О симфонии властей в русском державном домостроительстве

(к основам идеологии Союза Русского Народа)

«Умом и сердцем Святой Руси являлись и являются два Божьих установления над ней: Самодержавная власть Помазанника Божия и Церковь Православная. Через Церковь Православную, как через сердце, Свет Христов проникал в самое тело народное, просветляя его, а через ум и волю Помазанника Божия приводил все его составные члены в конкретные дела Света — Соборного служения Царю Небесному, тем самым устрояя русский народ, как личность, по Образу и подобию Божию"(1). Этими тремя неразрывными между собой обстоятельствами определяется христианская сущность русской государственности. Центральное место в них отводится отношениям между Русским Государем и Русским Патриархом, выраженными в принципе симфонии властей как идеальном типе взаимоотношений двух иерархов, стоящих во главе двух важнейших властных институтов Русского Царства.

Вопрос симфонии властей всегда был одним из важнейших вопросов Русского державного домостроительства и государственного управления в России (симфония — явление, представляющее собой гармоническое соединение, сочетание чего-нибудь, см. словарь С.И. Ожегова). Казалось бы, прошло слишком много времени, чтобы народная память могла сохранить далекое от нас историческое прошлое. Однако это не так. Представления о Царской власти на Руси как о власти, одухотворенной верой Христовой, а потому власти справедливой, сохранены до нынешнего времени. Порукой тому является олицетворяющий эту праведную власть Царь и Помазанник Божий, которому «для направления человеческих законов, — пишет по этому вопросу Никодим, епископ Далматинский, — к цели, предначертанной Промыслом Божиим, Бог даровал, как первому главе семьи, государственной власти силу, чтобы она рукою, вооруженную мечем правды и справедливости, вела людей во имя Его благим путем"(2).

Принцип симфонии властей, как своего рода церковное поручительство в справедливости самодержавной власти Царя, который был нарушен Петром 1, или точнее, сохранившаяся в сознании русского народа идея присущей царской власти справедливости, продолжает оказывать, хотя внешне и малозаметное, но подспудно весьма существенное влияние на поиски новых форм государственного строительства и государственного управления в современной России. Ориентироваться в этом сложном вопросе в нынешних условиях крайне сложно и для этого необходимы не только точные исторические, но и вероисповедные критерии. Кризис неприемлемого для Русского народа и Русского государства либерально-демократического мировоззрения сказывается все сильнее. Зная об этом, многие устроители нерусского для России будущего, заполонившие своими псевдорусскими проектами прилавки книжных магазинов и СМИ, обращаются к симфонии властей, называя так свои неуместные попытки их узаконить и придать им видимость правдивости и заботы о будущем Русского Государства.

Верное вероисповедное и историческое представление об идеальных отношениях и реальной практике государственного соуправления Царя и Патриарха является неотъемлемой частью мировоззренческого взгляда Союзников. Это представление служит основой для построения практической работы Союза Русского Народа в вопросах русского державного устроительства, в определении отношения Союза к существующей верховной власти современного государства и к будущему России. Сегодня отношение к симфонии властей есть лакмусовая бумажка, которая ясно показывает, что именно таится за очередным инородческим прожектом для Русского государства. Русский народ всегда хотел видеть во власти воплощенный в жизнь высший идеал христианской истины, а не источник духовно ущербных правовых схем государственного устройства ради мифического роста экономического благосостояния, которое никогда не было для русского человека высшим критерием благополучия и земного счастья. Выкорчевать из русской души Богом данный и выпестованный Православной Церковью народный взгляд на устройство идеального государственного управления Русским Царством на условиях тесного единства и взаимодействия светской и церковной власти никому не под силу. Прошло вот уже триста лет, как принцип симфонии властей был нарушен. Однако память народа тайно хранит представления о нем в глубине своей благородной души, чающей по-отечески самодержавного и духовно наполненного христианским смыслом отношения к себе со стороны государства и его верховного правителя, поддерживаемого в своих начинаниях авторитетом и советом православного первоиерарха. Поэтому Петровские реформы, придавшие самодержавной власти Русского Монарха черты чуждого ему западноевропейского абсолютизма, а затем имплантирование в русскую государственную жизнь инородного тела — так называемого основного закона — конституции, которая упразднила законную, Богом установленную власть неограниченного самодержца, как, впрочем, и вся система правового регулирования государственной жизни, заимствованная из нерусских источников, — все эти антирусские меры смогли лишь временно подменить, но не вытеснить до конца из народного сознания идею триумвирата русского державного домостроительства, где Самодержец и Патриарх совместно управляют любящим их народом на принципах христианского вероучения и взаимного согласия.

Симфония властей имеет свою древнюю историю и Богоданную сущность. Идея симфонии властей, имеющая свои исторические начала в государственном устройстве Византийской империи, была перенесена на русскую почву, преобразована на русский манер и стала с конца 16 века вплоть до Петровских реформ важнейшей силой русского державного домостроительства. Ее принцип был сформулирован в 6-й новелле святого Юстиниана: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем"(3). Ее практическим осуществлением стало тесное взаимодействие в вопросах государственного управления двух иерархов — Царя и Патриарха как высшего выражения существа верховной власти, содержащей в себе духовное и светское властные начала. Уточняя то обстоятельство, что симфония властей есть союз Православного Монарха и Православного Патриарха (но никак не союз, например, богоборческого государства с Патриархом или с Синодом, то есть по внешней форме как бы Церкви и государства) и, одновременно, разъясняя смысл их соработничества, крупнейший русский богослов Бердников И.С. со ссылкой на сборник императорских законов «Эпанагог» поясняет следующее. «Император есть законное начальство, благо всех подданных, которых награждает и наказывает без пристрастия. Его задача делать добро. Он должен приводить в действие все предписания Св. Писания, постановления семи вселенских соборов и гражданские законы. В Православии, именно в правом веровании во Святую Троицу и в ревности по вере, император должен отличаться перед всеми. В издании законов он должен обращать внимание на существующие обычаи, но никакой обычай, противоречащий канонам, не должен иметь значения. Патриарх есть живой образ Христа, обязанный и словом и делом представлять истину. Его призвание состоит в заботе о спасении душ тех, которые ему вверены. Ему принадлежит право учительства и безбоязненной защиты истины и веры пред императором. Император и патриарх, мирская власть и священство, относятся между собою, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства"(4).

