Председатель Историко-правовой комиссии Русской Православной Церкви митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий в своем интервью корреспонденту Страны.Ru прокомментировал принятые на днях изменения в налогообложении религиозных организаций. Русская линия
Много лет управляющий епархией и являющийся председателем Историко-правовой комиссии Русской Православной Церкви митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий не понаслышке знает о том, насколько важны для Церкви налоговые льготы. Воронежский владыка поделился с корреспондентом Страны.Ru своей точкой зрения по некоторым вопросам внутрицерковной жизни.
— Ваше высокопреосвященство, считаете ли вы, что поправок, касающихся налогообложения религиозных организаций, достаточно для скорого восстановления церквей?
— Я рад, что этот документ подписан. Тем более что в подготовке предложений нашей Церкви по изменению налоговой системы принимали участие юристы Историко-правовой комиссии. Так что можно быть уверенным, что Русская Православная Церковь, и прежде всего святейший Патриарх, не единожды встречавшийся с руководством финансовых инстанций и обращавшийся по этому поводу к президенту, беспокоятся о налоговых льготах для религиозных организаций.
Однако хотелось бы отметить, что даже в Советском Союзе свечки и требы никогда не облагались налогами. Даже во времена, когда между Церковью и государством были крайне сложные отношения. Конечно, Церковь всегда платила налоги, но что касается непосредственно богослужебной практики и традиции — она никогда не облагалась налогом.
Сегодня, когда нам возвращают церкви и монастыри, здания, разрушенные советским государством, мы их вынуждены восстанавливать без помощи государства. Могу сказать о своей епархии: нам государство не помогает. Мы восстанавливаемся на те средства, которые добровольно вносят верующие люди, спонсоры, те, кто хочет помочь Церкви. И именно в этот момент появилась новая статья, на основании которой нас обложили приличным налогом.
Вероятно, насчет взимания налогов с религиозных организаций у государства есть какой-то особый план, но, на мой взгляд рядового епархиального архиерея, к помощи в восстановлении храмов он не имеет никакого отношения. Напротив, если руководство финансового министерства считает, что этими налогами оно сможет пополнить государственный бюджет, то расчеты здесь не совсем верные. Потому что за счет религиозных организаций бюджет не пополнить, а вот нам помешать — несомненно можно.
Не думаю, впрочем, что это было сделано специально, с целью помешать восстановлению Церкви, но то, что глава о налогах, вошедшая в Налоговый кодекс с 1 января нынешнего года, никак не способствовала помощи — безусловно.
Однако, то, что по просьбе Святейшего конфессиям пошли навстречу, еще раз подчеркивает желание государственных мужей, и, прежде всего, президента нашей страны, видеть в Церкви союзницу и помощницу в деле восстановления нашего государства в целом и оздоровления общества в частности.
— Однако можно понять и Госдуму, которая с трудом принимала поправки, наблюдая за отдельными церковными магазинами или зная об участии в достаточно крупных бизнес-проектах отдельных представителей Церкви. Так что с одной стороны понятно желание, чтобы организации, которые занимаются профессиональным бизнесом, и платили бы соответствующие налоги. А с другой, существуют приходы, находящиеся в состоянии, пограничном с нищетой. Те, кто знаком с ситуацией, говорят, что при существующих льготах, конфессии не должны еще и просить пожертвований. Конечно, человек верующий всегда стремится помочь своему приходу, но, со стороны, не многим хочется что-либо жертвовать на Церковь.
Это очень интересный и сложный вопрос. И уклоняться от него не следует, поскольку такие вопросы существуют некоторое время и, может быть, они будут поставлены еще острее.
Понятно, что люди, далекие от жизни Церкви, далекие от понимания, требующегося Церкви, от тех проблем, которым она живет, и не представляющие, как Церковь жила прежде и как сегодня ей приходится выходить из этого состояния, могут безапелляционно говорить: пусть все будет подчинено одному закону и единым платежам. Что с точки зрения логики, вполне закономерно.
