Русская линия / Новости / «Мы присутствуем при начале очень нужного и очень важного дела»

При Генштабе создана рабочая группа, которая должна решить проблемы, связанные со введением института капелланов в Вооруженных силах России, сообщает Regions.ru. Во время первоначального обсуждения этой темы выяснились два пункта, относительно которых российские священнослужители расходятся во мнениях. Первый касается доли верующих той или иной конфессии в военной части, начиная с которой имеет смысл держать штатного священнослужителя. Предварительно названа цифра в 10%. Однако заместитель председателя Совета муфтиев России Дамир Гизатуллин возразил, что нельзя пренебрегать религиозными потребностями не только 10%, но и «полпроцента» военнослужащих. Второй пункт, вызвавший разногласия, заключается в том, что военное духовенство будет представлять только четыре религии: Православие, ислам, иудаизм и буддизм.

«Сегодня мы присутствуем при начале очень нужного и очень важного дела. Вопросы, которые сегодня возникают, предвещают большую кропотливую работу. Мы стоим только у ее начала, делаем первый шаг: хотя у Церкви и есть многолетняя богатая история окормления солдат и офицеров, но традиция была прервана, и надо всему учиться заново», — сказал в интервью агентству сотрудник Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами иерей Александр Добродеев. «Конечно, веру арифметикой не меряют и механике она неподвластна. Наша задача, если нам Господь сегодня доверяет этой работой заниматься, — засучить рукава и начать спокойно, нормально работать по введению института военного духовенства, и эту работу надо делать тщательно. Я думаю, всех нас можно пока только поздравить с тем, что она все-таки началась», — добавил священник.

Заместитель председателя Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями игумен Савва (Молчанов) в свою очередь рассказал, что входит в обязанности православного священнослужителя в армии. «Священнослужители, которые представляют самые многочисленные вероисповедания, входят в штат Вооруженных сил. Это в первую очередь относится к православным и мусульманам. Что касается людей других вероисповеданий, то существует такая исторически сложившаяся практика, подкрепленная уже современным опытом служения духовенства в войсках: если я встречаю в части какого-то военнослужащего, который исповедует другую религию или придерживается какого-то христианского течения, и в части нет соответствующего священнослужителя, то в обязанности православного военного священника входит организовать встречу этого военнослужащего с представителем соответствующего духовенства — или в воинской части, или же, по договоренности с командованием, за ее пределами. Подчеркну: это входит в обязательные функции православного священнослужителя. Таким образом, ни полпроцента, ни одна десятая процента, — никто не будет ущемлен в своих правах», — сказал он.

игумен Савва (Молчанов)

«Что касается протестантов, то я думаю, что каждый человек, который служил в Вооруженных силах, конечно, с большим сожалением относится к тому мировоззрению, которое запрещает молодому человеку принимать присягу и с оружием в руках стоять на защите своего Отечества, своего дома, своей собственной семьи и других. Но опять-таки обязательная задача священнослужителя в воинской части — стремиться к единству воинского коллектива. В моей практике были случаи, когда священник встречал в воинской части человека, которого призвали, находящегося уже в полку, при полной боевой готовности, который отказывается принимать присягу, брать в руки оружие, дотрагиваться до оружия. В таких случаях священник обязан сделать все, чтобы даже такое мировоззрение, которое, конечно, трудно одобрить (представьте себе, что бы с нами было, если бы брать в руки оружие отказались бы православные и мусульмане), — не стало причиной для религиозного конфликта. Где угодно священник мог бы поспорить с такой позицией, но только не находясь в рядах Вооруженных сил, — там он должен выполнять совершенно иные задачи. И одна из этих задач — единство воинского коллектива и мир внутри него», — подчеркнул священник.

«Когда я работал в разных полках Таманской дивизии, то у меня были прекрасные отношения с мусульманами. Они с большим уважением относились ко мне, православному священнослужителю. Если поначалу у них и возникала какая-то враждебность, то после нашего знакомства, после бесед, на которые они приходили абсолютно добровольно, у нас не то что не было никаких недопониманий, но они стали относиться ко мне даже с большим интересом, чем мои православные. Мне с ними было тоже очень интересно общаться, отвечать на их эмоциональные вопросы. Конечно, сперва надо было их убедить, что я с уважением отношусь к их вере», — рассказал он.

Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря на Новослободской, отметил, что присутствие духовенства ни в коем случае не должно негативно сказываться на выполнении боевых задач. «По закону, традиционных религий в стране четыре. Вопросы, связанные с остальными, должны рассматриваться тогда, когда уже основные решения будут приняты. Протестантизм, действительно, для России совершенно не характерен. При СССР он был распространен в основном в Прибалтике, а теперь говорить о протестантизме в России как о заметном явлении, мне кажется, не приходится», — сказал он.

«Что касается доли военнослужащих, необходимой для введения в штат полкового священника, то вопрос кажется довольно специфическим. Мне кажется, Министерство обороны совместно с социологическими службами и традиционными религиями должны провести какие-то исследования, чтобы выяснить реальное положение дел. Если окажется, что представителей той или иной религии вдруг окажется совсем незначительное число, то, возможно, следует подумать о комплектации частей с учетом вероисповедания. Иначе будет беспорядок какой-то, а присутствие духовенства ни в коем случае не должно негативно сказываться на выполнении поставленных задач», — заключил священник.
Русская линия