От редакции: Это письмо мы получили от автора по электронной почте со следующей краткой припиской: Уважаемая редакция! Высылаю вам свои воспоминания о митрополите Клименте. Буду благодарен, если разместите их на вашем сайте.
Совсем немного времени осталось до Поместного Собора, который должен будет назвать имя Первосвятителя нашей Церкви. И когда вся полнота РПЦ на каждом богослужении возносит молитвы о даровании духа премудрости и разума нашим соборянам, на страницах околоцерковных СМИ развернулась бешенная черная PR-кампания, сродни той, что мы наблюдаем в политической, или бизнес сфере. Черный PR, а иначе говоря — ложь, грязь и клевета — мощным потоком льются на головы паствы, оплакивающей кончину патриарха Алексия. Очень жаль, что под прицелы технологов-критиканов попадают заслуженные и достойные архиереи, десятки лет своей жизни отдавшие Церкви. Это и митрополит Климент, и владыка Онуфрий, и многие другие, обладающие колоссальным архипастырским опытом и авторитетом в Церкви… Особенно больно читать клевету об архиереях, с которыми Господь сподобил познакомиться лично.
В 1994 году я был зачислен в Калужское Духовное Училище, которое через два года было преобразовано в семинарию. Ректором тогда, как и сейчас, был Калужский владыка Климент. Оговорюсь сразу, что это не льстивый панегирик архиерею, нет. Это попытка противостать лжи обыкновенной правдой. И у меня, как у каждого члена Церкви, есть право высказать свое свидетельство от верных.
Прежде всего, митрополит Климент запомнился мне как заботливый отец, ставший для нас, по большей части новообращенных юношей, мудрым терпеливым учителем и духовным наставником. В семинарии владыка сумел создать домашнюю обстановку. Со временем, когда я продолжил обучение в Московской Духовной Академии, многие студенты из других региональных семинарий с трудом верили в мои рассказы о калужских порядках. Главное — в КДС никогда не было формализма, пресловутой безжизненной «системы». И в этом, конечно, заслуга ректора. У нас не было вечерних «обходов с фонариками», нас не называли «рабами Божьими», у нас не было даже «дежпомов». И при этом семинария не только успешно существовала, но и формировалась в одну из образцовых духовных школ Русской Церкви. За время обучения, например, я не написал ни одной объяснительной, хотя у среднестатистического студента поводов к этому всегда бывает немало. Вспоминается случай, как на первом курсе один студент задержался допоздна в городе. Узнав об этом, ректор не ложился спать и терпеливо ждал возвращения этого семинариста, чтоб усовестить его. При этом никакой «расправы» или «репрессий» в отношении его не последовало. Подобные уроки терпения и снисхождения, будущие пастыри, студенты семинарии, усваивали надолго.
Обучаясь в Калужской семинарии, студенты постоянно имели возможность беседовать с владыкой Климентом на самые разные темы. И именно эти беседы, это живое общение с мудрым архипастырем и опытным церковным администратором, дали нам, выпускникам, бесценные знания, которые не преподают на семинарских лекциях. В семинарии никогда не было скучно. Удивительно, но некоторые мои товарищи по нескольку лет даже не ездили никуда на каникулы, им нравилось в родной духовной школе. Все праздники, дни Святок и Светлой недели, владыка проводил вместе с нами на богослужениях и за праздничным столом, всегда с подарками и интересной беседой. Золотое время. На службе, особенно на Литургии, владыка Климент являл собой образец молитвенного предстояния священнослужителя, при этом явственно чувствовалась вся литургическая красота и глубина богослужения. Это всегда побуждало и учило нас, семинаристов, стараться быть на службе внимательными и сосредоточенными. Конечно, ученики не превзойдут своего учителя, но даже воспоминание о том, как митрополит Климент молился на богослужении, до сих пор побуждает трудиться над собой. Низкий поклон за это владыке.
Но главное, о чем хочется сказать — владыка очень нас любил, и эта любовь всегда чувствовалась всеми воспитанниками. Чувствуется она и сейчас, спустя многие годы. На юбилее 1020-летия Крещения Руси, спустя 10 лет после окончания семинарии, я встретился с митрополитом Климентом в Киеве. И сразу, по первым словам, по улыбке, по участливому и внимательному отношению, я узнал в нем того же любящего пастыря, каким владыка мне запомнился в Калужской семинарии.
Конечно, меня можно упрекнуть в субъективизме, или в «пристрастном» отношении к первому духовному наставнику. Но в одном меня упрекнуть нельзя — я не лгу. Таким я знаю владыку Климента. И хотелось бы, чтобы это свидетельство правды, хотя и краткое, многим напомнило о том, что молитвенность, мудрость, милосердие и любовь не всегда бывают публичны, и от этого не теряют своей ценности.
Иеродиакон Антоний (Пухкан), г. Киев