Делание добра в его православном понимании невозможно вне выполнения заветов Священного писания. Поэтому-то автор 6-й новеллы и православный царский самодержец придал канонам силу гражданских законов (новелла 542 и 545 гг.), которые впоследствии стали утверждаться санкцией государственной власти (5), а также установил тесное взаимодействие патриархов и государей в вопросах государственного управления. Для этого была создана специальная система, которая по своей форме выдает нам сам принцип симфонии властей в его практическом виде. Патриархи, которые «наблюдали за делами своего округа"… «от лица церквей своего округа сносились с государственной властью, для чего установлены были особые должности апокрисиариев и референдариев"(6), которые обеспечивали постоянную двустороннюю и обратную связь между светской и духовной властью. «Апокрисариями назывались представители патриархов Римского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, постоянно находившиеся при царском дворе для объяснений по делам своих церквей и патриархов с царской властью; референдариями же назывались лица, употреблявшиеся для сношений между государем и константинопольским патриархом"(7).

По сути, мы имеем дело с древней, насчитывающей 16-ти вековую историю, традицией православной государственности, в становлении и развитии которой вопросы государственного соработничества царской и светской власти имеют свои догматические истоки в христианском вероучении, а первый опыт практического воплощения — в византийской эпохе. Реальное претворение в жизнь идеи 6-й новеллы святого Юстиниана, как это обычно бывает, оказалось не столь идиллическим, как ее текст. Многие византийские императоры стремились подчинить себе патриархов и, «если патриарх был неугоден императору, — поясняет эту особенность их взаимоотношений известный автор «Истории христианской Церкви» Е.И. Смирнов, — то последний всегда имел возможность низвергнуть его"(8). Дело доходило до того, что «как назначение Патриархов стало исключительной прерогативой императоров, точно также, следуя все далее и далее по пути присвоения им не принадлежащего, некоторые императоры думали даже брать на себя право суда над Патриархами (9), а «некоторые императоры также не считали себя чуждыми церковной власти вязать и решить. Византийский цезарипапизм уполномочивал и на это. Об одном из императоров, о Романе 1, известно, что он от своего лица дерзнул провозгласить…анафематиз-мы"(10). Впрочем, сторонники видеть в византийской эпохе исключительно цезарепапизм, которому не хватает духовного авторитета православного первоиерарха, правы лишь в одном. Если идея претворить в жизнь симфонию властей родилась у Юстиниана ввиду его желания укрепить случайно доставшийся ему трон за счет религиозной поддержки, то это не умаляет сути самой идеи и не есть основание считать, что она, таким образом, малопродуктивна. Существует мнение, что такие же причины установления патриаршества на Руси были у Царя Феодора, о чем мы скажем чуть позже. Чем же от этого стало хуже православному государству? Напротив. Делая очень интересное наблюдение, выдающийся русский историк Лебедев А.П. отмечал, что спустя приблизительно три столетия после появления на свет 6 новеллы «Из истории Патриархов Игнатия, Фотия и Николая Мистика открывается, как практика, ко вреду Церкви, мало соответствовала тому идеалу Церкви в ее отношении к государству, какой жил в сознании самих византийцев"(11). То есть у византийцев уже было сформировано отношение к церкви как к идеальному и обязательному участнику в симфоническом процессе государственного управления. К тому же многие византийские императоры и церковные писатели того времени, замечает упомянутый автор, высказывались не в пользу притязаний императоров на церковную власть. «Они ясно понимали, где в делах религии, в видах церковного блага, должна кончаться власть императора и начинаться исключительно сфера церковной деятельности. Между императорами в 12 в. встречаем с такими идеями Иоанна Комнина. В одном письме к Папе Гонорию этот государь пишет: «Два предмета в продолжении моего царствования признавал я совершенно отличными один от другого: один — это власть духовная, которая от Великого и Высочайшего Первосвященника, Князя мира, Христа, дарована Его апостолам и ученикам, как благо неизменное, через которое, по божественному праву, они получили власть вязать и решать всех людей. А другой предмет — это власть мирская, власть, обращенная к временному по божественному слову: воздадите кесарю, что ему принадлежит, власть, заключенная в принадлежащей ей сфере. Эти две, господствующие в мире, власти, хотя раздельны и различны, но действуют к обоюдной пользе в гармоничном соединении, вспомоществуя и пополняя одна другую. Они могут быть сравнимы с двумя сестрами — Марфой и Марией, о которых повествуется в Евангелии. Из согласного обнаружения этих двух властей проистекает общее благо, а из враждебных их отношений проистекает великий вред». Так мыслили лучшие из византийских императоров"(12).

Мы кратко обращаем внимание на все эти обстоятельства с одной целью: показать, что идея симфонии властей, родившаяся в шестом веке и претерпевшая многочисленные изменения в своей форме в связи с ее пониманием и стремлением многих византийских владык видеть ее обслуживающей их государственную силу и властный авторитет, не растеряла по дороге в течении десяти веков до ее возрождения на Руси и даже до сегодняшнего дня своего глубочайшего духовного значения. На Русь идея симфонии властей была заимствована именно в виде благородного идеала совместного духовного и светского служения государству и народу, а не побочного атрибута властного могущества абсолютного монарха.

