Офицерский полк и его командиры

Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?

Господь Защитетель живота моего, от кого устрашуся?

(Пс.26:1−2)

От редакции:

Незадолго до окончания 1-го Кубанского похода Добровольческой армии в предпасхальные дни и на Светлой седмице в конце апреля 1918-го года развернулись ожесточённые бои в окрестностях села Лежанка (сейчас Малый Егорлык). У этого села в феврале в начале похода была одержана одна из первых побед Добровольческой армии в начале гражданской войны, которая вселила веру и надежду в сердца и души белых воинов. Как бы замыкая победный круг 1-го Кубанского похода, добровольцы снова оказались в селе Лежанке и должны были во чтобы то ни стало отразить все атаки превосходящих сил красных, чтобы затем широким фронтом перейти в контрнаступление. Защитить этот важный рубеж надо было ещё и потому, что в селе находился большой обоз с ранеными соратниками (до 1500 человек) и не возможно было отдать их на растерзание большевикам.

Так же отметим, что в конце похода у Добровольческой армии образовался тыл и белые части стали вести боевые операции на широком участке фронта (до 30 км), хотя ранее все бои (даже штурм Екатеринодара) носили локальный характер. Это стало возможным только после того, как кубанские и донские казаки, хлебнув «комиссарского счастья» поняли, какое «светлое будущее» ожидает их семьи. В отличии от начала похода полностью изменилось отношение местного населения к добровольцам, мало того, множество казаков стало вливаться в ряды Добровольческой армии. Этому так же способствовало то обстоятельство, что белые одержали целый ряд громких побед и показали всей России пример, как нужно и должно бороться с большевистской чумой. В это же время по решению генерала Маркова для пополнения оружием, снарядами и патронами Добровольческая армия произвела набег на железнодорожный узел-треугольник: станция Сосыка-Владикавказская, Сосыка-Ейская, Крыловская. Набег был удачный в смысле добычи, но обошелся дорого в смысле людских потерь.

Во время жарких пасхальных боев Добровольческой армии с 20 по 27 апреля 1918 г. были ранены и соответственно заменены 3 командира Офицерского полка — генерал Боровский, полковник Дорошевич и полковник Хованский. Последним принял командование полком 27 апреля полковник Тимановский.

Напомним, что первым командиром Офицерского полка был храбрый генерал Марков и соответственно традиция не прятаться за спины бойцов сохранялась и передавалась по наследству всем последующим командирам, которые личным примером и доблестью показывали своим офицерам, как надо бить «красных товарищей».

Александр Николаевич Алекаев

Далее приводим отрывок из книги подполковника В.Е. Павлова «Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917−1920 годов», описывающий последние дни 1-го Кубанского похода.

+ + +

Бои у села Лежанка

20 апреля 1918 года. Страстная пятница. 2-я и Конная бригады срочно ушли на помощь донцам, которые вынуждены были оставить станицы Егорлыцкую и Мечетинскую. В Лежанке остались 1-я бригада и Конный отряд генерала Покровского, а с ними — весь походный лазарет армии с 1500 ранеными и обоз (в этом лазарете находился тяжело раненный будущий командир Офицерского полка Д. Марченко. Прим. Алекаева).

Вскоре обнаружилось наступление красных на село с востока и юга. Их была подавляющая масса. Генерал Марков отдал приказ — не допустить противника ворваться в село и разбить его. Вся бригада заняла позиции редкой цепью. Выдано по 30 патронов на человека. Кроме того, генерал Марков приказал в полках часть пулемётов держать на подводах, составить из них подвижные пулемётные батареи, готовые вынестись вперед, по возможности, на фланги цепей противника, поражать их фланговым огнём, чем облегчить пехоте переход в контрнаступление. Это был первый случай в армии организации таких батарей (вот как, видимо, и придуман прообраз будущей «тачанки». Прим. Алекаева).

