Ещё о программном заявлении Президента

Текст передачи «Культурные войны» на радио «Русский край» (Калининград)

За время, прошедшее после интернет-публикации меморандума главы государства «Россия, вперёд!», накопились впечатления, чтобы дополнить прежние размышления о «плюсах» и «минусах» этого знакового материала. Хорошо, конечно, что верховная власть ведёт диалог с гражданами, приглашая их к обмену мнениями. В споре, как известно, рождается истина. Лишь бы этот спор был конструктивным, честным и не напоминал «диалога глухого со слепым». И нам бы не быть слепыми, и власти бы не быть тугой на ухо. С надеждой на это, приступим.

Недавно находился в поездке. Ехал поездом сначала в Питер, затем в Москву, откуда и вернулся восвояси. В поездах у нас не прекратились, слава Богу, задушевные разговоры. Много чего из них проясняется. Собеседники ведь не лгут, встречаясь всего на несколько часов, и стремясь поделиться наболевшим. Запомнилось два разговора. В направлении Петербурга ехала уже немолодая женщина-пенсионерка. Из разговора выяснилось, что она едет навестить родную сестру в старинную новгородскую деревню. На мой вопрос, как там живется людям, отвечала, что и людей почти не осталось в округе. В их деревне теперь всего три обитаемых 300-летних дома, в которых живут одни старики.

История её семьи отразила всю нашу историю прошедшего XX века. Её дед партизанил во время оккупации новгородской земли немецкими захватчиками во время Великой Отечественной войны. По рассказу старших сестёр моей собеседницы, одну из которых она и ехала навещать, дед иногда приходил домой из партизанского отряда переночевать. Однажды попал в засаду, устроенную власовцами, и был расстрелян ими на околице деревни. Старших сестёр немцы депортировали на территорию Литвы, где они батрачили у местных сельских жителей по разнарядке немецкой администрации, в том числе «пасли гусей», как вспоминала одна из них позднее. После войны старшие сестры вернулись в родное село живыми. Моя собеседница была из младших детей этой большой русской семьи. Она родилась уже после войны. Её родители, рожденные в первой половине 20-х годов XX в., были колхозниками. Собеседница сообщила интересную деталь. Паспорта они получили уже в предпенсионном возрасте, около 1974−1975 годов. На мой вопрос, почему так случилось, она отвечала: «Это было обычное дело, так как начальство стремилось удержать работоспособное население в деревне». Да и повинности колхозника были нелегки, несмотря на то, что русский крестьянин — двужильный. Так, вспоминала моя попутчица, чтобы накосить своей скотине сена на зиму, надо было в несколько раз больше накосить для колхоза. То есть 4 копны сена колхозу и только одну себе. Кто держал косу в руках, знает, что значит такая пропорция. У меня есть огород и приходится периодически махать косой-литовкой. Всего-то сотки три газона кошу раз в 2−3 недели в летний период, всякий раз на такую малость затрачивая по паре часов, проливая пот и мечтая, чтобы трава росла помедленнее.

Напомню слушателям, что принципы советской политики в деревне сформировались в первые годы Советской власти под властью марксовой догмы об «идиотизме деревенской жизни» и необходимости прогрессивного развития городов и промышленности. Деревня рассматривалась как главнейший враг прогресса и источник средств для подъёма промышленности. Именно поэтому была провозглашена политика «военного коммунизма», в рамках которой во время Гражданской войны у крестьян изымались вооруженными продотрядами не только так называемые «излишки» продовольствия, но и семенное зерно, в результате чего разразился страшный голод 1920 г., который по официальным данным, доложенным Госкомстатом В.И. Ленину, унёс более 5 миллионов жизней крестьян. Затем было послабление в виде новой экономической политики, когда откровенный геноцид народа был приостановлен. Но перспективный план «раскрестьянивания» деревни был на уме у новой марксистской элиты страны и Ленин, сходя в могилу, предрекал: «Из России нэповской будет Россия социалистическая». В переводе на нормальный язык это означало: «Погодите, сельчане, вот нарастёт у вас жирок, и мы ужо вернемся к политике строительства коммунизма в деревне». Так и произошло в конце 20-х гг., когда началась «коллективизация деревни», обернувшаяся новым страшным голодом начала 30-х гг., также унесшим жизни более 5 миллионов человек, особенно в Поволжье и на Украине. Многие миллионы крестьян целыми семьями были насильственно высланы в Сибирь, сделавшись рабочими, шахтерами. Многие опять погибли.