В Русском Царстве благостное византийское наследие христианского устроения верховной государственной власти нашло свое особо отчетливое воплощение в теснейшем взаимодействии Самодержца и Патриарха как двух верховных иерархов — поприща духовного и делания светского — в вопросе державного домостроительства. С самого начала возникновения патриаршества на Руси, с момента появления на первосвятительском престоле Патриарха Иова, ему определялась роль не просто духовного наставника Царя, «учительства и безбоязненной защиты истины и веры», но и обладателя вполне реальными властными государственными функциями как совластителя. Мы особо обостряем внимание на этом вопросе, потому что только в двуединстве действий двух верховных владык (но не в двоевластии) и состоит сущность симфонии властей ради достижения единой цели различными средствами. При этом никак нельзя упускать из виду то обстоятельство, которое в сегодняшнюю эпоху стало зачастую предметом идеологических спекуляций и политических провокаций. Симфония властей это симфония, выраженная в виде соработничества двух верховных властителей — Русского Самодержца и Русского Патриарха. Только такая форма совместного управления Русским государством была установлена по воле Божией через призвание Русским Царем православного Патриарха ради укрепления и развития Русского Царства. Никакие другие выдуманные людьми формы «симфонии» властей, столь распространенные попытки внедрения которых вольно или невольно, намеренно или по незнанию делаются в наше время, не есть симфония властей. Об этом же говорит и практика. Выдуманные человеком иные формы верховной власти не дали никакого успеха. Их результат — все более усиливающееся разложение современного русского государства, которое в результате превращается в нерусское и теряет свои традиционные черты и волевые качества. Симфонии властей в сущностном понимании этого Богом данного способа для управления христианским государством, вне совместного властвования и окормления русской народной души и Русского народа со стороны Русского Самодержца и православного Патриарха одновременно никогда в истории не было и никогда не будет. Все остальные варианты сплести воедино любые другие формы власти, минуя властное соработничество двух верховных представителей духовной и светской власти на основе христианского вероучения — полная бессмыслица, обреченная на мнимый компромисс и конечную распрю. Впрочем, судя по постоянно появляющимся вновь и вновь толкованиям «русской идеи», все это отчетливо осознается большинством авторов подобных фарисейских выдумок (13). Две иерархические структуры — Русская Православная Церковь и Верховная власть Самодержца, осуществляемая как напрямую, так и по его поручительству через государственный аппарат, — имеющие различное внутреннее устройство, — в деле строительства Русского государства имели главную общую цель, выходящую за рамки земного бытия. Цель эта общеизвестна. Она состоит в спасении душ царских подданных и прихожан Русской Православной Церкви. Симфония властей в ее истинном понимании и действии как нельзя лучше способствует достижению этой главной государственной цели христианской державы. Все остальные ее задачи имеют подчиненное значение и должны быть поставлены ей на службу. Тогда само существование Русского государства оправдывает свое внутреннее предназначение и служит источником и порукой всемирного мессианского служения России по удержанию мира от стремительно возрастающего сатанинского зла. «В России, — пишет в этой связи Л. Тихомиров, — вопрос об отношении государства к вере и Церкви имеет тем большее значение, что отрешение государства союза с Церковью, от обязанности служить христианской идее — составляет отречение России от исторического смысла своего существования"(14). При вручении Земским собором в 1613 г. верховной власти для восстановления русского государства дому Романовых союзные отношения к Церкви — основа симфонии властей — были положены в самый фундамент государства (15).

Укрепляя державное строительство, инициатор устроения патриаршества на Руси царь Феодор справедливо считал, что авторитет веры через патриарха переносился на все царские указы, высочайшие распоряжения и акты, освящая их и узаконивая их благость от имени Церкви. Это та особая черта Русской верховной власти, истоки которой невозможно отобразить в законодательных актах и описать в юридических терминах. Такая симфония властей придавала Царской воле и его Царским законам дух Божественной крепости, давала подданным уверенность в справедливости высочайших государственных повелений Русских Самодержцев, способствовала укреплению духа единства в Российской державе.

