Как казаки с Россией воевали

Завершившаяся недавно во Львове книжная ярмарка откровенно удивила своим однообразием. Создавалось впечатление, что издатели юга и востока Украины просто «отбывали номер» и прислали исключительно специальную литературу. Российские издательства вообще были представлены одним или двумя стендами. Подавляющее число издательств представляли запад Украины и Киев. Неудивительно, что у стендов с книгами на русском языке всегда было многолюдно. Не смотря на обилие исторической литературы националистического содержания, особого ажиотажа вокруг нее не наблюдалось. При этом цены на подобную литературу были демпинговыми.

Так, некто Брехуненко (фамилия или псевдоним?) выпустил серию «Победы украинского оружия» под лозунгом: «хватит стонать, давайте себя уважать» небольших книжек по 5 гривен (25 рублей) за штуку. Одна из них называется: «Войны украинских казаков с Россией до времен Богдана Хмельницкого». Начнем с того, что война — это вооруженный конфликт между государствами, народами или партиями внутри одного государства. Война предполагает приблизительно равный статус участвующих в ней сторон. Поэтому говорить о войнах казаков с Россией — это все равно, что говорить о конфликте между слоном и моськой. Отмечая, что контакты между казачеством и Россией начались в конце XV века, автор пишет о том, что казаки рассматривали ближайших соседей как объект для нападений с целью добычи оружия продовольствия и различных товаров. Понимая, что в таком варианте казаки скорее похожи на разбойников, а не на «лыцарив» (рыцарей), автор пишет: «Это отвечало общим представлениям людей того времени про всех тех, чьим профессиональным занятием было военное дело». Говоря об этом, автор вполне оправдывает свою фамилию (или псевдоним?), ибо для истинных рыцарей существовал «кодекс чести». В него вошло такое понятие, как объявление войны (чтобы противник мог подготовиться.), что совершенно не вяжется с казацкими принципами поживиться за счет соседа, главным образом мирного жителя. Рыцари, конечно, бывали разные, были и рыцари-разбойники, но они были изгоями в том, далеко не либеральном ХV веке.

Ярким примером того, что даже наемники старались строго придерживаться заключенных соглашений, служит роман польского писателя Г. Синкевича «Огнем и мечем». Войско Б. Хмельницкого окружило польский отряд, в котором были наемники-немцы, казаки гарантировали немцам жизнь, в случае, если они уйдут от поляков. Но командир наемников ответил отказом, потому что они получили деньги на месяц вперед. Интересно описание первой «войны» казаков с Россией, названной автором как «поправка финансового положения» — на переломе 1488−1489г. они ограбили московских купцов, возвращавшихся из Крыма. Купцов грабили в то время везде, но как в Европе, так и в России грабителей казнили, и никому не приходило в голову «гордиться» их «подвигами». Интересно, что буквально через несколько строк Брехуненко пишет о том, что: «Украинская элита считала Московскую державу своим лютым врагом и упорно воевала против нее». Доказательств «лютой ненависти» автор, естественно, не приводит, исторических фактов также. Вот и остается догадываться, в чем причина — может быть в том, что в дальнейшем грабеж купцов стал делом не безопасным? Может быть поэтому «первый антимосковский поход доблестные казаки» совершили в 1515 г. совместно с татарами под предводительством сына крымского хана. Целью похода, как пишет автор, было завоевание Сиверщены. Однако, как выяснилось, у «руководителей похода» — татар были совсем другие цели, они занялись примитивным грабежом. Непонятны стенания автора, по этому поводу, если казакам можно грабить мирное население, то почему для татар должны быть другие правила? В результате, жители региона оказали, по словам автора, который иногда пишет правду, «бешеное сопротивление». И самое главное, категорически отказались отречься от московского царя и стать подданными литовского князя. Автор сознательно умалчивает, либо не знает, что практически все совместные действия казаков с татарами, заканчивались одним — грабежом и уничтожением мирных жителей Литовского княжества, т. е. казаки сознательно отдавали своих соплеменников и единоверцев на заклание татарам ради сиюминутной выгоды. Все это привело к периоду, называемому в истории Руиной, когда страна была на грани полного уничтожения, и спасались те, кто пребывал подданными царя московского.