Противник приближался. Ему оставалась верста до села, когда он на ходу открыл огонь. Несколько его орудий обстреливали цепи 1-й бригады. Это пулеметы, выскочив вперёд своих цепей, заливались огнём. Ему отвечали редким ружейным и орудийным огнём.

Но вот противнику оставалось пройти последние каких-нибудь 1000 шагов, как сильный огонь обороняющихся заставил его залечь. Ещё момент, и вперёд вылетели пулеметные батареи, открыв огонь с дистанции в 500−600 шагов, посыпая его огнём во фланги. У противника замешательство, а громкое «ура» перешедшей в атаку бригады обращает его в бегство по всему фронту. Только частью своих сил бригада преследовала красных несколько верст. С прекращением преследования противник остановился и стал приводить себя в порядок. Его батареи стреляли по выдвинувшимся частям полка. 4-я рота остановилась в 2−3 верстах от села на линии больших стогов соломы и сараев с сельскохозяйственными машинами. Шрапнели рвались над ней, нанося ей потери. Несколько серьёзно раненых были внесены в сараи, где пули были не столь опасны. К несчастью, один снаряд попал в сарай и зажёг находившееся в нём сено. Огонь распространился так быстро, что из сарая не успели вынести всех раненых. Трое из них погибли в пламени.

Наступила ночь. Выдвинувшимся вперёд частям приказано отойти к селу и выставить сильное охранение. Потери в Офицерском полку были серьезны: до 50 человек. Был ранен в голову и командир полка, генерал Боровский. По приказанию генерала Маркова полк принял полковник Дорошевич. По свидетельству марковца Д. Марченко 20-ого апреля в Великую Пятницу, не смотря на тяжёлый бой и ранение, он присутствовал на выносе Плащаницы. В храме был и генерал Деникин (прим. Алекаева).

21 апреля. Страстная суббота. Пришло радостное сообщение: 2-я пехотная и Конная бригады разбили красных у села Гуляй-Борисовка и заставили их поспешно отойти от станицы Егорлыцкой и очистить станицу Мечетинскую. Итак, Добровольческая армия соединилась с восставшими донцами южных станиц, которые вошли в подчинение генералу Деникину. Теперь территория армии уже не ограничивалась территорией одной станицы или села. У армии теперь есть тыл, и в первой половине дня в тыл, в станицу Егорлыцкую, уехал весь походный лазарет. Вместе с лазаретом был отослан и обоз всей 1-й бригады.

Марковец Д. Марченко вспоминает: «Ночью в Великую Субботу раненых перевезли в Егорлыцкую. Когда въезжали в станицу, как раз зазвонили к Светлой Заутрене. Сейчас казаки приняли нас иначе, чем в феврале. Прекрасно угостили за пасхальным столом, и отношение было братское и даже заискивающее» (прим. Алекаева).

Обоз оставлял село под обстрелом артиллерии противника.

Обстрел начался с утра и постепенно усиливался. Одновременно было видно разворачивание красной пехоты на значительно большем фронте, нежели в предыдущие дни, и с охватом села с северо-востока и юго-запада. Затем вся эта масса перешла в наступление. Захваченные пленные в стычках передовых частей заявили, что на митинге минувшей ночью было решено во что бы то ни стало взять Лежанку, чтобы в ней встретить праздники.

Бой был жестокий. Неоднократно выскакивали вперед пулемёты на тачанках и 1-я батарея, расстреливая красных чуть ли не в упор. Неоднократно Офицерский и Кубанские полки то там, то здесь переходили в контратаки, но красные, подаваясь в иных местах назад, поддерживаемые резервами, продолжали наступать. Упорный бой шёл на самой окраине села, на кладбище. Красные захватили кирпичный завод и угрожали перерезать дорогу на станицу Егорлыцкую. Для восстановления положения была послана Инженерная рота — последний резерв генерала Маркова. 80 человек, поддержавшие часть Офицерского полка, не смогли сломить сопротивление противника в 500 человек и залегли. Пришлось снять с соседнего участка полуроту в 50 человек. Немедленной атакой красные были выбиты из кирпичного завода и бежали, оставив на месте 2 пулемёта и много патронов.