Верно рассчитывая именно на такое состояние дел, Царь Феодор указывал: «Восточные Патриархи только имя святителей носят, власти ли едва ли не всякой лишены; наша же страна благодатию Божией все более расширяется, и потому я хочу устроить в Москве превысочайший престол патриарший"(16). Раскрывая причины поставления патриаршего престола рядом с царским троном, член Священного Собора Православной Российской Церкви по избранию святейшего патриарха Тихона Н.И. Троицкий в своем докладе по этому вопросу отмечал, что истинная причина устройства патриаршего престола Царем Феодором была много более важной, нежели расширение государственных владений, как это виделось многим исследователям этой тематики. «Возвышение церковной власти требовалось ходом исторического развития жизни русского государства и тем состоянием его, в котором оно было поставлено и оставлено царем Грозным наследнику своего престола, сыну Феодору"(17). Подтверждая свой вывод кратким описанием исторических событий, предшествовавших и обусловивших устроение патриаршества на Руси, Н.И.Троицкий добавляет следующее: «В конце царствования Грозного, когда погибли последние удельные князья, Юрий Смоленский и Владимир Старицкий, было завершено объединение русских областей, составилось единое царство, но единение это еще далеко не было прочным, — оно держалось только железной дланью такого «Самодержца всея Руси», каким был Иван 4 Васильевич, перед кем все трепетали. Иначе имело бы себя государство по смерти Грозного царя, при его сыне, благочестивом, но слабом Феодоре. При таком государе отдельные области, как Тверь, Рязань, Смоленск, особенно недавно покоренные — Казань, Сибирь и др., с потомками — наследниками князей тех княжеств и областей, хорошо знавших о насилиях и жестокости Грозного, и с архиепископами и митрополитами, могли еще думать о своей самостоятельности и отделиться от Москвы. Необходимо нужно было объединить те области и духовной властью, крепкой в церковном средоточии, что, конечно, было весьма благодетельно и для всей Русской Церкви. А таким средоточием и был патриарший превысочайший престол в центре государства — царствующем граде Москве. И действительно, никто другой не мог так хорошо служить этой цели, как владыка, Святейший Патриарх всея Руси. Поэтому-то и царь Феодор и Борис Годунов, особенно последний, так настаивали на избрании патриарха собственно русского, именно Иова, а не Царьградского патриарха Иеремии: ведь и Иеремия мог бы возглавить Русскую Церковь и служить ее интересам, но — не интересам государства, для чего был более пригоден Иов"(18). Сочетая в себе благочестие, глубокую веру в помощь Божию земле Русской и будучи не силах так же, как его могучий отец, жестко и грозно управлять заметно расширившим свои границы Русским Царством, Феодор нашел лучший способ справиться, видимо, с непосильной для него при иных условиях задачей. Сделано это было, как полагают некоторые историки, от его якобы внешнего царственного бессилия. Но ведь сила Божия в немощи проявляется. Как пишет об этом эпизоде русской истории В.О. Ключевский:…"сквозь внешнюю набожность, какой умилялись современники в царе Федоре,. ярко проступает нравственная чуткость: это вещий простачок, который бессознательным, таинственно озаренным чутьем умел понимать вещи, каких никогда не понять самым большим умникам. Ему грустно слышать о партийных раздорах, о вражде сторонников Бориса Годунова и князя Шуйского; ему хочется дожить до того, когда все будут сторонниками лишь одной Руси, хочется помирить всех врагов…"(19). Видимо, желание видеть сплоченную и сильную Русь, объединенную единой верховной властью Государя, подвигло Царя Феодора, в котором иностранцы видели богобоязненного и одновременно даже почти лишенного рассудка человека, а ближайшие к нему соотечественники — юродствующего на престоле слабосильного сына Грозного Царя (20), подвигло кажущегося «простачка» на важнейший для последующего хода истории Российского Государства безупречно верный ход. Он пригласил в соправители Руси православного Патриарха.

Громадной заслугой Царя Феодора было и то, что он впервые в истории русского государства решил пригласить на патриарший трон русского человека, а не православного чужестранца, как это было ранее. Предлагая на первосвятительский престол именно русского патриарха, он сочетал силу Церкви и национального духа, получая себе в помощь не иноземца, который не знал ни языка, ни традиций, ни быта, ни русских обычаев, но верного единокровного товарища и наставника, радеющего как и он, за свою дорогую Отчизну. Кроме того, нельзя было обойти стороной и вопросы государственной безопасности: «В глубине души царя есть многое, что патриарх Иеремия (грек по национальности, кандидатура которого рассматривалась наряду с кандидатурой патриарха Иова — курсив наш) вообще — посредственно или непосредственно — не должен был знать, но не как патриарх, а как иноземец «(21). В 1589 г. превысочайший престол патриарший стал рядом с царским. «Получилась картина поистине умилительная, когда эти два трона, царский и патриарший, стали рядом в Успенском соборе: престол царя и престол патриарха — перед престолом «Царя царствующих и Вечного первосвященника, прошедшего небеса». Так две власти верховные на земле, поддерживаемые одна другой, стали под сенью единой благодати Вседержителя Христа"(22). Симфония властей в ее русском варианте надолго стала хранительницей благочестия и силы Русского Монарха. Последовавшие вскоре события, связанные со Смутным временем, показали глубокую правоту Царя Феодора. Патриарший престол, остававшийся непоколебимым, в отличие от Царского Трона, на который покушались мятежные самозваны и иноземцы в смутное время, спас Россию.

Естественная симфония властей, где одну ее сторону составляет власть Русского Самодержца, а с другой стороны, — не лично патриарх, а, например, Синод, как это было с момента упразднения патриаршего престола Петром 1 в 1721 г. и до восстановления патриаршества в 1917 г., когда первосвятительский трон в Успенском Соборе занял Святейший Патриарх Тихон, так и не была восстановлена. Симфония властей, разрушенная секулярным напором Петровского реформирования верховной власти, до сих пор не воссоздана, и Россия нуждается в ее полной реставрации.

