил благодарить Бога за всё и нести крест свой с упованием. И могилу себе вырыл задолго до смерти своими руками», — вспоминает святой Паисий.
Последние дни жизни о. Тихона, умершего в августе 1968 года, о. Паисий провел рядом с этим духоносным старцем. С большим умилением он вспоминал последние дни этого подвижника, которые глубоко запечатлелись в его душе, являясь своеобразным образцом тихой и мирной христианской кончины.