По всему фронту наступление красных стало выдыхаться. Генерала Марков приказал Инженерной роте «пройтись в село Лопанка с пасхальным визитом», но общая обстановка перед селом заставила его отменить приказание. Только к вечеру красные окончательно были отброшены от села.

На этот раз красные не задерживались на виду у села, а отошли в те сёла, из которых они пришли. Выставив охранение, части бригады расположились в домах на окраине.

Мечта многих побывать в церкви у Светлой Заутрени не осуществилась (речь скорее всего идёт о Михайло-Архангельской церкви с приделом св. блгв. кн. Александра Невского. Прим. Алекаева). Не было приготовлено ничего для пасхального стола, так как ещё утром хозяйственные чины вместе с обозом (раненых) уехали в станицу Егорлыцкую. Разговелись только тем, чем угостили жители.

В минувшем бою части бригады понесли чувствительные потери — до 80 человек, из которых 7 убитых, потерял Офицерский полк; Инженерная рота одними убитыми потеряла 8 офицеров и свыше 20 ранеными. Снова при бригаде образовался походный лазарет с не менее чем 160 ранеными. Опять ранен был и командующий Офицерским полком, полковник Дорошевич. Генерал Марков назначил командовать полком полковника Хованского. Вечером, в конце боя из Лежанки в станицу Егорлыцкую уехал штаб армии.

22 апреля. 1-й день Святой Пасхи. Перед рассветом части бригады приготовились к возможному наступлению красных, но последние не появлялись: решили праздновать. Так русские люди, вчера ведшие бой, сегодня отдыхали и отмечали день Святой Пасхи в пятнадцати-двадцативерстном удалении друг от друга.

Грустный праздник был у жителей: они боялись ухода добровольцев и прихода красных. Грустный он был и для добровольцев: в Светлое Христово Воскресение им пришлось хоронить своих соратников. Похоронили их на том же кладбище, на котором раньше были похоронены первые четыре жертвы начала похода.

Генерал Марков обошёл свои части и поздравил их с Праздником. Ему кричали «ура». Посетил он и раненых, которые забыли на время свои боли, увидев своего любимого начальника. Пошутил он над 4-мя ранеными 4 роты:

— Что это вы подставляете свои ноги и руки? (двое были ранены в ноги и двое в руки). А я так вообще не подставляю себя под пули.

Вызвал генерал Марков улыбку даже у тяжелораненых. Один офицер был ранен в живот навылет, и у него началась кровавая рвота. Подошёл генерал.

— Ну, что? Ранен? — Раненый улыбнулся, кивнул головой.

— По глазам вижу, что выздоровеете!

Эта улыбка смертельно раненого, этот случай запомнились. Раненый действительно выздоровел.

Трудно было подыскать название генералу Маркову, которое оценивало бы его целиком. Он и «Ангел-Утешитель», как в описанном случае, он и «Ангел-Хранитель», как называли его в обозе армии, грозой которого он был, он и «Бог войны», и «Шпага генерала Корнилова».

Вечером этого дня бригада выстроилась на северной плошали села, и ей было объявлено, что она оставляет село. Колонна на подводах тронулась по дороге на станицу Егорлыцкую, перешла мост через реку Егорлык, ту реку, которую в своё время переходил вброд Офицерский полк, но вскоре свернула с дороги вправо. В сумерках хвост полка был внезапно обстрелян наскочившим на него грузовиком с пулеметом. Но одного артиллерийского выстрела было достаточно, чтобы грузовик поспешно скрылся.

23 апреля. 2-й день Святой Пасхи. На рассвете бригада подошла к разъезду Прощальный на железной дороге Торговая — Батайск. Высланные подрывники к станции Целина подорвали там путь, а бригада в это время основательно разрушила его у разъезда. Выполнив эту задачу, она двинулась в станицу Егорлыцкую, куда и прибыла ещё засветло, проделав за сутки до 50 верст.