Дело в том, что патриаршество важнейшим образом отличается от синодальной практики во взаимодействии со светской властью. В этом кроется ответ на вопрос о том, является ли возможным говорить о симфонии властей в отсутствие первоиерарха. Синод — коллективный орган управления церковными делами. Он не обладает в отличие от Патриарха присущим только ему особым иерархическим авторитетом, который связан «с самим саном, а не с личными только качествами его носителя, которые способны лишь возвеличить или умалить его авторитет"(23). Патриаршество есть исторически возникшее установление церковное, имеющее твердую основу в каноническом и вероучительном предании и вызываемое потребностями развивающейся жизни церковной, но она, конечно, не могла бы сего совершить, если бы для этого не имелось достаточных оснований в ее природе и учении"(24). Уже по этой причине можно серьезно сомневаться в том, что широко распространенное мнение, будто Петр 1 упразднил патриаршество, опасаясь появления конкурента, подобного властному патриарху Никону, справедливо полностью. Судя по всему, ему больше мешали те духовные узы и ограничения, которые невольно нес в себе сам институт патриаршества. Иерархический авторитет первосвятителя ставил его на один уровень с Самодержцем в глазах его подданных, что мало соответствовало представлениям Петра 1 об абсолютной власти монарха, которые он почерпнул у своих протестантских учителей. Вряд ли, обладая столь решительным и жестким характером, каким он отличался, его могло сильно заботить личное мнение даже патриарха, если бы оно не было подкреплено таким исключительным обстоятельством, как духовная власть «вязать и решить» самого предстоятеля Русской Православной Церкви. Впрочем, и в этом случае мы знаем, что у него хватило дерзости удалить Патриарха Адриана, который пришел просить за стрельцов «в застенок с иконой Богоматери и молил царя о пощаде преступников"(25). С момента отмены патриаршества Петром 1 и до сегодняшнего дня верховная власть в очах Божьих есть все большее и большее отступление от изначального ее устройства в православном государстве. «Великий преобразователь русского бытия, крутой, страстный и мятежный государь Петр Великий не остановился перед тем, чтобы прервать сию благодатную традицию. Церковная реформа Петра стала отправной точкой многих пагубных процессов, завершившихся двумя столетиями позже крахом тысячелетнего православного государства. Реформа эта была задумана и осуществлена как сознательный разрыв многовекового исторического преемства духовных основ русской жизни и ключевых архетипов русского национально-религиозного самосознания"(26). В этом состоит одна из существеннейших духовных причин происходящих неурядиц с государственным управлением в России, последствия смены которого Русский народ ощущает на себе вот уже девять десятков лет во всей их тягостной полноте.

Разумеется, не видеть громадных заслуг Петра Великого в государственном строительстве могучей Российской Империи, сделавший Святую Русь мировой державой, нельзя. Но забыв о том, что нельзя бесчестить веру отцов — Православие, нельзя видеть в имперском величии России ее идеал, попирая Святую Русь, Петр 1, открыв громадные возможности по достижению материального достатка и славы России как мировой державы, одновременно породил еще большие духовные проблемы, тяжкие последствия которых не преодолены нами до сих пор. Неудивительно, что Русский православный народ за его деятельность и, прежде всего, за упразднение патриаршества и назвал его антихристом, в то время как Синод и Сенат провозгласили Императором и Отцом Отечества (27). Так была напрочь разрушена установленная его предками симфония властей и заложены основы для проникновения в государственную и народную жизнь плевел западного либерализма и порочных масонских идей о свободе, равенстве и братстве, которые взошли через два столетия кровавыми сорняками диктатуры пролетариата, а затем поросли демократическим бурьяном. История нашего Отечества после Петра Великого вновь указала нам, что успехи сыновей дольнего мира, будь то царь или простолюдин, для Господа важны только в том случае, если они ведут к спасению человеческой души. Накопленные веками и добытые трудом и ратным подвигом богатства многих поколений Русского народа никак не помогли против гнева Божьего за вероотступничество и цареубийство. Пользуясь современными приемами статистического анализа, можно вполне убежденно утверждать, что богатства России к началу ХХ столетия были столь значительны, что простой крестьянин при перерасчете их на душу населения был потенциально более богат материально, чем нынешние нефтяные шейхи. Все эти богатства были Господом погублены в одночасье, в кровавом потопе революционных изменений 1917 г. и последующих за ним лет большевистской диктатуры. Все эти богатства в назидание Русскому народу за его увлечение праздными земными успехами в ущерб душеспасительному Христову учению были отданы в руки тех инородцев, душе которых они не повредят по ее заведомой погибели.

Те, кто до сих пор видит в реформах Петра 1 исключительно положительный результат, спустя теперь уже триста лет должен оглянуться вокруг и, осенив себя крестным знамением, откровенно сказать, что цена, заплаченная Русским народом в ХХ столетии за великие Петровские реформы, за разрушенную симфонию властей, а самое главное — за методы их антицерковного и, по сути, богоборческого осуществления, оказалась очень велика. «Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? — задавался этими вопросами архимандрит Иларион (Троицкий В.И.), оценивая последствия упразднения патриаршества и симфонии властей в Российской Империи перед избранием на первосвятительское служение святейшего Патриарха Тихона. — Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа, должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного самодержавия выклевал это русское православное сердце. Святотатственная рука нечестивого Петра свела Первосвятителя российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью снова поставит Московского патриарха на его законное, неотъемлемое место"(28).

Следует заметить, что с исчезновением симфонии властей вследствие упразднения патриаршества на Руси вера народа в справедливость верховной власти стала иной. Юридический формализм, подкрепленный быстрым ростом бюрократического аппарата, окружившего Самодержцев, способствовал секуляризации властных отношений. Право, как величина самоценная, стало выживать дух веры в справедливость высочайших царских повелений и высших законодательных актов. Человеческий закон стал действовать теперь все более самостоятельно, все более либерально, без оглядки на Евангельские Заповеди. В результате в религиозный смысл верховной власти все больше уступал секулярному давлению. Русское право, в основе которого лежала христианская нравственность и совесть, постепенно превращалось усилиями бюрократов в право чиновничьей силы и произвола, а святость Царской власти Помазанника Божьего все больше умалялась.

