Русская линия / Новости / Иеромонах Серапион (Митько): «Гоголь смог преодолеть в себе писательство»

«Гоголь — гениальный русский писатель, который показал, что истинное творчество всегда имеет религиозную природу. На протяжении всей своей жизни он стремился осознать эту религиозную природу творчества, воплотить её в своих произведениях. Часто это происходило очень трагично, но, тем не менее, Гоголь навсегда останется примером русского религиозного писателя, для которого творчество было одновременно спасением и погибелью, которое он рассматривал, как жизнь, как путь собственной души», — заметил в интервью «Русской линии» заведующий Миссионерским отделом Ярославской епархии, первый проректор Ярославской духовной семинарии, кандидат философских наук иеромонах Серапион (Митько), рассуждая о значении творчества великого русского писателя Николая Васильевича Гоголя.

«В произведениях Гоголя воплощаются пророческие образы. Бердяев в статье „Духи русской революции“ указывал на то, что Гоголь предвидел те события, которые произойдут позже, предугадал тот тип разрушителя России, который явился во время революции», — добавил он.

Вместе с тем, заметил отец Серапион, «хотя творчество Гоголя само по себе является памятником экзистенциальной крипторелигиозности, произведения Гоголя нельзя рассматривать как образец православной религиозности, он не является учителем Церкви, не является нашим наставником на пути спасения». «Его путь был очень трагичен. Изначально Гоголь переживал творчество как некое явление Божеского Духа, но в самом творчестве он во многом оставался язычником, в чем сам и признавался. Хотя позже в нем произошел перелом, связанный с осознанием трагизма, который лежал в основе его жизни», — считает священник.

Но, продолжил священник, «у Гоголя удивительное чувство зла, он чувствовал его присутствие даже в начальных стадиях — он очень страдал от этого. Исследуя различные проявления человеческой души, Гоголь создал пророческие произведения „Ревизор“ и „Мертвые души“. „Ревизор“ — это повествование о человеческой душе, ведь изображенные им чиновники — это страсти и пороки человеческой души, а финальная сцена, приезд ревизора — суд Божий. „Мертвые души“ — гениальная и трагичная попытка показать путь спасения для Чичикова, правда, попытка во многом неудачная, потому что Гоголь переживал темную сторону героев как часть своего бытия. И, в конце концов, к писателю приходит осознание того, что творчество для него не является лучшим путем спасения. Тогда Гоголь обращается к Православию целиком и полностью. И вот в этот период его волнует уже не своя творческая судьба, а спасение своей страдающей души. Но и в этот период он не может полностью отделить себя от своих героев. Поэтому его попытка спасти Чичикова во втором и третьем томах „Мертвых душ“ кажется ему несовершенной», — рассказал отец Серапион.

«После своей встречи с отцом Матвеем Константиновским, который был человеком далеким от литературных проблем, но пытался привести Гоголя к тому пониманию спасения, которое сам имел, Николай Васильевич начинает осознавать своё творчество как греховное. В этот момент он пишет „Избранные места из переписки с друзьями“, „Размышление о Божественной литургии“. Эти произведения чрезвычайно интересные, однако, это всего лишь этап в его духовном развитии. Известно, что у некоторых друзей пробудившаяся религиозность Гоголя вызывала определенное удивление. Например, Аксаков-старший писал о том, что писатель советовал ему после обеда два часа читать Фому Кемпийского, которого он читал, когда Гоголь еще только родился. Многие воцерковленные люди воспринимали религиозность Гоголя как неофитскую. Но это совсем не значит, что „православие Гоголя“ было чем-то неправильным, просто в Православии есть разные пути и путь Гоголя — это его путь. Мы знаем, что он вступил на тяжелый путь аскезы и скончался православным христианином», — сказал проректор Ярославской духовной семинарии.

«По разному оценивается роль отца Матвея Константиновского в жизни и творчестве Гоголя. Некоторые считают, что именно он привел писателя к отказу от литературного пути. Но это не так, Гоголь не был рабом каких-то авторитетов. Он прибегал к помощи этого священника, потому что не мог решить свои экзистенциальные проблемы через творчество. Напротив, творчество слишком далеко увело его в мир тех реальностей, которые он сам создал и в итоге стремился спастись от мира, созданного в своих произведениях. Евангелие говорит, что Царство Божие внутри нас, так вот Гоголь создал внутри себя удивительный мир, населенный удивительными персонажами и сам стал одним из этих персонажей. Это стало его жизнью, которая стала шедевром литературного творчества. Но кроме этой творческой жизни, есть ещё жизнь вечная. Гоголь один из немногих гениев русской культуры, кто смог по-настоящему осознать, что всё сущее в этом мире, в том числе и творчество, являются ничем по сравнению с Царствием Небесным. Он встал на радикальный путь отречения от себя и от своих гениальных творений, для того чтобы спасти свою бессмертную душу. И теперь мы не знаем, почему мы так любим Гоголя, от того, что он был великим писателем, или потому что он, будучи таковым, смог преодолеть в себе это писательство. Благодаря этому, его произведения наполнены духом жертвенности и самоотречения и так ложатся в наше сердце. Может все это именно от того, что Гоголь стал человеком, единственной целью которого стало спасение души, вот его произведения и воспринимаются нами столь глубоко», — заключил иеромонах Серапион (Митько).
Русская линия