Встреча и приём станичниками ставших у них по домам добровольцев были искренне радостными, с широким гостеприимством. Теперь их отношение к добровольцам совершенно не было равнодушным, как два месяца назад. Они признались в своем заблуждении. И это произошло ровно через два месяца, как тогда им и говорил генерал Корнилов. Старик-казак с гордостью заявлял, что его два сына, служивших раньше в Императорской Гвардии, теперь «бьют большевиков». Все это радовало добровольцев, усиливало пасхальное настроение.

24 апреля. 3-й день Святой Пасхи. За ночь все чины бригады спокойно выспались и проснулись в бодром и радостном состоянии. Не теряя времени, разбрелись по станице, чтобы встретить и похристосоваться со своими знакомыми и друзьями. Все спешили в походный лазарет навестить и поздравить раненых соратников. «Христос Воскресе! — Воистину Воскресе!» — раздавалось по станице.

Во второй половине дня разнёсся слух о выступлении. Досадно! Но бодрое настроение оставалось. На вечерней перекличке и молитве было объявлено: рано утром бригада выступит на подводах. Никаких вещей с собой не брать, но патронами запастись. Итак, снова в поход, но, как будто, на короткое время. Куда и с какой целью? Ответ на эти вопросы генерал Марков дал бы короткий и определённый: «Это вас не касается!»

25 апреля. В 6 часов утра 1-я пехотная и Конная бригады выступили в юго-западном направлении. Целый день тряски на подводах и прибытие в станицу Незамаевскую. Переход около 65 верст. Ночёвка.

Казаки просили генерала Маркова оставить отряд для защиты их станицы, на что тот предложил им самим сорганизоваться для защиты, а ещё лучше — влиться в части бригады. Те колебались.

26 апреля. Утром генерал Марков объехал части и объявил задание, данное армии:

— Идем запасаться боевой провизией. 2-я бригада будет наступать на станцию Крыловская. 1-я в центре, на станции Сосыка-Владикавказская и Сосыка-Ейская; Конная — левее, на станции Леушковская. Цель — захват всего, что имеется у красных на этих 4-х станциях. Боевая провизия необходима ввиду массового прилива в ряды армии кубанских казаков. От станицы Незамаевской 1-я и Конная бригады пошли по разным направлениям. Проехав около 30 верст, 1-я бригада остановилась, не доезжая нескольких верст до станции Сосыка-Владикавказская. Разъезды от Черкесского конного дивизиона, приданного бригаде, доносили, что станция занимается большими силами противника с бронепоездом. По диспозиции штаба армии атака трёх бригад должна начаться одновременно с рассветом следующего дня.

С наступлением ночи 1-я бригада стала разворачиваться в боевой порядок: Офицерский полк — для атаки станции Сосыка-Владикавказская, Кубанский — левее его; с занятием этой станции бригада должна, заходя левым плечом вперёд, наступать на станцию Сосыка-Ейская.

27 апреля. Незадолго перед рассветом 1-й роте было приказано произвести демонстрацию наступления. Рота сбила заставу красных, но, подойдя к железной дороге на 200 шагов, была встречена картечным и пулемётным огнём бронепоезда. Она залегла и в этот момент подверглась атаке красной пехоты с флангов. В жестокой схватке сопротивление роты было сломлено, и она стала отходить. Преследовавшие её красные были остановлены пулеметным огнём батарейных и ротных пулеметов. На всём фронте разгоралась стрельба. Едва стало светать, Офицерский полк перешёл в наступление. Перед железной дорогой, не в силах преодолеть сильнейший огонь противника, он залёг, но через несколько минут, когда 1-я батарея отогнала бронепоезд, а слева у кубанцев уже неслось «ура», он сбил красных, занял станцию и, не задерживаясь на ней, повёл наступление вдоль железной дороги в северном направлении. Красные отходили, не оказывая уже сопротивления, и вскоре совершенно рассеялись.

