Памяти Скобелева

122 года назад, в жаркие июньские дни, вся Россия прощалась с русским патриотом Михаилом Дмитриевичем Скобелевым.
Похороны Скобелева носили небывало торжественный характер и были поистине народными. 26 июня тело положили в гроб в парадном генерал-адъютантском мундире. От академии Генерального штаба к гробу был возложен венок с надписью: «Герою Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, полководцу, Суворову равному»; венки от полков, в которых служил Скобелев, Кавалергардского и Гродненского гусарского, от многих учреждений и неизвестных лиц.
Государь-Император Александр III направил сестре покойного, княгине Белосельской-Белозерской телеграмму: «Страшно поражен и огорчен внезапной смертью Вашего брата. Потеря для Русской армии трудно заменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей. Александр». Корвет «Витязь» Император повелел переименовать в «Скобелев».
Среди провожавших Скобелева были: Великие князья Алексей Александрович и Николай Николаевич старший, генералы Ганецкий, князь Имеретинский, Радецкий. Для отдания воинских почестей были выделены наряды от полков, сражавшихся под командованием Скобелева. Конный отряд возглавлял генерал Дохтуров. Прибыли депутации от войск 4-го конного корпуса, Московского военного округа, от Генерального штаба. От гостиницы Дюссо до церкви Трех Святителей, заложенной дедом Скобелева, где происходила панихида, войска стояли шпалерами (на двадцати двух подушках несли ордена и три Георгиевских креста — 2-й, 3-й и 4-й степеней).
В ночь на 28 июня, перед панихидой, в церкви побывало около 60 тысяч человек, и «все это простонародье, — писала А.Ф. Тютчева, — так как высшие классы — дворянство и купечество в это время отсутствуют в Москве». За гробом вели лошадь Скобелева. Когда выносили гроб, «все пространство от церкви до вокзала железной дороги было покрыто сплошным ковром из лавровых и дубовых листьев, и вся огромная площадь перед вокзалом представляла собой море голов. народ, который не мог проникнуть в церковь, чтобы отдать покойному последнее лобзание, бросился на помост, с которого только что сняли гроб, и покрыл его поцелуями».
Что происходило в эти дни в Москве, ярко изобразил А.И. Куприн: «Как вся Москва провожала его тело! Вся Москва! Этого невозможно описать. Вся Москва с утра на ногах. В домах остались лишь трехлетние дети и ненужные старики. Ни певчих, ни погребального звона не было слышно за рыданиями. Все плакали: офицеры, солдаты, старики и дети, студенты, мужики, барышни, мясники, разносчики, извозчики, слуги и господа. Белого генерала хоронит Москва!»
Картину дополняет В.И. Немирович-Данченко: «.на площади уже целое море. Народ на крышах домов, на кремлевской стене. на фонарях. Народные похороны, — говорит кто-то рядом. И действительно, мы видим, что они народные». Под грохот пушечных и ружейных залпов гроб внесли и поставили в вагон. «Народные похороны стали чисто народными, когда поезд наш тронулся. Вагоны наши двигались до Рязани по коридору, образованному массами народа. Это было что-то, до тех пор неслыханное. Крестьяне кидали свои полевые работы, фабричные оставляли свои заводы, и все они шли к станциям, а то и к полотну дороги. У самого полотна стояли на коленях. Все это под жаркими лучами солнца, натомившись от долгого ожидания. Уже с первой версты поезду пришлось поминутно останавливаться. Каждое село являлось со своим причтом, со своими иконами. Большая часть сел вышла навстречу с хоругвями — совершенно исключительное и небывалое явление. В конце концов казалось, что это не похороны одного человека, а совершается какое-то грандиозное явление природы. Так поезд подошел к Раненбургу. Тут ждали гроб крестьяне села Спасского». У спуска на мост через реку они пожелали нести гроб на руках: «С этого места мы и отца его и мать носили на руках». Пронесли гроб мимо дома, перед которым была разбита клумба, золотистыми буквами изображающая слова: «Честь и слава». 30 июня, под колокольный звон гроб опустили в фамильный склеп церкви села Спасского. Над могилой был повешен боевой значок, сделанный другом Скобелева, художником В.В. Верещагиным. Этот значок сопровождал Белого генерала в последнем походе. Солдаты и народ говорили — «душа был человек» и подчеркивали, что любили его за храбрость, простоту и любовь к народу. Все называли его «наш Скобелев»".
Похороны Скобелева, всенародная скорбь, охватившая Россию 122 года назад — укор тем, кто сегодня умалчивает о роли Белого генерала в русской истории и лучший ответ замалчивающим его значение для народа. К каким бы слоям общества не принадлежали люди, всем им было понятно, что в лице М.Д. Скобелева Россия потеряла Великого Патриота, человека громадного ума и недюжинной энергии.
По материалам книги В.Н. Масальского «Скобелев. Исторический портрет» (М., 1998).
В настоящее время, усилиями Скобелевского комитета и Информационного агентства «Белые Воины», ведутся работы по увековечению памяти М.Д. Скобелева.
Редакция ИА «Белые Воины» готовит к годовщине смерти М.Д. Скобелева публикации, посвященные его жизни и деятельности. В настоящее время на сайте размещена брошюра «Памяти М.Д. Скобелева», написанная капитаном С.Л. Марковым к открытию в 1912 году памятника русскому полководцу в Москве. В скором времени на сайте будут размещены книга В.И. Немировича-Данченко «Скобелев» и сборник приказов М.Д. Скобелева, выпущенный в 1907 году под редакцией С.Л. Маркова.
ИА «Белые Воины»

• Твитнуть
• Читать в Телеграм
•