Преподобномученик Макарий (Моржов)

Преподобномученик Макарий родился 16 мая 1872 года в деревне Пахомовская Верховской волости Вельского уезда Вологодской губернии в семье крестьянина Степана Моржова и в крещении был наречен Михаилом. Образование он получил в церковно-приходской школе. В 1893 году Михаил был призван на действительную военную службу. По возвращении со службы он поступил рабочим на одну из московских фабрик. Проработав там два года, он в 1899 году ушёл в Смоленскую Зосимову пустынь в Александровском уезде Владимирской губернии, в которой проходил послушания бельевщика и трапезника. В 1900 году настоятель монастыря игумен Герман (Гомзин) назначил послушника Михаила келейником духовника обители иеромонаха Алексия (Соловьева), впоследствии известного старца; 22 февраля 1903 года послушник Михаил был пострижен в монашество с именем Макарий, все время он исполнял послушание келейника старца Алексия, который в 1908 году ушёл в затвор и принимал братию и народ уже только в церкви, а с 1916 года, приняв схиму, ушёл в полный затвор.

Участие во Всероссийском Церковном Соборе 1917−1918 годов вынудило старца на время оставить затвор. На Соборе ему было поручено тянуть жребий с именем будущего Патриарха, которым стал митрополит Московский Тихон (Белавин). По немощи старец не участвовал в последней сессии Собора, уехав в пустынь, в затвор, попасть к нему можно было, лишь написав прошение Святейшему Патриарху. В июле 1919 года Патриарх Тихон распорядился, чтобы благословение на посещение старца давал наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кронид (Любимов). И тот поставил перед старцем вопрос: или принимать всех, что означало окончание затвора, или не принимать никого, кроме монашеской братии. Иеросхимонах Алексий выбрал последнее. Впоследствии затвор был несколько ослаблен, и духовные дети старца, хотя и ограниченно, снова стали посещать его.

Общаясь со старцем, его келейник, бывало, вспоминал прочитанное, как архиепископ Ярославский http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_5349«>Леонид (Краснопевков), в своё время бывая у митрополита Московского Филарета (Дроздова), думал: «Иные за счастье считают видеть портрет митрополита Филарета, а я его вижу лицом к лицу»; подавая старцу Алексию чай или обед, монах Макарий вспоминал архиепископа и думал: «Счастлив я, что, находясь при таком батюшке, не только вижу его, но состою и постоянным его прислужником».

Архимандрит Кронид (Любимов), монах Макарий (Моржов) и иеросхимонах Алексий (Соловьев)

30 января 1923 года скончался настоятель Зосимовой пустыни схиигумен Герман. На следующий день после его похорон в монастырь явилась ликвидационная комиссия, члены которой заявили, что монастырь будет закрыт. В мае 1923 года пустынь была закрыта, и монахи разошлись кто куда, где кто смог найти приют.

Иеросхимонах Алексий с келейником поселились в Сергиевом Посаде, три дня они прожили в гостинице, а затем для них было снято помещение из двух комнат — большая для монаха Макария, а поменьше для иеросхимонаха Алексия. Духовные дети старца собирали посильные пожертвования, и на это они жили. Всякому жертвующему отец Алексий смиренно кланялся и, благодаря, говорил: «Я ведь теперь нищий, живу подаянием, меня добрые люди кормят, а сам я уже не могу работать».

До 1925 года старец ещё был в силах ходить по комнате, но затем ноги его так ослабели, что он слёг в постель, и, когда надо было пить чай или кушать, келейник сажал его в кровати, но впоследствии и это уже было трудно для старца.

Однажды монах Макарий довёл отца Алексия до умывальника и попросил его постоять, пока он всё для него приготовит, но старец так ослабел, что без поддержки не смог устоять и, упав на стоявшую рядом табуретку, сильно расшибся. Келейник положил его на кровать, вызвали доктора, и тот сказал, что у отца Алексия сломаны два ребра. На следующий день приехал врач из Москвы и, осмотрев старца, сказал, что рёбра целы, только сильно ушиблены. Келейник, узнав это, добродушно заметил: «Вот, нашумели на всю Россию, что отец Макарий отцу Алексию два ребра сломал, а они оказались целыми».