Так победил колхозный строй, о котором мы с моей собеседницей невольно вспомнили, когда она сообщила о выработанной её родителями — колхозными крестьянами — пенсии, доходившей в середине 70-х годов до 15 рублей на человека. Если учесть, что минимальная зарплата специалиста-горожанина тогда была около 90−100 рублей, можно сделать некоторые выводы и понять, почему работящее население, особенно молодежь, уже в те времена устремилось в города. Так и моя собеседница. Сначала уехала в Ленинград, закончила техникум. Её брат, также получивший городское образование, отбыл по распределению в Калининград и стал «перетягивать» к себе своих сестер, младших и старших. Так новгородские крестьяне стали горожанами-калининградцами.

Как же сейчас живет её родная деревня? А и не живет уже, доживает. Три старинных дома, правда, ещё стоят крепко; с русскими печками, которые дают возможность и обогреться, и приготовить щи да кашу. Моя собеседница — начинающая пенсионерка, не умеющая обойтись без земли. Гены русского землепашца дают себя знать. Она поддерживает в доме и огороде образцовый порядок, любит свои грядки и цветник. Вот и сейчас её потянуло домой, к отеческим могилам, нуждающимся в уходе, к дому, который надо обиходить, с чем старшая сестра, немощная одинокая старушка не справляется. А что вокруг деревни? На много вёрст кругом — ни села, ни деревни. Леса ещё есть и даже остались заросшие травой, вымощенные бревнами, деревянные пути-гати, проложенные давними предками через окрестные болота и леса. Полей уже нет. Пахать и сеять некому. Плодородная земля поросла не только кустарником, а ивняком и березняком. Леса посерьёзнее сводятся под корень леспромхозами и прочими заготовителями. Под колесами и гусеницами тяжелой техники гибнет земля-кормилица. Вот такая невеселая картина «мерзости запустения», царящей на новгородчине. И где? На старинной земле, которая цвела земледелием, промыслами, на равных торговала с немецкой Ганзой, где крестьяне отличались зажиточностью, чувством достоинства… Прямо по слову поэта: «Всё что было, / То прошло, / В прудовой туман ушло».

Для чего всё это говорится, дорогие слушатели? А для сравнения. Почувствуем ли мы, читая программную статью нашего президента, названную им «Россия, вперёд!», боль об умирающей русской деревне? Странно, никакой такой печали у главы государства нет. Перечисляя в начале статьи наше капитальное «российское» наследие, президент назвал и «гигантскую территорию», и «колоссальные» природные богатства, и «солидный промышленный потенциал», и «яркие достижения» в науке и технике, образовании и искусстве. Места для земли-матушки, да о загубленном перестройками крестьянстве в этом списке не нашлось. То есть и земля, и народ, на ней ещё живущий, молчаливо обойдены, чтобы не бередить душу ни себе, ни читателям, в большинстве горожанам. Прямо по слову Марины Цветаевой, сказавшей в своих «белогвардейских» стихах о крепком народе: «… Что делали? — Да принимали муки, / Потом устали и легли на сон…» [1].

Президент с завидной уверенностью, спросив у нас всех, как же нам распорядиться нашим великим наследием, отвечает: «У меня есть ответы на эти вопросы». А как же с кричащим вопросом о земле и крестьянине-земледельце, который почему-то не включён в число наших национальных богатств? Тут молчок. Как же верить после этого задорной уверенности президента, что у него «есть все ответы»? Не самоуверенность ли это? Можно, конечно, крепко зажмурившись, бодро бить в барабан и устраивать на Красной площади солдатский балет с карабинами, исполняемый личным составом элитной Кремлевской роты, и не замечать ничего, что происходит в радиусе 1000−1500 тысяч километров от Первопрестольной столицы. Но от этого земля не возродится сама собой и не прирастет новыми поколениями здоровых граждан. Всё это очень тревожит. Хотелось бы, чтобы наш энергичный президент, имеющий много достоинств, несколько расширил свой кругозор горожанина и в своем напряженном графике поездок по стране посещал не только краевые или областные города, но и умирающие деревни, сотнями и тысячами прекращающими своё прежде славное бытие.