Восторг вызывает и утверждение Брехуненко того, что в 1521 г. казаки «вероятно» приняли участие в походе хана на Москву. При этом, строчкой ниже он уже утверждает, что они дошли до самой Москвы. Если они «вероятно» приняли участие, но очевидно, что они «вероятно» и дошли. Далее автор утверждает, что: «Царя Василия III охватил такой ужас, что он бежал из Москвы на север». Действительно, в 1521 г. татары, перейдя р. Оку подошли в Москве, но взять ее не смогли. Василий III отправился в Волоколамск набирать новые войска. Это был последнее серьезное нападение татар на столицу. В следующем году Василий III начал строить крепости вдоль р. Оки. Для общего развития Брехуненко хотелось бы сообщить, что Волоколамск находится приблизительно в 100 км. на запад от Москвы. Далее автор пишет о т.н. Стародубской войне 1534−1537г. в которой, по его мнению, казаки «успешно воевали». В чем это заключалось, конкретно он не указывает, но эта война была успешной для России, ибо, в конечном счете, велась на территории противника, а о мире стал просить Сигизмунд I. Далее автор пишет о том, что 1562−1569г. стал вопрос о признании за казаками звания «лыцарей». Описывая период нападения на московское царство короля Стефана Батория, Брехуненко с гордостью пишет об истинно «рыцарских» деяниях казаков. По его словам казаки под руководством Ф. Кмиты «совершили опустошительный рейд Смоленщиной, спалив до двух тыс. сел». Ранее автор упоминает, что под руководством этого самого Ф. Кмиты было 900 человек. Если учесть, что в те времена в селах жило не менее 200 человек и умножить на 2000, то Ф. Кмита уничтожить их мог, разве, что танками. На самом деле Ф. Кмита был старостой г. Орши. В октябре 1580 г. начал наступление на Смоленск для соединения с польским королем. Был энергично атакован Бутурлиным, который преследовал его и в 40 верстах от Смоленска нанес ему полное поражение. После окончания польско-русской войны, казаки занялись, по словам автора, своим обычным делом: «Ожидания от украинских казаков разбойничания на „большей дороге“ становится привычным для всех, так или иначе причастных к московскому пограничью и полю». Вот такое «рыцарство», которым автор призывает гордиться.

Но, еще более удивительную интерпретацию дает автор сотрудничеству казаков с московским царством. Не в силах отрицать этого очевидного факта, Брехуненко относит это сотрудничество к войне против России, только войне экономической. По его словам, казаки «доили» северного соседа, потому что нанимались к нему на службу против татар?! Оказывается они за двести с лишним лет опровергли К. Маркса — эксплуататорами являются те, кто нанимается, а не тот, кто нанимает. При этом автор пытается изобразить казаков послушными вассалами польского короля, утверждая, что за московские деньги они были согласны воевать только против татар. Однако, как это часто случается в этой книге, буквально через несколько строк, Брехуненко сам себя опровергает, сообщая о том что: «В 1593 г. в Москве радостно приняли казацкое посольство, которое от имени гетмана Кшиштофа Коссинского предлагало свою службу «против любых неприятелей».

Весьма своеобразно трактует автор период польско-русской войны 1609−1612г. Россия, как известно, в то время переживала не лучшие времена, поэтому и решил Сигизмунд III, что эта война будет для него легкой прогулкой. Легкой прогулки не получилось, а те небольшие выгоды от территориальных приобретений, которые в результате войны польский король получил, были сведены на нет экономическим кризисом в Польше. Тем более, что очень скоро русские вернули себе практически все потерянные земли. Но оценка войны не интересует Брехуненко. Он с восторгом описывает, как казаки, после того, как польские войска в результате длительной осады взяли город Стародуб, вырезали там 7,6 тыс. мирных граждан. Во всем цивилизованном мире, где подобные зверства в это время, случались нередко, не принято было гордиться подобным «геройством». Сразу возникает естественная параллель с взятием войсками Петра I Батурина. Почему Брехуненко и К. этим событиям дают диаметрально противоположные оценки? Я уже не говорю о нюансах — Стародуб и стародубцы, в отличие от Мазепы и батуринцев, польскому королю на верность не присягали, занятие же шведами Батурина могло существенно повлиять на исход польско-шведской войны, в то время как, взятие Стародуба на исход войны не влияло и угрозы Польше и Сигизмунду не несло.