Монах Макарий всегда удивлялся старцу, насколько у того были велики смирение и чувство благодарности. Старец почти ежедневно благодарил келейника за самые ничтожные услуги, ежедневно прося прощения, и таким отношением, бывало, до слёз трогал его. Однажды в комнате монаха Макария сидел приехавший к старцу архиерей. Отец Алексий позвал к себе келейника. Тот пошёл и вскоре возвратился плачущим. Епископ взял отца Макария за руку и спросил: «Что с тобой?» И келейник только и смог, сдерживая рыдания, выговорить: «Старец у меня прощения просит».

Иеросхимонах Алексий всю жизнь неопустительно поминал в своей молитве множество имён живых и усопших и говорил келейнику, чтобы он никому не отказывал принять записки о поминовении. Поминание постепенно увеличивалось и, когда отец Алексий ещё служил литургию, то вынимать частицы из просфор ему приходилось в течение двух часов. В последние годы своей жизни отец Алексий благословил монаху Макарию читать записки ему вслух и назначил срок поминать записанных четыре месяца. Но и при этом имён было так много, что старец велел читать их по частям.

«Однажды приехал к нам иеродиакон Иоанникий, не нашей братии, — рассказывал отец Макарий, — и остался утром посидеть с батюшкой, а я ходил к ранней обедне. Придя из церкви, согрел я самовар и прошу благословения у батюшки пить чай с отцом Иоанникием в моей келье, а батюшка сказал:

— Бог благословит, возьмите и меня с собой пить чай. Я говорю ему:

— Батюшка, вы не можете идти, у вас ноги больные, а вот мы напьёмся, тогда я и принесу вам сюда чаю.

Он протягивает нам руки и с лёгкой улыбочкой, ласково так говорит:

— Возьмите меня с собой, ну, ведите меня, как архиерея, что ли.

Я и отец Иоанникий опять стали убеждать его, что нельзя ему идти с больными ногами. Он смиренно и спокойно остался лежать один, а нас отпустил. Вообще, когда у нас не было чужих, то я сначала поил батюшку чаем, а потом уже сам пил, но когда бывали гости, то я говорил батюшке:

— Батюшка, благословите сначала гостей угостить, а вам потом принесу.

Он в таких случаях говорил:

— Хорошо, угощайте их, а я и после напьюсь.

Но бывало и так скажет:

— Гостя приведи сюда, он со мной попьёт".

И тогда подавался чай у батюшки в келье.

2 октября 1928 года иеросхимонах Алексий, причастившись Святых Христовых Таин, мирно скончался. Монах Макарий, помогая одевать старца для погребения, всё время плакал и целовал его.

Предполагалось совершить похороны скромно, как того хотел сам старец, но народ быстро узнал о смерти праведника и стал во множестве стекаться ко гробу. Была отслужена панихида. Отец Макарий стоял у гроба растерянный и растроганный, со слезами на глазах. Может быть, никто не был в тот момент ближе к старцу, чем он, в течение двадцати восьми лет оберегавший его святой покой, в последние годы ставший ему и сиделкой, и нянькой.

Отец Макарий был до самой кончины старца верным ему и заботливым помощником, и старец молился о себе, о келейнике и о всех помогавших ему: «Господи мой, Господи! Прими смиренное сие моление мое. Избави мя от внезапной смерти. Но перед наступлением кончины моея, ради очищения множества грехов моих, ради принесения истинного покаяния и напутствия Святыми Таинствами, ради христианского перехода в жизнь вечную — блаженную в мире душевном. Сподоби мя, Преблагий Господи, потерпеть болезнь предсмертную без непосильных страданий, без ропота, с благодарностью.