Организованная серия цареубийств и яд либерализма, нарушивший русское народное бытие в хозяйстве, культуре и политике, сделали свое постыдное дело. Традиционные религиозные представления о том, что Самодержец не простой смертный, как другие его подданные, поколебались. Упразднение патриаршества и связанная с ней утрата симфонии властей сыграли губительную роль в исторической драме Русского Самодержавия. Наряду с другими известными обстоятельствами, отсутствие духовной поддержки Русского Монарха со стороны столь сильного религиозного института, как патриаршество, в трагические для России годы начала ХХ столетия, наряду с другими причинами, привело к потере его Самодержавия. О том, что такая опасность таится не только в отсутствии патриарха как, кроме всего прочего, охранителя интересов церкви и ее самостоятельности, но проистекает уже и из значительного преобладания гражданской власти над церковным управлением, предупреждал Л. Тихомиров в своей записке на имя Императора Николая 2, поданной в мае 1909 г. Он писал: «Действительно, внутренняя необходимость, внутренний разум бытия самодержавия зиждится на том, что САМОДЕРЖЕЦ есть одновременно глава и гражданского, и церковного управления. Если допустить происходящее ныне поношение церковного управления гражданским, то власть САМОДЕРЖЦА подкапывается в самом корне и должна будет не дать также поглощения ненормально раздувшейся гражданской властью. Исход политических преобразований, ныне предпринятых, всецело зависит от того, будет ли церковная власть сохранена в своей прежней равночетности с гражданскою под общим верховенством ЦАРЯ САМОДЕРЖЦА"(29).

Сегодняшние беды с государственным нестроением, как это не кажется на первый взгляд парадоксальным для человека удаленного от Господа, также стали следствием нарушения богоустановленного порядка державного домостроительства, где важнейшее место в иерархии и построении верховной власти было отведено симфонии властей, осуществляемой посредством соработничества двух представителей Богом данной власти — духовной и светской. Эта традиция, мыслящая верховную власть христианского Самодержца, прежде всего, как результат соработничества с Церковью в лице ее Предстоятеля, освящена Волей Божией и историей Русского государства и, если мы хотим процветания Российской Империи, должна быть восстановлена. Патриаршество восстановлено и существует поныне. Но симфонии властей, пока Русский самодержец не занял принадлежащий ему по праву Царский Престол, нет. Нет и Богом установленной власти в России. Потому и не кончаются ее нестроения.

Более подробное рассмотрение идеи и смысла симфонии властей, как в исторической ретроспективе, так и с точки зрения ее Богом данной сущности, для нашего исследования будет излишним. Как нам представляется, основные обстоятельства, на которые следует обратить первостепенное внимание, поскольку они не всегда в должной мере и в должном свете исследуются современными учеными, показаны. Остается только еще раз подчеркнуть, что попытки нынешних трактовок симфонии властей в ее, так сказать, «расширенном варианте», вне двуединства верховной власти Русского Монарха и Русского Патриарха, для России и Русского государства есть даже не просто отступление от самой идеи симфонии властей ради поиска ее нынешних форм, но есть профанация этой идеи и, по сути, кощунственное к ней отношение.

Для того, чтобы разделить это мнение и боль за поруганный образ Божественного устройства государственной власти в России, следует быть глубоко верующим православным христианином-патриотом своего Отечества, что по сегодняшним обстоятельствам стало большой редкостью. Отсюда поиски «новых форм» симфонии властей будут продолжаться и впредь. Тем более, что такая задача явно просматривается в качестве существенной со стороны антирусских и христоборческих сил. Остается только посетовать и напомнить, что усиление гнета инородцев в современной России есть следствие гнева Божьего за нераскаянность в попустительстве Русским народом цареубийства, за грехи вероотступничества в целом, истоки которого следует видеть и в нарушении симфонии властей, упраздненной Петром 1. Причем процесс этот, сильно подстегнутый еврейской революцией 1917 г., не останавливается, а только усиливается. Все русское подвергается нарастающей денационализации. Русский народ путем хозяйственного и политического утеснения, путем угнетения духа нации истребляется физически. Сегодня все это происходит уже без видимых опустошительных войн, без намеренного умерщвления русского населения через организованный смертельный голод в плодоносных областях России, без массовых политических репрессий.

Представления о симфонии властей и роли Православной Церкви в укреплении верховной власти будут недостаточно полными, если не упомянуть еще об одном обстоятельстве. Дело в том, что русским национальным самосознанием самодержавная власть так и понимается — как Верховная власть Русского Царя в Государстве Российском, данная Ему Богом, а Россия — как последняя на земле «хранительница Православной Христовой веры и Самодержавия, как земное отображение Вседержительства во вселенной Самого Триипостасного Бога"(30). Власть эта должна быть неограниченно самодержавной, принадлежать наследственному Русскому Императору — Помазаннику Божьему, лично которому как Царю-Самодержцу Господь благословил управление государством и народом. Служение Царя-Помазанника Божия есть особое служение, данное не обычному в нашем понимании человеку, но наследственной царственной особе, получившей от Бога особые дары для управления Русским Царством. Евангельские идеалы служения Богу и народу делали русских Великих Князей и Русских Царей — Помазанников Божиих — главными хранителями христианского благочестия и особыми светскими попечителями о быте и душе своих подданных. Эта тема, лежащая в непосредственной близости с пониманием сути симфонии властей, имеет не меньшее значение для осмысления существа верховной власти, которая исторически по Божьму произволению сложилась в России, и роли в этом деле христианского вероучения и Православной Церкви.

