Воскресный вечер в Европе выдался напряженным. Десятки миллионов людей в 25 странах Евросоюза буквально не отрывались от телевизоров, где в режиме нон-стоп транслировались данные о голосовании французов «за» и «против» Европейской Конституции.
Еще загодя было известно, что день 29 мая в политическом отношении выдастся жарким. Социологические опросы показывали, что более половины, от 53 до 54 процентов жителей Франции, готовы «завалить» неудачный по их мнению документ на референдуме. Не было недостатка и в разного рода прогнозах и аналитике. Председатель ЕС, премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер сказал, что если французские избиратели отклонят Конституцию ЕС на референдуме 29 мая, это отбросит Евросоюз на 20−30 лет назад. По словам председателя Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу французский отказ ратифицировать Конституцию окажется «поражением всей Европы». Накануне голосования политические страсти оказались взвинчены до предела. С воззваниями к французам обратились президент Франции Жак Ширак, канцлер Германии Герхард Шредер и президент Польши Александр Квасьневский. Последний назвал Францию «колыбелью европейской свободы» и эмоционально призвал ее граждан не отказываться от своей традиционной исторической роли. За Конституцию также агитировали Жерар Депардье и Питер Гэбриэл, она вызвала нешуточный раскол в стане умеренно-оппозиционной социалистической партии. И все-таки, невзирая на предпринимаемые усилия, настроения в обществе не менялись. Напротив, проводимые новые опросы показывали даже некоторый рост числа готовых голосовать отрицательно. Данные же референдума, приведенные министерством внутренних дел Франции в воскресенье, поздно ночью, оказались еще более категоричны: большинством в 54,87% голосов французские избиратели отвергли единую Конституцию Евросоюза. Из 41 млн. 24 тыс. избирателей, внесенных в списки для голосования, против Конституции проголосовало немногим более 15 млн. 300 тыс. человек. Поддержали основной закон ЕС 12 млн. 650 тыс. избирателей.
Решающими оказались не патетические призывы политиков и поп-звезд к ускоренному построению «общеевропейского дома», а те негативные результаты, которые были продемонстрированы предшествующим процессом объединения. Как раз незадолго до референдума по Франции прокатилась волна протестов против притока дешевой рабочей силы из-за рубежа и перевода на Восток все большего числа предприятий. Безработица держится на уровне 10%, показатели национальной экономики не блестящи, обостряются отношения диаспор. Глядя на все это, рядовой француз проникается убеждением, что от интеграции в ЕС жить ему стало лишь хуже.
Правые в лице лидера Национального фронта Жан-Мари Ле Пена и руководителя «Движения за Францию» Филипа де Вилье вместе с профсоюзами и коммунистами торжествуют победу. Из их заявлений по телевидению следует, что результаты референдума обязывают президента Франции Жака Ширака и премьер-министра Жан-Пьера Раффарена уйти в отставку. Напротив, сожаление по поводу отрицательного голосования французов выразили премьер-министры Италии, Испании, Великобритании и Нидерландов. Наиболее сдержанной была реакция германского канцлера Г. Шредера, который ограничился констатацией факта, что «франко-германские дружественные отношения от этого не пострадают».
Тем не менее, за провалом Евроконституции 29 мая аналогичные результаты, скорее всего, продемонстрирует голосование в Голландии, где референдум назначен на 1 июня 2005 г. В подавляющем своем большинстве голландцы также настроены скептически — лишь 40% жителей Нидерландов намерены высказаться в поддержку Основного закона ЕС. Французское же вето, несомненно, только усилит позиции скептиков. На данном фоне Великобритания рассматривает возможность и вовсе отказаться от проведения референдума по Конституции в начале 2006 г. Об этом сообщает британская газета «Таймс» со ссылкой на источники в МИД Соединенного Королевства. Напомним, что по существующему регламенту Конституция, чтобы вступить в силу, должна быть одобрена всеми входящими в Евросоюз странами. Голосование с положительным результатом до сего времени прошло всего в 7 странах. Помимо Франции, на общенациональные референдумы ратификацию Конституции вынесли также Ирландия, Польша, Дания, Португалия и Чехия. В оставшихся государствах документ рассматривают и принимают парламенты.
Франция, таким образом, лишает Европу надежды в ближайшее время хотя бы формально, на уровне политических заявлений декларировать свое объединение. Евроконституция — не манна небесная, без нее жили и некоторое время проживут еще. Однако, результаты французского референдума от 29 мая не могут существеннейшим образом не отразиться на ходе и направлении интеграционных процессов, в которых ратификация Основного закона всеми 25 странами полагалась важной составляющей плана слияния.