Генерал Марков с Черкесским дивизионом, не обращая внимания на разбегавшихся красных, прискакал на станцию Сосыка-Ейская. На обоих станциях было захвачено несколько эшелонов с «боевой провизией», которую немедленно стали перегружать на те подводы, на которых ехала бригада, в то время как Офицерский полк продолжал двигаться на север. Бронепоезд красных успел проскочить станцию Крыловская до занятия её 2-й бригадой.

Был момент тревоги: к станции Сосыка с востока подходила большая колонна пехоты и кавалерии. Выяснилось, что это были казаки станицы Незамаевской, шедшие на присоединение к бригаде. Их было свыше 500 человек. Генерал Деникин, приехавший на станцию, их всех назначил на пополнение в 1-ю бригаду, и им тут же было выдано оружие.

Тем временем, Офицерский полк занял станицу Павловскую, радостно встреченный жителями. Генерал Марков просил их немедленно разойтись по домам, так как станица не будет удерживаться, что вызвало у жителей восклицания: «Что теперь будет с нами?» Захваченных здесь пленных в числе нескольких десятков человек генерал Марков приказал отпустить… Одержан был большой успех и добыты трофеи, нужная для армии «боевая провизия». 2-я бригада захватила даже два орудия. В первый раз Добровольческая армия вела наступление на фронте в 30 верст.

Между тем потери в Офицерском полку были большие, около 100 человек, из которых на долю одной 1-й роты пришлось 27 человек убитыми и 44 ранеными, свыше половины её состава. Был ранен и командующий полком, полковник Хованский, третий командир за время с 20 апреля. С 27 апреля в командование полком вступил полковник Тимановский. Генерал Марков расстался со своим неразлучным помощником, оставаясь, однако, его ближайшим начальником.

До окончания Корниловского, Ледяного, 1-го Кубанского похода Добровольческой армии оставалось 3 дня. (30 апреля — дата окончания).

+ + +

ПРИМЕЧАНИЯ:

• Боровский Александр Александрович (1875−1939). Генерал-лейтенант. Георгиевский кавалер. Родился 6 июня 1875 г. Из дворян. Окончил Псковский кадетский корпус и Павловское военное училище (1896), академию Генерального штаба (1903). С февраля 1909 г. — младший офицер в Павловском военном училище. Позднее служил в 6-м Сибирском стрелковом полку. В мае 1914 г. произведён в полковники и назначен командиром полка. Участник 1-й мировой войны; с февраля 1916 г. — командир 8-го Сибирского стрелкового полка; позднее произведён в генерал-майоры, назначен командиром бригады 2-й Сибирской стрелковой дивизии. В Добровольческой армии — с ноября 1917 г., командир сформированного им Студенческого батальона. После переформирования Добровольческой армии в феврале 1918 г. — командир Особого юнкерского батальона. Участник 1-го и 2-го Кубанских походов. При переформировании Добровольческой армии в станице Ново-Дмитровской в конце марта 1918 г. назначен командиром Сводного Офицерского полка; 20 апреля ранен в бою у села Лежанка. С июня 1918 г. — начальник 2-й дивизии; с декабря — командир Крымско-Азовского корпуса. Генерал-лейтенант (ноябрь 1918 г.). С января по май 1919 г. — командующий Крымско-Азовской Добровольческой армией; с июля по октябрь — командующий войсками Закаспийской области. Уволен со службы в октябре 1919 г. В 1920 г., не получив командной должности в РА, эмигрировал. Умер 22 апреля 1939 г. в Скопле (Югославия).
• Дорошевич (Дорошевич-Никшич) Николай Николаевич (1879−1918). Гвардии полковник. Участник 1-й мировой войны; командир Лейб-гвардии Гренадерского полка. В Добровольческой армии — с декабря 1917 г. В феврале 1918 г. — командир 3-й офицерской Гвардейской роты. Участник 1-го и 2-го Кубанских походов. С 17 марта 1918 г. — командир 2-го батальона Офицерского полка, заместитель командира полка; 20−21 апреля — временно командующий Офицерского полка; 21 апреля ранен в бою за село Лежанка; с 3 июня — помощник командира полка; в июле — командир 3-го батальона; 1 июля ранен в бою, но остался в строю; 25 июля ранен в бою под станицей Выселки, отправлен на излечение, возвратился в полк 4 сентября. В октябре 1918 г. возглавил сформированный Сводно-стрелковый полк. Погиб 2 октября 1918 г. в ходе Армавирских боёв.
• Хованский Иван Константинович (1885−1918). Полковник Генерального штаба. Участник 1-й мировой войны в составе Лейб-гвардии Литовского полка; награждён Георгиевским оружием (ноябрь 1915 г.). Участник боев в Петрограде. В Добровольческой армии — с ноября 1917 г. В конце ноября командовал отрядом из Офицерской роты и Юнкерского батальона, участвовавшем во взятии Ростова-на-Дону; в начале 1918 г.- в 3-й офицерской роте. Участник 1-го Кубанского похода; с 1 апреля 1918 г. — командир 3-й роты Сводного Офицерского полка; с 21 апреля по 27 апреля — временно исполняющий обязанности командира Сводного Офицерского полка; после ранения оставил должность. В июле, вернувшись после ранения, командовал 2-м батальоном 1-го Отдельного генерала Маркова полка. Смертельно ранен 17 июля 1918 г. в бою у станицы Кореновской, умер от ран 24 июля.
• Тимановский Николай Степанович (1889−1919). Генерал-лейтенант. Участник Русско-японской войны; вышел на фронт добровольцем-гимназистом 6-го класса; тяжело ранен в бою под Мукденом, награждён двумя Георгиевскими крестами. По окончании войны и выздоровления сдал офицерский экзамен (ок.1906), вышел подпоручиком в 130-й стрелковый полк. Участник 1-й мировой войны в составе полка; вышел на фронт в чине штабс-капитана. В 1915 г. командир 4-й роты, временно командующий 2-м батальоном, начальник команды разведчиков, капитан, с декабря — командир 4-го батальона полка; 2 апреля 1916 г. за боевые отличия произведён в полковники. В 1917 г. назначен командиром Георгиевского батальона при Ставке Верховного главнокомандующего; в феврале под командованием генерала Н.И. Иванова был отправлен в Петроград, но не смог продвинуться далее станции Вырица (не получив никаких приказаний вынужден был вернуться обратно в Могилёв); полковник. За время войны награждён многими боевыми наградами. За бой 16 февраля 1915 г. у Творильни награждён Георгиевским оружием. За доблесть, проявленную во время Луцкого прорыва в 1916 г., награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. В Добровольческой армии — с декабря 1917 г.; командир роты. После переформирования Добровольческой армии в феврале 1918 г. — помощник командира Сводного Офицерского полка генерала С.Л.Маркова. Участник 1-го и 2-го Кубанских походов. С марта 1918 г. — начальник штаба 1-й пехотной бригады Добровольческой армии; с 27 мая — командир Офицерского полка; 11 октября произведён в генерал-майоры, назначен командиром 1-й бригады 1-й дивизии; 19 ноября ранен в боях в Ставропольской губернии. В начале 1919 г. отправился в Одессу для формирования частей Добровольческой армии; в марте возглавил Отдельную Одесскую стрелковую бригаду, с которой под натиском войск Украинского фронта отступил в Румынию (в конце апреля перевезён оттуда союзниками в Новороссийск). С 18 мая по 13 июня 1919 г. — начальник развернутой из бригады 7-й пехотной дивизии; 2 июня в Купянске принял командование 1-й пехотной дивизией Добровольческой армии; после её разделения в Орле на Корниловскую и Марковскую дивизии — начальник Марковской дивизии; генерал-лейтенант (лето 1919 г.). 18 декабря 1919 г. скончался от тифа на станции Чернухин Херсонской губернии, похоронен в усыпальнице войскового собора в Екатеринодаре.

Все даты приведены по юлианскому календарю