Освещая этот вопрос, нельзя не вспомнить многозначительные и отражающие саму суть понимания помазания на царство слова Святителя Филарета, сказанные им в Московском Успенском соборе 15 сентября 1821 г. в день торжественного венчания и священного помазания на царство Благочестивейшего Государя Императора Александра Павловича. «Не прикасайтеся помазанным Моим. Псал. 104, 15, — так начал свое обращении святитель. — Имя помазанных Слово Божие нередко дает Царям по отношению к Священному и торжественному помазанию, которое они приемлют, по Божественному установлению, при вступлении на Царство. Как бы мы ни рассуждали о сем действии, значит ли оно посвящение помазуемаго Богу, или его освящение от Бога, созерцаем ли мы в сем действии таинство, приносящее помазуемому Божественный Дух и силу духовную, или только видим действие торжественное, пред очами народа полагающее на Царя несокрушимую печать Вышняго избрания, — если только имя помазанника Божия не есть слово без значения, то оно представляет лице, запечатленное Богом, священное, превознесенное, достойное благоговения, и потому неприкосновенное"(31). Перед Богом, а не законом отвечает Царь за свои дела по христианскому устроению земного удела своих подданных ради их благочестивой жизни во спасение. Поэтому для Русской Православной Церкви, как и для Союза Русского Народа, не безразлично, какая власть будет в России далее, поскольку никакой другой власти предпочтительнее власти царской, самодержавной в мире не существует. Только самодержавная власть Царя и Помазанника Божия есть власть Богоустановленная. Народовластие, в какой форме бы оно не было, таковой властью не является. Такая власть не от Бога. Тому есть достаточно свидетельств в Священном Писании, об этом неоднократно писали и говорили многие Святые Отцы.

Устанавливая Свою власть на земле, «владеет Бог Вышний царством человеческим, и ему же восхощет, даст е» (Дан. 4:22), и вручая ее Царю, «Сам Господь избирает Помазанников Своих, Сам, через угодников Божьих ставит их над народами и Сам помазывает их на царство. «Итак, слушайте, цари, и разумейте… От Господа дана вам держава, и сила — от Вышнего, Который исследует ваши дела и испытывает намерения» (Прем. 6:1, 6:3). В Первой книге Царств повествуется о том, что начиная с Царя Саула обряд помазания, который совершался ранее только над священнослужителями, теперь совершается и над государями. «И взял Самуил сосуд с елеем и вылил на голову его и сказал: «Вот, Господь помазывает тебя в правители наследия Своего [в Израиле, и ты будешь царствовать над народом Господним…]» (1 Цар. 10:1)(32).

О Богоустановленности власти говорил апостол Павел: «Нет власти не от Бога; существующие (сущие) же власти от Богу установлены» (Рим. 13:1). Произнося эти слова, апостол Павел имел в виду форму существующей (сущей — по старослявянски) в его время власти, то есть власти царской и самодержавной, а также все ее разветвления в лице отдельных начальников, подчиненных Царю. Вот почему он просит апостола Тимофея совершать молитвы, моления, благодарения, прежде всего, за царя и за всех начальствующих, чтобы христиане могли продолжать тихую и безмятежную жизнь во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2, 1−2). Только такую царскую власть имеет в виду другой величайший апостол Петр, когда призывает христиан ей повиноваться, говоря: «Будьте покорны всякому человеческому начальству (то есть всякому, по словам Филарета, от Бога устроенному над человеком начальству) для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро» (1 Петр. 2, 13−14). Совершенно неверно, что под апостольскими словами «нет власти не от Бога» понимается наряду с самодержавной царской властью власть народовластная (республиканская, демократическая), справедливо замечает по этому вопросу архиепископ С. Соболев (33). Царская власть в России была основана на глаголах вечной жизни (Ин. 6:68) и потому она есть власть вечная, единственно верная как само Священное Писание. «Слова, которые говорю Я вам, — устанавливает Господь, — суть дух и жизнь» (Ин. 6:63).

Перенесенный через тысячелетия на русскую почву обряд помазания на царство проводился при коронации Русского Монарха Русской Православной Церковью. Первый верховный правитель Руси — Великий Князь, на которого был возложен крест царский, венец Мономахов и бармы (ожерелье) Иоанн Васильевич Грозный на Соборе епископов обещал, что будет «утверждать все, чему наставит вас Дух святой…» и просил благословления на свой царский сан от вновь прославленных угодников Божьих (34), подчеркивая тем самым Божественный источник своей царской власти и ее подчинение Воле Божией, которую соборно выражает Церковь.

Говоря современным языком, таким путем происходила легитимация Наследника как представителя царственного рода, получившего свою власть от Бога. С другой стороны, «в Таинстве миропомазания вновь подтверждалась и закреплялась полнота симфонии властей». Причем «только на Руси, как в древней Византии, Царское венчание сопровождается таинством миропомазания: на западе лишь в Англии совершается миропомазание королей, но Английская Церковь не признает за миропомазанием таинства Богоустановленного — там это только обряд. Миропомазание наших Государей не есть восьмое или какое-либо новое таинство, но высшая степень миропомазания… в этом таинственном обряде сказывалась"(35). До тех пор, пока благодать помазания от Святаго Духа, даруемая Православному Самодержцу во время Священного Его коронования на Царство и распространяемая на всех его подданных, сохраняется, до тех пор не утрачена вера в Бога. Как только это произойдет, тогда Дух Святый отступает от неверных и отнимает у них Самодержавную Царскую власть, — писал С. Нилус в своей известной книге «Близ есмь при дверех"(36). Как это происходило воочию, видели наши деды и прадеды, а каковы гибельные результаты вероотступничества, мы чувствуем это на себе сегодня.