С особым восторгом описывает автор участие П. Сагайдачного в походе королевича Владислава на Москву в 1618 г. Автор пишет, что: «Сагайдачный разгулялся так, что хуже татар опустошил южные окраины Москвы». Безусловно, этот период можно назвать своеобразным «Сталинградом смутного времени», не сдав Москву осенью 1618 г. и заключив столь необходимое перемирие, Россия в дальнейшем отвоевала все утерянные территории. Теперь о Сагайдачном. Совершенно очевидно, что при объективном анализе его успехи не столь впечатляющи. Он не сумел взять ни Зарайск, ни Коломну и, самое главное, не помог Владиславу взять Москву. Не следует забывать, что воевал Владислав, а ему помогал Сагайдачный, за российскую корону. Определенное число русских, хотевших видеть Владислава на престоле, также находились в его лагере. В Европе того времени подобные ситуации встречались весьма часто. Достаточно вспомнить, что Иван Грозный, едва не стал королем польским, и немалое число поляков хотели видеть на престоле именно его. Смешно говорить о какой-то ненависти Сагайдачного к России и русскими. Через год с небольшим он обратился к царю Михаилу Федоровичу с предложением: «Служить против всяких его царского величества неприятелей». Совершенно очевидно, что «его царским величеством» называют только того, к кому относятся с почтением и уважением. Совершенно очевидно и то, что под неприятелями имеется именно Польша. Осторожный Михаил Федорович, зная продажность казаков, решил, что время воевать с поляками еще не пришло. Гетман Сагайдачный, если подвести все итоги его деятельности, скорее трагическая фигура. Обладая внушительным казацким войском, он совершенно не сумел воспользоваться преимуществом, которое он получил вследствие смутного времени в России, экономического кризиса в Польше и нахождения на турецком престоле султана, которого вряд ли можно назвать отважным полководцем. Его военные успехи явились продолжением старой казацкой тактики — напал, ограбил, убежал. Внешне эффектные акции, подобные взятию Кафы, не принесли ни территориальных завоеваний, ни политических дивидендов внутри Польши. Наивная вера в то, что польский король будет выполнять свои обещания, привели к тому, что все обещания, включая и закон, принятый сеймом в 1618 г. остался на бумаге. Соглашение же, подписанное в селе Роставичи, близ Поволочи в 1619 г. иначе, чем позорным, назвать невозможно. Согласно последнему из реестров должны были быть удалены все казаки, записанные в них за последние пять лет. Более того, число реестровых казаков определял только король. И самое главное, остальные казаки должны были вернуться под власть польских помещиков. Понятно, что такое предательство вызвало бурю негодования в рядах казаков. В отличие от Б. Хмельницкого П.Сагайдачный на вооруженный конфликт с поляками идти побоялся. Он сделал неудачную попытку перейти под патронат Москвы, о которой мы писали выше. В результате гетманом был избран Неродич-Бородавка. Сагайдачный же оказался еще более привязанным к польской короне. В битве при Хотине в 1621 г. казаки под его руководством помогли полякам разгромить турок. По условиям польско-турецкого договора Польша обещала своим недавним врагам … разоружить казаков, тем самым, гарантируя Турции спокойствие на ее границах. Возмущенные казаки, не позволив себя разоружить, ушли в Запорожье. Получивший ранение в хотинской битве Сагайдачный оказался в полном одиночестве, полякам он был уже не нужен, казаки не могли ему простить своего унижения. В 1622 г. Сагайдачный умер. Основной причиной его смерти историки считают раны полученные во время хотинской битвы, однако, и психологическое состояние бывшего гетмана, было таковым, которое не способствовало его выздоровлению. Человек, чья слава могла затмить славу Б. Хмельницкого, не сумел использовать представившимся ему шансом. Одной из причин, которая привела Сагайдачного к трагическому концу, была слепая вера в то, что польский король будет исполнять принятые на себя обязательства. Вполне вероятно, что король лично, возможно, и пытался наладить более цивилизованные отношения с Сагайдачным, но не следует забывать, насколько он был зависим от шляхты. Шляхта же и слышать не желала об подобных уступках. Немалую роль в этом вопросе играла и католическая церковь. Не следует забывать, что только четверть века назад при помощи Брестской унии была попытка ликвидировать православие, как в середине ХVI века в Польше, с помощью иезуитов был искоренен протестантизм, который в то время исповедовал каждый четвертый поляк. Однако, «гора родила мышь» уния не смогла продвинуться более чем на 150 км. от границ Польши. Казаки же, и Сагайдачный лично, оставались главными сторонниками православия. Естественно, что для Ватикана и католической верхушки Польши, любой компромисс с «еретиками» был недопустимым.

Наверное самыми весомыми аргументами, доказывающими, что книга автора по фамилии или псевдониму Брехуненко, мягко говоря является плодом его фантазии говорит тот факт, что зарубежные историки того времени, как то: англичанин Дж. Флечер, посланник австрийского императора Сигизмунд Герберштейн или папский посланник Антоний Поссевин не упоминают в своих донесения о том, о чем сообщает автор. А они описывали события, происходившие в России того времени весьма обширно.