И такая постановка вопроса и такое его решение правомерны и не подлежат осуждению. С ними можно даже согласиться, но лишь потому, что рассуждающие подобным образом не знают наших проблем. Для тех, кто знаком с проблемами Церкви, с тем, как ей приходилось жить и что мы получили в наследство, требующее колоссальных затрат и средств для восстановления — вопрос ставится совершенно иначе.
Но и мы пытаемся отстаивать свою точку зрения: на бумаге мы получаем храм — а на самом деле от храма остался один фундамент. Получаем монастырь — а там только место, где был монастырь. Мы говорим о социальном служении, а осуществлять его нечем. Безусловно верно, то, что вы упомянули о бизнес-проектах и они имеют место, но стоит задуматься о том, что они становятся дополнительной финансовой помощью и вливаниями в церковную казну, потому что и она требует дополнительных вливаний.
Церковь не хочет просить государство делать просто финансовые вливания. С нашей точки зрения это было бы не совсем этично. А вот помощь в финансовых проектах, участие в них представителей Церкви, могут оказаться необходимой дополнительной помощью со стороны государства, дополнительным финансовым вливанием. Равно как и в льготных налогообложениях или льготных тарифах.
Здесь сказывается отсутствие правильной информации, необходимых разъяснений — куда пошли эти деньги, как они использовались, что, в свою очередь порождает и в обществе, и в частности, в Думе, те разговоры, которые выставляют Церковь не совсем в благовидном свете.
— Тогда, возможно, Церковь должна хотя бы информировать о своем состоянии, о том, как обстоят дела, куда идут средства, сколько и где не хватает. Как можно узнать о настоящем положении внутри Церкви, если нет никакой информации.
Было бы неплохо, если бы появилась достоверная, полная информация. Информация, разъясняющая людям, что, к примеру, налоговые льготы и есть та помощь, на которую мы рассчитывали и которую просим. Ведь если мы строим храм или монастырь, это не означает, что мы его строим только для митрополита. Сюда приедут с разных сторон люди, придут те, кто рядом живет. Это же общественно-значимые места, которые призваны служить обществу.
Как известно, в любом процессе становления, например, демократии в нашем государстве, не все происходит чисто и гладко, по закону. Там тоже есть шероховатости, недоработки, скрытые изъяны, которые со временем сгладятся, уберутся. Так же и в процессе становления Церкви есть какие-то вещи, которые требуют дополнительного объяснения или разъяснения: с какой целью что предпринято, для чего используются льготы или поощрения со стороны государства. И тогда, на мой взгляд, этих вопросов будет значительно меньше.
Здесь на помощь приходит довольно много изданий. Официальный наш орган журнал Московской Патриархии, печатает вести, новости, события, информацию о жизни и деятельности руководства нашей Церкви, о самой Церкви. Но сегодня появилось очень много новых епархиальных изданий, и, слава Богу, что они появились. В частности, в прошлом году образовался неплохой, на мой взгляд, православно-экономический вестник «Приход», который дает юридические консультации, консультации по хозяйственным вопросам и по многим другим вопросам.
Однако наиболее полную информацию можно получить в, образованной при Патриархе, Историко-правовой комиссии. Здесь юристы и специалисты разного профиля консультируют по любым вопросам. Это абсолютно правильно, поскольку правовое обеспечение деятельности Церкви — важный вопрос, который ранее не ставился.
Однако сегодня в нашем обществе без правовых функций, без правовых норм выстроить правильные отношения между Церковью и государством, конфессиями и государственными учреждениями — невозможно.
Поэтому то, что сегодня появляются такие источники, которые могут давать консультации, информировать церковное общество о его состоянии, проводить мониторинг законодательных актов, касающихся жизнедеятельности нашей страны и нашей Церкви, очень правильное и верно выбранное направление церковной деятельности
«НЕСМОТРЯ НА РАЗРУШЕННУЮ ЭКОНОМИКУ, ОСНОВНОЙ ЦЕЛЬЮ ДОЛЖНО ОСТАВАТЬСЯ ДУХОВНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ МОНАСТЫРЯ» Митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий
На протяжении многих лет митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий организует восстановление монастырей и храмов во вверенной ему епархии. О том, как организовать реставрацию и с каким проблемами приходится сталкиваться во время восстановительного периода Русской Православной Церкви, владыка Мефодий сообщил корреспонденту Страны.Ru.