Неизбежно изменит референдум и политическое лицо самой Франции. Хотя Президент Жак Ширак заявил заранее, что не покинет своего дворца на Елисейских полях при любом результате голосования, ему, вероятно, придется отправить в отставку непопулярного премьера Жан-Пьера Раффарена, по фамилии которого референдум презрительно был назван «раффарендумом». Накануне 29 мая, если верить опросам, во французском обществе находился лишь 21% тех, кто одобрял деятельность главы кабинета. Популярность же президента республики была на значительно более высоком уровне — 39%. Поэтому полагают, что, в отличие от либерального премьера, у Жака Ширака имеются достаточные возможности продемонстрировать своим соотечественникам приверженность консервативному курсу на отстаивание национальных интересов. В заявлении по поводу прошедшего референдума он уже сообщил, что «примет к сведению» победу противников Евроконституции и в этой связи намерен в ближайшие дни принять решения о приоритетах своих действий и деятельности правительства.
У власти во Франции впредь остается то же право-консервативное «Народное движение», и лишь кресло премьера, скорее всего, достанется кому-нибудь из представителей умеренного крыла Социалистической партии, в целом поддержавшего Европейскую Конституцию. Договариваться придется и с оппозиционными силами: другой, более радикально настроенной частью Соцпартии, коммунистами, правыми и профсоюзами. Одним из очевидных результатов прошедшего референдума стала значительная политизация общества и усиление общих симпатий к правой и левой идеологии. Так что едва ли правительству удастся в ближайшее будущее осуществить запланированный пакет реформ, направленных на ослабление бремени государственной ответственности и сокращение социальных гарантий.
Между тем, ясны далеко не все обстоятельства происшедшего. На устах у многих остается недоуменный вопрос: «Каким образом власти Франции упустили, казалось бы, верный успех и каким образом радикальные партии сумели собрать для себя столь богатую жатву?» В самом деле, еще в конце апреля — начале мая социологические замеры среди французов показывали уверенный перевес сторонников Конституции ЕС над ее противниками. А дальше ситуация начала развиваться как будто в неуправляемом русле: Ле Пэн, коммунисты, социалисты резко добавили обороты, в то время как вся агитация за положительный исход референдума выглядела казенно и блекло. Испуг, который демонстрировали европейские политики, говоря о возможности провала Евроконституции 29 мая, в свою очередь также провоцировал аудиторию на оппозицию. Голосовать «против» стало означать проявить волю, сказать «да» — пассивно последовать за планами новой европейской бюрократии.
Никого не убедили пессимистические прогнозы, что в случае поражения, «над Европой пронесется небывалой силы политический ураган», а сама Франция перестанет играть роль «мотора объединенной Европы», утратит былое влияние. Французы полагают возможным переписать Основной закон, усилив его социальную направленность и защитив национальные интересы, и заново «переголосовать». Ближе и понятней для них оказались не геополитические, а самые что ни есть «домашние» аргументы ультраправых, националистов, монархистов, коммунистов и социалистов, указывавших на вполне осязаемые негативные последствия интеграции Европы последних лет: наступление на социальные завоевания, наплыв дешевой рабочей силы, соответственный рост безработицы до 10%, перспектива неконтролируемого мусульманского нашествия после вступления Турции в ЕС.
В этой связи, вето на Конституцию не так уж расходится с интересами самого официального Парижа. В последнее время им высказывается все больше сомнений по поводу возможного будущего единой Европы. Позиции «грандов» — Франции и ФРГ — заметно ослабли по мере расширения числа стран-участниц и, в особенности, после вступления в ЕС восточно-европейских государств, ориентированных в своей политике за пределы Евросоюза: на евроатлантизм и США. С другой стороны, значительно расширилась и окрепла чиновничья машина Брюсселя, принимающая на себя теперь главную инициативу при решении вопросов внешней политики и законодательного обеспечения.
Результаты общенационального голосования для французских властей становятся таким образом надежным прикрытием политики реставрации национальных приоритетов. Ибо объединенная Европа создается не бюрократическими решениями и не безликим «консенсусом», но странами-участницами, соответственно их авторитету и весу. Не Франция и Германия заинтересованы в остальной Европе в первую очередь, а Европа в них. Отказ от ратификации Евроконституции напоминает об этом, как и о том, что легитимность Брюсселя в случае разногласий может быть легко поставлена под сомнение ведущими европейскими столицами. Андрей Рогозянский, специально для Русской линии
Объединенной Европы никак не выходит Французы провалили Евроконституцию...