Сподоби и окружающих мя разумно и во благодушии послужити мне при одре моем болезни во имя Твое и через сие святое дело обрести себе благоволение Твое, Всемилостивый и Благословенный во веки. Аминь".

Вскоре после кончины старца, 7 октября 1928 года, в Высоко-Петровском монастыре монах Макарий был рукоположен во иеродиакона, а на следующий день — во иеромонаха.

Но что после смерти старца была ему предлежащая жизнь! — и он, когда пришло на то благословение Божие, поспешил в венценосное будущее, чтобы скорее соединиться со старцем в радости и блаженстве жизни вечной.

Иеромонах Макарий был арестован в числе многих других, подобно ему шедших иноческим путем, 5 апреля 1931 года и в тот же день допрошен. Отвечая на вопросы следователя, он сказал:

«В Москву я езжу, правда, редко, но у кого останавливался, я не скажу, так как уж лучше буду терпеть один и не приносить неприятностей своим знакомым. В Москве я бывал в церквях, но в каких не помню. В Загорске я знакомых не имею, в большинстве сижу дома. Изредка, когда появится желание, я служу в церквях Петра и Павла, на кладбище Кокуевском и в других. Остальное время я занимаюсь чёрной работой… очищаю дворы от снега, колю дрова…»

После первых допросов отца Макария перевезли в Бутырскую тюрьму в Москве. Следователи не удовлетворились сдержанными ответами иеромонаха, рассчитывая, что, будучи келейником старца Алексия и зная всех приходивших к нему для беседы, он многое сможет им рассказать. 17 апреля следователь снова допросил отца Макария. Назвав нескольких человек из тех, кто приходил к старцу, отец Макарий добавил: «О чём говорили они со старцем Алексием, я не помню, благодаря слабой памяти… близко ни с кем не знаком, а знаю их только по приходу к старцу Алексию».

Следователь стал спрашивать, какого мировоззрения придерживается иеромонах Макарий, что он думает о советской власти и об антихристе и не считает ли антихристом саму советскую власть. И отец Макарий, не скрывая своих убеждений, сказал:

«Советскую власть я рассматриваю как попущение Божие за грехи, но считаю, что истинный христианин должен терпеливо переносить все гонения и преследования со стороны власти. При царской власти грехов было меньше и потому не было никаких притеснений на Церковь… но как только народ стал отходить от веры и грехов накопилось много, тогда Бог и попустил советскую власть. Это наказание будет продолжаться до тех пор, пока люди не одумаются и опять станут признавать Бога, ибо за благоделание Бог награждает. Пошлёт ли Он награду в виде другой власти или сделает как-нибудь иначе — сказать не могу, так как пути Господни неисповедимы… Ещё должен появиться антихрист, но когда он появится, сказать трудно, хотя некоторые считают, что признаки появления антихриста уже есть: падение религиозности, преследование религии… причём считают, что пятиугольная советская звезда — есть печать антихриста. Однако я не берусь утверждать, что это именно так, ибо ещё ничего не доказано. Некоторые считают также, что грех принимать кооперативные книжки и вступать в колхозы, видя в этом дело богопротивное, но я считаю, что всё это торговые условия… Спрашивали меня на исповедях, можно ли вступать, на что я отвечал, что это дело не религиозное, а хозяйственное, а когда спрашивали об антихристе, я отвечал, что нет никакой надобности определять сроки появления антихриста, а нужно жить по‑христиански… О себе прошу Бога, чтобы Он помог мне спастись, и считаю, что и в современных богохульных условиях тоже можно спастись — если не открыто, то тайным подвигом, так как молиться можно и тайно…»

6 июня 1931 года Коллегия ОГПУ приговорила отца Макария к расстрелу. Иеромонах Макарий (Моржов) был расстрелян 10 июня 1931 года и погребён в общей безвестной могиле на Ваганьковском кладбище в Москве.

Преподобномученик Макарий прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13−16 августа 2000 г. Определение Священного Синода от 26 декабря 2001 г.

Игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Май». Тверь. 2007. С. 242−249