— Ваше высокопреосвященство, можете ли вы рассказать, в каком состоянии сейчас находятся церкви и монастыри за пределами Москвы.
— Не знаю, как дело обстоит около Москвы, однако за 500 километров от нее — как раз там проходит граница моей епархии — могу поручиться, что идет активный процесс храмового восстановления, правда, подчас можно говорить практически о постройке заново, потому что от многих монастырей, будто бы переданных Церкви, остались одни фундаменты. Думаю, что нечто похожее происходит повсеместно.
В каком состоянии церковные и монастырские здания? Большинство из них восстановлено или находится в завершающей стадии реконструкции. Есть крупные монастыри — они раньше восстановились, поскольку привлекли к себе больше внимания. Там находятся святыни, к которым тянутся люди, есть свой духовный микроклимат — то, к чему стремятся люди от жизненной суеты, чтобы немножечко пополнить свой духовный багаж, разгрузиться, почерпнуть там от благодати Божией, от святынь, от службы, от наставления, от молитвы, от общения с монахами.
Но есть монастыри победнее, расположенные вдали от центральных трасс, вдали от крупных городов, в таких местах, куда трудно добраться. И процесс их восстановления идет значительно труднее, сложнее, хуже.
Конечно, восстановление проходит трудно, но мы все-таки справляемся. Не всегда спонсоры приносят деньги и говорят: вот вам, пожалуйста, восстанавливайте монастырь. Тогда приходится прилагать немалые усилия к тому, чтобы показать людям значимость духовного этого центра, который если сегодня еще не блещет золотыми куполами, то через какое-то время будет духовным рассадником не только для близлежащего поселения, но и далеко за его пределами.
Меня куда больше беспокоит вопрос: как мы сможем за восстановленными стенами монастырей и заново отреставрированными храмами создать ту необходимую духовную атмосферу, которая являлась бы центром внимания и притяжения этих святых обителей. Вот ее воссоздать значительно сложнее. Поскольку в монастырь приходят новые люди, не имеющие традиций, не обладающие опытом. Люди из мира, которые порой приносят с собой разное видение и понимание смысла и значения Церкви. Они предлагают строить духовное совершенствование так, как они его видят.
А чтобы окунуться в историю Церкви и монастырей, ознакомиться с правилами, с традициями, с наработками — никто особенно себя не утруждает. И порой происходит едва ли не трагедия.
У Русской Православной Церкви сегодня много монастырей, около 600. Но я с обеспокоенностью смотрю на то, смогут ли они все быть духовным рассадником для многих приходящих в них. Смогут ли духовно оздоровить нацию в целом или хотя бы тех, кто в них приходит. И это гораздо большая проблема, чем трудности восстановления монастырских строений. Смысл и назначение монастырей — в создании особой духовной атмосферы, которой всегда они славились и где приходящие всегда находили утешение, удовлетворение, духовное исцеление.
Однако сегодня многие монастыри, особенно женские, берут молодых послушниц скорее по внешнему виду: крепкая, здоровая, работящая. На крышу залезет, в коровнике работать не погнушается. Но в монастырь-то идут не за тем, чтобы кирпичи таскать. А из-за этой разрухи и безденежья настоятельницы вынуждены использовать монахинь на тяжелых физических работах, как раз вместо той самой молитвы за всех нас.
Это касается не только женских монастырей. Такая же ситуация и в мужских обителях. Конечно, в некоторой степени можно понять настоятельницу или настоятеля монастыря, который хочет в первую очередь восстановить то, что разрушено. Так что порой больше внимания уделяется тому, чтобы пришедшие в монастырь могли потрудиться.