Второй мой собеседник, с которым мы ехали уже из Питера в Москву, дал дополнительные свидетельства о деревенских бедах. Он офицер запаса, специалист-топограф, работающий в системе Газпрома. Рассказывал, что недавно они вели работы в Ярославской губернии. Один в один, слово в слово мой, молодой ещё, собеседник повторил то же, что сказала бывалая женщина из новгородской глубинки: деревня почти мертва и чтобы оживить её нужна трезвая, суровая, может быть пронизывающая все сферы жизни государства и общества политика возрождения Русской Деревни. Делаю ударение именно на Русской деревне с большой буквы, потому что у братских народов, татар, башкир, калмыков и т. д. есть своё же республиканское начальство в Казани, Уфе, Элисте и т. д., которому близка боль своих однородцев. А кто же поможет Русскому крестьянину, чьи предки на плечах своих вынесли тяготы Великой войны? А ведь русский народ продолжает быть главнейшим этносом России, давшим ей и своё имя, и насчитывающим более 80% её граждан. Значит должна быть и специфическая политика государства в отношении русской деревни и русских сельских районов, сейчас стремительно вымирающих, подтверждающих правоту одного немецкого консерватора, сказавшего как-то: «Народы рождаются в деревнях, а умирают в городах».

Но вернусь к моему собеседнику и его печальному примеру. Деревня в целом уже полумертвая, по его словам. Её обезлюдение, массовое пьянство людей — вот приметные особенности сегодняшней жизни. Их мобильному отряду газовщиков, работавших на Ярославщине, нужен был работник на должность вахтера. Кандидат нашёлся, тем более, что зарплату положили по сельским меркам высокую — 15 тысяч рублей в месяц. Могу сказать, что далеко не все высококвалифицированные «остепененные» преподаватели университетов получают сегодня такие деньги. Работал сельский вахтер у газовщиков ровно ОДИН день. Получив аванс, исчез, ясно почему. Владимир Большаков недавно в «Литературной газете» написал об этой проблеме так: «Алкоголь оставляет после себя вместо живых деревень мёртвую пустыню»; «Показатели смертности из-за алкоголизма и насилия [c ним связанного] среди российского населения в возрасте от 15 до 65 лет вышли на первое место…»; при этом «депрессивное воздействие на трудовое население и учащуюся молодежь оказывает и беспардонная демонстрация по телеканалам богатства новых русских и разгула потерявших всякий стыд и совесть героев рублёвского „гламура“» [2].

Нашему главному начальству надо как-то набраться смелости и, осенив себя крестным знамением, они ведь у нас, слава Богу православные, засучив рукава, отложив в сторону кремлевский парадный барабан и бубен, надев сталинский френч, перейти к жестким, но справедливым мерам по наведению порядка и, прежде всего, на погибающей земле-матушке. Не то мы скоро уже не половину продовольствия в страну ввозить будем, а 99,9%.

Президент прав, сказав примечательные слова о том, что «предприниматели должны предпринимать» нечто положительное, а не заниматься перепродажей природных богатств и изделий, произведенных за морями и долами. Но эта мысль должна быть продолжена до её логического конца. Плох не только ничего не предпринимающий «предприниматель». Ещё более негоден ничем и никем «не управляющий» государственный начальник, рассматривающий Россию как дойную корову, а сам предпочитающий обзаводиться недвижимостями на спокойном Западе. Что думают предпринять наш президент и опытный председатель правительства с этой проблемой, по сути, «двойного гражданства» у ряда представителей нашего управленческого слоя? Ведь среди сотен тысяч российских домовладельцев большого Лондона, судя по всему, имеются на только «ничего не предпринимающие предприниматели», но и дурно управляющие политики, сердце которых равнодушно к своему отечеству. А ведь кроме Лондона на земле много славных городов, которые сумели полюбить «наши"…

Прошу сказанное счесть в качестве предложений в рамках испрошенного президентом обсуждения. И последнее. Д.А. Медведев не раз уже сказал о беде пьянства. Хотелось бы, чтобы эти слова превратились в дела. Доколе, например, на автозаправочных станциях на Руси будут продаваться спиртные напитки? Что сие означает? Или без указания на зарубежный опыт, например немецкий, трудно самим нам понять, что ГОСУДАРСТВО, дозволяя продажу таких питий на дорогах, само провоцирует людей на пьянство за рулем со всеми вытекающими последствиями. Дмитрий Анатольевич, решите этот малый и совсем «не проблемный вопрос» и Вы прибавите в год тысячи сохраненных жизней.
Владимир Николаевич Шульгин, кандидат исторических наук,
г. Калининград

5.10.2009

Примечания:

1 — Цветаева М. Белогвардейские стихи / Изд-е С.Е. Михеенкова. Таруса, 1990. С. 3.
2 — Литературная газета. 2009. № 38. С. 3.