+ + +

Сегодняшним Союзникам — продолжателям дела основателей многотысячного черносотенного Союза русского народа, имевшего поддержку миллионов простых русских людей ради «незыблемого сохранения православия, русского неограниченного самодержавия и народности» (п. 2 Устава Союза), необходимо изучить исторический опыт державного строительства России. Для этого следует освоить и осознать его особенную суть и методы построения, где, по Промыслу Божьему, симфонии властей во главе с Царем-Помазанником Божьим и русским православным Патриархом отводится центральное место. Неверно полагать, что в нынешних условиях такой идеал недостижим, а потому можно идти на половинчатые меры, неприемлемые в важнейших вопросах государственного устройства национальной России. Любой компромисс с вероисповедным взглядом на Богоданное государственное устройство Русского Царства будет повторением переживаемой нами национальной катастрофы державного строительства в нынешней России. Мы хорошо знаем об этом из нашей истории. У дорогой нам Отчизны слишком много врагов, желающих видеть ее государственный организм пораженным демократической проказой и отправить нашу историческую государственность в устроенный глобалистами лепрозорий, где под надзором закулистных тюремщиков уже догнивают национальные государства многих европейских стран. Никакого, даже незначительного, малодушия здесь проявлять нельзя. Господь всегда помогает идущему по пути к христианской истине. Нужно только не забывать молиться и не прекращать работать ради того, чтобы будущее нашей Отчизны было свободно от нерусского влияния, чтобы вместе с Русской Православной Церковью Сюзникам и всему Русскому народу быстрее удалось восстановить православное Русское Царство во всей его Божественной полноте и силе, когда Русский Самодержец вновь сможет повторить слова Царя-Мученика Николая 2, сказанные им Союзникам в начале ХХ в.: «Самодержавие Мое останется таким, каким оно было встарь».

Источники:

(1) Проповедь иерея Олега (Ступичкина) // 'За Веру, Царя и Отечество!'. Июль 2007, с. 7.
(2) Никодим, епископ Далматинский. Православное церковное право. Спб., 1897, с. 668// Цит. по: М. Смолин. Энциклопедия имперской традиции русской мысли. М., 2005, с. 138).
(3) Основы социальной концепции Русской Православной Церкви.
(4) Цит. по: Смолин М. Б. Энциклопедия имперской традиции русской мысли. М., 2005, с. 53.
(5) Бердников И. С. Церковь и право. Казань, 1887, с. 15.
(6) Смирнов Е. И. История христианской церкви, М., 2007, с. 368.
(7) Там же, 368.
(8) Там же, с. 445.
(9) Лебедев. А. П. История Византии. М., 2005 г. с. 67.
(10) Там же, с. 71.
(11) Там же, с. 33.
(12) Там же, с. 414−415.
(13) См. об этом: 'Как поймать русских на крючок люцифера или 'государство единой нации', 'Русский Вестник',? 15, 2007.
(14) О Вере и Церкви в государстве. 'Московские ведомости' 12. 07. 1912,? 161// Л. Тихомиров. Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос. М., 2003, с. 478.
(15) Там же.
(16) Цит. по: Н. И. Троицкий. В защиту патриаршества. //Акты святейшего Патриарха Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-#1943, М. 1994, с. 28.
(17) Н. И. Троицкий. В защиту патриаршества. //Акты святейшего Патриарха Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917−1943, М. 1994, с. 28.
(18) Там же, с. 28−29.
(19) В. О. Ключевский. Курс русской истории. Т. 3, с. 19.
(20) Там же, с. 18.
(21) Н. И. Троицкий. В защиту патриаршества. //Акты святейшего Патриарха Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917−1943, М. 1994, с. 29.
(22) Там же.
(23) С. Н. Булгаков. Смысл Патриаршества в России//Акты святейшего Патриарха Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917−1943, М. 1994, с. 25.
(24) Там же, с. 24.
(25) Толстой М. В. Рассказы из истории Русской церкви, Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1991, с. 636.
(26) Митрополит Иоанн (Снычев). Серафим Соболев
(27) Н. И. Троицкий. В защиту патриаршества. //Акты святейшего Патриарха Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917−1943, М. 1994, с. 30.
(28) Богословский вестник. 1917, окт.-дек. // //Акты святейшего Патриарха Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917−1943, М. 1994, с. 28.
(29) Л. Тихомиров. Записки Государю Императору//Церковный собор, единоличная власть и рабочий вопрос, М., 2003, с. 247.
(30) С. Нилус. Близ есть при дверех. С. -Пет., 1996, с. 12.
(31) 'СЛОВО в день торжественнаго венчания и священнаго помазания на царство Благочестивейшаго Государя Императора Александра Павловича'. (Говорено в Московском Успенском соборе сентября 15 дня; напечатано в собраниях 1822, 1835, 1844 и 1848 гг.), 1821, Святитель Филарет. Слова и речи, т. 2.
(32) Подр. см. Сочинения древних христианских апологетов в переводе священника Преображенского; Архиепископ Серафим (Соболев). Об истинном монархическом миросозерцании // Архиепископ Серафим (Соболев). Статьи и проповеди. Спб., 1899; А. А. Сапожников. О царской власти с Библейской точки зрения. СПб., 1899.
(33) См. подробнее: Серафим (Соболев). Русская идеология; Справедливости ради следует заметить, что в этом вопросе есть и несколько иные мнения, хотя все они при условии того, что их авторы православные христиане, сводятся к тому, что царская власть есть власть, данная Богом. Одно из таких мнений высказывает, например, известный русский публицист и автор целого ряда апологетических христианских исследований А. Сапожников. Он считает, что 'всякий образ правления может быть угоден Господу, но Слово Божие положительно говорит, что монархический образ правления лучше республиканского'. (Сапожников А. А. О царской власти с Библейской точки зрения. СПб., 1899, с. 9// Цит. по: М. Смолин. Энциклопедия имперской традиции русской мысли. М., 2005, с. 138.
(34) Толстой М. В. Рассказы из истории русской Церкви., с. 373
(35) Н. Дивеев. Помазанник Божий, 'Еженедельник', от 13/26 августа 1923 г.,? 102// 'За Веру, Царя и Отечество!', июль 2007, с. 2−3.
(36) С. Нилус. Близ есть при дверях. С/Петербург, 1996, с. 13.