Конечно, основной целью должно оставаться духовное возрождение. Прежде всего духовное возрождение самого монастыря. И только потом уже снизойдет распространение этого духовного заряда и благодати Божией на тех, кто приходит.
Впрочем, в монастырях уже стали появляться наемные строительные бригады. Сегодня очень много желающих потрудиться на пользу монастыря. Людей, которые хотели бы действительно принять участие в его восстановлении. Тогда какая-то часть братьев и сестер получает возможность заниматься молитвой, украшением храма, чтением, пением, т. е. созиданием той духовной атмосферы, которая и должна быть в монастыре. Но без сложной первоначальной стадии никак не обойтись. То, к чему должны стремиться наши монастыри, — чтобы иноки и инокини трудились духовным подвигом. Думаю, так оно и будет.
Но поскольку Церковь только восстает из пепла, количества желающих работать на монастырь недостаточно. Люди сегодня озлоблены, расстроены, растерзаны духовно, и они хотят увидеть в монастыре готовую отдушину. В такой ситуации умение сочетать труд и молитву пришедших потрудиться и одновременно духовно оздоровиться — та сложная и ответственная задача, которая лежит на монастырях, и тем более на тех, кто поставлен руководить ими.— Разве не может Русская Православная Церковь перенять опыт Греческой или Иерусалимской Церквей, когда у монастырей есть удаленная собственность: гостиницы, предприятия, сдаваемые в аренду, за счет чего образуется финансовая база самого монастыря? Или устроить на хорошем уровне платные дома для престарелых, детские учебные заведения?
В идеале это было бы замечательно. К тому, что есть сегодня в Греческой Церкви, мы обязательно придем, потому что и богадельни, и школы были в традиции наших русских монастырей до их разрушения. До исчезновения, когда власть посчитала, что все это является обузой.
Но сегодня пока еще не восстановлен сам монастырь, не налажен его быт, нет хозяйства, не все монастыри могут получить землю и даже оформить те здания, которые когда-то им принадлежали. Порой не все, что когда-то принадлежало монастырю, возвращается, поскольку там находятся какие-то учреждения, больницы, социальные службы. И нам начинают говорить: вы же стремитесь к социальной справедливости, к служению. Но и у нас здесь поликлиника. Как вы можете требовать это монастырское здание?
Но думаю, что та идеальная форма, которая была, возвратится и в нашу обновленную Церковь. Тогда мы смогли бы расширить социальное служение, служение милосердия. И тем самым мы не только будем иметь возможность помогать людям, но и воспитывать самих насельников и насельниц монастыря, участвующих в делах милосердия. Но пока такие формы развития возможны только в отдельных епархиях, в отдельных крупных монастырях, у которых появляется возможность расширить свое влияние за пределы монастыря и создавать дома для престарелых, для сирот и для малоимущих, работая на ниве милосердия.
Традиционным формам экономического уклада монастырей до революции посвящена и выставка в Манеже «Монастырская экономика в прошлом и в настоящем». Выставка организована Макариевским фондом при участии Института российской истории РАН и журнала «Приход. Православный экономический вестник». Она открылась по благословению Патриарха Алексия II, который чрезвычайно заинтересовался этой темой, поскольку мы впервые затронули проблематику экономики Церкви и монастырской экономики.
Экономика российских монастырей была чрезвычайно развитой, очень мощной, многоструктурной и порой задавала тон многим светским промышленным предприятиям. Поэтому чрезвычайно полезно сравнить состояние монастырской экономики в прошлом и XIX веках и то, в каком состоянии находятся наши монастыри сегодня, как они возрождаются.
Так что выставка документов и архивных фотографий призвана продемонстрировать монастырский уклад на срезе нескольких веков. Нечего скрывать, возрождение религиозной экономики происходит с огромным трудом, но налицо стремление к возрождению монастырской жизни: и в Троице-Сергиевой Лавре, и в Задонском монастыре, и во многих других монастырях. Так что у нас появилась возможность на примере этих обителей показать, что необходимо делать монастырям, которые после возрождения надеются возвратиться к исконным традициям.
