Реликвия, обращенная в будущее

Украинские президенты присягали на верность украинскому народу на… «русском народном» Евангелие. Это утверждение, в сегодняшние времена звучащее несколько абсурдно, вскоре станет само собой разумеющимся — когда факсимильное издание указанного Евангелия станет доступно каждому посетителю библиотеки.

20 января в издательском доме «АДЕФ-Украина» прошла церемония, посвященная печати факсимиле 1-го листа древнего Евангелия, за которым в XX веке утвердилось название Пересопницкого. Этот почти 10-килограммовый рукописный фолиант из 482 пергаментных листов размером 38 см х 24 см был создан в 1561 году под Пересопницей на Волыни. Вернее, работа началась 15 августа 1556? го года в Дворецком женском монастыре на Подолье. На средства настоятельницы монастыря русской княгини Настасии Жеславской было осуществлено написание первого из четырех Евангелий — от Матфея и половину второго — от Марка. Завершена же книга была писцами Пересопницкого монастыря.

Так что в минувшее воскресенье было представлено, скорее, «Дворецое Евангелие» (а еще вернее «двоцкое» — от «двоцы монастырь»). Но как бы оно не называлось ранее (библиограф XIX века А.В. Терещенко называл его «Евангелием княгини Жеславской»), в последние десятилетия за ним прочно утвердилось определение «украiнськоi першокниги» — то есть первой книги, написанной на языке, отличавшемся от тогдашнего русского.

Останется ли данное суждение столь же твердым после выхода всех страниц Евангелия, включая послесловие писца Михайла Василиевича: «всi зуполна выписаныи книгы четырехь эвангелистовь, выложеныи изь языка болгарского на мову рускую… для лепшого вырозумленя люду хрыстiанского посполитого»? И как памятником украинской литературы стало произведение, «выложенное» на «мову русскую» за деньги русской же княгини в Персопнице — давней резиденции русских князей, начиная с Андрея Боголюбского (с недавних пор — первого северо-восточного гонителя украинского народа)?

Что бы попытаться найти ответ на некоторые из этих вопросов, прежде всего, определимся с понятиями. В наших краях болгарским в те времена назывался язык, который спустя века стал именоваться церковнославянским или староболгарским. Хотя к Болгарии он имел отношение косвенное. Это тот самый богослужебный и литературный (что в средние века было тождественным) общеславянский язык, основы которого заложили моравские просветители Кирилл и Мефодий. Просто на Русь XI века пришел он из Болгарии. Спустя пол тысячелетия он станет основой общерусского литературного языка и усилиями выходцев из Малой Руси вытеснит из столицы Руси великой московский приказной язык. В то время как остальные наречия — от поморского до подкарпатского — останутся местными «русскими».

Именно «малороссийским наречием 1556 года» назовет «пересопницкий» язык Тарас Шевченко. Причем, явно не в понимании «малоросiйськоi меншовартостi». А в том, в котором именовался королем Малой Руси (Rex Russae minoris) Даниил Галицкий. Малая Русь все века означала коренную, исходную Русь по аналогии с Малой Польшей, Малой Грецией, Малой Арменией и т. п.

Революционно новые ответы на означенные выше вопросы дает современная украинская историография. Благодаря наличию польских, чешских и, даже, латинских заимствований в тексте Пересопницкого Евангелия, его язык именуется древнеукраинским. А последующий исторический пробел (века, этак, на три — до появления «Энеиды) — происками завистливых москалей, заславших на нашу землю коварного Ивана Федорова со своей адской машинкой: «прибулий через двадцять рокiв iз пiвночi «друкар-москвитин» та його послiдовники багатотисячними тиражами своiх видань надовго «припечатали» отi паростки «украiнiзацii» церковно-служебних книг» («Зеркало недели» N 553).

Но отчего же столь недальновидны северные недоброжелатели, засылая на Малороссию в качестве «гуманитарного диверсанта» выпускника Краковского университета, именно Малую Русь прославившего изобретением многоствольной мортиры? Да и прозвище «москвитин», каким нарекли Федорова русские подданные Речи Посполитой, было на этой земле в те времена явно не зазорным.

К тому же именно книгопечатание канонически верных текстов предотвратило распространение с запада дешевой и массовой печатной иезуитской литературы (очевидно не зря в 1990 году, как только униатский орден базилиан возродился после 45-летнего запрета, им первым делом был ликвидирован музей Федорова, размещавшийся в одном из львовских монастырей).

Нашли современные «мистецтвознавцi» и объяснение тому прискорбному для них факту, что Пересопницкого евангелия нет и в академическом (времен НАН УССР) многотомнике «Пам'ятки украiнськоi мови». Оказывается, прислужники имперской науки боялись признать, что у украинцев еще в XVI веке была своя, отдельная от россиян книга.

Но зачем же тогда в 1941-м Пересопницкое Евангелие эвакуировали, а не дали погибнуть, свалив вину на немцев? Зачем в 1947-м ее вернули в фонды Национальной библиотеки Украины имени Вернадского? Зачем в 1987 году та же АН УССР начала реставрацию Евангелия, которая прекратилась с обретением Украиной независимости? Зачем в годы «царата» его хранила «имперская» Церковь. И зачем сегодня эту общеукраинскую святыню делают доступной по инициативе Украинской православной церкви?

Наверное, затем, что бы мы — украинцы — хоть иногда вспоминали, что когда-то были главной частью русского мира.
Дмитрий СКВОРЦОВ, «2000»
г. Киев