Очевидно, в истории всех конфессий в России наступил такой период, когда значительная часть людей перестает ей доверять и не желает вкладывать деньги в религию. Какие еще есть варианты помощи Церкви, помимо просто денежных вкладов и взносов?
Не могу не согласиться с такой точкой зрения, потому что мы и сами замечаем, что-то количество желающих помочь, которое мы наблюдали в первые годы восстановления церковной жизни, как-то сократилось.
Причин здесь, может быть, несколько. Возможно, сократилось количество тех людей, кто может помочь, может, кто-то лично для себя не нашел удовлетворения в том, что он делал, возможно, и мы дали повод к этому. Но тем не менее я хотел бы сказать, что есть еще люди, которые хотели бы внести свой денежный вклад и поддержать восстановление Церкви.
Что касается других форм помощи Церкви в деле ее восстановления, они есть. Кто-то помогает деньгами, кто-то может помочь строительными материалами, кто-то может прислать бригаду, которая могла бы заниматься реставрацией. Бывает, что есть возможность сделать по льготной цене или бесплатно проект строения или реконструкции храма. Но все это касается внешней помощи.
На мой взгляд, в дальнейшем Церковь должна переходить на самообеспечение, когда она смогла бы иметь и свои архитектурно-планировочные институты, и строительные подразделения. В конце концов Церковь смогла бы иметь и собственное финансирование, собственное материальное обеспечение строящихся объектов.
Если мы посмотрим на опыт Греческой Церкви или опыт монастырей в России, там были и есть и самофинансирование (когда Церковь имеет социальную службу, наделы земли, которые может сдать в аренду, платные дома престарелых). Это и социальная помощь государству, и в то же время Церковь получает средства на развитие социальной и благотворительной службы или на какие-то другие нужды.
Я думаю, что в будущем Русская Православная Церковь выйдет на это направление, но сегодня еще трудно говорить об этом, поскольку процесс становления — материального и духовного — еще идет.
Если представить, что у вас появились неограниченные возможности властные, финансовые, — с чего вы начали бы восстанавливать разрушенный церковный организм?
Если бы такая возможность имелась, прежде всего я постарался бы как-то консолидировать нашу просветительскую и образовательную деятельность: катехизацию, просвещение, образование. Консолидировать как единый церковный орган.
И, конечно, постарался бы сделать все возможное, чтобы эта область деятельности Церкви – а в этом ее будущее — была бы на самом высоком интеллектуальном уровне, на самом серьезном законодательном уровне и, конечно, была бы обеспечена все необходимым.
В частности, учебными пособиями, методичками и другими материалами, которые способствовали бы реализации тех направлений и задумок, которые сегодня делает Церковь, и проводил бы их в жизнь.
Ну, и конечно, постарался бы обратить больше внимания на социальную и благотворительную деятельность Церкви. В ней не только духовная и моральная закалка для нас, но большая помощь для нашего общества, которое сегодня нуждается и в социальном обеспечении, и в духовном внимании, и духовном моральном климате, дать который нашему обществу может только Церковь.
Уверен, что развитие этих двух направлений будет способствовать твердому и уверенному развитию Церкви, в то же время создавая прочный духовно-нравственный фундамент не только самой Церкви, но и всего общества. Но еще очень много требуется для того, чтобы мы воплотили это в жизнь. Консолидация общества — здесь, я думаю, нас поддерживают и поддержали бы и руководители нашего государства, и многие сограждане, и верующие и неверующие, потому что в теплом, добром, ласковом слове нуждаются все.
Собственно, этим направлениям и уделяет внимание и средства и Церковь, и Патриарх, и епархиальные архиереи. Будущее Церкви зиждется на духовно-нравственном фундаменте, на котором она еще больше укрепилась бы в нашем обществе.
Тогда не надо было бы отвлекать свое внимание для того, чтобы парировать какие-то нападки против Церкви. Жизнь и нравственный климат, который могла бы создать Церковь, стали бы прекрасным защитником от многих и многих провокаций и нападок в адрес Русской Православной Церкви.
